Игровое моделирование социально-перцептивных взаимодействий

В своих трудах А.А.Бодалев осветил большое количество аспектов, касающихся взаимоотношений между людьми в деятельности и общении, взаимозависимых процессов построения образцов друг друга участников межперсональных взаимодействий и динамики содержания этих образцов и образцов себя по ходу течения взаимоотношений и взаимодействия (7;8). В панораме интегрального воззрения жизнедеятельность, деятельность, общение, коммуникация, языковое мышление, самопознание, самосознание и др. явления освещаются взаимозависимо и взаимопроникающим образом, что позволяет более тонко и гибко следить за судьбой каждого типа явления и, в тоже время, ведет к усложнению “техники” психологического анализа и необходимости выработки все более совершенных средств и методов осуществления анализа.

Одним из перспективных и открывающих дополнительные возможности психологического исследования выступает игромоделирование, особенно в форме “организационно-деятельностной игры” (ОДИ). Именно в моделировании, в его игровой форме, в реализации идеи развития социальных и профессиональных отношений сплетение различных типов феноменов достигается в наибольшей степени. Вместе с этим предопределяется усложнение и способов соответствующего анализа межсубъектных отношений и взаимодействий (3; 13).

Следует подчеркнуть, что быстрое развитие методологии и создание прикладного бытия методологической деятельности в форме ОДИ стимулировало постепенное сближение целевых установок в исследовательском слое игротехники. Неслучайно, что содержание базовых категорий и онтологических схем сблизилось с интересами психологических и акмеологических поисков. Так в понятии и онтологии “мыследеятельности” Г.П.Щедровицкий совместил мыследействия, а также иные взаимодействия, с мыслекоммуникацией и чистым мышлением, осуществляемыми в рефлексивной функции (13). В этой онтологической схеме можно найти то, что обсуждается в психологии как жизнедеятельность, деятельность, общение, противодействие, конфликт, мышление, самосознание и др. Иначе говоря, разрозненные объекты изучения в игровом моделировании совмещаются, а планирование совмещения подчиняется как концентрированности реальных явлений в социальной практике и профессиональной деятельности, так и необходимости достигать эффект развития соответствующих психических механизмов.

В трактовке социально-перцептивных взаимодействий многие явления остаются не вполне определенными по причине недостаточной жесткости и точности используемых средств - понятий и категорий. Так коммуникация и общение приобретают часто близкий или даже тождественный состав. В общении самые различные явления совмещаются без строгого разделения типов явлений и каузальной переходимости от одного явления к другому. Нередко само общение сближается с деятельностью, в частности потому, что и в общении есть процесс целедостижения. Деятельность и жизнедеятельность строго не разъединены. Противодействия включаются в состав общения без указания их функционального места в общении, так же как соотношение противодействий, конфликта и идентификации, согласования, познания друг друга и т.п. рассмотрены без проведения различительных линий. В определенной степени можно отметить склонность к эмпирическому подходу в раскрытии явлений социальной перцепции и к игнорированию современной мыслительной культуры, ее требований в психологическом анализе.

Неудовлетворенность в понятийном арсенале психологии и в стихийности мышления, демонстрируемом в ходе психологического и акмеологического анализа при интерпретации фиксируемых проявлений стимулировала нас к созданию более отчетливой системы средств психологического анализа (2;3;6). Мы воспользовались атмосферой требовательности к мышлению, к применяемым формам и средствам мысли, сложившейся в Московском методологическом кружке (ММК) и опытом все более строгой и технической мыслительной работы в Московском методолого-педагогическом кружке, для логической организации процесса построения понятий и категорий, парадигмы языка психологического анализа. Этому способствовал и специальный метод работы с текстами (МРТ), построенный в начале 70-х годов именно для логико-мыслительного и логико-семиотического выпрямления мысли “автора” и иных задач коммуникативного характера. Мы рассматривали в качестве материала для выпрямления “концепции и определения многих авторов” по темам, строили свой парадигматический набор.

В 1997 году мы провели переакцентирование с игромоделирования мыслительной и рефлексивно-мыслительной работы в том или ином типе профессиональной деятельности на игромоделирование взаимодействия участников совместной деятельности, моделирование психокоррекционных действий и группотехнических действий. Это было вызвано опытом и проблемами межперсональных отношений в самой игропрактике. В работе игротехников (игромодельеров). Естественно, что мы не могли не встретиться с явлениями социальной перцепции, строительства образов своего “Я” и “Я” партнеров, их участия в коррекции своего поведения в общении.

