1.14. Как соотносятся культура и общество?

Если культура — это традиции, нормы и обы­чаи, которые переносятся на предметный мир из духовной жизни общества, включая и его образо­вание, и тем самым организуют социальный опыт, то чем же культура отличается от общества? Обыч­но культуру рассматривают как часть общества, наряду с производством, политикой и т.д. Но если культура — это система, обеспечиваемая спосо­бом перенесения духовности человека на весь ук­лад его жизнедеятельности, то культура опреде­ленного типа проявляется в политике, в экономи­ке, в искусстве. Но это не значит, что культура и общество могут быть отождествлены друг с дру­гом. Рассматривая ряд подходов к проблеме, В. Межуев справедливо выдвигает понятие культуры в качестве центрального в соотношении человека и общества: содержанием культурного процесса выступает, по сути, развитие самого человека в качестве общественного субъекта деятельности. «Общественные отношения оказываются показа­телем, критерием развития человека, а значит и его культуры, именно как отношения между инди­видами и группами индивидов в качестве субъек­тов деятельности. В этом смысле данные отноше­ния образуют «субстанцию» культуры постольку, поскольку они реально раскрываются как «чело­веческие отношения...» (В.М. Межуев).

Анализируя эту проблему в ее итоговых вари­антах, следует отметить, что общество в своем воз­действии на человека — это система отношений и институтов, т.е. способов и средств социального воздействия на человека. Среди них прежде всего следует указать на законы и правовую систему в целом, систему образования и воспитания и т.д. Но тогда можно сказать, что культура в своем функционировании в обществе определяется фор­мами социальной регламентации. Все это так. Но акцентируя внимание на интегративной по отношению к человеку и обществу роли культуры, в то же время необходимо видеть, что акцент в сторо­ну человека приводит к антропологии (культурантропологии), то есть к изучению конкретных куль­турных норм и образцов, представляемых в ха­рактерной для данного общества символике, а акцент в сторону общества приводит к социоло­гии (социальной теории).

Другое дело, что культурная антропология чрез­вычайно расширяет понятие культуры, и задача культурологии не в том, чтобы отделить человека от общества, а в том, чтобы показать человеческие основы социального развития, объяснить социаль­ное развитие как культурную эволюцию человече­ства. Основное различие между культурой и обще­ством состоит, по нашему мнению, в том, что соци­альные институты (экономическая и политическая система и т.д.) существуют независимо от индиви­дуальной рефлексии (осмысления индивидом свое­го субъективного отношения к социальным нормам и институтам), они принимаются как данность, как принятые правила игры, которым необходимо сле­довать и отступления от которых караются обще­ством. В культуре же достигаемые реально . резуль­таты человеческой деятельности соотносятся с при­нимаемой индивидом шкалой ценностей (слава, почести, богатство и т.д.). Если мы обращаемся не к социальному, а к индивидуальному (культурно­му), то мы обнаруживаем, что достигаемые им ре­зультаты обретают значимость не сами по себе, а как собственные, внутренние (рефлексивные) каче­ства и условия дальнейшего развития индивида. И личные свойства человека, и достигаемое им соци­альное положение — это осуществленный им выбор в мире культуры, характеризующий его отно­шение к миру, т.е. способ воспроизводства культу­ры и ее осуществления.

Культура, таким образом, позволяет человеку развивать внутренний мир, оперативно реагируя на социальные требования, осознавая их мораль­ный, политический и эстетический смысл, прини­мать решения и делать нравственный выбор. Ведь никакие социальные требования не могут полнос­тью (да в этом и нет нужды, ведь человек — не робот!) регулировать поведение человека. Поступ­ки, выбор человека и говорят о его внутренней и внешней культуре, поскольку внутренняя культу­ра реализуется в поведении и действиях человека.

Современная культура находится на перелом­ном этапе своего развития. Происходящий на на­ших глазах цивилизационный сдвиг предполагает изменение способов деятельности, иной ментали­тет и поведение. Человек перестает быть прежде всего объектом воздействия со стороны безличных экономических и политических структур и стано­вится субъектом, активно реализующим право выбора, посредством которого «самодостраивает­ся», самореализуется личность.

В этих условиях предъявляются новые требо­вания к образованию как социокультурной систе­ме, во многом определяющей характер развития общества. «Новый порядок» общественного раз­вития, когда культурные, исторические факторы становятся паритетными с прежде безусловно до­минировавшими социально-экономическими струк­турами, продуцирует качественно иные требова­ния к характеру, целям и методам образователь­ного процесса, его статусу, системе социальных институтов (Ю.Г. Волков, Н.И. Лапин). Именно по­этому мировое образование переживает кризис, связанный со «сменой вех», качественным скач­ком в «новый мировой порядок» (Л.Р. Браун). Эти проблемы особенно важны для России, где тоталь­ная переоценка ценностей сопровождается глубо­ким социально-экономическим кризисом.

