ТЕМА5

ЕДИНСТВО МЫШЛЕНИЯ И ЯЗЫКА

…Вследствие языкового обихода мы связываем все наши понятия со словами, их выражающими, и закрепляем их в своей памяти именно в этих словах.

Р. Декарт

Вопросы темы

1.Определение мышления и языка.

2.Связь мышления и языка с объективной реальностью и деятельностью человека.

3.Проблема значения и коммуникативная сущность языка.

4.Компьютерный язык и «компьютерное мышление».

1. Определение мышления и языка

Проблема взаимоотношения языка и мышления принадлежит к числу древних и «вечных» проблем. Это классическая проблема. И сейчас не утихают споры вокруг нее (см., напр.: Мышление — без языка?.. // Философские науки. 1990. № 2). Проблема языка и мышления — это сложный и многогранный комплекс различных вопросов. Данная проблема является предметом рассмотрения различных наук: философии, языкознания, логики, психологии, физиологии, семиотики и других. В связи с этим проблема языка и мышления подразделяется на ряд специфических аспектов, которые часто трудно отделимы друг от друга. Особенно это относится к философии и общему языкознанию.

Частные науки тяготеют к конкретному и специфическому анализу данной проблемы и в этом смысле являются ограниченными. Осмысление же языка и мышления на самом

118

высоком, абстрактном уровне составляет специфику философского подхода к данной проблеме и относится к области философии сознания. Конечно, прогресс знания о языке и мышлении связан с соответствующими успехами во всей совокупности гуманитарных наук. Но именно перед философией языка, понимаемой как философия наук о языке и мышлении, стоят задачи по разработке методологии их изучения и синтезу результатов этого изучения. Но и собственно в философском плане анализ проблемы языка и мыш - ления можно подразделить на два тесно взаимосвязанных аспекта: гносеологический и социально-исторический.

Проблема сознания и материальной формы его выражения исследована в науке недостаточно. Однако она имеет большое теоретическое и практическое значение. В теоретическом плане это связано с возрастанием абстрактности и математизации научного знания, что, в свою очередь, сопровождается возрастанием роли языка в процессе познания. В гносеологическом плане язык есть, прежде всего, инструмент, посредством которого человек овладевает знаниями. Он опосредует гносеологическое отношение субъекта к объекту. Схематически это можно изобразить следующим образом: S ← L → O, где S – символизирует субъект, O – объект, L – язык.

Вфилософском плане существенно также то, что язык не просто опосредует отношение субъекта к объекту, но органически входит в структуру человеческой деятельности. Следовательно, существенная роль языка в познании связана с

активностью субъекта в этом процессе.

Впрактическом плане значение проблемы соотношения языка и мышления связано с процессами научно-техни- ческой революции (автоматизация производства, создание многообразных искусственных языков), а также с возрастанием межнациональных контактов внутри страны и на

119

международной арене, с совершенствованием методов преподавания языка. Успешное и эффективное обучение языку, качественный перевод невозможны без понимания природы языка и мышления, механизма их связей и закономерностей функционирования.

Отражением резко возросшей роли языка (знаков) в науке и практике ХХ века является повышенный интерес к нему логиков и философов различных направлений. Решение проблемы соотношения языка, мышления и объективной реальности в диалектико-материалистической гносеологии принципиально отлично от решения ее различными вариантами идеалистической гносеологии (особенно позитивизмом и прагматизмом). Современная материалистическая философия рассматривает отношение между языком и мышле-

нием как сложное диалектическое единство, элементы которого имеют свои функции и специфические особенности. Но прежде чем говорить конкретно о специфике языка и мышления, необходимо определить эти исходные понятия. От этого во многом зависит ответ на некоторые интересные вопросы: думают ли животные, машины, возможно ли создать «искусственный интеллект» и т. п.?