Игромодельный цикл (2 недели) в начале 1997 г. был посвящен понятиям “психокоррекции” и “психотехники”, а цикл (2 недели) в середине 1997 г. - понятиям “общение”, “идентификация в общении”. В начале 1998 г. был проведен цикл (2 недели), посвященный понятиям “группогенез”, “группокррекция”, “группотехника”. Все три цикла включали в себя выявление феноменов межперсонального взаимодействия, значимых для профессиональной деятельности (управленческой, педагогической, консультационной, игротехнической), игровое воспроизведение образцов взаимодействия. Выработка и коррекция содержания критерия моделирования явления, игровое моделирование по фиксированному сюжету с использованием согласованного средства, рефлексивный анализ всех стадий цикла и осуществление исследовательских процедур (3; 4; 5; 6).

Прежде всего следовало доопределить понятие “психокоррекция”. В прежних, мыслетехнически ориентированных циклах, мы использовали понятие “коррекция”. Оно включало в себя содержание следующих процессов: осуществление первичного действия в рамках фиксированной нормы, обеспечиваемое пониманием и принятием нормы (“задачи”); неконтролируемый отход от соблюдения требований нормы; фиксацию расхождения реального и требуемого процесса реализации нормы; выработка содержания действия, направленного на возврат к соответствию реального и требуемого процесса реализации нормы; осуществления действия с направленностью на “возврат” к соответствию; фиксация восстановления соответствия и вторичное осуществление действия в рамках прежней нормы как “доосуществление”. Естественно, что центральным звеном в цепи процессов и процедур является выработка и осуществление действия в функции коррекции.

Однако, при конкретизации содержания понятия необходимо было решить важную понятийно-категориальную проблему. Если коррекции подвергается психическое состояние, психический процесс и психический механизм, то нужно локализовать то, на что обратится корректировочное действие. Сделать отсылку к психическому состоянию, процессу или даже механизму и не уточнить, что в них имеет локализацию и как локализация совмещается с целостностью - это означает оставить неопределенность и не обеспечить реальное осуществление коррекции и достижения. Тем более, если психический процесс имеет сложную структуру, а именно это и фиксируется в ходе общения, жизнедеятельности и др.

Простейшей единицей объекта анализа психических явлений, если учесть опты дискуссий по деятельностному подходу в психологии, выступает проявление психики в жизнедеятельности. Мы использовали термин “жизнедеятельность” в оппозиции термину “деятельность” для снятия недоразумений во множестве дискуссий и проблематизациях в ходе приложения принципа деятельности к конкретным явлениям. “Жизнедеятельность” отнесена к процессам удовлетворения потребности с различной развернутостью внешних процессов, внешнего поведения, направленного на поиск и присвоение, а также преобразование предмета потребности. “Деятельность” же отнесена к процессам реализации нормативных положений при преобразовании предметов. Поэтому жизнедеятельность легко находима и вне социальных и социокультурных сред, тогда как деятельность обнаруживается лишь в социальных и социокультурных средах (2;6). В свою очередь для бытия деятельности требуется генетическое основание - нормообразование в социогенезе и типологизация норм с выделением того типа норм, который предназначен для преобразования “чего-то”.

Мы рассмотрели общение как общую базу для социогенеза, ключевым звеном которого выступает постулирование норм. В структуру общения мы включили два разнородных слоя - противодействие, дающее начало конфликтогенезу, и согласование способов взаимоиспользования. Противодействие само выступает следствием сопротивления одного из участников взаимодействия попыткам использовать его в качестве предмета потребности другого участника в его структуре жизнедеятельности. Если сопротивление не возникает, то “другой” используется в качестве предмета потребности и интегрируются в жизнедеятельность использующего, а общение не порождается и деятельности не возникает. При наличии сопротивления и не использовании возможностей “ухода” из отношений, а также при сохранении исходных интересов согласование способов взаимоиспользования и становиться базовым процессом общения. Противодействие реализует функцию побудителя к согласованию. Результатом согласования является договоренность, выступающая по своему содержанию как требующее, предписывающее последующее совмещенное бытие ранее противостоящих сторон. Именно это и называл Гегель источником “гражданского общества” (9).

Согласование как процесс опирается не только на сохранение потребностной основы жизнедеятельности, но и на модификацию содержания мотива или предметизированной потребности, оцененности предмета потребности с точки зрения потребности, приобретенности потребностной значимости для предмета потребности. Это субъективное самоотношение при включенности в отношения с другим человеком позволяет так модифицировать свои интересы, чтобы их преследование стало приемлемым для “другого” и в предмете согласования измененные интересы совмещаются с содержанием способа их преследования.

Поскольку каждая сторона участвует в анализе как содержания мотивов, интересов и т.п., так и способов действия каждого, то без знания о “другом” согласование” легко может испытывать затруднения и провоцировать к новым, вторичным и третичным противодействиям и противостояниям, вести к иллюзорным согласиям. Поэтому сервисным обеспечением успешности познания друг друга является идентификация, отождествление с образом бытия другого человека и рефлексия отождествленного бытия. Идентификации ведут к пониманию потребностного состояния, мотивов, знаний, самоощущений, динамики интересов и т.п. партнера взаимодействия. Здесь и осуществляется глубинная социальная перцепция, если сама идентификация происходит в среде социальных и социокультурных отношений.

