вода стирает камни, разлив ее смывает земную пыль; так и надежду человека Ты уничтожаешь. Теснишь его до конца, и он уходит; изменяешь ему лицо, и отсылаешь его. В чести ли дети его, он не знает; унижены ли, он не замечает. Но плоть его на нем болит, и душа его в нем страдает (Книга Иова, XIV, 18—22).

Однако такие «природные» ассоциации в фигуре паралле­лизма вовсе не обязательны. Вот пример из «Дневника писа­теля за 1876 год (январь — апрель)» Достоевского: Мы, рус­ские — народ молодой; мы только что начинаем жить, хо­тя и прожили уже тысячу лет; но большому кораблю большое и плавание. Мы народ свежий, и у нас нет святынь quand тете (как таковых). Мы любим наши святыни, но по­тому лишь, что они в самом деле святы <...> Мы не станем и отстаивать таких святынь, в которые перестанем ве­рить сами <...> Мы любим святыню семьи, когда она в са­мом деле свята, а не потому только, что на ней крепко стоит государство...

Посмотрите, как великолепны, как выразительны фигуры повтора и параллелизма в тексте А. Ф. Лосева: Но что же сказать о любви чистой и ясной, о любви идейной, о любви к Родине? Она бескорыстна, но это потому, что и всякая лю­бовь бескорыстна (или она не есть любовь). Она готова на жертвы, но это потому, что нет любви без жертвы и под­вига, нет любви без самоотверженности и самоотречения... Главное, что есть опора против бессмыслицы жизни, есть твердыня, превысшая судьбы, и есть внутренняя и несокру­шимая цитадель презрения к смерти, есть любовь и жерт­ва, есть подвиг и счастье самоотречения, есть в самоотре­чении для других и Родины самое сокровенное и уже действительно несокрушимое самоутверждение, самопорож­дение (Лосев А. Ф. Жизнь. Повести. Рассказы. Письма. СПб., 1993. С. 46).

Период как средство ритмизации речи и его роль в ораторской практике

§123. Периодическая речь и структура периода.

В первой главе, обсуждая особенности речевого поведе­ния говорящего, благоприятствующие созданию хорошего контакта с аудиторией (коммуникативность), мы утверждали: речь должна быть приближена к разговорной. Длинные слож-

18* 275

ные фразы в устах современного оратора неуместны. Это, безусловно, справедливо. Но из этого правила есть исключе­ние — риторическая фигура под названием период (от греч. periodos — обход, круг, круговращение). Периодическая речь — это речь, организованная именно таким образом, что­бы в начале фразы и говорящий, и слуша­тель уже предчувствовали, ожидали, како­во будет ее развитие и завершение. Как мы уже знаем (см. с. 101—102), Аристотель считал период той самой формой организации речи, которая нужна, чтобы адре­сат «видел цель»— понимал, куда ведет его го­ворящий. Судя по особенностям современной публичной речи, он не ошибся: сегодня периодическая структура — единственная синтаксическая конструкция, которая позволя­ет строить длинные предложения, хорошо воспринимаемые слушателем, аудиторией.

Если фраза обширна, длинна, но построена периодически, ее построение соответствует второму закону общей риторики (закону продвижения и ориентации адресата); такая фраза легка для восприятия и хорошо запоминается. Поэтому такая фраза приятна слушателю (помогает и осуществлению четвер­того закона риторики — закона удовольствия).

Подлинным «поэтом», главным теоретиком и несравнен­ным практиком периода как риторической фигуры был Цице­рон. Период, по Цицерону, — основной способ придать про­заической речи ритм и симметрию, а значит, сообщить ей гар­монию: «Ведь наш слух ждет, чтобы мысль, облекаясь в слова, превращалась в законченное целое» (Цицерон. Ора­тор. 49). На ту же высоту, что период, Цицерон ставил, по-ви­димому, из риторических фигур только антитезу. Он писал: «Тем, что греки именуют антитезой, то есть противоположе­нием взаимно различных понятий, всегда неизбежно создает­ся ораторский ритм и притом без всякой искусственности <...> Кто этого не чувствует, у того, не знаю я, что за уши, и походит ли вообще такой человек на людей. Мой слух по крайней мере и наслаждается законченным и полным пери­одом, и чувствует, когда он урезан, и не любит слишком длин­ных <таких, что распространились в текстах художественных и публицистических в новейшее время>. Но зачем говорить только обо мне? Часто мне приходилось наблюдать, как целые собрания встречали криками одобрения красивое заключение фразы» («Оратор». 170). Конечно, от современной аудитории

276

вряд ли дождешься «криков одобрения» по поводу изящной фразы, но благодарна ритору она непременно будет и, навер­ное, оценит и его подготовку, и его искусство.

В текстах речей Цицерона периодов множество. Так, его речь «В защиту поэта Архия», вошедшая в историю евро­пейской словесности как несравненный образец публичной ре­чи — похвалы и оправдания поэзии, почти целиком периодич­на (составлена из периодов).

Что же такое период? Это риторическая фигура — особое построение фразы. Периодически организованное предложе­ние состоит из двух частей: восходящей и нисходя­щей по интонации. Их разделяет кульминация (высшая точка подъема в движении как смысла, так и голо­са), отмеченная паузой. Вот схема периодически организован­ного предложения.

Как видим, круг (период) состоит в том, что начало и завер­шение фразы произносятся одинаково спокойно.

Повышение и понижение, в свою очередь, могут распадать­ся на несколько частей — «членов» периода.