Термины «язык» и «мышление» употребляются в широ-

ком и узком смыслах. Мышлением в широком смысле

называют отражение действительности в обобщенных образах и процесс оперирования ими. Высшие животные способны формировать общие представления и оперировать ими. На это указывал еще известный русский физиолог И.М. Сеченов. Следовательно, рассудочная деятельность, так называемое ситуативное мышление, есть и у высших животных. Признание наличия мышления у животных является одним из существенных положений современной науки. Без такого признания трудно объяснить появление человека с его сознанием. Но мышление животных осуществляется все-таки

120

на чувственно-наглядной основе и носит ориентировочноприспособительный характер. Человеческое же сознание качественно отличается от психики животных наличием абстрактного мышления и языка и носит творчески-конструктив- ный характер. Соответственно мышлением в узком смысле называют способность человеческого сознания отражать действительность в абстрактно-логических образах и понятиях, выраженных в языковой форме, и процесс оперирования ими.

Наличие связи между языком и мышлением признается всеми исследователями. Но проблема состоит в том, каков характер этой связи. Долгое время в советской философской и языковедческой литературе утверждалось, что это очень жесткая (даже органическая) связь, а слово (язык) является материально-идеальным образованием. Эта точка зрения и до сих пор встречается в нашей научной и учебной литературе (см., напр.: ПанфиловВ.З. Гносеологические аспекты философских проблем языкознания. – М., 1982; Философия: учеб. пособие / под ред. Н.И. Жукова. – Минск, 1996).

Однако известный русский психолог Л.С. Выготский, один из первых в советской науке признавший и развивавший знаковую концепцию языка, указывал на наличие в филогенезе доречевой фазы в развитии интеллекта и доинтеллектуальной фазы в развитии речи. Соответственно в онтогенезе он отмечал наличие различных генетических корней в развитии мышления и речи (см.: Выготский Л.С. Мышление и речь. – М., 1934). Кроме того, по его мнению, слово является не только фиксатором мысли, но и оператором ее, мысль не просто выражается, но совершается в нем. Отмеченные особенности развития и функционирования мышления и языка свидетельствуют, что между ними нет жесткой связи. Соответственно слово нельзя считать материальноидеальным образованием, нельзя считать его единством содержания (мысль) и формы (язык).

121

По нашему мнению, связь между языком и мышлением является ассоциативно-функциональной. Слово же есть материальный объект-знак, а основанием специфической функции его является значение. К тому же посл еднее нельзя толковать как реальную мысль, как и нельзя сводить его только к смысловому компоненту (аспекту) слова, только к указанию на обозначаемый объект, только к реакции на знак и т. п. Значение, с гносеологической точки зрения, достаточно сложное и многогранное образование. Важно отметить, что человеческое мышление, будучи продуктом развития общественно-исторической практики, представляет собой теоретическую форму человеческой деятельности, являющуюся дериватом (производным) практической деятельности. Связь мышления с целеполагающей трудовой деятельностью людей находит выражение в преобразовании окружающего мира.

Объективирование содержания мыслительных актов невозможно без внешнего проявления мышления в материальном языковом оформлении. Языком в широком смысле называют любые средства коммуникации, любую знаковую систему (национальные языки, азбука Морзе, логико-матема- тические языки, генетический код, музыка и т. д.). Таким образом, к языку в широком смысле относятся как естественные (национальные), так и искусственные языки. Языком в узком смысле называют естественный, национальный язык. Его можно определить как исторически сложившуюся социальную систему знаков, выступающую орудием мышления и общения. Естественный язык является сложным, многоуровневым образованием, включающим в себя фонетический, грамматический и семантический компоненты. В дальнейшем мы ограничимся рассмотрением лишь основного (в плане связи с мышлением) лексико-семантического уровня.

122

2.Связь мышления и языка

собъективной реальностью и деятельностью человека

Естественный язык, в отличие от мышления, по природе своей материален и объективно реален. Материальность языка есть его существенное свойство, особенно в гносеологическом плане. Именно потому, что язык прежде всего является системой чувственно воспринимаемых материальных объектов, он может выполнять функцию средства коммуникации и функцию обозначения по отношению к объективной реальности. Как материальное образование язык в его отношении к объективной реальности представляет собой

знаковую систему особого рода. Современная концепция о знаковом характере языка ближе всего подводит нас к пониманию сущности, структурных особенностей и характеру взаимосвязи языка и мышления.

Под знаком обычно понимается материальный чувственно воспринимаемый предмет (х), выступающий в процессах познания и общения в качестве представителя (заместителя) другого предмета (у) и используемый для получения, хранения, преобразования и передачи информации о последнем (у) (Л.О. Резников). Основной функцией языка является функция обозначения и представления (репрезентации) чегото иного, чем сам знак.

