Л.Н. Мясников

Мясников Леонид Николаевич (род. в 1953 г.) – кандидат филологических наук, живёт в г. Великие Луки Псковской обл. Автор работ по интерлингвистике и фразеологии.

Contra criticos linguarum ortificiosarum, aut docet autem utopia1

То, что хотел язык, разрушили языки (Г. Шухардт)

В 1967 году в издательстве «Наука» появилась и сразу же была рас­куплена любопытная книга Э. Свадоста «Как возникнет всеобщий язык?». В ней «на обширном материале показано, что всеобщий язык как второй (вспомогательный. – М.Л.) стал насущ­ной жизненной потребностью нашего времени» (так написано в издательской аннотации). Работа Свадоста помимо общих социологических и лингвистичес­ких проблем проанализировала и саму историю попыток человечества преодо­леть последствия гнева Божия (ох и су­ров же был Создатель, покарав нас таким образом!). Книга Свадоста широко известна и у нас, и за рубежом, ее много­кратно цитировали и цитируют, ее мате­риалы, за неимением первоисточников, используют до сих пор. Но самый Любо­пытный момент, отмечающийся во мно­гих библиотеках с завидной постоянно­стью, заключается вот в чем: на библио­графических карточках стоит «Э. Свадост. Как возникает всеобщий язык? Такая характерная описка библиогра­фов, людей ученых и искушенных, мно­гого стоит (даже если отбросить фрейдистские причины и следствия подобно­го проявления психопатологии профессиональной жизни). Видимо, проблема всеобщего языка действительно назрела и стала «жизненной потребностью нашего времени». Но книга была издана в конце 60-х годов, создавалась же она значительно раньше. Если вспомнить со­ветское общество той поры, то, во вся­ком случае, на поверхности эта проблема никоим образом не лежала. Русский язык безраздельно господствовал в меж­национальном общении. Существенной была его роль и во внутринациональном общении некоторых теперь новых и не­зависимых государств (Украина, Белоруссия и др.). На международном уровне тоже все было более или менее гладко – русский язык являлся одним из рабочих языков ООН и ее учреждений. Иностранный туризм функционировал в микроскопических дозах и под бдительным оком тех, кому бдеть было по­ложено. (Какое уж там «свободное об­щение»!) Подавляющее большинство учителей и преподавателей иностранных языков страны ни в каких заграницах не были и быть не предполагали. А многие и живого носителя языка никогда в гла­за не видели. Короче, все было прекрас­но, марксистско-ленинская теория наци­ональных (и интернациональных) отно­шений торжествовала на 1/6 части суши.

С падением Берлинской стены, рас­падом СССР языковой баланс был взор­ван не только в рамках бывшего СССР, но и во всей Европе. Языковая ситуация изменилась основательно, что еще будет прочувствовано лет через десять – пят­надцать. Впрочем, все это было пред­сказуемо и, как выясняется сейчас, даже не раз предсказываемо.

В центре клубка проблем «нацио­нального» всегда находится язык. Вспо­мним новые прибалтийские государства (Литву, Эстонию, Латвию), где «в на­чале было Слово», то есть законы, о язы­ках. И где, кажется, вместе с грязной водой тоталитарного «интернационали­зма» бухнули в канаву и успели вы­валять в грязи уже было – ура! ура! – отмытого «национального» ребенка. Пе­регнули, короче, палку, расхлебывать кашу придется еще много лет. Языковые конфликты, увы, не есть что-то специ­фическое для бывшего СССР, а пери­одически потрясают и благополучную Западную Европу (фламандцы в Бель­гии, баски в Испании, нормандцы во Франции и т.д.), и Новый Свет (Ка­нада), и Индию, и Африку. Право же, нет ни одного региона мира, где «на­циональное» (и вместе с ним языковое) не давало бы о себе знать.

Впрочем, речь не о том, Речь пойдет о языке общем, всеобщем, Lingua Universalis и т.д. Идея действительно завораживающая! Недаром же только в четко сформулированном философами XVII века виде она просуществовала уже четыре века (ничего себе заблуждение ума человеческого – утопия, – пережи­вшее две НТР и неплохо уживающееся с третьей!).

И кого только не захватывала идея искусственного языка. Впрочем, упре­кать Екатери-ну II в стремлении облаго­детельствовать человечество всеобщим языком вряд ли стоит. По повелению Императрицы в Академии была создана специальная словарная комиссия, кото­рая разослала в ряд регионов России и российским представителям за рубе­жом списки слов для нахождения их эк­вивалентов. В 1787 и в 1789 годах акаде­мик П.С. Паллас издал два тома словаря под названием «Сравнительные словари всех языков и наречий, собранные десницею всевысочайшей особы». Данный словарь включал список из 185 слов на 200 языках и диалектах мира. В 1790 – 1791 годах вышло второе изда­ние работы, содержавшее уже 272 языка. Этот труд был выполнен в духе общеев­ропейской тенденции сбора и описания данных о языках мира. Первая подобная работа появилась еще в 1555 году, это был известный «Митридат» К. Геснера. Труды такого рода способствовали в дальнейшем становлению сравнитель­но-исторического языкознания. Все же, справедливости ради, следует отметить, что работа в императорской комиссии привела к созданию искусственного язы­ка, что, подчеркну, связано с Екатериной только косвенным образом. Речь идет о профессоре Петербургского универси­тета X.Г. Вольке, члене упомянутой ко­миссии, который в 1795 году разработал особую пазиграфическую систему, а в 1797-м еще одну. (Первый труд был описан в работе «О ДАЛЕКОПИСАНИИ, всеобщем языке и посредстве учреждать переписку с другими народа­ми без познания о языке оных»).

