Государства Азии Израиль

Современное сельское хозяйство Израиля – развитая наукоемкая отрасль, отличающаяся высокой эффективностью производства, переработки и распределения продукции. Аграрный сектор был и остается предметом национальной гордости израильтян – вместе с другими отраслями продовольственного комплекса он почти полностью обеспечивает потребности страны в продуктах питания, ежегодно экспортирует свою продукцию на сотни млн. долларов. Израильский вариант решения аграрного вопроса позволил обеспечить продовольственную безопасность. А ведь еще в 40-е гг. Палестина могла прокормить не более 400 тыс. человек (в 1998 г. население Израиля приближалось к 6 млн.). В этом отношении Израиль особенно рельефно выделяется на фоне географически близких к нему ближневосточных и североафриканских стран, многие из которых, обладая сходными с израильскими или даже лучшими природно-климатическими условиями, испытывают острый дефицит продовольствия и, чтобы прокормить свое население, вынуждены полагаться на зарубежных поставщиков.

Как и для других промышленно развитых стран, для Израиля характерно постепенное сокращение удельного веса материального производства в структуре внутреннего продукта и занятости. В стране произошло значительное уменьшение абсолютной численности населения, занятого в сельском хозяйстве. Падение удельного веса аграрного сектора в израильской экономике сопровождалось значительным ростом производства сельскохозяйственной продукции, интенсификацией процесса воспроизводства в АПК, углублением его экспортной специализации. В соответствии с международными стандартами сельское хозяйство считается высокотоварным, если каждый его работник создает продукцию, которая в состоянии прокормить от 30 до 50 человек. В Израиле эта пропорция возросла с 18:1 в 1960 г. до 126:1 в 1996 г.

Произошло значительное усиление экспортной ориентации сельского хозяйства. В 90-е гг. на экспорт была предназначена 1/3 часть продуктов растениеводства, 1/2 цитрусовых и 4/5 цветов, а экспортные поставки обеспечивали примерно половину всего дохода израильских фермеров.

Среди факторов динамичного и относительно сбалансированного развития этой отрасли израильской экономики ключевое значение имел израильский, особый, путь решения земельного вопроса при ведущей системообразующей роли государства в становлении аграрного сектора. Специфика израильского переселенческого общества очень ярко проявилась именно в формировании системы земельных отношений и развитии своеобразных форм общественной организации аграрного сектора страны.

Прежде всего комплекс идеологических и политических, а не экономических мотивов сыграл решающую роль в осуществлении массовой иммиграции и провозглашении Государства Израиль. Большую роль в становлении его экономики сыграл образ идеального еврейского государства, основанного на возвращении к земледельческому и иному физическому труду, создании «здоровых еврейских поселений». Эта идея уходила своими корнями в иудаистские догмы.

Израильская смешанная экономика представляет собой своеобразную модель с необычайно сильным социальным и военно-экономическим компонентами. Со времени основания Израиля государство остается крупнейшим землевладельцем. В середине 90-х гг. в его собственности, а также в собственности Еврейского национального фонда (ЕНФ) находилось 95% всего земельного фонда страны. Израиль – одна из немногих экономически развитых стран, где процесс обобществления земельной собственности зашел так далеко.

У общественного землевладения – глубокие исторические и национальные корни. Начиная с 1901 г., т.е. еще во времена турецкого правления в Палестине, еврейская диаспора во всем мире делала вклады в ЕНФ, который скупал земли, передавал их поселенцам в коллективное пользование, а сам сохранял за собой право собственности как попечитель во имя будущего Государства Израиль. После 1948 г. основная часть земельной собственности ЕНФ перешла государству. Кроме того, государство было объявлено владельцем всех незанятых земель.

Характеризуя израильское земельное законодательство в целом, следует отметить, что оно недостаточно разработано, отличается невысокой законодательной мобильностью, долгое время испытывало на себе влияние правовых систем Османской империи и Великобритании. Детально разработано на основе положений западноевропейского права только законодательство, относящееся к частным землям, составляющим приблизительно 1/20 часть земельных угодий страны.

Свод законов об общественных землях так и не сформировался. Определяющим считается Основной закон о земельных владениях, принятый в 1960 г. Общественные земельные угодья в Израиле четко делятся на следующие категории: территории общественного пользования (дороги, морское побережье); принадлежащие государству и ЕНФ земли, подразделяющиеся в свою очередь на земли сельскохозяйственного использования и участки, используемые государственными предприятиями в иных целях.

Таким образом, была нарушена историческая преемственность в решении земельного вопроса на данной территории, где в течение длительного времени господствовала полуфеодальная система земельных отношений с преобладанием крупной частной собственности на сельскохозяйственные угодья, передаваемые мелкими участками в аренду безземельным и малоземельным крестьянам.

Земля Израиля помимо прямой хозяйственной ценности имеет в глазах еврейского народа особое символическое значение неотчуждаемого наследия всех евреев. Поэтому согласно Основному закону о земельных владениях государственные и общественные земли неотчуждаемы посредством продажи или каким-либо другим путем. Характерно, что государство обладает обширными полномочиями вмешиваться в право частной собственности на землю. Государство может экспроприировать «любую землю, находящуюся в частной собственности или сданную в любую форму аренды», на общественные нужды в интересах экономического развития, национальной безопасности, на строительство новых поселений.

