Путь героя. Otto pahk

Каждый герой изначально является

непослушным сыном,

бунтующим против отца.

О. Ринк

Отто Ранк (1884-1939) был еще одним выдающимся последователем Зигмунда Фрейда, занимавшимся вопросами символики и мифологии. Ранк пришел в психоанализ, не имея высшего образования, однако это не помешало молодому человеку не только принять идеи Фрейда, но и вне­сти существенный вклад в развитие психоаналитической теории.

В юности Отто учился в ремесленном училище, затем работал в мастер­ской. Природная одаренность, подкрепленная многолетними ночными чтениями, привели к удивительному результату — в 1905 году Ранк знако­мится с Фрейдом и поражает последнего как своей обшей эрудицией, так и психоаналитическими идеями. Позднее по настоянию Фрейда Ранк по­ступил в Венский университет и к 1912 году получил степень доктора фи­лософии.

На годы учебы в университете приходится начало активной литератур­ной деятельности. Не будучи, в отличие от Фрейда и большинства его еди­номышленников, профессиональным врачом, Ранк одним из первых при­ступил к исследованию разнообразных культурных феноменов, таких как мифы и легенды, искусство и религия, литература и поэзия. К этому перио­ду относятся следующие наиболее известные его работы: «Миф о рождении героя» {1909 год) и «Мотив инцеста в литературе и легендах» (1912 год).

В данных работах Ранк попытался доказать, что Эдипов комплекс явля­ется универсальным принципом для объяснения древних мифов, а также литературных и поэтических произведений позднейших эпох. Обе книги — пример огромной историко-культурной эрудиции молодого автора, пора­жавшей всех, кто его знал.

Проводя психологический анализ, Ранк подчеркивал «идентичность содержания мифов всех времен и народов». Наличие близкой связи между мифом и сновидениями (в том числе кошмарными) позволило Ранку ин­терпретировать миф как «сновидение множества людей». Подобно Фрейду, Отто Ранк считал, что распространенные темы мифологем (мифов, легенд, сказок и саг), такие как инцест или убийство отца, базируются на индиви­дуальных детских фантазиях. Ранк писал:

«Понимание мифотворчества требует обращения к его первичным источникам, а именно к способности к воображению, присущей индивиду в детстве»⁶⁷.

Например, детские фантазии о семейных отношениях, названные Фрей­дом «семейным романом», воплощаются в таких сказочных темах, как: угроза ребенку со стороны отца, ранняя утрата знатных родителей, их под­мена простыми приемными родителями, спасение и возмездие, возвраще­ние к настоящим родителям.

Ранк указывает, что миф можно толковать по-разному. Например, час­то встречающееся в мифах опускание младенца в воду в корзине («преда­ние воде») может символизировать процесс рождения; угрозу смерти, а так­же возрождение. Следуя за Фрейдом, Ранк рассматривает мотив предания воде как символизацию факта рождения.

Ранк последовательно доказывает, что мифы изображают противоре­чивые чувства по отношению к родителям, в том числе враждебность отца к сыну и неизбежный бунт последнего.

Появление мифов обусловлено двумя

противоположными мотивами: любви и

благодарности к родителям и бунта про­тив отца.

О Ранк

В 1912 году Ранк стал секретарем Венского психоаналитического обще­ства и оставался на этом посту вплоть до своего разрыва с Фрейдом в 1924 году. Это был период энергичной работы, основной целью которой было всемерное расширение сферы влияния психоанализа. Ранк трудился над изданием журнала «Имаго», являлся редактором «Internationale Zeitschrift fur Psychoanalyse», а в 1919 году основал специальное издательство для пуб­ликации работ по психоанализу и руководил им в течение последующих пяти лет.

В конце 1913 года вышел совместный труд Отто Ранка и Ханса Захса «Значение психоанализа в науках о духе», основной задачей которого было дать отпор «ревизионистским» идеям Юнга, содержащимся в его книге «Метаморфозы и символы либидо».

В то же время, подобно Юнгу, авторы тщательно исследуют такой инст­румент смысловыражения, как символ. Символ многообразен. Его формы простираются от прозрачной двусмысленности (например, в остроте) до полной неясности в сновидении и неврозе. В работе «Значение психоанали­за», написанной в соавторстве с Хансом Захсом в 1913 году, читаем:

«Между этими крайними отношениями сознания к символу заключен ряд, так сказать, полноценных символизации, каковы — религия, миф и искусство. С одной стороны, они дают возможность разумного изображения и понима­ния, с другой — не лишены и глубокого бессознательного смысла»⁶⁸.

