Краткий ист.Очерк

Первые сведения об удмуртах в русских письмен­ных источниках восходят к концу XV в. В это время удмурты занимали примерно ту же террито­рию Камско-Вятского междуречья, где они рассе­лены и теперь. Данные советской исторической науки позволяют видеть предков удмуртов в аборигенах Вятского края. Связи, прослежи­ваемые в материальной культуре удмуртов IX—X вв. н. э. с более ран­ними культурами той же области, говорят о том, что удмурты сформиро­вались в бассейне Вятки и Чепцы на основе древнейшего населения, со­здавшего ананьинскую и пьяноборскую культуры I тысячелетия до н. э. и первых веков н. э. Территория, на которой найдены памятники ананьинской культуры, занимает бассейны среднего и верхнего течения Камы, Вятки, низовьев р. Белой, распространяется на часть Поволжья до р. Ветлуги и заходит на правый берег Волги в районе Казани, Ареал пьяноборской культуры несколько меньше, чем ананьинской, В первые века нашей эры произошло обособление и выделение более узких племенных групп из общего конгломерата обитавших здесь угро- финских племен. Об этом говорят и данные языка, указывающие на то, что удмуртский язык, входивший в пермскую языковую общность, в это время отделился от языка народов коми.

В IV—VIbb.h. э. приток скотоводческих племен из южноуральских и волжских степей на Камское левобережье вызвал частичное перемещение древнего населения в бассейне Вятки и Камы. Как указывают археоло­гические данные, именно в этот период и несколько позднее, в VI—VII вв._г по Чепце, Кильмезю, Ижу и Вале возникли поселения, жителей которых, потомков носителей пьяноборской культуры, можно считать предками современных удмуртов.

Археологические материалы VIII —IX вв. позволяют наметить районы с локальными различиями в культуре населения (в частности, в одежде, головных уборах, украшениях). Эти различия были обусловлены про­цессом формирования народностей Приуралья и выделением их из общей более ранней культурной среды.

В X—XIV вв. поселения предков северных удмуртов были сосредото­чены на территории современного Глазовского района, о чем свидетель­ствуют расколки городищ Донды-Кар, Гурья-Кар, Идна-Кар и др. Предки южных удмуртов в этот период обитали по течению Камы и ее притоку Ижу, отчасти по рекам Вале и Кильмезю. Городища, в которых жили предки удмуртов, были укреплены валами и рвами. Жилищами служи­ли срубные постройки с очагами внутри. Основой хозяйства населения было пашенное земледелие, которое в лесных районах края развивалось на базе подсечно-огневой системы; большую роль в хозяйстве играли также ско­товодство и охота, преимущественно на пушного зверя. Остатки горнов и многочисленные находки железных предметов в памятниках X—XV вв. указывают на то, что предки удмуртов в этот период были знакомы

с плавкой железа. Они знали также изготовление глиняной посуды и ткачество.

Во главе управления стоял совет старейшин, куда входили предста­вители наиболее влиятельных родов; при решении важных вопросов созывалось народное собрание — кенеш, в котором принимали участие взрослые мужчины-воины.

Примерно в XII—XIII вв. у населения Прикамья шел процесс распада родового строя. Стали выделяться отдельные семьи, которые селились совместно с семьями из другого рода в открытых, не укреплен­ных селищах. Родовая община постепенно сменялась территориальной, соседской общиной.

В памяти народа сохранились легенды о столкновениях, происходив­ших между рядовыми земледельцами и родоплеменной верхушкой — родовыми старейшинами и военными вождями. Однако развитых феодаль­ных отношений у удмуртов не сложилось.

Распад родовых отношений у удмуртских племен протекал далеко не равномерно. Так, на Чепце и Каме население жило в своих родовых гнездах — укрепленных городищах — вплоть до XIV в., на Вятке го­родища были покинуты в XIII в., а на Камском правобережье, в районе устья р. Вятки,— еще в XII в. Такая неравномерность объясняется сте­пенью экономического и культурного воздействия на отдельные родо- племенные группы удмуртов со стороны Волжско-Камской Булгарии и княжеств Северо-Восточной Руси.