Иначе говоря, общение в своей структуре, согласно нашим понятийным различениям, включает побуждающий слой противодействия в логике жизнедеятельности, базовый слой согласования способов взаимоиспользования и сервисный слой идентификации как особый способ познания субъективного мира другого человека. После выработки договоренности логика бытия меняется и появляется процесс нормореализации. Если содержание нормы включает норму преобразования “чего-то”, то такая логика бытия и приобретает частный тип - деятельность. Деятельность не тождественна любым нормореализационным процессам. Преобразуемое приобретает статус “исходного материала”, а цель реализуется в “конечном продукте”, что невозможно без использования средств. С другой стороны, общение предполагает организацию согласовательных усилий и самого процесса положения нормы, ее коррекции как фиксируемого и отчуждаемого содержания (информации). Средством организации этих процессов выступает язык и тогда согласование, а затем и любое использование языка для изложения выраженного в тексте, превращается в коммуникацию. Коммуникация, как сервисный общению процесс, нетождественен общению и имеет иную логику бытия.

Итак, жизнедеятельность усложняется в противодействии и последующих согласованиях, идентификации, деятельности. Но согласование выделяется как особое бытие, также как идентификация, коммуникация, решение задач, постановка проблем, деятельность, рефлексия, самопознание, самосознавание и др. Поэтому новые типы бытия переопределяют место жизнедеятельности, превращая ее в сервисный процесс и условие своего существования. В этом “переподчинении” и лежит усложнение предмета психологического анализа. Для его осуществления каждый раз требуется реконструировать генезис того типа бытия, которое является ведущим, а начинать анализ с жизнедеятельности. Поскольку и жизнедеятельность. Как бы она не была проста в исходных формах, включает множество типовых процессов, в которых участвует психика своими типовыми механизмами и как единое целое. Простейшими составляющими жизнедеятельности (ср. с версией А.Н.Леонтьева [10]) являются: возникновение потребности, построение образа потребности, запуск поведения, поисковое поведение, построение образа предмета, потребностная оценка образа предмета (при соответствии - превращение образа предмета в мотив как потребностнозначимый образ предмета), присвоение предмета, удовлетворение потребности, исчезновение образа потребности. В этих и усложняющихся траекториях процессов жизнедеятельности участвуют разные психические механизмы - отражения, оценки, ориентации, запуска и организации поведения и др.

Для влияния не на отдельный процесс и механизм, а на целостность психического участия в жизнедеятельности, а затем и в общении, мыслекоммуникации, деятельности, рефлексии и т.п. необходимо выявить системоообразующую часть всей цепи процессов. С нашей точки зрения, не расходящейся с многими похожими утверждениями психологов, системообразующим звеном является мотивация или сопоставление образа потребности и образа предмета и “оценивание” предмета с точки зрения потребности. Только появление мотива переводит поведение из формы стихийного поиска в форму направленного отношения к предмету и оперирования с ним.

Психокоррекция всегда опирается на целенаправленность воздействия, на ясное видение психокорректором будущего, желаемого, требуемого состояния психики. В нашем случае это означает придание целевого статуса будущему “состоянию” мотива и всей целостности участия психики в жизнедеятельности, деятельности, общении, коммуникации и т.п. Однако мотив, также как образ потребности и образ предмета чаще не осознаются в жизнедеятельности или их содержаниями человек не может оперировать так, как это необходимо в постановке и достижении целей. Для осознавания этих образов и процесса мотивации требуется оперирование языковыми средствами и учет различия между смыслами и значениями.

С другой стороны, в деятельности, в профессиональной деятельности требуется сознаваемость процесса понимания нормативных содержаний и их принятия. Поэтому, в отличии от жизнедеятельности, в деятельности, а также в организованных формах общения, коммуникации, рефлексии и т.п., необходимо в центр внимания ввести особый аналог мотивации - самоопределение. Учитывая предварительные истолкования самоопределения как специфического процесса (например, К.А. Абульханова [1]), мы рассматриваем его именно осознанным сопоставлением образа актуально желающего, стремящегося “Я” и образа “Я”, соответствующего содержанию нормы. Вне нормативных рамок нельзя говорить о процессе самоопределения. В ходе самоопределения сопоставление образов может происходить со сменой того, который выступал в функции оценивающего. Для этого человек должен уже обладать способностью выбирать вариант направленности оценивания (“слева направо” или “справа налево”), в зависимости от того, какой именно образ располагается слева или справа в функциональном отношении типов образов.