В случае мифа, по мнению Ранка и Захса, не следует рассчитывать на мгновенную дешифровку с помощью универсального ключа-алгоритма (фрейдовского Эдипова комплекса).

«Мы признаем, — пишут авторы, — что нескрываемая наивность греческой сказки об Эдипе, допускающая непосредственное применение к нему нашего метода, представляет собой исключительный случай»⁶⁹.

Признав существование символизма, Ранк и Захс, в отличие от Юнга, не признали его подлинной ценности. Создание символов рассматрива­лось ими как регресс — как понижение мышления до образной ступени, возникающее вследствие невозможности сознательной адаптации к реаль­ным событиям.

Оставаясь в фарватере фрейдовской системы, Ранк и Захс, однако, не указывают на, безусловно, ведущее место сексуальной символики. В отли­чие от Фрейда, они рассматривают психическую активность сквозь приз­му инстинкта сохранения и продолжения рода человечество.

Авторы преодолевают господствовавший в культорологии XIX века на­туралистический подход, связывающий мифы и религию с первыми по­пытками объяснения природных явлений, Отказ от бесполезного манипу­лирования природными стихиями при интерпретации феноменов культуры и обращение в поисках их сути к глубинам человеческой души стали зна­чительнейшим достижением психоанализа в области наук о духе. С тем, что материал из внешнего мира заимствуется человеческой фантазией лишь ради аналогии с собственным внутренним миром, были согласны все пред­ставители психологии бессознательного (включая Юнга).

Авторы также воспроизводят одно из принципиальных разногласий между фрейдизмом и юнгианством в понимании природы инцеста. Как известно, Юнг настаивал на символическом, а не реально-сексуальном значении Эдипова комплекса. В его «Метаморфозах и символах либидо» содержится асексуальная интерпретация инцестуозного мотива в мифе о герое. Юнг утверждал, что мотив кровосмешения символизирует идею воз­рождения. По его мнению, логика мифомышления была такова: для того, чтобы вторично родиться, необходимо вновь очутиться в материнской ут­робе; достичь же последнего легче всего посредством оплодотворения своей собственной матери, результатом которого будет божественное самопорож­дение. Подобно Солнцу, герой, например Осирис, рождается из утробы матери (море, земля) и вновь погружается в нее (инцест с Изидой — сест­рой, являющейся субститутом матери), но лишь с тем, чтобы следующим утром торжественно взойти на небосвод для новой жизни в облике своего сына (Гора). Этот мифический механизм достижения бессмертия эффек­тивно работает во многих рассматриваемых Юнгом мифах о рождении, смерти и возрождении героя.

Интерпретация судьбы мифологического героя у Ранка носит иной ха­рактер. Его интересует в первую очередь подтверждение фрейдовской кон­цепции о «семейных романах» детей-невротиков. Согласно Ранку, имею­щийся у последних конфликт с отцом проистекает не из сексуального соперничества за мать, а вследствие утаивания отцом механизма рожде­ния. Соответственно, в «Мифе о рождении героя» утверждается, что эроти­ческое отношение к матери, преобладающее в других группах мифов, в ми­фе о рождении отодвинуто на задний план, в то время как сопротивление отцу акцентировано. Иллюстративного материала у Ранка предостаточно: Моисей, Авраам, Ион, Эдип, Парис, Персей, Кир, Ромул, Геракл, Иисус, Зороастр, Зигфрид. Все это мифологические персонажи, биографии кото­рых полностью или частично совпадают, согласно Ранку, с неким «типи­ческим сказанием» о рождении героя.

В качестве субъекта мифов Юнг рассматривал не индивида, а архаичес­кий коллектив, а сам героический миф — как метафору о смерти и воз­рождении. Напротив, по мнению фрейдиста Ранка, миф отражает не кол­лективное бессознательное, а проекцию инфантильных переживаний. Миф о рождении героя решает познавательные или эротические желания от­дельного человека.

Юнг рассматривает миф «целиком», а его события — как более букваль­ные. Так, например, часто упоминаемое в мифах выбрасывание в воду Юнг интерпретирует не как превращенное в противоположность изображение рождения героя, но как буквальное сообщение о его смерти. Другое дело, что смерть эта носит особый характер, ибо герой умирает, чтобы затем ро­диться вновь, но уже для вечной жизни. В центре интересов архаического человека, по мнению Юнга, находились не такие чисто индивидуалисти­ческие мотивы, как томление по собственной матери или жажда познания механизмов рождения, а освященное древнейшими мистериями коллек­тивное предчувствие грядущего возрождения.