Располагая основной частью земельных угодий, государство не занимается предпринимательской деятельностью непосредственно в аграрном производстве, но его опосредованное воздействие на развитие сельского хозяйства велико. Общественные земли сдаются в аренду на коллективной или индивидуальной основе на срок до 49 лет с возможностью его дальнейшего продления на следующие 49 лет на весьма выгодных для арендаторов условиях. Регулирует арендные отношения специально созданное Земельное управление, которое следит за поддержанием качества земли, сохранением границ участков, их целевым использованием, закрепленным в арендном договоре.

Опираясь на земельную собственность, государство контролирует систему землепользования, использует условия аренды и поступающие от нее средства для воздействия на темпы и направления развития сельского хозяйства в целом.

Основу аграрного сектора Израиля составляют различные типы кооперативных объединений, возникшие на базе коллективной аренды. Израильское сельское хозяйство представляет собой своеобразный гибрид частных ферм и хозяйств-поселений, основанных на тесном кооперировании в производственной, сбытовой деятельности, снабжении и потреблении с явным преобладанием кооперативного сектора. Поощряя аграрные кооперативы, государство не только способствовало повышению эффективности производства, но и поддерживало социальную стабильность в сельских поселениях.

Национальная специфика сказалась на функциональной структуре израильской сельской кооперации. Исторические и природные условия предопределили приоритетное развитие на начальном этапе производственной кооперации, что отличало Израиль (наряду с другими переселенческими странами – Австралией и Новой Зеландией) от многих других развитых стран, где доминировали кооперативы в сферах обращения и потребления. Ограниченность ресурсов диктовала необходимость объединения усилий непосредственно в сфере производства. По мере развития сельского хозяйства рядом с производственными кооперативами возникали и совершенствовались другие формы кооперации.

Коммуналистские принципы организаций колонистов и работы на земле полностью гармонировали с иудаистскими канонами, предписывающими возвращение к земледельческому труду в Государстве Израиль на основе традиционно общинной для диаспоры формы расселения.

Однако здесь действовал и другой, еще более мощный фактор – политическая ориентация иммигрантов. Переселенцы из России перенесли на землю Палестины свои политические, общественные воззрения, в том числе склонность к социалистическим экспериментам, стремление реализовать здесь русскую социалистическую утопию. Многие элементы израильской экономической модели были заимствованы из советского хозяйственного опыта.

Поэтому не удивительно, что разнообразная по форме, массовая по охвату сельских жителей израильская кооперация имела много общих корней с кооперацией российской и в 20-е гг. (т.е. в догосударственный период) развивалась в сходном с первыми советскими сельскими коммунами и колхозами направлении.

В Израиле тщательно изучался и западный опыт создания смешанной экономики.

Таким образом, особенность израильской аграрной модели, сформировавшейся после образования в 1948 г. государства Израиль, состояла в сильном влиянии религии, социалистической идеологии и в меньшей степени западных экономических учений на формирование системы землевладения и землепользования, развитие социально-экономической структуры производства в сельской местности.

В Израильском сельском хозяйстве доминируют кибуцы и мошавы. На их долю приходится около 80% производимой в стране аграрной продукции, которую они делят между собой примерно в равной пропорции. Кибуцы и мошавы обрабатывают 70% пахотной земли и владеют 75% основных сельскохозяйственных фондов страны.

Специализация хозяйств определялась размерами угодий, почвенными и климатическими условиями. В кибуцах, располагавших крупными земельными участками, трудоемкие виды деятельности заменялись высокомеханизированными операциями и наибольшее развитие получили полеводство (злаковые и технические культуры), молочное и мясное животноводство. На меньших по размеру участках, арендуемых мошавами, преобладают выращивание трудоемких культур (цитрусовые, овощи, бахчевые), молочное животноводство, а в горных районах, где существует дефицит пригодных для обработки площадей, – птицеводство. Частные хозяйства заняты в виноградарстве и садоводстве.

Механизм становления нового кооперативного поселения в мошавах и кибуцах во многом сходен. В частности, кибуц на первом этапе получает землю в аренду и разрешение на заселение от правительства страны.

Согласно условиям аренды кибуцы обязаны возделывать землю сами и лишь для тех нужд, которые указаны в договоре.

Кибуц получает также займ на строительство хозяйственных сооружений и создание инфраструктуры.

На втором этапе новый кибуц передается в ведение Министерства сельского хозяйства Израиля, задача которого помочь кооперативным и индивидуальным фермерам в осуществлении тех или иных проектов.

Особенность кибуцев состоит в том, что они организованы на принципах не только совместного труда и коллективной собственности, но и коллективного потребления. Известный марксистский лозунг коммунистического распределения «от каждого по способностям, каждому по потребностям» получил в кибуцах следующую интерпретацию: «от каждого по способностям, каждому по потребностям соответственно уровню развития коллективного хозяйства». Доходы не распределяются ни в денежной, ни в натуральной форме. Вместо этого кибуц удовлетворяет нужды своих членов в еде, одежде, жилье, образовании, в том числе высшем. Не обладая личной собственностью и имуществом, кибуцник обеспечен до конца своих дней всем необходимым на приличном уровне, зачастую на более высоком, чем многие горожане.

