ТЕМА 8

МЕТОДЫ И ФОРМЫ НАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ

Метод держит в руках судьбу исследования. И.П. Павлов

Вопросы темы

1.Материальные средства научного познания.

2.Роль метода в научном познании.

3.Классификация методов научного познания.

4.Методологическая роль диалектико-материалистической философии в научном познании.

5.Основные формы научного знания.

1. Материальные средства научного познания

Научное познание невозможно без определенного сознательного и бессознательного использования исторически сложившихся средств познания. В наше время, когда наука становится непосредственной производительной силой, а науч- но-техническая революция приобретает все более широкий размах, изучение и разработка этих средств является актуальной задачей гносеологии и философии науки. К средствам научного познания относятся язык науки, специальная научная аппаратура (приборы) и методы, посредством которых наука выявляет и изучает свои объекты.

Для целей науки, для описания изучаемых ею объектов обыденный, естественный язык оказывается недостаточным. Как известно, обыденный язык, обладая такими достоинствами, как универсальность, выразительность, высокая комбинаторность и т. д., не свободен вместе с тем от ряда черт, препятствующих каноническому его использованию. К ним

181

относятся многозначность слов и выражений, громоздкость и необозримость некоторых оборотов, нечеткость синтаксических и семантических правил, многообразность и неопределенность прагматики. Язык науки же строится с таким расчетом, чтобы преодолеть или свести к минимуму некоторые указанные выше черты естественного языка.

Язык науки можно подразделить на специализированные языки и особые формализованные языки. Специализированные языки науки достигают точности (т. е. однозначности и количественной определенности) с помощью научных определений и применения математики. Так, словарь какой-либо науки (специализированный язык), включающий ее основные термины, можно подразделить на две неравные части. Первую составляет небольшое число так называемых базисных «слов», при помощи которых определяются все остальные, производные термины. Последние практически вполне однозначны. Например, в словаре классической кинематики в качестве исходных неопределяемых терминов взяты «путь», обозначаемый символом s, и «время» — t. Их достаточно для построения остальных терминов («скорость», «ускорение»

идр.). При этом в связи с требование м компактности, удобообозримости и изящества языка науки вновь вводимые производные термины всегда, когда это возможно, определяются не через исходные, а через ближайшие производные термины (например, «ускорение» определяется через «скорость», а не через «путь» и «время»). Термины «равняется» «сложить», «делить» и т. д., которые широко используются в кинематике, физике вообще и других науках, определены в словаре математики и выполняют как бы служебную роль в определениях

ивысказываниях специальных наук.

Язык математики отличается от естественного тем, что переход от одних выражений к другим совершается по некоторым заранее установленным и строго определенным

182

правилам. Более того, математика (особенно ее переменные) позволяет отвлекаться (абстрагироваться) от предметного содержания своих языковых выражений и сосредоточивать внимание на операциях, связях и отношениях выражений, применяемых в математике. Математика имеет формальные правила преобразования одних математических выражений в другие, но связи и отношения математических выражений в конечном счете отражают связи и отношения предметов и явлений объективной реальности. В языковом же плане преобразование математических выражений базируется на общесемиотическом явлении — синонимии, а в транзитивности (переходности) математических выражений проявляется непрерывность мышления и континуальность значения (смысла).

В своей абстрактности и формальности правил построения и преобразования выражений формализованные языки идут дальше математики. Эти специально создаваемые искусственные языки отличаются от естественных не только особым характером своих знаков, но и совершенно особым синтаксисом. При построении формализованного языка сначала точно устанавливается его словарь, или алфавит, содержащий знаки определенного вида. Затем указываются правила построения из знаков алфавита предложений, считающихся в данном языке осмысленными, или правильными. И, наконец, формулируются и перечисляются правила преобразования, позволяющие из одних правильных предложений выводить другие. В таком полностью формализованном языке нет места для языковой интуиции, нет неясных, подразумеваемых правил.