На одном из заседаний Венского психоаналитического общества (25 но­ября 1908 года), посвященном обсуждению готовящегося к изданию сочи­нения Ранка, Фрейд выразил полное единодушие с идеями Ранка. Обиль­ный мифологический материал, собранный Ранком, по мнению Фрейда, как нельзя лучше подтверждал его излюбленную идею относительно изоб­ретаемых детьми теорий, объясняющих механизм рождения. В целом на предвоенные годы приходится расцвет творческого сотрудничества Фрей­да и Ранка.

Для раннего психоанализа, основной проблематикой которого являлась инфантильная сексуальность, проблема конца жизни не представляла осо­бого интереса, куда более важным и определяющим для психологии инди­вида считался такой факт, как рождение. Нет ничего удивительного в том, что впоследствии Отто Ранк пришел к собственному воззрению, отводя­щему рождению исключительную роль в судьбе человека.

В начале 1920-х годов развитие Ранка претерпело существенные изме­нения — он начал поиск новых путей. Вместо того чтобы продолжать про­пагандировать идеи Фрейда, Ранк выдвинул свою независимую програм­му психоаналитических исследований. Во-первых, совместно с Ференци Ранк заявил о необходимости более активной роли аналитика и его лично­сти в процессе лечения. Во-вторых, он выдвинул гипотезу о глобальном значении так называемой «травмы рождения». Публикация в 1924 году одноименной работы повлекла за собой официальный разрыв с Фрейдом и Венским психоаналитическим обществом, принявшим решение исклю­чить Ранка из своих рядов.

Сущность новой теории Отто Ранка заключалась в том, что он рассмат­ривал переход из материнской утробы во внешний мир как особое яв­ление — первичную или универсальную травму. По его мнению, именно травма рождения — запускающий механизм всего последующего психоло­гического развития личности. Рождение вызывает у младенца сильную тревогу, которая сохраняется в бессознательной памяти и является причи­ной невротических симптомов у взрослых. Из этого вытекает крамольная для психоаналитика идея, что Эдипов комплекс выступает вторичным фе­номеном по отношению к травме рождения, а именно, как попытка воз­вратиться в утробу матери. В свете данного положения страх кастрации представляется символическим выражением травматического отделения от материнской груди.

В свете разрыва с отцовской фигурой (Фрейдом) Ранк развивает тео­рию воли. По его мнению, воля не статична, она развивается, ее самоопре­деление требует усилий и времени. Первоначально воля развивается как негативная сила, направленная против внешнего и внутреннего принуж­дения, носителями которых являются, соответственно, родители и сексу­альность. На следующем этапе своего становления воля индивида поддер­живается идентификацией с волей группы. И лишь преодолев в себе зависимость от групповых стандартов и взяв на себя всю полноту ответ­ственности за собственное волеизъявление, человек достигает уровня по­зитивной воли. Исходя из этого, Ранк выстраивает собственную шкалу психологических типов. Люди подразделяются на нормальных, невротичных и творческих. Нормальным он называет того, кто отказался от своей воли и принял волю группы; невротиком — того, кто, с одной стороны, не может принять волю группы, а с другой — недостаточно свободен для того, чтобы сформулировать собственную волю. И только творческая личность (художник) способна достигнуть уровня позитивной независимой воли. Художник сам устанавливает для себя закон, поэтому его энергия и идеа­лы гармонизированы.

Одна из поздних работ Ранка «Искусство и художник» (1932 год) явля­ется методологией творческого самораскрытия личности, а реальная жизнь Ранка — примером ее практической реализации. Жизненный путь Ранка подобен истории мифологического героя: от послушного ученика, видя­щего в искусстве сублимацию репрессированных инстинктов, до бунтаря, восставшего против отцовского авторитета и провозгласившего творчество единственной подлинной стихией свободы.

Отто Ранк умер 31 октября 1939 года в Нью-Йорке. Несмотря на то, что его попытка построить целостную психологическую теорию на основании гипотезы о травме рождения последующими поколениями ученых была признана недостаточно обоснованной, его вклад в мировую науку и тео­рию прикладного психоанализа общепризнан.