Кибуц был и остается самым эффективным видом хозяйства в израильском аграрном секторе. Еще в начале 70-х гг. уровень производительности труда в кибуце был одним из наиболее высоких в мире – примерно на уровне фермерских хозяйств высокоразвитых стран Западной Европы, но ниже, чем в США.

Будучи хозяйственными единицами с очень высоким уровнем обобществления производства и потребления, кибуцы тем не менее строят свои экономические отношения с внешним миром по законам рыночной экономики. Планирование в кибуцах ведется на уровне отдельных хозяйств и по основным направлениям сходно с обычным внутрифирменным планированием в частном предпринимательстве. В качестве другого важного регулятора хозяйственной жизни коммуны выступает развитая система кооперативных объединений, которая служит своеобразным буфером между кибуцами и остальными производителями, делает хозяйственную основу кооперативов более стабильной и менее подверженной колебаниям израильской и мировой экономики.

Преимущество смешанной экономики – в сбалансированности составляющих ее частей и одновременно в постоянной конкуренции между ними. Конкурирующей с кибуцами формой сельских кооперативных объединений стали возникшие почти одновременно с ними мошавы и мошавы-шитуфи. Последние являются сравнительно малораспространенной формой кооперации. В отличие от кибуца в мошаве-шитуфи каждая семья ведет свое домашнее хозяйство отдельно, на что ежемесячно получает деньги в количестве, определяемом исключительно числом членов семьи. Данная кооперативная модель, свободная от присущих кибуцам идеологических запретов, является более гибкой, лучше сочетается с рыночной экономикой.

Специфика мошавов состоит в том, что большинство из них не создали собственных сбытовых, снабженческих и обслуживающих объединений. Поэтому основные функции по обслуживанию фермеров выполняют кооперативные консорциумы на региональном и общенациональном уровнях.

История мошавов показывает, что израильская специфика обусловила лишь особые формы и темпы их эволюции. А само развитие мошавов идет по направлению создания кооперации западного образца – объединение оптимальных по размерам специализированных ферм в многоцелевые кооперативы или их участие сразу в нескольких ассоциациях определенного профиля.

Опыт Израиля показывает, что кооперация может полноценно развиваться и составлять основу высокоэффективного сельского хозяйства лишь в условиях рыночной экономики и независимости от прямого государственного вмешательства в дела кооперативов. При наличии приемлемой для большинства производителей, хотя и далекой от совершенства, арендной системы доминирование государственного землевладения отнюдь не равнозначно тупиковому пути развития аграрного сектора. Занятым сельским хозяйством израильтянам удалось опровергнуть высказывание С. Милля о том, что если человеку дать цветущий сад во временное пользование, то он превратит его в пустыню.

Израильское государство неизменно проводит активную сельскохозяйственную политику. И политика эта не лишена противоречий. Так, жертвуя соображениями рентабельности, израильское государство по политическим мотивам тормозит трансформацию аграрной структуры, для которой характерно наличие большого числа мелких и средних хозяйств, где индустриализация происходит медленнее, а уровень конкурентоспособности ниже, чем в крупных.

Важным направлением государственной хозяйственной политики было сохранение и повышение качества небогатого земельного фонда страны. Переселенческий процесс сопровождался ростом обрабатываемых площадей. В период с 1948 по 1995 г. общая площадь культивируемых земель увеличилась со 165 до 436 тыс. га, или в 2,6 раза, а орошаемых земель – с 30 до 192 тыс. га, или в 6,4 раза.

К концу 50-х гг. резервы прироста обрабатываемой площади были практически исчерпаны, равно как и большинство других источников экстенсивного роста в сельском хозяйстве. Достигнув своего пика в 1961 г. (127 тыс.), занятость в этой отрасли начала постепенно сокращаться и составляла в 80-90-е гг. 70-80 тыс. человек. Прирост орошаемых площадей продолжался до середины 70-х гг., а затем был взят курс на повышение эффективности используемых земель и водных ресурсов.

Меры по рациональному использованию ограниченных водных ресурсов, снижению загрязнения почв химикатами и их засоления являются составной частью общенациональной программы создания «органического» сельского хозяйства, производящего экологически чистую продукцию. В Израиле действуют очень жесткие стандарты на качество продовольствия.

Государственные органы совместно с общественными организациями ведут активную природоохранную деятельность на всей территории страны, в том числе на незанятых под сельскохозяйственные угодья землях.

Ценность израильского опыта состоит в том, что стране в основном удалось преодолеть сдерживающее воздействие таких природных факторов, как ограниченные ресурсы пригодных для использования земель и недостаток воды для орошения, использованием уже имевшихся и созданием благоприятных социально-экономических и технических условий для воспроизводства в этой отрасли.

Израильтянам в значительной степени удалось решить проблему избыточного аграрного населения. Сокращение занятости непосредственно в аграрном производстве не привело к сокращению численности сельских жителей. Напротив, количество израильтян, проживающих в сельском местности, устойчиво росло. Главная причина состояла в расширении промышленного производства и сферы услуг в сельских поселениях. В Израиле была воплощена в жизнь концепция создания так называемой мультисекторной деревни.