Характерной особенностью языкового знака является то, что между знаком и обозначаемым им предметом нет никакой необходимой связи, вытекающей из природы знака или обозначаемого. Это обстоятельство, с одной стороны, обусловливает возможность разнообразия материальных носителей одной и той же, например семантической, информации, т. е. возможность разнообразия национальных языков. (В настоящее время их насчитывается на Земле более 7 тысяч.) С другой стороны, это обусловливает возможность

123

многозначности (омонимии в широком смысле) в национальных языках, что увеличивает информационную емкость знаков и облегчает ее хранение в памяти. Связь знака и обозначаемого предмета иногда называется произвольной (Л.О. Резников), иногда случайной (П.В. Копнин). Но точнее, для национальных языков эта связь социально условна, а конкретно-исторически — случайна.

Открытие знаковых свойств естественного языка обычно приписывают швейцарскому лингвисту Фердинанду де Соссюру. Однако на эту сторону языка обращали внимание многие мыслители и до него, начиная с древнегреческого философа Платона и древнеиндийского грамматика Панини. Значительный вклад в развитие концепции о знаковом характере языка внесли У. Оккам, Т. Гоббс, Г. Лейбниц, И. Кант и Г. Гегель. Не были в этом плане исключением и классики марксизма. Так, К. Маркс отметил в первом томе «Капитала»: «Название какой-либо вещи не имеет ничего общего с ее природой. Я решительно ничего не знаю о данном человеке, если я знаю только, что его зовут Яковом» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 110). Этим замечанием К. Маркс указывает на знаковый, условный характер языка. Более того, именно К. Маркс в «Капитале» впервые исследовал процесс превращения вещи в знак. Он показал, что природная вещь становится знаком в том случае, когда ее

функциональное бытие поглощает ее материальное бытие

(Там же, С. 140).

Игнорирование знакового характера языка, бытовавшее в советское время в отечественной литературе, было вызвано, видимо, односторонним, неправильным пониманием ленинской критики теории символов (иероглифов) Германа Гельмгольца, который трактовал ощущение как знак. Однако у самого Ленина в «Философских тетрадях» есть весьма верное замечание о символах, что «против них вообще ничего иметь

124

нельзя». Ленин лишь предупреждает, что иногда символика является удобным средством избежать обращения к понятиям (Ленин В.И. Полн. собр. соч.– М., 1963. Т. 29. С. 108). Такую ситуацию мы встречаем и сейчас у неопозитивистов и неопрагматистов, пытающихся возродить номинализм на семиотической основе (Р. Карнап, У. Куайн).

Действительно, ощущение (отражение) не может быть знаком отображаемого предмета. Ощущение связано с объективной реальностью не произвольной, условной связью, а подобием отражения с отражаемым (предмет). Иначе говоря, мышление связано с объективной реальностью содержательной, внутренне необходимой, причинно-следственной связью. В противном случае содержание нашего сознания оказывается недетерминированным внешним миром.

Таким образом, мышление и язык, будучи вторичными по отношению к естественной объективной реальности, при рассмотрении их в отдельности не одинаково относятся к ней. Если мышление является отражением внешнего мира, то язык является прежде всего обозначением его, хотя и совершается это обозначение с помощью мышления. В этом заключается основное различие языка и мышления при определяющей роли последнего. Кроме того, мышление обладает (по преимуществу) свойством континуальности, а язык (по преимуществу) — свойством дискретности. В конечном счете различия мышления и языка находят свое выражение в том, что мышление при этом представляет тенденцию интеграции, а язык — тенденцию дифференциации, он выступает всеобщим классификатором. И борьба этих противоположных тенденций является внутренним источником развития языка и мышления.

