8.1.5. Всякое правонарушение предполагает юридическую ответственность

Классическая римская формула гласит: quot delicta, tot poena– сколько преступлений (правонарушений), столько и нака­за­ний. Это одно из требований справедливости. Отсюда вы­те­кает, что, во-первых, за любое деяние, которое призна­ется правонаруше­нием, должна быть установлена юридиче­ская от­ветственность и, во-вторых, юридическая ответст­вен­ность должна наступать в каждом случае пра­вона­рушения.

Поскольку юридическая обязанность всегда корреспон­ди­рует какому-либо субъективному праву, то невыполне­ние юридической обязанности – это всегда нарушение права, противоправное деяние, и оно должно предусматриваться законом как пра­во­нарушение. Следовательно, наличие юридиче­с­кой обя­занности предполагает установление от­ветствен­ности за ее не­выполнение или ненадлежащее вы­полнение. В тех случаях, ко­гда законы устанавливают не­кие обязанно­сти, но не пре­ду­смат­ри­вают ответственность за их невыпол­нение (leges im­perfectae), этих обязанностей в юри­дическом смысле не су­ществует.

То, что юридическая ответственность должнанаступать в каждом случае правонарушения, не означает так называе­мую неотвратимость ответственности. Правовые нормы, как и любые социаль­ные нормы, – это правила должного. Они действуют с мо­дальностью дол­женст­вования, но не с модальностью необходимости (неотвратимости, неизбежности и т.п.). Однако так называемое избирательное применение закона в сфере юридической ответственности не просто противоречит справедливости, но разрушает сам правовой способ социальной регуляции.

8.2. Доктринальные принципы правового закона

8.2.1. Последующее отменяет предыдущее

Posterior potior est priori– этот принцип относится ко всем офи­циальным юридическим актам. В этом контексте фор­му­лиру­ется следующее правило: из двух правовых актов, из­дан­ных од­ним и тем же го­сударственным органом по од­ному и тому же вопросу, дейст­вует акт, принятый в более позднее время. Это правило применяется и к нормативным актам, и к судебным прецедентам. В частности, если по одному и тому же вопросу есть два преце­дента, установлен­ных одним и тем же судом, прецеденты которого обязательны для ниже­стоящих судов, то норма­тивное значение имеет пре­цедент, ус­тановленный позднее.

Другое дело, что ни закон, ни прецедент, установленный в более позднее время, сами по себе формально не отме­няют соответствующие законы и прецеденты, установлен­ные ра­нее. Точнее, новый закон может специально определять, какие из прежних законоположений ут­рачивают силу. Все остальные старые законоположения формально сохраняются, но не действуют, не применяются судом.

Что же касается судебного прецедента, то в общем праве само по себе судебное решение, содержащее нормативный компонент, имеет силу лишь inter partes. Оно носит норматив­ный характер, оно обязательно для нижестоящих судов и для са­мого суда, создавшего прецедент, но все же это решение по конкретному судебному делу. Понятно, что решение по одному делу не может отменять решение по другому делу. Следовательно, один прецедент фор­мально не может от­ме­нить другой прецедент. По су­ще­ству, суд может отказаться от правовой позиции, выраженной в его преж­нем преце­денте; но фор­мально суд, меняющий правовую по­зицию, мо­жет изобразить рассматриваемое дело так, как будто его об­стоятельства суще­ственно отличаются от всех ранее решав­шихся дел, а поэтому к нему неприменимы су­ществующие прецеденты, и следует соз­дать новую норму (установить новый преце­дент). Фактически же такая си­туация будет оз­начать сущест­вование двух (или нескольких) прецедентов по одному и тому же вопросу, установленных од­ним и тем же судом. Разумеется, ниже­стоящие суды будут ссылаться на поздний пре­цедент.

В то же время высший суд в стране общего права (палата лордов в Великобритании, Верховный суд США), равно как и верховный или конституционный суд в стране континен­таль­ного европейского права, даже формально не может быть аб­со­лютно связан своими прецедентами. Например, Конститу­цион­ный Суд РФ на пленарном заседании может решить во­прос о необходимости отказаться от правовой по­зиции, выра­женной в прежних решениях Суда (ст.73 Феде­рального кон­сти­туцион­ного закона о Конституционном Суде РФ). Причем такая возмож­ность не мешает Конституци­онному Суду рассмат­ривать сложное дело как принципиально новое и фактиче­ски создавать новый преце­дент, формально не отка­зы­ваясь от прежней правовой пози­ции.