В настоящее время национальному сельскому хозяйству принадлежит главная роль в обеспечении населения продовольствием.

Китай

Китайская цивилизация прошла многовековую историю своего развития. Основные проблемы современного Китая сложились исторически и являются следствием длительного господства азиатской формации.

Наиболее характерный признак азиатской формации – жесткость политической организации общества. Исторические обстоятельства вызывали тягу к максимальной централизации власти, предельно возможной концентрации всех сил под единым руководством. Необходимость централизации всех ресурсов способствовала складыванию абсолютной монархии, которая стала восточной деспотией, поддерживаемой многочисленной армией. Для содержания армии нужно было обложить население тяжелыми налогами, а для их сбора требовалось огромное количество чиновников, организованных в централизованную систему.

Основой китайской деспотии – одного из видов древнего (средневекового) тоталитаризма – является экономическая, идеологическая и политическая монополия государства. В экономике – претензия на весь вырабатываемый обществом продукт; в идеологии – господство официальной (религиозной) идеи; в политике – монополия на власть в руках государственных чиновников (во главе с императором), кормящихся за счет государства и полностью подчиненных центру.

Появление и длительное существование китайской государственности в форме восточной деспотии создало особые условия взаимоотношений личности и власти. Их суть заключалась в безусловном приоритете интересов государства перед интересами личности или группы. Отсюда чрезвычайно важные последствия: специфические формы собственности (неполная форма собственности, препятствия на пути становления частной собственности); приниженное положение всех социальных институтов перед государством, крайняя обедненность общественной жизни.

Сумма исторических условий существования китайского этноса выразилась в традиционном национальном производстве. Наиболее значимая его часть – китайская система земледелия. Наличие крайне многочисленного населения и недостаток пахотной земли вынуждали «экономить» ее и порождали стремление «выжать» из земли максимум возможного даже путем расточительного применения труда. В результате сложился специфический китайский технологический способ производства, т.е. конкретные технологические способы соединения рабочей силы со средствами производства, для которого характерны следующие черты:

традиционный комплекс правил и норм поведения и взаимоотношений (старшие-младшие, государь-подданные и др.);

приспособленность к хозяйственной деятельности на малых площадях, умение обходиться немногим;

чрезмерная трудоинтенсивность хозяйствования, исключительное трудолюбие и т. д.;

приспособительная деятельность во взаимоотношениях китайцев с отсталыми соседними народами – сочетание цивилизаторской деятельности с военными мерами (подавлением, подчинением с последующей ассимиляцией).

На Западе главное направление прогресса определялось экономией труда благодаря применению машин. На Востоке применение машин, экономящих труд, до сих пор зачастую рассматривают как ненужную роскошь. Там прежде всего максимально используются возможности природных процессов, или «природной машины», обслуживаемой максимальным количеством живого труда.

Такие общества, как китайское, вынуждены приспосабливаться к условиям современности. Проведение социальных и экономических реформ, изживание рудиментов исторического наследия азиатской формации займет в Китае целый исторический период.

Современное состояние аграрного общества определяется сохранившимися остатками разложения прежних аграрных структур, а также радикальными преобразованиями в китайской деревне, берущими начало с революции 1949 г.

В старом дореволюционном Китае все формы собственности оказывались в таких условиях, что государство выступало фактическим совладельцем, и кроме того, жестко ограничивались им в размерах. Участие (доля) государства было наивысшим в отношении собственности крестьян и части ремесленников и значительно меньшим в отношении землевладения помещиков и имущества купцов. В стране существовала архаичная феодальная форма земельной собственности в виде «общественных земель», составлявших примерно 10% пахотной площади. Остальные земли находились в частной собственности крестьян и помещиков. Последние владели почти 40% пахотных земель и почти все их сдавали в аренду. В аренду землю сдавали также кулаки и другие категории населения. Таким образом, происходил медленный процесс концентрации земли и обезземеливания крестьянства. Ведущим эксплуататором крестьянства было государство, хотя его роль постепенно снижалась.

Земельная реформа и последующие преобразования стали ядром всех социально-экономических преобразований в стране после победы революции в 1949 г. В результате аграрной реформы крестьяне получили землю в собственность. Доля обрабатываемых земель в общей земельной площади КНР сравнительно невелика (приблизительно 12%), но с экономической точки зрения они представляют собой самые ценные земли. Основная часть земельного фонда (около 88% территории страны) стала государственной собственностью. Несмотря на то что данные земельные угодья все еще используются незначительно (большой удельный вес среди них приходится на пустыни, горные хребты, склоны, высокогорные плато, солончаки, целинные земли), сосредоточение их в руках государства представляет собой важный резерв и обеспечивает крупные преимущества: прокладку дорог, открытие новых месторождений полезных ископаемых, проведение гидротехнического строительства, создание новых населенных пунктов.

На большей части КНР аграрные преобразования были осуществлены к концу 1952 г. Они привели к установлению в стране системы мелкого крестьянского землепользования. Однако вскоре произошла ликвидация экономической самостоятельности наиболее многочисленного класса китайского общества путем массового и быстрого кооперирования крестьянства в 1955-1956 гг. Крестьянство на 2/3 состояло из бедноты, согласной на уравнительное распределение (а часть ее даже желала этого).