Указанные различия языка и мышления не отрицают их единства. Язык и мышление при этом нуждаются друг в друге, оказываются взаимозависимыми. С одной стороны,

125

связь языка с объективной реальностью, не являясь непосредственной, осуществляется через мышление. Знак и предмет обозначения, не имея между собой природной, необходимой связи, ставятся в соответствие друг другу с помощью мышления. Предмет может обозначаться словом только в том случае, если он нам известен, т. е. если у нас имеется о нем хотя бы некоторое представление. Связывая свои знания о предмете со словом, человек тем самым относит слово к данному предмету. С другой стороны, мышление, будучи по природе своей идеальным (не имея чувственно воспринимаемых свойств, характеристик, параметров), может объективироваться и быть доступным другим только с помощью языка, т. е. знаков. Поэтому анализ познания — это прежде всего анализ языка. Однако первичным и исходным в деятельности познания и общения является мышление, оно всегда идет впереди языка. Язык как информационная система фиксирует и выражает результаты мышления.

Таким образом, содержание человеческого сознания (ощущения, восприятия, представления, понятия и т. д.) неотделимо от отражаемого им предмета. В свою очередь, продукты психических процессов (особенно на абстрактном уровне мышления) внутренне связаны со знаковыми системами. Материальную базу связи языка и мышления с объективной реальностью и между собой образуют, как уже упоминалось, рефлекторные процессы и структура условнорефлекторной деятельности человека. При этом язык выступает как вторая сигнальная система. Иначе говоря, связь языка и мышления вырабатывается путем образования временных связей в коре головного мозга. Специфика соотношения языка и мышления с объективной реальностью и между собой может быть изображена такой схемой (рис. 3):

126

мысль

	знак	отношение обозначения	предмет
	(яз. мат. объект)		(референт)

Рис. 3

Указанная схема является диалектико-материалистичес- кой интерпретацией известного семантического треугольника Огдена – Ричардса. Данная схема показывает единство языка и мышления и определяющую роль мыш ления в этом единстве. Здесь же становится очевидной ошибка Гельмгольца, состоящая в подмене отношения отражения отношением обозначения.

Указанные в семантическом треугольнике компоненты не представляют еще полноты знаковой ситуации, в которой реально функционирует знак. В знаковую ситуацию всегда входят люди, которые осуществляют ту или иную деятельность с объектом (предметом), используя при этом в процессе общения знаки как заместители предметов. Кроме того, знак функционирует не изолированно, а в определенной системе знаков. Следовательно, знаковая ситуация схематически может быть представлена так (рис. 4):

127

Уровни языка

III	субъект				прагматический
	(общество)
			понятие
					семантический
II	слово			предмет
I			структура языка		синтаксический
			(др. знаки)

Рис. 4

С гносеологической точки зрения слово — это звуковой (или графический) комплекс со всей системой его отношений к предмету, понятию, другим словам и субъекту. Система этих отношений так же объективна, как и сам звуковой комплекс, хотя и носит не природный, а социальный характер. Эти отношения существуют не только в сознании людей, но и в самой их общественной деятельности.

Общей наукой о знаках и знаковых системах является семиотика. Она подразделяется на семантику, изучающую отношение языковых выражений к обозначаемым объектам и выражаемому ими смысловому содержанию, синтактику, изучающую отношение знаков друг к другу, и прагматику, исследующую отношение языка к его носителю и потребителю.

Приведенная нами модель знаковой ситуации весьма близка к модели одного из основоположников семиотики —

128

американского философа Чарльза Морриса (см.: Morris C. Signification and significance. – Сambr. (Mass.), 1964. P. 2) и

модели немецкого философа Георга Клауса (см.: Клаус Г. Сила слова. – М., 1967). Однако в истолковании самой ситуации и значения имеются существенные отличия. Мы выделяем не только семиотические аспекты знака, но и соответствующие уровни языка. Причем самым высоким уровнем, предполагающим все другие уровни, следует считать прагматический уровень. Именно на этом уровне можно достигнуть наиболее содержательного представления о языке, так как он тесно связан с практикой человека.

Однако традиционные семиотические подходы к языку, как правило, охватывают лишь часть философских проблем языка и мышления, и притом в статике, в синхронии (особенно это характерно для неопозитивизма). Язык же пронизывает весь процесс жизнедеятельности людей и сам является процессом. Проблема языка и мышления является частью проблемы взаимоотношения языка (и других социальных явлений), сознания и деятельности. Человеческая деятельность является тем целым, внутри которого осуществляется взаимосвязь языка и мышления, физического и психического, материального и идеального, биологического и социального, внутреннего и внешнего.