Достоинством формальных знаковых систем является возможность осуществления в их рамках исследования познаваемых объектов чисто формальным путем (оперированием знаками) без непосредственного обращения к реальным объектам. Однако при этом следует учитывать, что

183

формализованные знаковые системы репрезентируют (представляют) определенные положения теории. Следовательно, в конечном счете такие системы (формализмы) не теряют полностью связь с реальностью, с эмпирией. Формализмы должны иметь эмпирическую интерпретацию, при этом не обязательно единственную. Последнее обстоятельство свидетельствует об эвристических возможностях формализованных систем. А построение и использование таких систем в познании называются методом формализации. Именно с помощью метода формализации, с помощью математических уравнений Максвелла, была теоретически открыта такая разновидность материи, как поле (об этом мы уже упоминали).

Современная наука, особенно естествознание, немыслима без таких материальных средств познания, как приборы, с помощью которых добываются решающие факты и доказывается истинность научных теорий. Приборы усиливают познавательную мощь органов чувств, позволяют человеку выйти далеко за пределы его естественных возможностей. С помощью приборов человек стал проникать в такие области мира, которые без них недоступны. Это прежде всего микро-

имегамир. Так, с помощью автоматических межпланетных станций «Марс», «Маринер» и «Феникс» ученые за последние несколько десятков лет узнали о Марсе больше, чем за всю предшествующую историю цивилизации.

Сусложнением познавательного процесса усложняются

инаучные приборы. Это естественно и закономерно. Однако важно то, что в связи с этим существенно изменяется роль прибора в познании, а это в свою очередь создает определенные гносеологические трудности. Ранее приборы не оказывали существенного влияния ни на субъект, ни на объект. Они были в известной мере внешними к познавательному процессу. Это можно изобразить такой схемой (рис. 6), где S — субъект, О — объект, Р — прибор:

184

S O

P

Рис. 6

В настоящее время приборы стали подлинными посредниками между субъектом и объектом. Они включаются в структуру познавательного процесса, оказывая влияние на субъект и объект познания. Соответственно схема (рис. 7) будет выглядеть так:

S		Р		O

Рис. 7

В связи с существенной ролью прибора в познании возникает проблема объективности знания, полученного с помощью прибора. В тех случаях, когда воздействием прибора на объект нельзя пренебречь, разрабатывают теорию взаимодействия прибора и объекта. И вычисляя соответствующие поправки, мысленно восстанавливают объект в том виде, в каком он был до включения прибора. К сожалению, в настоящее время это осуществимо лишь по отношению к макроскопическим объектам. Для микроскопических объектов (элементарных частиц, отдельных атомов и т. п.) из-за статистического характера соотношения между теорией и данными опыта учесть отдельные воздействия прибора на объект пока не представляется возможным. Абсолютизируя указанную трудность, некоторые естествоиспытатели (в том числе такие известные, как В. Гейзенберг и Н. Бор) стали склоняться в истолковании роли прибора в познании к особой разновидности «физического» идеализма: к «селективно-

185

му» (в терминологии Эддингтона), или «приборному» идеализму. Некоторые противники материализма даже заявили о «принципиальной неконтролируемости» воздействия прибора на микрообъекты и о том, что природа (внешний мир) фабрикуется с помощью прибора. Иначе говоря, микромир создается по воле наблюдателя либо как собрание частиц, либо как множество волн. Преодолеть данную форму идеализма и получить правильное философское решение проблемы соотношения прибора и объекта можно лишь, опираясь, вопервых, на признание объективности и неисчерпаемости объекта исследования, и, во-вторых, на глубокий и всесторонний учет функций прибора в эксперименте.

Приборы действительно могут создавать среду для порождения свойств объекта, проявляющихся только при взаимодействии его с прибором. Это так называемые свойства диспозиционного характера. Академик В.А. Фок отмечает, что электрон содержит в себе свойства быть частицей или волной не в действительности (актуально), а лишь в возможности. В зависимости от того, какой тип прибора выбран для наблюдения, реализуется либо одна, либо другая возможность. Но эти возможности объективны. Они определяются природой, структурной организацией объекта. Нет в природе, строго говоря, кислого, сладкого и т. п., но есть вещества с определенной структурной организацией, которые при взаимодействии с определенными органами чувств человека порождают эти свойства. Несомненно также, что по мере углубления наших представлений о микрообъектах и расширения технических возможностей будут построены более «чувствительные» приборы, способные фиксировать возможные свойства объектов. И, безусловно, будут созданы более глубокие и всесторонние теории, учитывающие конкретные акты взаимодействия прибора и объекта.

186