Общество оказалось на рельсах азиатской формации в новом облике. В сельском хозяйстве, исконной зоне мелких и мельчайших индивидуальных хозяйств, в которых крестьянин – собственник или арендатор – был все же самостоятелен, появились сначала кооперативы, потом коммуны.

К 1957 г. в КНР сложились две основные формы собственности на землю: государственная, на долю которой, как и ранее, приходилось примерно 88% земельного фонда, и кооперативная, составлявшая около 12% земельной площади. Крестьяне утратили право собственности как на земли, полученные в период аграрной реформы, так и на те, которые принадлежали им задолго до этого.

В период так называемого «большого скачка» (1958-1959) началось создание более крупных производственных единиц – народных коммун, которое закончилось полным провалом. Лишь к концу 1965 г. сельское хозяйство преодолело разрушительные последствия «большого скачка» и получило возможность для дальнейшего развития.

«Культурная революция» вновь ввергла Китай в состояние дезорганизации. В Китае начался социально-экономический кризис.

Вновь радикальная перестройка в деревне началась с 1979 г., когда коллективные средства производства (земля, скот, инвентарь) и часть хозяйственных прав стали передавать мелким группам или отдельным лицам, а также право на существование получил семейный подряд. Весной 1982 г. система семейного подряда стала господствующей в китайской деревне. Законом устанавливалось, что земля остается коллективной собственностью, крестьяне могут ею пользоваться, но не имеют права покупать, продавать и сдавать в аренду. Таким образом, при коллективной собственности на землю в КНР возродилась система мелкого крестьянского землепользования со всеми характерными особенностями.

Руководству КНР удалось достичь главной цели реформы – «развязать» трудовую активность крестьян, возродить их интерес к производству. Однако вскоре стало очевидным, что система семейного подряда, не подкрепленная крупными государственными ассигнованиями, не гарантирует стабильных приростов сельскохозяйственной продукции. Нехватка средств постоянно сдерживает мелиоративные работы, борьбу с эрозией почвы, строительство водохозяйственных объектов, охрану окружающей среды, подготовку научных и технических кадров для села.

Условия для крупного хозяйствования на земле в КНР еще не созрели: затруднено перемещение избыточной рабочей силы из земледелия в другие отрасли, недостаточен уровень механизации полевых работ. Вплоть до настоящего времени сельское кооперативное хозяйство восстанавливается медленно и неравномерно.

По мнению китайских специалистов, в настоящее время в деревне установилась система двухъярусной экономики. Первый, или нижний, ярус представляют индивидуальные крестьянские хозяйства, второй, или верхний, – коллективные экономические объединения крестьян.

В настоящее время государство контролирует экономическую ситуацию в деревне на макроуровне, используя для этого политику цен, налоги, кредиты, поставку селу сельскохозяйственной техники и материалов, а также другие экономические рычаги. Китайское правительство осуществляет также активную законотворческую деятельность в аграрной сфере.

Осенью 1994 г. Правительство КНР представило новую сельскохозяйственную программу под девизом «Комфортабельная жизнь и работа для всех», обещая осуществить ее не позднее 2010 г. По мнению властей, к этому времени в стране будут ежегодно стабильно собирать не менее 500 млн. т зерна, что позволит обеспечить пищей всех сельских бедняков. Годовой доход на душу в деревнях составит 1200 юаней, а с помощью мелких поселково-волостных предприятий решится проблема сельской безработицы.

Однако расчеты показывают, что сбор зерна, равный 500 млн. т, не решит продовольственную проблему. В 2010 г. в КНР будет проживать 1400 млн. человек и в год на душу придется всего 357,1 кг зерна, т.е. не больше, чем в 80-е гг. Продолжится рост безработицы. Таким образом, новая программа не решит задач, стоящих перед китайской деревней. Сельское хозяйство – основа национальной экономики – продолжает оставаться слабым и неустойчивым.

Особенности решения земельного вопроса в Китае всегда заключались в соотношении двух основных частей производительных сил: население-земля. На облике сельской местности Китая лежит печать многовекового обременительного давления народонаселения на землю. Весь ландшафт больше, чем в какой-либо другой стране, модифицирован хозяйственной деятельностью человека. Плодородные земли давно заняты, вся ровная поверхность использована под пашню. Дороги в сельской местности сведены к узким тропинкам. Окружающие холмы и низкогорья террасированы и потому подвержены сильной ветровой и водной эрозии, в связи с чем на восстановительные работы расходуется огромное количество труда.

Причина такой земельной тесноты заключается, прежде всего, в гигантском народонаселении. Кроме того, в рельефно-климатическом отношении Китай относится к наименее благоприятным странам. Горные массивы, пустыни, неудобья составляют более 60% его территории, на пахотный фонд – главное средство производства сельского хозяйства – приходится примерно 10% земель. При 7% общемирового пахотного фонда страна кормит 23% населения Земли. Положение с земельными ресурсами усугубляется выпадением из сельскохозяйственного оборота части земель и ухудшением их качества.