Само возникновение и развитие специфически человеческого, т. е. абстрактного мышления, а вместе с ним и языка совершалось в процессе деятельности. В соответствии со взглядами К. Маркса на знак природная вещь приобретает функцию знака не сама по себе, а только став элементом в структуре человеческой деятельности. Примером такого превращения является возникновение и развитие денежной формы стоимости, показанной Марксом в «Капитале».

Деятельность в самом общем виде можно определить как внутреннюю и внешнюю активность человека. Речевая

129

деятельность — это определенная система речевых действий (актов, поведения). В пределах речевой деятельности разли-

чают язык и речь, а также внутреннюю речь. Язык как таковой есть система средств познания и общения, а речь есть деятельность, в процессе которой реализуется эта система. Внутренняя речь — это взаимодействие различных механизмов внутри организма, обеспечивающих речевые действия.

Речевая деятельность органически связана с общест- венно-исторической практикой человека. В отличие от бихевиоризма (для которого характерна биологическая трактовка поведения как физиологической реакции на знак) материалистическая философия рассматривает поведение (в том числе и речевую деятельность) как элемент системы общественной материальной деятельности человека. Последнюю как раз и обслуживает язык. Иначе говоря, речевая деятельность включается как составная часть в деятельность более высокого порядка.

Речь преследует промежуточную прикладную цель. Это— влияние на поведение собеседника, т. е. осуществление (обеспечение) коммуникации. Цель речи подчинена цели деятельности более высокого порядка. Следовательно, языковый знак не просто биологический стимул, а общественный «стимул-средство» (Л.С. Выготский) предметно-практичес- кой деятельности человека.

Орудийно-знаковый характер языка определяет и его активную роль в познании. Он является необходимым условием обобщения и абстракции. Последние возможны благодаря условному характеру связи знака с объектом реальности и ассоциативно-функциональному характеру связи языка с мышлением. Относительная свобода связи между объектом реальности, мышлением и языком позволяет субъекту связывать со знаком (лингвистическим объектом) те мысли, которые он считает нужными (существенными).

130

В генетически-историческом плане это находит выражение в формировании смыслов отдельных слов и выражений обыденного языка, а в функционально-теоретическом — в формировании терминов и их определениях.

Таким образом, язык выполняет следующие функции: обозначающую, презентативную (выражающую), когнитивную (познавательную), регулятивную и коммуникативную. Он служит средством фиксации и передачи социальной информации.

3.Проблема значения

икоммуникативная сущность языка

Центральной проблемой семантики и семиотики вообще является проблема значения языкового знака. Данная проблема сложна и не решена в современной науке. В конституировании (установлении) значения участвуют, видимо, все элементы знаковой ситуации. Это породило различные и соответствующие отдельным аспектам знаковой ситуации

концепции значения: предметную (Г. Фреге), синтакси-

ческую (А. Айер, Р. Карнап), образную (Л. Витгенштейн, Г. Клаус), прагматическую (Ч. Моррис, У. Куайн).

Однако не все компоненты знаковой ситуации равноценны и одинаково существенны в плане значения. Язык как средство осуществления мышления и коммуникации представляет собой определенную функциональную систему. Функциональное понимание системы языка при его описании предполагает учет всего того, с чем взаимодействует эта система и от чего зависит само ее бытие. Общее понимание функции определяется как способ связи элементов одного множества с элементами другого. Функция в системном понимании определяется отношением (зависимостью) к целостности более высокого порядка.

131

Значение в широком философском смысле — это функ-

ция некоторого материального объекта (языкового знака),

возникающая на основе отношения (связи) его к другим объектам (в том числе себе подобным). Видимо, поэтому некоторые авторы пытаются определить значение как отношение (см., напр.: Абрамян Л.А. Гносеологические проблемы теории знаков. – Ереван, 1965). По нашему мнению, даже при самом широком философском подходе к значению такая его характеристика недостаточна, так как природа отношений может быть самой различной. И связи знака с другими объектами многочисленны и многообразны. С философской точки зрения, особенно с семиотической, существенны как характер этих связей (отношений), так и их субординация и осуществление. В этом плане наиболее приемлемой представляется концепция значения, которую развивал советский исследователь И.С. Нарский (см.: Современные проблемы теории познания диалектического материализма. В 2 т. Т. 2. –

М., 1970).