Булгарское государство, которое, как известно, в конце I — начале II тысячелетия н. э. существовало на территории вдоль среднего течения Волги, на протяжении нескольких столетий поддерживало тесные связи с окружающими племенами: мордовскими, марийскими и др. и распро­страняло на них свое политическое и экономическое влияние. Удмурты тоже входили в сферу булгарского влияния. Они были данниками булгар, поставляли им военное ополчение, торговали с ними, за что пользова­лись свободой передвижения в булгарских землях и защитой границ булгарами от нападений степных кочевников. На территории Удмуртской АССР сохранились памятники булгарского времени в виде городищ, надгробий и могильников, в которых встречаются булгарские монеты и другие предметы булгарского происхождения.

Булгары вели оживленную торговлю со своими соседями, в том числе и с удмуртами, обменивая восточные привозные ткани, украшения и ору­дия труда на кожу, мед и пушнину. Последняя особенно ценилась, так как являлась главным предметом торговли с другими народами. Наиме­нования «ары», «Арская земля» были даны удмуртам и их террито­рии камскими булгарами. Удмуртские племена имели тесные связи с г. Биляром, который в XII в. стал столицей Волжско-Камской Булгарии. Термин «биляр» (в произношении удмуртов бигер) был распространен удмуртами на все тюркское население Волжско-Камской Булгарии, а позд­нее и на казанских татар. Термином «бигер» удмурты называют татар и поныне.

Удмурты, жившие на пограничной с булгарами территории, под на­тиском последних зачастую оставляли свои городища и переселялись на север в глубь лесов. Одно из таких городищ, известное под названием «Чертово Городище», булгары превратили в свой укрепленный форпост.

Булгары, у которых уже сложились феодальные отношения, не толь­ко способствовали разложению родового строя у удмуртов, но оказывали также влияние на их быт и язык.

Связи между удмуртскими племенами и славянами прослеживаются с IX—XIII вв. Значительное количество предметов славянского проис­хождения этого времени, найденных на городищах и в могильниках на Вятке, свидетельствует о ранних и обширных обменных связях або­ригенов края с русскими. С укреплением в XII в. Владимиро-Суздаль- ского княжества на северо-восток начали проникать русские.

С булгарами связано, по-видимому, и происхождение бесермян, хотя вопрос этот является пока предметом спора между учеными и оконча­тельно не решен. Анализ старой культуры бесермян позволяет, как нам кажется, считать их потомками какого-то древнетюркского, по всей вероятности, булгарского, населения, жившего небольшими группами среди аборигенов края в бассейне р. Чепцы. Существование древних булгарских поселений в бассейне этой реки подтверждается археологи­ческими памятниками булгарского происхождения, найденными в райо­нах современного обитания бесермян (например, булгарское погребение в с. Гордино).

Этноним «бесермен» в письменных источниках появляется с середины XIII в. По свидетельству Плано Карпини, в числе народностей, покорен­ных татаро-монголами, были трухмены, мордва и бесермены. Согласно русским летописям, в Куликовской битве (1380 г.) у Мамая в войске, поставленном покоренными народами, была и бесерменская рать.

Живя продолжительное время на территории Вятско-Камского между­речья, бесермяне подвергались на протяжении ряда столетий культур­ному воздействию со стороны удмуртов и отчасти татар, смешивались с ними, восприняли язык удмуртов, многие элементы их культуры и в настоящее время представляют собой этнографическую группу, почти целиком слившуюся с удмуртским народом.