Вместе с тем Китай располагает резервами для расширения площади обрабатываемых земель. По оценке специалистов, в стране имеется 100 млн. га пахотнопригодных целинных земель, в том числе примерно 35 млн. га можно ввести в сельскохозяйственный оборот в относительно короткие сроки.

Охрана земельных ресурсов, стабилизация и по возможности расширение пахотного клина – одна из насущных задач в Китае. Один из важных путей повышения продуктивности обрабатываемых земель в Китае – водохозяйственные и мелиоративные работы. С орошаемых земель собирают 2/3 урожая зерна. Весьма перспективным для Китая представляется развитие экологически чистого сельского хозяйства. За последние два десятилетия в Китае также создано более 300 исследовательских центров, в которых занято более 20 тыс. специалистов по различным проблемам природопользования. Широко развита и подготовка соответствующих кадров.

Важнейшими достижениями китайской реформы, начавшейся в 1994 г., являются превращение крестьянства в экономически самостоятельный класс и на этой основе быстрый подъем сельскохозяйственного производства. В целом в Китае произошли заметные экономические и социальные сдвиги.

Можно говорить о «грузе прошлого» – нерешенных задачах экономического развития Китая и прежде всего о слабости сельскохозяйственной основы. Но «феодальное наследство» можно рассматривать и в позитивном плане. Это положительный заряд колоссального трудолюбия, не растраченный за последние три-четыре десятилетия, накопленный производственный опыт и др. Самобытные технологические приемы сейчас с большой пользой применяются на мировом рынке. Многие китайские товары не имеют аналогов, и торговля ими дает хорошую прибыль.

В настоящее время модернизация страны идет более или менее оптимальными темпами. Китай уже примерно десять лет держит мировое первенство по темпам роста ВВП, а жизненный уровень населения за эти годы вырос, как минимум, в 2 раза. При сохранении таких темпов становится реальным выход Китая на позиции ведущей мировой державы.

Население КНР продолжает расти и явочным порядком начинает устремляться на соседние территории. Определенную тревогу вызывает положение на российском Дальнем Востоке и в Сибири. Туда за годы советской власти направлялись гигантские силы для создания железных дорог, автотрасс, городов, но было мало сделано для закрепления жителей. В результате произошел отток населения, беспредельные просторы восточной части России стали еще более безлюдными. Эти территории – заманчивая перспектива для Китая, население которого в начале XXI в. достигнет 1,5 млрд. человек.

Индия

Индия относится к группе стран, характеризующихся господством «землесберегающего» технологического способа производства, при котором сбережение не труда, а земли исходно образовывало определяющие параметры динамики хозяйства агросферы.

После достижения независимости в 1947 г. в стране началось осуществление аграрной реформы. Реформа имела две цели: экономическую, заключавшуюся в изменении аграрной структуры, унаследованной от прошлого и препятствующей росту сельскохозяйственного производства, и социальную, предполагавшую уничтожение всех элементов эксплуатации и социальной несправедливости в аграрной структуре.

Одним из главных направлений аграрной политики Индии в первое десятилетие было устранение систем иерархического землевладения. На территории бывшей Британской Индии накануне принятия первых аграрных законов этими системами было охвачено 57% площади частновладельческих сельскохозяйственных земель.

Сложившаяся в Индии структура земельной собственности и «посредников» – рентополучателей не имела аналогов в других развивающихся странах. Каждая ячейка этой структуры напоминала пирамиду: на самом верху ее располагался заминдар, а основание подпиралось массой непосредственных производителей – лиц, действительно обрабатывающих землю.

Субвладельцы, заполнявшие пространство между верхушкой и основанием «пирамиды», ко времени принятия первых аграрных законов независимой Индии обладали постоянными и отчуждаемыми правами (наследования, продажи, заклада своих владений и т.д.). Аналогичными правами были наделены и полноправные райяты (последний, считая «сверху», массовый слой лиц, располагавший юридически закрепленными правами на землю), которые в соответствии с английским земельным правом именовались «арендаторами». В некоторых случаях ниже райятов могла находиться прослойка субрайятов. Последние, хотя и были по закону признаны «арендаторами», обладали слабо защищенными юридическими правами аренды.

«Пирамида» была подвижна: она росла, причем не только «сверху», но и «снизу». Наиболее обычный путь роста иерархической лестницы дольщиков земельной ренты – скупка владельческих прав райятов и любых других лиц, обладавших статусом «арендатора», ростовщиками и прочими собственниками денежных капиталов. Так возводились «бастионы» издольщины и другой не регулируемой законом аренды. Таким образом, экспроприация индийского крестьянства при системе заминдари происходила вовсе не в форме лишения его земли как объекта хозяйственной деятельности, а в форме низведения землепользователей, обладающих реальными правами защищенного «арендного» держания, к статусу все менее защищенного «арендатора», вплоть до позиции «нулевого» значения, т.е. до статуса «арендатора по своей воле». Процесс такого «нисходящего» движения земельных прав крестьян-арендаторов открывал путь к взвинчиванию величины земельной ренты, которую присваивала корпорация землевладельцев-«посредников».

