Вопрос 43:

1. Деконструкция Ж. Деррида и децентрация Р. Барта. Концепция симулякра Ж. Бодрийяра. Постмодернизм и повседневная жизнь. Постмодернизм в искусстве.

Ж.Ж.Деррида, давая определение деконструкции, обращает внимание на слова, которые могут пояснить этот метод, будучи его основными понятиями: «Слово деконструкция представляет интерес лишь в известном контексте, в котором оно замещает или позволяет себя определить столькими другими словами, например, словами “письмо”, “след”, “различение”, “дополнение”, “гимен”, “фармакон”, “грань”, “происхождение”, “парергон” и т.д.» [3, с. 56-57].

Итак, одним из понятий деконструкции является «след», а текст рассматривается Ж.Ж.Дерридой как цепочка различающихся следов.

Ж.Ж.Деррида выступает против структурности, отстаивая свободу импровизации, право познающего на игру без надежды на конечный результат, на конечное обретение знания. «Деконструкция включает несколько “шагов”: открытие того, что текст “говорит” иначе, кажется на первый взгляд; принятие множества смыслов, заложенных в текст и не связанных с его автором, понимание того, что текст рассказывает свою собственную историю, не связанную с автором и адресатом; осмысление того, что текст вступает в противоречие с самим собой, принятие вывода о том, что в конечном счете невозможно создать абсолютно деконструктивный текст, который был бы “очищен” от любой метафизики» [8]. Однако, необходимо совершенно четко осознавать, что свобода интерпретаций все же относительна, поскольку, как подчеркивал Ж.Ж.Деррида, всякий текст может быть прочитан через другой текст, более того – любой текст может быть рассмотрен как потенциальная цитата [8], т.е. Ж.Ж.Деррида, таким образом, указывает, что свобода интерпретаций ограничена интертекстуальными отношениями между текстами.

Ж.Ж.Деррида приходит к выводу об отсутствии абсолютного смысла, однако, приходя к выводу о том, что не существует бесконечной возможности его интерпретации.

Децентрация. – Постмодернизм подвергает критике центрированность как основной принцип европейской культуры Нового времени, рационального мышления модерна, которое отвергается как метафизическое. Децентрация субъекта как ядра, центра, вокруг которого строилось познание, культура, общественная жизнь, деконструкция всякого текста, выявляющая незакрепленность знаков, релятивизируют любой текст, любое понятие. На этом основании постмодернисты доказывают невозможность существования целостной, универсальной системы знания – оно может быть лишь фрагментом множества локальных культурных контекстов, которые делают его возможным и задают ему смысл. Поэтому никакое знание не может быть оценено вне контекста культуры, традиции и языка. Именно с этим тезисом связана постмодернистская критика всей предыдущей культуры, образа мышления как метафизического и логоцентрического, его "методологическое сомнение" по отношению к рационально обоснованным универсальным ценностям, истинам и убеждениям, к самим рациональным формам познания, его отказ от основных понятий эпистемологии модерна, таких как истина, причинность и т.п.

Симулякр от французского simulacre - подобие, видимость, иллюзия. Другое дело, что наш век дал возможность изготавливать иллюзии совсем иными средствами, нежели те, к которым прибегали доктор Ди и граф Калиостро. Место зеркал и полупрозрачных экранов заняли моделируемые на компьютерах отражения, преломления и рассеяния лучей света от тех или иных поверхностей. И если объект не существует - ну, скажем, компьютерная графика породила образ эльфа, - то мы имеем дело с простейшим случаем симулякра. Впрочем, техника тут не главное - английские граверы викторианской эпохи очень любили эльфов. Из-за того, что пуританская цензура запрещала изображать неодетых барышень, а та же барышня с крылышками превращалась в сказочный персонаж, выпархивающий из-под ока блюстителей морали. Симулякр-то не обязан носить панталоны.

Симулякр - это имитация отсутствующей реальности.

Если объекты существуют в реальности, то поле действия симулякров, пространство их существования - гиперреальность. Нет, это не расширение реальности путем прибавки к ней совокупности мыслимых миров, вроде тех, по которым путешествовал Привалов в романе Стругацких "Понедельник начинается в субботу". Это замена реальности, которой, по Бодрийяру, уже не существует. Конечно же, в человеческом восприятии и обществе.

По Бодрийяру развитие технологий освободило массы от повседневной погони за куском хлеба. Но превращение в потребителей (а только в этом качестве они, массы, и интересны глобальной экономике) лишает их бытие всякого рационального смысла.

Надо признать, что Бодрийяр был беспощаден и к религии. "Что касается невозможности распространить здесь смысл, то лучший пример тому - пример Бога. Массы приняли во внимание только его образ, но никак не Идею... Невероятный отход от сути религиозного. Массы растворили религию в переживании чудес и представлений - это единственный их религиозный опыт"

С постмодернистическим мировоззрением и постмодернистической культурой мы сталкиваемся повсеместно. Постмодернизм формирует наш стиль жизни: то, как мы зарабатываем на пропитание, как обучаем детей, как решаем личные проблемы и проблемы общества.