В конце XIII —- начале XIV в. удмурты стали данниками татаро- монголов. Обосновавшись по среднему течению Волги, татаро-монголы вначале мало интересовались удмуртами и не стремились проникнуть в северное Закамье, но постепенно, как и вся Русь, удмурты оказались в зависимости от татаро-монголов и стали объектом жестокой эксплу­атации с их стороны. На территории Удмуртии татары создали феодаль­ные княжества, которые сохраняли свою независимость вплоть до раз­грома Казани, а фактически значительно дольше. Южная часть Удмур­тии была у татар особой административно-податной единицей — Арской даругой; правившие здесь татарские мурзы назывались арскими князья­ми. В Вятской земле, в Карино, расположенном в 15—20 км от устья р. Чепцы, обосновались в конце XIV в. (1391 г.) каринские мурзы, ко­торые распространяли свою власть на все окрестное удмуртское насе­ление.

Удмурты были обложены ясаком, но, кроме взноса ясака, население выполняло в пользу татар и другие многочисленные повинности: постав­ку фуража, ямщину и пр. Удмурты должны были нести военную службу и сражаться в отрядах хана и мурз.

В легендах и песнях, дошедших до нас, часто рассказывается о тех унижениях и оскорблениях, которым татарские феодалы подвергали местное удмуртское население.

К концу XV в. почти у всех удмуртских племен распад родового строя уже завершился. Удмурты яшли в поселениях — гуртах большими семь­ями, не связанными между собой кровнородственными отношениями. Для управления такой соседской общиной избирался тдро, обычно из более обеспеченной семьи. Такие представители сельских общин осу­ществляли связь с центральной властью. Примерно с этого времени можно говорить об удмуртах как о сложившейся народности.

Территориально и административно удмурты в XV—XVI вв. не пред­ставляли единого целого, а были разделены на несколько групп. Север­ные удмурты (каринские и чепецкие), жившие в бассейне Чепцы по ее правым и левым притокам, входили в состав Вятской земли; южные, занимавшие территорию по среднему течению Камы и Ижу, отчасти Вят­ке й Кильмезю, входили в состав Казанского ханства.

Вятская земля в 1489 г. стала частью Великого княжества Москов­ского. Вместе с русскими в состав этого княжества вошли и удмурты. Они привлекались к постройке и защите городов, участвовали в походах великого князя против казанского хана. Расселенные в основной массе на территории Хлыновского, Слободского и частично Котельнического станов (уездов) Вятской провинции, удмурты были приравнены к черно­сошному тягловому крестьянству и управлялись великокняжеским на­местником.

Удмурты, жившие по соседству, но на территории Каринского стана, находились в феодально-крепостной зависимости от татарских мурз. Присоединив Вятскую землю, московские князья, желая привлечь на свою сторону каринских татар и использовать их в качестве служилых лю­дей, сохранили за ними феодальные права «судить и ведать» удмурта­ми, жившими на этих землях.

При царе Федоре Ивановиче грамотой 1588 г. одна часть северных удмуртов была окончательно освобождена от крепостной зависимости от каринских мурз, а другая часть — черносошное крестьянство — была отделена от вятской администрации в податном и служебном отношении. Вместо прежних, довольно многочисленных повинностей удмурты были обложены определенным денежным оброком, раскладку которого они делали сами, с 1619 г. они стали сдавать оброк в Москве. По всем судеб­ным делам (за исключением разбоя и тяжбы с поличным) постановлено было также не обращаться к местным властям, а творить суд в Москве, ^кУДа удмурты должны были являться один раз в год — 2 февраля. Эти особенности в управлении северных удмуртов сохранялись в течение всего XVII в. вплоть до реформ Петра Первого.

Южные удмурты, входившие в Казанское ханство, после падения Ка­зани (1552 г.) отошли к Московскому государству и стали платить Москве тот же ясак, что прежде казанским ханам. Сбор ясака обычно возлагал­ся на служилых людей из татар, которые с этой целью разъезжали по удмуртским землям и, угрожая оружием, нещадно обирали население.

