3.2. Соотношение силы терапевта и силы клиента

Второе чрезвычайно важное тактическое правило теле­сно-ориентированной психотерапии гласит, что в физичес­ких взаимодействиях сила терапевта не должна превы­шать силу клиента. Действует это правило во всех взаимо­действиях, в которых терапевт оказывает хоть какое-то

сопротивление любым физическим действиям клиента. Не стоит забывать о том, что любое событие, происходящее на протяжении сессии, содержит в себе целый ряд смыслов или, иначе говоря, метафорических посланий, осознанно или неосознанно считываемых клиентом. И если в каком-то взаимодействии с терапевтом (который в ходе сессии яв­ляется как бы «эмиссаром» окружающего мира) клиент сталкивается с непреодолимой для него силой, то он, по сути дела, в этот момент получает катастрофическое послание, что против мира он бессилен.

Сказанное, однако, отнюдь не обозначает, что терапевт должен вести себя с клиентом как со слабеньким, не слиш­ком разумным ребенком и поддаваться ему на каждом шагу. Ведь вся телесно-ориентированная психотерапия основана на непреложной идее о том, что наше тело по своей природе категорически не способно врать и притворяться. И когда оно (в смысле — тело терапевта) врать все же пытается, то тело клиента это вранье немедленно распознает — пусть хотя бы на уровне ощущений. И как дети незамедлительно реагируют на фальшь в словах взрослого, так и тело клиента получит не менее патогенное послание — о том, что клиент по своей природе слаб и серьезного сопротивления и ува­жения со стороны окружающего мира не достоин.

Посему от грамотного терапевта, работающего с телом, требуется филигранное умение находить ту тонкую грань между принципиально возможным для клиента и тем, чего он, клиент, не способен сделать в принципе. Иначе говоря, терапевт должен уметь оказать клиенту достойное сопро­тивление, требующее активизации всех необходимых в дан­ный момент ресурсов, но все же дать ему возможность че­рез это сопротивление совершить необходимое действие.

3.3. Привычные паттерны клиента

Представления о степени активности терапевта в ходе сессии в профессиональной литературе варьируют от пол­ного ее отсутствия (терапевт как «чистый экран») до идеи о том, что основным инструментом терапевтического воздей­ствия является сама личность терапевта. Соответственно,

4-6714 49

различны и мнения об оптимальной терапевтической стра­тегии и тактике в ходе сессии — от того, что терапевт всегда следует за клиентом, до того, что терапевт исключительно самостоятельно определяет направление собственных дей­ствий и выбор средств.

Вообще-то, во многих направлениях современной теле­сно-ориентированной психотерапии базовым считается положение о том, что терапевт в любом случае обязан сле­довать за клиентом. С одной стороны, в таком предположе­нии есть свой смысл — кто, кроме клиента, может знать, чего он хочет от собственной жизни? Но с другой стороны, в такой позиции терапевта таятся и очень большие опасно­сти, особенно в телесно-ориентированной психотерапии. Образно эти опасности легко представить себе, исходя из вопроса «а что делать, если клиент идет в болото?».

Любое действие легче всего совершить привычным спо­собом. То, что клиент приходит к психотерапевту с пред­ставлением о том, что жить так, как он живет, он больше не хочет, еще не обозначает, что он заранее готов сразу все начать делать по-новому. И в начале работы каждый кли­ент в любом своем действии предъявляет терапевту свои привычные личностные и поведенческие паттерны; его ре­акции на предлагаемые действия и сами способы участия в них в точности воспроизводят его же привычную жизнен­ную позицию и стратегию. В результате он старается — осознанно или неосознанно — выстроить свое взаимодей­ствие с терапевтом привычным для себя образом. Если в этой ситуации терапевт «последует за ним», то в итоге и получится наше знаменитое «хотели как лучше, а получи­лось как всегда». Чтобы этого избежать, рано или поздно терапевт будет вынужден пойти на ту или иную конфрон­тацию, отказавшись идти на поводу у клиента или любым другим способом предъявив тому смысл происходящего.

Если же этого не происходит, то действия терапевта ста­новятся по сути своей патогенными, подтверждающими и даже «подкармливающими» неконструктивный привыч­ный личностный или поведенческий паттерн.

Особенно велик такой риск в разного рода телесных вза­имодействиях «терапевт-клиент», когда какие-то из них вдруг оказываются для клиента предпочтительными, и он начинает всеми средствами стараться навязать терапевту именно такой вариант взаимодействия или именно такой ход сессии. Это всегда можно считать настораживающим признаком с точки зрения вероятности того, что клиент по­пал в привычный для себя вариант реагирования.

Другим значимым признаком, позволяющим предполо­жить эксплуатацию привычного паттерна клиентом, мож­но считать легкость выполнения клиентом предлагаемых ему терапевтом действий. Объяснить это можно на про­стейшем примере из физики: для того, чтобы тело, находя­щееся в движении, изменило направление этого движения, должна быть приложена определенная сила. Если же это­го не происходит, то тело продолжает двигаться по инер­ции. То же самое происходит и в ходе терапевтической сес­сии — если клиент не прилагает никаких значимых усилий во взаимодействии или в осуществлении самостоятельных действий, предлагаемых ему терапевтом, это обозначает, что ни к каким изменениям в его личностном функциони­ровании эти действия по определению привести не могут.

Можно возразить, что когда клиент в результате некоей внутренней работы приходит к какому-то важному для себя инсайту, это обычно происходит как раз легко и просто. С этим, конечно, грех спорить, но, во-первых, трудно поверить в то, что в ходе реальной сессии инсайты приходят к клиенту «стаями», а во-вторых, им всегда предшествует какое-то уси­лие. Речь-то идет о том, что постоянное следование за клиен­том почти никогда не способно обеспечить эту необходимую внутреннюю работу. Из всего этого можно вывести третье тактическое правило телесно-ориентированной клиентской работы: постоянное следование за клиентом ведет к попа­данию клиента в привычный неконструктивный паттерн.