2) «Оттого и позорен подобный поступок, что он попирает две величайшие святыни: дружбу и верность. Ведь никому не дают поручения, кроме как другу, никому не вверяются, не полагая верным» (Цицерон);

3) Есть три причины, возбуждающие доверие к гово­рящему, потому что есть именно столько вещей, в силу которых мы верим без доказательств, — это разум, доб­родетель и благорасположение (есть А, В и С); люди ошибаются в том, что говорят или советуют, или по всем этим причинам в совокупности, или по одной из них в отдельности, а именно: они или неверно рассужда­ют ввиду своего неразумения (А — это...), или же, верно рассуждая, они вследствие своей нравственной негоднос­ти говорят не то, что думают (В — это...), или, нако­нец, они разумны и честны, но не благорасположены, по­чему возможно не давать хорошего совета, хотя и зна­ешь, в чем он состоит (С — это...) Кроме этих трех причин нет никаких других (Аристотель)

«У них два рода армий: одна из них находится на наших границах, обессиленная, почти разрушающаяся по мере того, как республиканское правительство набира­ет силу и прекращение измен делает небесполезными героические усилия отечественных солдат; другая, бо­лее опасная, находится среди нас: это армия подкуплен­ных шпионов, мошенников, которые проникают всюду, даже в народные общества» (М. Робеспьер).

Кроме того, регрессия реализована и в композиции многих учебников. Вообще нужно заметить, что регрессия — это безотказный лекторский прием: как только лектор называет общее число пунктов, подлежащих раскрытию, слушатели обычно сразу же бе­рутся за ручки.

5. Грамматические амплификации. В основе грам­матических амплификации (так же как и соответствую­щей группы тропов) лежат отношения не между словами, а грамматическими формами или грамматическими зна­чениями.

Очень распространенной является грамматическая антитеза, в которой противопоставляются, например, формы глагола:

«Вы должны пережить 15, 20, 30 лет гражданской войны и международных битв не только для того, что­бы изменить соответствующие отношения, но чтобы и самим измениться и стать способными к политичес­кому господству» (Карл Маркс);

«В правительстве и администрации президента как играли, так и играют в разводки и разруливания. Гигантская административная машина как работала вхолостую, так и работает, ничуть не меняя функцио­нального режима» (М. Соколов).

7.3. Дискретные фигуры: звукоподражательные фигуры (аллитерация, ассонанс, ономатопея, звуковой символизм), паронимические фигуры (инструментовка, каламбур, какэмфатон, деформация идиомы)

Дискретными называют фигуры, в основе которых лежит звуковая сторона слов и выражений. Различают звукоподражательные и паронимические фигуры.

Звукоподражательные фигуры непосредственно ими­тируют изображаемый объект. В зависимости от того, какие именно звуки использует автор, различают аллите­рацию (повтор согласных) и ассонанс (повтор гласных).

Примером аллитерации может служить следующее четверостишие, в котором повторение шипящих соглас­ных имитирует шелест женского платья:

Но нежданно на портьере

Пробежит вторженья дрожь.

Тишину шагами меря,

Ты, как будущность, войдешь

(Б. Пастернак).

В следующем примере ассонанс (повтор звука «у») создает ощущение длительности пути в поезде и размыш­лений:

Молча лечу я по рельсам чугунным, Думаю думу свою... (Н.А. Некрасов).

Сила ассонанса и аллитерации очень велика. Значи­тельная часть штампов, закрепившихся в общественном сознании, получили наименования, которые основаны на повторении одних и тех же звуков, ср. «врач-вредитель» (повторяются звуки «в» и «р»), «гнилая интеллигенция» (повторяются звуки «г», «н», «и», «л»). Значительная часть широко известных афоризмов, пословиц и поговорок так­же содержат ассонансы и аллитерации: «Береженого Бог бережет» (повтор «б» и «ж»), «Через золото слезы льют­ся» (повтор «з», «с», «л»), «Терпение и труд все перетрут» (повтор «т», «р», «п») и т. п. Ассонанс и аллитерация — трудная проблема для перевода, поскольку не всегда можно передать звуковоую сторону оригинала. Так, латинское выражение «veni, vidi, vici» звучит гораздо сильнее, чем его русский эквивалент «пришел, увидел, победил».

Очень близко к ассонансу стоит такая дискретная фигура, как ономатопея (звукоподражание). В этом слу­чае просто имитируется звук, издаваемый человеком, жи­вотным или неживым предметом. Многочисленные «бух», «бах», «трах», «мяу», «гав-гав», «хрю» представляют со­бой примеры ономатопеи. Она реализуется и в словах, которые не являются междометиями, ср. «лязг», «гулкий», «кукушка». В этих случаях звучание слов напоминает зву­ки, связанные с обозначаемыми предметами и явлениями.

Редко, но все же встречается ономатопея и в ораторс­ких жанрах. Так, в риторическом памятнике XVII в. «Повесть об Азовском осадном сидении» автор, описы­вая военные события, прибегает к звукоподражанию, пе­редающему ржание коней и грохот осыпающихся город­ских стен. Более того, уже в «Слове о полку Игореве», произведении если не риторическом, то публицистичес­ком, мы встречаем яркие примеры звукописи:

«Трубы трубят в Путивле», «В пяток (пятницу) потоптали пога­ные полки половецкие». Первая фраза непосредственно имитирует звук труб, вторая — топот коней.