В итоге полуторавекового развития аграрных отношений в колониальный период в Индии сложились районы (например, округ Бакаргандж, Бенгалия), где между заминдаром, стоявшим наверху, и крестьянами, непосредственно обрабатывавшими землю, расположилось до 50 слоев паразитарных рентополучателей, деливших между собой взимаемую с крестьян земельную ренту.

В результате ликвидации иерархического землевладения, завершившейся к началу 60-х гг., 20 млн. арендаторов (лиц, имеющих признанный законом статус «арендатора») вступили в непосредственные отношения с государством. «Феодальная власть» заминдаров и иных субвладельцев над статусными арендаторами и в более широком смысле – над деревней была устранена. Это важнейшее достижение реформы.

Устраняемым «посредникам» выплачивался выкуп, частично наличными деньгами, но главным образом государственными процентными платежными обязательствами, погашаемыми в рассрочку в течение многих (в некоторых штатах – до 40) лет.

Устранение «статусного лендлордизма» обнажило острейшие проблемы аренды в индийской деревне, вывело их решение в разряд первоочередных задач аграрной реформы. Ведь даже к началу 70-х гг. из общей массы арендаторов, включая их многочисленные отряды, вступившие в прямые отношения с государством в бывших районах заминдари, лишь 16% приобрели права собственности на свои земельные держания. А 82% арендаторов относились к категории лиц «с необеспеченными арендными правами».

Приоритет в реформе системы арендных отношений был отдан следующим двум преобразовательным акциям:

осуществлению мер, обеспечивавших «гарантию владения» арендованной землей; эту цель предполагалось достичь наделением арендующих производителей «устойчивыми», «постоянными» правами аренды, а также представлением им права выкупа земли в собственность;

повсеместному введению стабильных ставок арендной платы при резком (в 2-3 раза) их снижении.

Реалии деревенской жизни парализовали действенность законодательных установлений официальных властей. В 50-х гг. землевладельцы (заминдары и прочие бывшие «посредники» – рентополучатели, сохранившие «личное» землевладение), сдававшие свои земли в аренду, активно боролись за присвоение наибольшей массы ренты. Это предопределило беспрецедентный по размаху сгон с земли крестьян-арендаторов, обладавших потенциальной возможностью получить защищенные права и в результате выплачивать арендную плату меньших размеров. Земли, «освобожденные» от арендаторов, провозглашались «личной запашкой», хотя в основном они переводились в разряд «скрытой» аренды, гарантировавшей присвоение наиболее высокой массы ренты. Этим целям способствовала также издольщина, получившая сильный импульс к росту.

На 70-е гг. пришлись «вторая волна» массовых сгонов крестьян с земли и соответственно новое уменьшение площади учтенных аренд, которая стабилизировалась (даже немного увеличилась) лишь к началу 90-х гг.

Не лучше дело обстояло и с осуществлением арендного законодательства в части, касающейся введения «справедливой ренты» для арендаторов. Даже к началу 90-х гг. ставка арендной платы «черного рынка» по-прежнему составляла 50% валового урожая – такой она была еще в колониальный период.

Сердцевину второго этапа земельной реформы в Индии составили разработка, повсеместное принятие в первой половине 70-х гг. законов о земельном максимуме («потолке» площади земельного владения) и попытки их осуществления, растянувшиеся на два десятилетия.

«Потолок» владения, которое может находиться в собственности семьи, составил по штатам 4-7,3 га поливных земель с круглогодичным орошением или до 18-22 и более га богарных участков земель более низкого качества.

Процесс принятия этого закона вызвал ожесточенное противодействие крупных помещиков. В Индии начался беспрецедентный по размаху и интенсивности процесс «укрытия» крупных землевладений (дробление титула земельной собственности и распределение его «кусочков» между многочисленными «родственниками» и другими подставными лицами, включая в иных случаях сельскохозяйственных рабочих, поколениями трудившихся на полях собственника), а также активная продажа земли крупными собственниками на свободном рынке. Децентрализация крупной земельной собственности в невиданных прежде в Индии масштабах стала самым значительным результатом действия законодательства о земельном максимуме.

Но фактические результаты действительного перераспределения земли по законам о земельном максимуме в пользу безземельных и малоземельных слоев деревни (включая сельскохозяйственных рабочих) оказались плачевными. Законы о «потолке» владений не служили «социальной справедливости» в агросфере. Они побуждали крупного собственника переходить к реальной обработке принадлежавшей ему земли «своими силами», к обзаведению собственным хозяйством. И в этом – их вторая главная функция.

Земельная реформа, продолжающаяся более 50 лет, вызвала заметные изменения в аграрной структуре Индии. Одним из ее существенных итогов была демократизация системы земельных отношений, происшедшая в результате значительного расширения слоя легитимных субъектов владельческого права на землю – как собственников, так и арендаторов с устойчивым, прочно защищенным законом арендным держанием. В результате преобразования аграрных отношений «заминдари» была создана универсально однородная система прав собственности на землю по всей Индии: земельные собственники различаются между собой лишь площадью участков, которыми они владеют на правах полной (или частично ограниченной в некоторых штатах) собственности.