Интонационная законченность, замкнутость периода долж­на соответствовать его смысловой завершенности. В этом пре­имущество и изящество периодической формы.

Для примера рассмотрим первую фразу речи Цицерона «В защиту поэта Архия» (62 г. до н. э.): Если я обладаю, поч­тенные судьи, хоть немного природным талантом, а я сам сознаю, насколько он мал и ничтожен; если есть во мне на­вык к речам, — а здесь, сознаюсь, я кое-что уже сделал; если есть для общественных дел и польза, и смысл занятий мо­их над творениями мысли и слова, от научной их проработ­ки, — и тут о себе скажу откровенно, что в течение всей моей жизни я неустанно над этим трудился, — так вот, в благодарность за все, чем я теперь обладаю, вправе потребо­вать здесь от меня, можно сказать, по законному праву, за­щиты вот этот Лициний.

Здесь Цицерон употребляет последовательно три члена, на­чинающиеся с союза если (анафора). Эти три члена составля­

277

ют восходящую часть периода (до слов так вот). Эмоци­ональное напряжение в них все нагнетается, вплоть до куль­минации и паузы. После паузы, начиная со слов так вот.. , напряжение постепенно спадает, все возвращается к исходному уровню: и смысл фразы, и ее интонация проделали «крут» — период. Всего в нем получилось четыре члена: три в восходя­щей и один в нисходящей части. Случайно ли это число чле­нов? Отнюдь нет. Цицерон в трактате «Об ораторе» пишет: «Законченный в своем кругообороте период состоит примерно из четырех частей, называемых нами членами; в таком виде он дает достаточное удовлетворение слуху, будучи не короче и не длиннее, чем требуется. <... > Но я имею в виду среднюю норму <... > Итак, полный период состоит приблизительно из четырех членов, как бы из стихов, размером равных гекзамет­рам. Концы этих отдельных стихов представляются как бы уз­лами для присоединения дальнейших частей, и в периоде мы эти узлы скрепляем. Если мы хотим говорить расчлененно, то делаем в этих местах остановки и таким образом, когда нуж­но, легко и часто отрешаемся от строгих требований этого не­прерывного течения речи» («Об ораторе». 221). Число «три» (количество первых трех членов восходящей части периода) закономерно; обратите внимание на то, как человек вообще делит явления, например, целое понятие на разновидности (или сколько причин для того или иного следствия он чаще всего называет). Как правило, возникает именно число «три» (убедиться в этом вы можете, обратившись хотя бы к тексту Первого письма Сенеки к Луцилию, см. с. 225—226).

Однако в художественных текстах (предназначенных не для слушания, а для чтения) число членов периода может быть большим (таковы, скажем, периоды уН. В. Гоголя — по­смотрите и подсчитайте сами).

§ 124. ТИПЫ ПЕРИОДОВ И ПРИМЕРЫ. Рассмотрим типы периодов. Филологи говорят о различном числе ти­пов периодов. Так, например, в «Словаре-справочнике лингвис­тических терминов», авторами которого являются Д. Э. Розен- таль и М. А. Теленкова (М., 1976), выделено одиннадцать ти­пов периодов. В других работах ученых, изучающих периоды, их построение, использование в речи, можно найти и меньшее число типов периодов, и даже большее.

Перечислять их все мы здесь не будем. Отметим самые рас­пространенные (классификация периодов во многом анало-

278

гична классификации сложноподчиненных и сложносочинен­ных предложений).

1. Временной. Модель: в одной из частей периода име­ем: Когда..., когда..., когда..., в другой части — (тогда)...: Ког­да нам говорят о великом преступлении... ; когда нам кажет­ся, что оно было направлено против целой семьи...; когда жертва его — слабая девушка...; каждый из нас, возмущен­ный, становится на сторону обиженных (Сергеич П. При­мер начала речи по делу Ла Ронсьера // Искусство речи на суде. М., 1988. С. 63). Как вы заметили, здесь использована классиче­ская модель: 3 + 1.

Или: Пока наша жизнь мятется и страждет, пока наша жизнь неустроена, полна злобы и насилия, пока мы умира­ем под пятой неведомой судьбы, — одно из двух: или жизнь, согласная с родным и всеобщим, с Родиной, и тогда она — самоотречение; или жизнь вне связи с родным и всеобщим, с Родиной, и тогда она — бессмыслица (А. Лосев).

В примере из текста А. Ф. Лосева структура периода более сложная.

2. Условный. Модель: Если..., если..., если..., (то) ... Пример см. выше, речь Цицерона «В защиту поэта Архия».

3. Определительный. Модель: Кто..., кто..., кто..., (тот)... Пример: Все, кто с давних пор изнывает под бреме­нем долгов, кто, частью по лености, частью вследствие плохого ведения дел, потерял под собой твердую почву, кому осточертели судебные повестки и приговоры, а также пуб­ликации о продаже с аукциона их имущества, — все они в своем подавляющем большинстве из города и деревень, как слышно, двигаются в лагерь Катилины (Цицерон. Вторая речь против Катилины). Вновь использована излюбленная мо­дель 3 + 1.

Или:

Когда в толпе ты встретишь человека,

Который наг¹;

Чей лоб мрачней туманного Казбека, Неровен шаг;

Кого власы подъяты в беспорядке;

Кто, вопия,

Всегда дрожит в нервическом припадке, — Знай: это я!

¹ Вариант: На коем фрак. Примечание К. Пруткова.

279