Экзаменационный билет № 9

1. The pre-existence of the Qur’an. Предсуществование Корана

Ахлю-с-Сунна: ашариты и ханафиты (имеются в виду матуридиты) говорят, что Коран не сотворен, они относят это к предвечному сифату(Сифат (ед. ч. сифа; «свойства», «качества», «характеристики») — исламский термин, используемый для обозначения «божественных атрибутов».) Аллаха Речи, которая не представляет собой звуки и буквы. Другими словами, они относят это к Речи, на которую указывает книга Коран.

Это верное убеждение, поскольку арабский язык, так же, как и все языки, был сотворен Аллахом. Следовательно, арабский язык — это творение, так как же может арабская речь быть чем-то иным, кроме творения? В конце концов, то, что состоит из сотворенных вещей, — в данном случае звуки арабского языка и представляющие их буквы — очевидно, является сотворенным.

Два значения слова «Коран»

Ахлю-с-Сунна убеждены, что буквы и звуки в печатных копиях Корана указывают на Предвечную Речь Аллаха и говорят нам по-арабски то, что Аллах сказал в предвечности без букв, звуков или слов. Таким образом, правильно говорить, что Коран не сотворен, потому что слово «Коран» на самом деле указывает на то, что говорит нам Аллах, а Его Речь не сотворена.

Неверно, однако, говорить, что слова, буквы и звуки, с которыми связана книга, - не сотворены, потому что слова и буквы нуждаются в Создателе и арабский язык, язык Книги, - сотворен.

Пример для пояснения: слово Аллах указывает на Аллаха. Мы не поклоняемся этим буквам или звукам или произнесению этого слова. Мы поклоняемся Тому, на Кого они указывают.

В том же смысле буквы, слова и арабский язык в Книге - не атрибут Аллаха, а указание на этот атрибут. Они сообщают нам то, что Аллах говорит своей Предвечной Речью.

2. Richard Bell’s contribution to Quranic studies.

Вклад Ричарда Беллав коранических исследований.

Белл Р., Уотт У. М. Введение в коранистику (Introduction to the Qur’an. Edinburgh, 1970)

Переработанное сочинение известного английского учёного Ричарда Белла затрагивает важнейшие вопросы, изучаемые европейскими корановедами. Несмотря на то, что сам автор весьма скептически относился к мусульманским преданиям о характере откровений и истории сложения коранического текста, его ученик У. Монтгомери Уотт более осторожен в своих суждениях. Принимая во внимание расширение мусульманско-христианского диалога во второй половине прошлого столетия, он изначально ставит целью вести изложение в приемлемой для мусульман форме. Он полагает, что Мухаммад, мир ему и благословение Аллаха, действительно имел духовный опыт и искренне верил в своё пророческое призвание. Тем не менее, он не даёт однозначного ответа на вопрос о факте божественного откровения, заявляя, что Мухаммад, мир ему и благословение Аллаха, окружил свои переживания пеленой таинственности.

По мнению Р. Белла, многочисленные примеры внезапного изменения рифмы, повторения одних и тех же рифмующихся слов в соседних аятах, резкого изменения длины аятов и т. п. являются результатом того, что некоторые фрагменты Корана были записаны на оборотной стороне документов, составленных при Мухаммаде, а при переписывания священного текста они приобрели вид чужеродных вставок.

В целом взгляды У. М. Уотта на полноту Священного Корана — вполне прогрессивные даже для европейского исследователя второй половины XX в. И хотя он допускает возможность утери некоторых фрагментов до окончательной кодификации текста при халифе ‘Усмане, он признаёт, что имеющийся сегодня текст — это Коран, произнесённый пророком Мухаммадом, мир ему и благословение Аллаха. При этом он обосновывает свою позицию стилистической однородностью памятника и особенностями его содержания.

Была осознана необходимость про- ведения коранических исследований, независимых от исламской тра- диции. Именно такой подход лежал в основе работ Ричарда Белла (1876–1952),. Стимулом к новому изучению структуры и хронологии корани- ческого текста стала для Р. Белла работа над монографией «Воз- никновение ислама в его христианском окружении». Р. Белл впервые посмотрел на композицию Корана в связи с реальной проповедни- ческой деятельностью Мухаммада. Каждая сура, по его мнению, — это соединение коротких откровений Мухаммада, осуществленное либо им самим, либо позднее при «собирании» Корана. Такой подход позволил Р. Беллу по-новому поставить проблему хронологии про- изнесения уже не отдельных сур, а их фрагментов. Результаты своих исследований Р. Белл суммировал в опубликованном им двухтомном переводе Корана «с критическим пересмотром расположения сур»1

Хотя на протяжении долгого времени многие его выводы не встреча- ли научной поддержки, а в мусульманской среде самый подход вы- звал резкое неприятие, с позиций современности вклад Р. Белла в изучение Корана трудно переоценить. Переводы Корана, сделанные до Белла, по большей части вос- ходили к мусульманской традиции и воспроизводили поэтому по- нимание Корана, характерное для эпохи и социально-культурного окружения того или иного мусульманского экзегета или групп.