В указанной концепции значение характеризуется как

инвариант информации, несомой знаком. При этом под ин-

формацией понимаются особым образом трансформированные в знаке и знаковой системе знания, а также передача этих знаний. Иначе говоря, информация — это преобразование и перемещение знаний от источника к приемнику. Такое понимание информации является не традиционным, а достаточно широким с привлечением технологического аспекта знания. В коммуникативном плане информация есть организующее и управляющее воздействие одних систем на другие (в данном случае воздействие языка на человека в процессе коммуникации). Реализуется это воздействие в передаче структуры (или ее фрагментов) первых систем вторым. В процессе осуществления информации передаются не знания в собственном смысле слова, а определенные материальные структуры, организация знаковой системы.

132

Таким образом, известное выражение «люди посредством языка обмениваются мыслями» не следует понимать буквально. В процессе общения людей друг с другом мысль не «выпархивает» вместе со словом из головы говорящего и не входит затем аналогичным образом в голову слушателя. Очевидно, мысль как свойство высокоорганизованной материи, как функция мозга не может существовать вне головы человека. Мысль не вкладывается в слово, а лишь особым образом выражается в нем. Мысль, идеальное, объективируется, трансформируясь в материальные структуры языка. Мысль воплощается в различные слова и тексты и объективно существует (если можно так выразиться) как смысло-

вое значение знаков.

Целью человеческой языковой коммуникации является взаимопонимание людей, поэтому в прагматическом плане значение связано также с пониманием. Основой взаимопонимания является аналогичность психофизиологической организации людей, материальное единство многообразного мира и социальная общность людей на основе общественно-исто- рической практики, которую обслуживает язык.

При восприятии слова как физического раздражителя в мозгу адресата (получателя, приемника) формируется аналогичная мысль. Это происходит при включении слова в деятельность организма адресата, адекватную деятельности организма отправителя. Иначе говоря, в процессе языкового общения происходит кодирование и раскодирование пере-

даваемых мыслей. Следовательно, информация включает в себя и интерпретацию знаков; значение же выступает как некоторое вторичное (возникающее и проявляющееся в отношении) функциональное свойство материи знака. Эту двойственную — уровневую — природу языковой коммуникации филигранно точно выразил А.И. Куприн в рассказе «Вечерний гость». Он пишет: «Сейчас он войдет... мы начнем

133

разговаривать. Гость, издавая звуки разной высоты и силы, будет выражать свои мысли, а я буду слушать эти звуковые колебания воздуха и разгадывать, что они значат... и его мысли станут моими мыслями».

Таким образом, язык и мышление относительно автономны, а сущность языковой коммуникации состоит в актуализации в памяти смысловых и других значений или их формировании под воздействием знаков. Конечно, в голове человека мысли не существуют в оголенном, «чистом» виде, как некоторое «идеальное бытие». Материальную основу мысли здесь составляют материальные нейродинамические процессы, протекающие в структурах мозга. К тому же не следует забывать, что реальный процесс мышления, осуществляемый конкретным индивидом, есть сложное и динамичное образование. В этом процессе интегрированы многие составляющие: абстрактно-дискурсивные, чувственно-образные, эмоциональные, интуитивные и другие. Поэтому существует и внесловесная мысль, объективированная в мозговых нейродинамических системах (кодах) определенного типа как разновидность и компонент субъективной реальности (см.: Дубровский Д.И. Существует ли внесловесная мысль? // Вопросы философии. – 1977. – № 9). В частности, мышление на уровне чувственного отражения мира не нуждается в вербальных средствах реализации.

В связи с этим представляется неверным бытующее со времен культа личности Сталина утверждение, что мышление может существовать лишь на базе языка (см., напр.: Пассов Е.И. Основы методики обучения иностранным языкам. – М., 1977. С. 16). Наличие относительной самостоятельности мысли в актуально переживаемом данным человеком мышлении (в «живой» мысли) подтверждается самим поиском адекватного выражения мысли и исследованиями функциональной асимметрии мозга и патологии мышления, особенно афазий.