Еще одна разновидность специального использования звуковой оболочки слова — звуковой символизм. В нем нет непосредственного звукоподражания. Он основан на том, что некоторые звуки при избыточном употреблении могут вызывать устойчивые ассоциации с тем или иным эмоциональным состоянием. В частности, дрожащий со­гласный «р» удачно резонирует с открыто выраженной угрозой, шипящие и свистящие «ш» и «с» — с угрозой скрытой, плавные «м» и «л» — с размягченностью, уми­ротворенностью, «у» — с унынием и печалью и т. п.

Паронимические фигуры обыгрывают звуковую сто­рону слова опосредованно, через связь с означаемым. Если звукоподражательные фигуры так или иначе связаны с тем, что звуки языка могут имитировать звуки природы или представлять ощущения, то в паронимических фигу­рах смысл начинает играть роль. Слово в этом случае уже указывается не набором звуков, а набором звуков с определенным смыслом. Чтобы пояснить это, рассмотрим понятие инструментовки.

Инструментовкой называют такое построение зву­коряда, в котором набор однотипных звуков определяет­ся ключевым словом:

Тяжкий плотный занавес у входа,

За ночным окном туман.

Что теперь твоя постылая свобода,

Страх познавший Дон-Жуан?..

На вопрос жестокий нет ответа,

Нет ответа — тишина.

В пышной спальне страшно в час рассвета,

Слуги спят, и ночь бледна...

Только в грозном утреннем тумане

Бют часы в последний раз.

Донна Анна в смертный час твой встанет,

Анна встанет в смертный час (А. Блок).

Ключевым в данном стихотворении является слово­сочетание «смертный час». Если обратить внимание, то можно заметить, что наиболее часто встречаются звуки [т], [н], [с], которые отсылают к этому слову. Эти звуки А. Блок намеренно повторяет: они входят в ключевое сло­восочетание, которое имеет конкретный смысл, а потому как бы «переносится» на смысл стихотворения в целом. Здесь уже нет простого повтора звуков, избранные звуки обусловлены словосочетанием с конкретным значением.

Каламбур — дискретная фигура, в основе которой лежит сближение слов, близких по звучанию, но различа­ющихся по значению. Близость значений в этом случае необязательна и даже нежелательна: чем более далекими оказываются слова, тем более удачным будет каламбур:

Приятно поласкать дитя или собаку,

но всего необходимее полоскать рот (К. Прутков);

При словах «предложение» и «союз» ученицы скром­но опускают глаза и краснеют (А. П. Чехов).

Точно так же, как ассонанс и аллитерация, каламбур тесно связан с бессознательными или полусознательны­ми представлениями, которые в обычном случае нахо­дятся под запретом. Каламбур представляет собой разно­видность остроты, и в целом не случайно то, что его про­анализировал основатель психоанализа 3. Фрейд в своей книге, посвященной остроумию. По мнению Фрейда, ост­роумие представляет собой прорыв бессознательных (вы­тесняемых под давлением морали или по каким-то дру­гим причинам) представлений, способ обойти цензуру, налагающую на них запрет. Со времен Фрейда (во мно­гом благодаря самому Фрейду) очень многое изменилось, а потому в наши дни содержание бессознательного дале­ко не всегда как-то связано с сексуальной тематикой. Однако во времена Фрейда эта тема была очень болезнен­ной. И приведенный пример из Чехова в этом смысле очень показателен: одно произнесение грамматических терминов «предложение» и «союз» непременно вызыва­ло у молодых девушек смущение, в силу ассоциаций с браком и сексуальными отношениями.

По тем же причинам очень часто каламбуры обыг­рывают созвучие с бранными и нецензурными словами. Так, А. И. Герцен в своей публицистике называет поме­щиков «секунами и серальниками» (от слов «сечь» и «се­раль»). Эту разновидность каламбуров называют какэмфатоном.

Очень близко к каламбуру стоит такая дискретная фигура, как деформация идиомы. Фактически она и представляет собой каламбур, однако в ее основе лежит не слово, а устойчивое выражение. Эта фигура получила широкое распространение в после­дние годы; наиболее часто ее используют в газетных за­головках: «Неисполнительная власть» (вместо «исполни­тельная власть»), «Тени забитых предков» (вместо «Тени забытых предков» — название фильма С. Параджанова). Далеко не всегда такие заголовки удачны, особенно это касается этической стороны дела.

Однако более важно то, что широкое использование этого приема уменьшает его воздействие. Каламбур наиболее уместен в конце речи, где он по­могает снять напряжение, а также в ее начале: таким образом можно расположить к себе аудиторию.

Лекция №8. Техника речи

План

1. Стиль произношения

2. Постановка дыхания

3. Деление речи на такты, пауза

4. Темп или скорость речи

5. Интонация и логическое ударение

6. Тембр

7. Дикция

8. Громкость, звучность и полётность