В начале XVIII в. царское правительство уравняло удмуртов с рус­ским населением в податном отношении. В 1717—1718 гг. удмуртские дворы были переписаны, и на удмуртов была наложена подворная подать, которая с 1723 г. была заменена подушной. На удмуртов распространи­лось несение и других повинностей. Особенно тяжелым было лашманство— работы по заготовке корабельного леса. В 1719 г. была введена поставка рекрутов. А значительно раньше, вскоре после падения Казани, русские власти предприняли меры по укреплению Прикамья: начали строить крепости (Сарапул и др.), охраняемые гарнизонами, раздавать земли русским колонистам и особенно щедро монастырям. К монастырям было приписано до 50 тыс. крестьян, которые подвергались жестокой эксплу­атации. Во второй половине XVIII в. с развитием горнометаллургиче­ской промышленности раздача удмуртских земель усилилась.

В 1729 г. купец Григорий Вяземский основал в Вятской провин­ции на р. Кирси первый железоделательный — Кирсинский — завод. В 1759 г. на севере Удмуртии возник Пудемский завод, а в более южном, Камском, районе в том же году П. И. Шувалов основал на р. Вотке Бот­кинский завод; через год он же построил на р. Иже Ижевский железо­делательный завод, ставший позднее одним из крупнейших заводов При- уралья.

Уральские заводчики были крупными землевладельцами. В Удмуртии камским заводам Шувалова по указу императрицы Елизаветы Петровны было отведено около 700 тыс. десятин лесного массива сроком на 100 лет. На заводах работали крепостные и приписные крестьяне; в 1760-х годах на камских заводах насчитывалось до 18 тыс. крестьян. К заводам были приписаны целые удмуртские волости; удмурты использовались завод­чиками на самых тяжелых работах: лесозаготовках, углежжении, добыче- железной руды. Многочисленные поборы царского правительства, взя­точничество администрации, тяжелые заводские работы, жестокость за­водского начальства, унижение национального достоинства, преследова­ние религии, национальной культуры — все это создавало невыноси­мые условия существования и неоднократно побуждало удмуртов к вос­станиям. Не раз удмурты выступали вместе с русским крестьянством. Так, например, среди удмуртов происходили волнения во время восста­ния Ивана Болотникова (1606—1607 гг.). Удмурты участвовали в кресть­янских войнах под предводительством Степана Разина (1670—1671 гг.) ж Емельяна Пугачева (1773—1775 гг.).

В первой половине XIX в. удмурты вместе с русским крестьянством принимали активное участие в так называемых картофельных бунтах.

Реформа 1861 г. ухудшила положение удмуртского крестьянства. В результате реформы удмурты лишились 44% своих дореформенных наделов, в то же время подати с крестьян увеличились.

Заметно усилился процесс классового расслоения удмуртской дерев­ни: за счет разорения основной массы крестьянства обогащалось и крепло кулачество. Недоимки и другие долги крестьян в Вятском крае в 1880-х годах составляли свыше 16 млн. рублей. Недовольство крестьян росло, выливаясь в массовые восстания. Крупное волнение крестьян вспых­нуло в 1888 г. в Малмыжском уезде, оно охватило 68 селений. Однако это восстание, как и другие, предшествовавшие ему, а также разрознен­ные выступления кончались жестокой расправой с повстанцами.

Народные волнения усугублялись протестом против начавшегося еще с XVII в. усиленного внедрения среди удмуртов православия. Особенно большой размах христианизация удмуртов приняла в XVIII в. с момента организации в 1740 г. специальной «конторы новокрещенских дел» в Ка­зани. Были созданы приходы и подобраны кадры миссионеров, знающих удмуртский язык. Новокрещенные получали ряд льгот: они освобожда­лись от податей, повинностей и рекрутчины. Создавая видимость добро­вольного обращения в христианство «прозревших язычников», миссионе­ры в то же время применяли насильственные меры для искоренения на­родных верований: разрушали культовые постройки (куала), вырубали священные рощи {луд) и т. п. В конечном счете миссионерская деятель­ность среди удмуртов дала мало результатов. Православие навсегда оста­лось чуждым мировоззрению удмуртов, и они упорно продолжали со­вершать свои обряды и моления в священных рощах и куалах, иногда заменяя имена старых божеств именами православных святых и приуро­чивая свои моления к церковному календарю.