Мы считаем самоопределение высшим типом мотивации. Следовательно, изучая самоопределение можно многие результаты переносить на истолкование мотивации. Именно возможность в игромоделировании сделать отчетливым, легко фиксируемым, контролируемым, корректируемым ход самоопределения относительно строго фиксированных, подконтрольно изменяемых нормативных рамок позволяет переходить к исследованию психокоррекционных явлений и строить модели в зависимости от самых разнообразных исследовательских целей. В нами проведенных циклах игромоделирования самоопределение стояло в качестве системообразующего звена в построении психокорректировочных процедур и психотехники в целом.

При переходе от “любой” психокоррекции к коррекции общения и его слоев (противоговорения, согласования, идентификации) в центр коррекционного воздействия ставилось самоопределение. Единицей динамики (психодинамики) выступало “пересамоопределение” с последующим изменением всех остальных составляющих психических явлений в рамках игромодели. Если при моделировании противодействий ведущим выступало самовыражение участника взаимоотношения, а в согласовании - обеспеченное самоотношением выдвижение проектных версий, то в идентификации самоотношение использовалось в сложном рисунке разотождествления с собой, отождествления с другим и рефлексии состояния инобытия. Именно в идентификации возникли максимальные сложности, в том числе в процессе строительства образов “другого”. Главной причиной выступало затруднение в осознании необходимости не своего бытия, тогда как сознавание и рефлектирующее мышление, сам процесс построения образа предопределялся собственным опытом и средствами. В тоже время типовые трудности идентификации и построения образов во многом похожи на трудности процесса работы актера над ролью (например, К.С.Станиславский [12]). Ошибки рефлексии своего инобытия и идентификации вели к неадекватным образам “другого”, к их неприятию со стороны другого, к задержкам опознания неправильности идентификации при маскировках неадекватности и т.п.

Особую роль в судьбе как идентификации и рефлексии инобытия, так и использования результатов в построении согласовательных процессов играет включение человека в групподинамику. Опыт моделирования показал, что процесс идентификации и применения его результатов зависит от типа совместного бытия нескольких людей. Известные различия в динамике взаимоотношений и взаимодействия при опоре на принятие или непринятие партнера, на симпатию и антипатию, с одной стороны, и на общезначимые цели, задачи, а также идеалы, ценности и т.п., с другой стороны (например А.В.Петровский [11], Е.А.Яблокова [14]), проявляются и в особенностях группового самоопределения. Мы ввели понятия “микрогруппа” и “группа”, а также “макрогруппа” в зависимости от того, что является основанием для перехода от изолированного к совместному бытию - симпатия, задача, ценности. Вместе с микрогрупповым, групповым, макрогрупповым самоопределением меняют динамику и процессы идентификации, рефлексии инобытия, использования содержания образов своего и заимствуемого “Я”.

Наиболее важным результатом опыта игромоделирования в указанных циклах, а также учет опыта игромоделирования в 1986-1998 гг., является более принципиальное осознание роли самого механизма игромоделирования как экспериментального устройства для постановки и решения психологических, педагогических, акмеологических проблем. В силу сущности игромоделирования в развивающих играх типа ОДИ, возможности строить и перестраивать нормативные рамки сложнейших межпрофессиональных и социокультурных отношений стремления психолога, педагога, акмеолога и др. приобретают твердую почву осознанного и строго контролируемого поиска. Отдельные явления, замеченные и предварительно истолкованные в ходе игромоделирования, крайне многочисленны и станут материалом для специализированных исследовательских усилий. Чем более богатыми становятся подобные разработки, тем больше мы осознаем значимость уже проведенных исследований таких мастеров психологического анализа как А.А.Бодалев.

Литература.

1. Абульханова А.К. Деятельность и психология личности. -М., 1980.

1. Анисимов О.С. Методологическая версия категориального аппарата психологии.- Новгород., 1990.

1. Анисимов О.С. Основы методологии. Т.1 и 2.- М., 1994.

1. Анисимов О.С. Методология: сущность, функция, становление.- М., 1996.

1. Анисимов О.С. Акмеология мышления.- М., 1997.

1. Анисимов О.С. Акмеология и методология: проблемы психотехники и мыслетехники. -М., 1998.

1. Бодалев А.А. Личность и общение. -М., 1993.

1. Бодалев А.А. Психология межличностного общения. -Рязань., 1994.

1. Гегель Г.В.Ф. Философия права.- М., 1990.

1. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. - М., 1977.

1. Петровский А.В. Личность. Деятельность. Коллектив. - М., 1982.

1. Станиславский К.С. Собрание сочинений. т.3.- М., 1955.

1. Щедровицкий Г.П. Избранные труды.- М., 1995.

1. Яблокова Е.А. Психология коллектива и личность. Лекции. -М., 1976.

Степанов С.Ю. кандидат психолоических наук, доцент