134

Сам переход от мысли к слову в психологическом плане надо рассматривать не как простое «одевание» мысли в звуковую оболочку, а как сложный многоступенчатый, многократно опосредованный процесс, одним из основных звеньев которого является внутренняя речь (Л.С. Выготский). Последняя отличается аморфной структурой, но обладает предикативностью. Это ставит ее в промежуточное положение между мыслью, не имеющей грамматической структуры, и речевым высказыванием, оформленным согласно грамматическим правилам.

При указанной нами специфике языка и мышления их связь выступает более подвижной, динамичной, диалекти-

чески противоречивой. Эта противоречивость, как уже отмечалось, является внутренним источником их развития. Утверждение же, что мысль в «чистом» виде бытует в голове человека или что она в буквальном смысле содержится в языке (в природном содержании языковых знаков), ведет либо к вульгарному материализму, либо к объективному идеализму.

Объяснение происхождения и развития человеческого сознания, мышления и языка в философии связано с разработкой теории общественного развития. Значение устанавливается в ходе социальной предметной деятельности, в структуру которой входит и сам язык (речевая деятельность). С социально-ценностной точки зрения значение представляет собой зафиксированную знаком «превращенную» форму этой деятельности, обнаруживаемую в отношениях между элементами знаковой ситуации, подобно тому, как стоимость товара, выраженная в деньгах, есть превращенная форма общественных отношений при его производстве, обмене и потреблении. Значение объективируется в указании на предмет, действии или других знаках и субъективируется в смысле (понятии, гносеологическом образе).

135

Единство языка и мышления, соответствие элементов языка объективированным элементам идеального (смыслам) сложилось, выработано длительным естественно-историчес- ким путем в процессе трудовой деятельности. Об этом в самом языке свидетельствует тот факт, что наиболее древняя часть языка по преимуществу включает слова, обозначающие действия. Сначала звуки (зачатки слова) используются людьми как непосредственная звуковая связь, как стимул и регулятор действия (аналогичная звуковая коммуникация есть у животных). Первоначально слова сопровождали реальные действия. Но затем развилась способность к такому оперированию словами, которое не обязательно сопровождалось реальными действиями над предметами. Звуковой сигнал начал связываться с представлениями о действии, он становится знаком действия («шило» — шить, «рубило» — рубить).

Так возникает информационная коммуникация, которая опосредует отношение человека к природе (и орудиям труда), а также отношение человека к человеку в процессе трудовой деятельности. Вероятно, первоначально слов было немного и каждое из них охватывало целиком какую-либо ситуацию. В каждом слове, видимо, было заключено такое содержание, которое при современном уровне развития языка выражается

спомощью нескольких предложений (суждений).

Всилу исторического характера языка и мышления нет взаимооднозначного соответствия между явлениями объективной реальности, элементами концептуальной системы и элементами структуры языка. Известно, что существуют различные естественные и искусственные языки, имеющие различные структуры и по-разному членящие (структурирующие) реальность. Поэтому построение речи на иностранном языке при переводе требует не поэлементного (дословного) перевода, а перехода с точки зрения одного языка на точку зрения другого.

136

Лингвистическую и индивидуальную относительность мышления и связанную с этим некоторую неопределенность познания и общения иногда абсолютизируют. В частности, это нашло выражение в известной гипотезе лингвистичес-

кой относительности Сепира – Уорфа и не менее известной гипотезе о неопределенности перевода Куайна. Первая из них утверждает, что различия языков несут с собой различия в том, как думают или с мотрят на мир. Вторая считает, что любой «перевод» (включая интерпретацию собственной речи) является принципиально неопределенным, и, следовательно, не может быть отдано предпочтение какой-либо схеме перевода как более правильной. Иначе говоря, представления о мире варьируются не только от языка к языку, но и от индивида к индивиду, а в некоторых случаях непостижимы вообще.

Однако языковое и индивидуальное видение мира не ведет человека к конфликту с действительностью и с другими людьми. Правильное понимание сущности предметов и явлений окружающего нас мира и эффективность коммуникации в конечном счете обеспечиваются на основе предметной целеполагающей деятельности человека. Известно, что язык возник из потребности совместной согласованной деятельности членов общества. Он представляет собой целенаправленную функционирующую систему. И поскольку цель речи подчинена цели предметно-практической деятельности, постольку успешное осуществление последней есть доказательство взаимопонимания, доказательство эффективности человеческой коммуникации (т. е. определенности языкового мышления).

137