Но прежде чем следовать далее, не­обходимо договориться о терминах, да­бы внести некоторую ясность в расстро­енные умы читателей. Термины неслож­ны: это прежде всего «общий язык», то есть язык общения в любом разноязыч­ном коллективе; «всеобщий язык» как термин используется для описания ситу­ации XVII – XVIII веков или же для определения гипотетического (sic!) языка отдаленного будущего; «международ­ный язык» – это язык, используемый в общении между разными народами. Таким языком может быть как этничес- кий язык (английский, французский, классический арабский, латынь), так и искусственный. Последние обычно на­зываются в таком случае плановыми, что имеет определенный смысл. «Вспо­могательный язык» представляет собой тот же международный, но не претенду­ет на замену родного языка говорящего, а существует наряду с ним для вполне определенных ситуаций общения. «Ин­терлингвистика» – это отрасль языко­знания, занимающаяся проблемами межъязыкового общения и его средства­ми. Последние представлены как «есте­ствен-ными», так и искусственными языками. Синонимом интерлингвистики од­но время был термин «космоглоттика». И, наконец, «лингвопроектирование», то есть теория разработки искусственных языков, представляющая собой часть интерлингвистики. Е. Маевский в своей статье зачастую смешивает в одном тер­мине «всеобщий язык» все четыре и сове­ршенно не различает интерлингвистику и лингвопроектирование.

Даже беглое знакомство с историей лингвопроектирования позволяет кон­статировать тот простенький факт, что мотивов создания искусственных языков было значительно больше, чем один (установление «всеобщего счастья», в те­рминологии автора предыдущей ста­тьи). Здесь и попытки реализовать в про­ектах какие-либо лингвистические или философские концепции, облегчить меж­дународные отношения с помощью но­вого языка, добиться различного рода националистических, пацифистских или иных социальных изменений, здесь и психологические мотивы, здесь и иг­ровые (sic!) мотивы. Даже этот коро­тенький список показывает, что далеко не все создатели искусственных языков и их адепты были такими уж милыми голубками. Многие из них вовсе не были готовы и не собирались бескорыстно служить человечеству, напротив, пресле­довали вполне ясные, осязаемые и праг­матичные до звона в ушах идеологичес­кие и политические цели. Возьмите, к примеру, Basic English, большим сто­ронником которого был и г-н У. Чер­чилль, его уж никак не упрекнешь в уто­пизме мышления.

Попытки создать искусственный язык, исправить Создателя, пойти напе­рекор «природе» существовали задолго до XVII века. Так, истории известен фи­лолог (и утопист!) Алексарх, который еще в III веке до нашей эры создал некий искусственный язык для своей утопии, Уранополиса. К сожалению, никаких ха­рактеристик кроме глухих упоминаний о том, что это был язык на основе древ­негреческого, мы не имеем. Известен и римский врач, основатель фармаколо­гии, Клавдий Гаден, который, как гово­рит предание, создал систему письмен­ных знаков для общения. Автор «Цер­ковной истории английского народа» Беда Достопочтенный в VII веке разра­ботал особый жестовый («перстный») язык для миссионерских целей. Возможность созда­ния универсального жестового языка во­обще-то многим кажется легкопретворимой в реальность. Но, несмотря на кажущееся сходство отдельных жестов, системы жестикуляции (даже в пределах одного региона) несут тем не менее бо­льше национальных особенностей, чем конвенциональные звуковые языки.

Конечно же, только XVII век с его философией универсальности человечес­кого разума, с его общими духовными исканиями, с его ментальностью (если слово приложимо к веку) мог дать тол­чок к пробуждению массового интереса к проблеме языка вообще и искусствен­ного языка в частности. Последнее было стимулировано и чисто практическими потребностями. Если со II по XVII век зарегистрировано только 20 проектов, то один XVII век дал сразу 41. А вот следующий век принес уже 50 проектов, XIX – 246, а за 70 лет XX века раз­работано 560 проектов искусственных языков (данные тартуского ученого А.Д. Дуличенко). Поневоле начнешь считать Средние века «золотым веком» Европы! Ведь динамика нарастания «утопизма» свидетельствует, что в нашем веке живется худо, раз уж столько чудаков хотят построить «утопию».