Пореформенная эпоха отмечена неравенством в распределении земли. Хотя после устранения иерархического землевладения концентрация земельной собственности на верхнем полюсе деревни несколько снизилась, она продолжает оставаться чрезмерно высокой. Вместе с тем господствующий класс заблокировал перераспределение земли в пользу безземельного и малоземельного населения деревни (в рамках законодательства о «потолке» земельных владений), отбросил значительную его часть к худшим формам рентных отношений («подпольная» издольщина). Иными словами, проблема «социальной справедливости» в Индии, которая предопределялась перераспределением земельной собственности, была решена в пользу макроэкономической целесообразности.

На фоне земельных реформ развертывался процесс углубления диспропорции между двумя факторами сельскохозяйственного роста: рабочей силой и используемыми в производстве природными ресурсами.

Экстенсивное освоение площади возделываемых земель в Индии завершилось в основном к середине 70-х гг. Между тем демографический взрыв, начавшийся на рубеже второй половины XX в., вызвал в стране бурный рост трудовых ресурсов. В агросфере за 1950/51 – 1990/91 гг. численность работников, занятых в сельском хозяйстве, увеличилась по меньшей мере в 2 раза.

Одним из факторов, смягчавших отрицательные влияния последствий такого дисбаланса, была экспансия поливного земледелия. Другим фактором служили новые технологии возделывания зерновых культур («зеленой революции»), внедрение которых началось в зонах поливного земледелия с середины 60-х – первой половины 70-х гг.

И все же в пореформенный период в Индии, несмотря на все усилия, предпринимавшиеся государством, так и не произошло адекватно компенсирующего (тем более опережающего, как в Японии или Южной Корее) отвлечения рабочей силы, сосредоточенной в сельском хозяйстве, в другие сферы экономической деятельности. В результате экономического развития «давление на землю» отнюдь не уменьшилось, а, по-видимому, обнаруживает тенденцию к возрастанию.

В пореформенный период существенные изменения произошли в структуре землепользования в индийской деревне. Практически за 20 лет (1970-1991) в 1,5 раза выросло число дворов (семей), хозяйствующих на земле, а площадь, которую они используют в своей деятельности, не увеличилась (прирост равен 1,5%). Дефицит земли как объекта экономической деятельности стал ощущаться в индийской деревне существенно острее.

Но наиболее удручающим фактором сельскохозяйственного роста в Индии является то, что ни государство, ни собственно производители агросферы на протяжении всего периода послевоенного развития не смогли (за весьма скромными исключениями) преобразовать технологические и экономические условия, обеспечивающие рост производительной силы труда. Производительность труда за многие годы независимости практически не претерпела изменений, а сельское хозяйство Индии становилось все менее эффективным. В процессе полувекового экономического роста в агросфере Индии сформировалась и воспроизводилась модель хозяйства с непомерно высокими издержками производства.

Взвинчиванию издержек производства в сельскохозяйственной сфере национальной экономики способствует политика субсидий, реализующаяся в форме безвозмездного перемещения государством в аграрный сектор части национального продукта, произведенного за его пределами. Электроэнергия и минеральные удобрения также предоставляются производителям в сельском хозяйстве на исключительно льготных условиях, реализация которых субсидируется государством.

Таким образом, от рубежа 70-80-х гг. в стране складывалась модель хозяйства агросферы с «затухающими» импульсами к самодвижению; реализация этой модели означала проедание, без отдачи, все растущей массы национальных производственных ресурсов; при данной модели каждый шаг по пути экономического прогресса оплачивался по все более высокой ставке.

В целом земельная реформа, начавшаяся в Индии в середине XX в., обеспечила универсализацию форм земельной собственности практически на всей территории Индии и тем самым заложила важнейшие социальные предпосылки для перехода аграрной экономики страны к модели современного экономического роста. Начало данного перехода относится к концу 60-х – началу 70-х гг., когда формирование современной модели роста приняло скачкообразный характер. «Затухание» интенсивности данной модели выпало на 80-90-е гг. Индии не удалось преодолеть негативное воздействие демографического взрыва на свою аграрную экономику. Изменение параметров хозяйства агросферы произошло и под воздействием политики государственного протекционизма.

В начале 90-х гг. в стране обозначилась экономическая реформа. В условиях «глобализации» механизма рыночных отношений эта реформа была призвана предотвратить сползание агросферы Индии в разряд неконкурентоспособных хиреющих хозяйственных систем. Значение этой пока не состоявшейся в полной мере реформы заключается в том, что она возвестила о начале нормальной рыночной эры в развитии аграрного сектора государства.

Особенность современной стадии развития частнопредпринимательского уклада заключается в том, что он претерпевает специфическое «расщепление». На одной стороне сосредоточиваются высокозатратные, экономически хищнические хозяйства, воспроизводство которых «подпирается» обильными безвозмездными вливаниями ресурсов, принадлежащих всему обществу, и которые присваивают доходы, используя государственный протекционизм. На другой его стороне формируются хозяйства, готовые принять правила свободного рынка, освободиться от системы искусственных подпорок (включая субсидии), превратившись в предприятия, приносящие прибыль. При этом государственное вмешательство в аграрную экономику предполагается ограничивать регулированием цен на конечный продукт фермерского хозяйства.