Именно современное общество может дать материальную основу для реализации идеи клас­сика философской антропологии Макса Шеллера об образовании будущего, которое проложит путь «к выравниванию и одновременно взаимодопол­нению... односторонних направлений духа». Ибо образованный человек — это не только тот, кто знает «много» или может при помощи познанных законов управлять различными процессами, но и тот, «кто овладел личной структурой, совокупнос­тью в единстве одного стиля идеальных подвиж­ных схем созерцания, мышления, толкования, оцен­ки мира...».

И все же, мотивируя собственное поведение или же опираясь на избранную им культурную традицию осознанно или нет, человек ориентиру­ется на присущие ему потребности (природные и социальные). Природные (биологические) потреб­ности регулируют жизнедеятельность человека, их удовлетворение (еда, питье, жилище) позволяет поддерживать жизнь человеческого рода. Соци­альные потребности формируются у человека, по­скольку он с детства вращается в человеческом обществе, находящемся на определенной стадии своего развития и формирующем у него опреде­ленные потребности в обществе, досуге и т.д. Важ­но здесь отметить, что природные потребности у человека опосредованы культурой. Скажем, уто­ление голода. Без труда мы установим культур­ный уровень развития общества (собирателей, охот­ников и скотоводов) и индивида по способу приго­товления и употребления пищи. Еще в большей степени о культуре народа (а в индивидуальном случае и отдельного человека) говорит жилье. Например, юрта скотовода и чум эскимоса, рус­ская изба. Это разные жилища, но это и разные миры, впитавшие в себя своеобразие бескрайней степи в одном случае, заснеженной тундры — в другом и могучих русских лесов — в третьем.

Важно отметить, что удовлетворение потребно­стей, даже самых простых, поскольку это происхо­дит в обществе, ведет к появлению культуры: чело­век опосредованно, руководствуясь социальными табу (запретами) и социальным контролем, удов­летворяет свои потребности. Поэтому, действуя в обществе, человек реализует свои потребности в разных сферах: в труде, в общении и т.д. Целесооб­разно выделить материальные и духовные потреб­ности человека. Материальные потребности удов­летворяют непосредственные жизненные нужды человека, но способ их удовлетворения определяет­ся культурой общества и индивида. Только науч­но-техническое общество предоставляет возможно­сти электрифицированного быта и соответствующий материальный комфорт. Но конкретный уровень материальной культуры индивида определяется его социальными возможностями и его сознательным выбором. Ведь человек может отдать предпочте­ние и духовным ценностям, духовной культуре (эс­тетическим — то есть постижению прекрасного, нравственным — самосовершенствование, интел­лектуальным — служа науке и т.д.).

Ценности — это не предметы или вещи, пусть даже духовного содержания. Ценности — это вещи и явления нашего бытия, которые несут для нас определенный смысл, значимость для нашей жиз­ни. Когда человек выбирает ту или иную вещь, от­давая предпочтение добротной вещи, например, или хорошей книге, работая для того, чтобы хорошо одеваться или для того, чтобы не «иметь, а быть», достигнуть духовного совершенства, человек отда­ет предпочтение тем или иным ценностям. Так что мы не просто ориентируемся в вещном мире, мы делаем ценностный выбор. Культурный человек, имеющий богатый внутренний мир, принимает ма­териальные ценности лишь как средство. Не слу­чайно гениальные люди часто были совершенно равнодушны к материальному благополучию, ис­пытывали и взлеты, и падения на пути к богатству и благополучию. Тогда получается, что материаль­ные и духовные ценности не автономны и самосто­ятельны, а определяются чем-то третьим.

Здесь уместно будет напомнить, что культура — это способ внутренней регуляции, она требует рефлексии. С момента рождения человека она формирует его внутренний мир. Наш видный оте­чественный философ Э. Ильенков раскрыл меха­низмы формирования психики у слепоглухонемых от рождения детей при овладении ими простей­шими формами человеческой культуры (при удов­летворении базовой потребности в еде). Научить ребенка пользоваться ложкой — означало для воспитателя зажечь огонь сознания, дать толчок развитию внутреннего мира. Культура, таким образом, - это не только то, что употребляется нами. Научиться понимать мир — это расширить свое культурное отношение к миру. Умение разнообра­зить свою жизнь, увидеть способы и возможности творить в материальном и духовном мире — все это зависит от умения соотносить материальные и духовные ценности. Потребительское отношение и культура — это репродукция, повтор, пользова­ние произведенным. Творческое отношение — это желание самому быть участником создания ново­го, неуспокоенность духа и муки творчества. Куль­тура в этом смысле ярче всего раскрывает содер­жание личности, что в конечном счете говорит о способе вхождения личности в общество, о типе и историческом уровне развития культуры.