шильям иккам

'

2.5. Универсалии и номинализм

Оккам неоднократно заявляет о нереальности универсалий. В "Лес(ига зеп&пНагит" он пишет: "Ничто из того, что внедуши, реально или рационально постижимого, ни само по себе, ни для другого, о чем можно судить, не есть универсальное... как невозможно, чтобы человек в каком бы то ни было аспекте рассматривался как осел". Реальность универсального насквозь противоречива, а потому ее следует исключить. Реально лишь индивидуальное. Универсалии всего лишь имена, но не основание реальности. В индивидууме нет ничего, что можно было бы выделить как универсальное, а если и можно было бы, то в этом случае оно существовало бы самостоятельно. Вся реальность — "синолос", отдельное. Так отпадает проблема индивидуации, так занимавшая классическую философию, ведь переход от универсальной сущностик индивидуальномуобъявлен незаконным.Но также отпадает ипроблема абстракции как тематизации специфической сущности,

О чем, в таком случае, трактует абстрактное познание. Универсалий нет в вещах, "т геЬив", вне души, ни в вещах, ни до вещей. Они лишь вербальные формы для удобства ума отстраивать серию отношений для логического применения. Ментальные операции над схожими между собой предметами рождают некие аббревиатуры, сократительные знаки, — они-то и есть универсалии, то есть реакция интеллекта на наличие множества сходных предметов. Так имя "Сократ" относится к определенной личности, но имя "человек" как аббревиатура — универсалия. Как же быть с наукой, которая со времен Аристотеля имеет своимпредметом универсальное? Из посылок Оккама исчезают всеобщие законы, иеархическая структура и систематика универсума. Согласно номиналистам, такой тип знания кристаллизует ее, делая бесплодной и неподвижной. Достаточно вероятностного знания, основанного на повторяемости в опыте, оно, просчитывая частоту случаев в прошлом, предсказывает его вероятие в будущем. Утратив веру в метафизические доказательства, исполненныев аристотелевско-томи- стском духе, Оккам постулирует индивидуально-множественный универсум, где нет места неизменному и необходимому.

2.6."Бритва Оккама"и распад традиционной метафизики

Вконтексте безудержной веры в индивидуальное совсемне сложно найти методологическийрецепт: "Епиа поп 8ип1 тиШрИсапЛа ргае1ег петвгШет" — "Не следует умножать сущности сверх необходимо-

сти" — пресловутая "бритва Оккама". Этот канон становится главным оружием критикиплатонизма и аристотелизма в том, что их объединяет.

Теперь у нас есть поврд увидеть, как рушатся опоры метафизики и традиционной гносеологии.

Сначала Оккам отказывается от метафизики бытияв модусе аналогий Аквината и однозначногобытия Скота по причине,что нет другой связи между конечным и бесконечным как чистыйакт божественной воли, по поводу которой бессмысленно рефлектировать. Вместе с понятием бытия выводится и понятие субстанции, 0 вещах теперь мы знаем лишь их качества и акциденции,обнаруживаемые в опыте. Субстанция — разве что неизвестная реальность, ради которой вряд ли следует поступаться принципомэкономииразума. По поводу метафизического понятиядействующей причины эмпирически устанавливаемо, что есть разница между причиной и следствием, первое предшествует второму. Возможно установление правил следования феноменов, но без метафизических претензий по поводу необходимости типа саивае/Даепя (действующая причина), или саиваДпаИв (целевая причина) . Нет смысла говорить, что нечто движимо любовью или желанием, ведьдействие итак есть. Точнотак же, если огонь испепеляет дотла, то почему непременно вести речь офинальной причине,не достаточно ли пепла, говорящего о тщете доказательств?

Что касается гносеологии, то здесь дело еще проще. Дебаты между томистами и аверроистами оботличияхмежду интеллектом действующим и интеллектом возможнымОккам называет пустозвонством. Более того, он полагает, что единство познавательного акта то же самое, что и его индивидуальность, Все виды образов промежуточных между обьектами и нами бесполезны, если объект не дан непосредственно. "Статуя Геркулеса никогда не приведет к познанию Геркулеса, речь не может идти даже о сходстве, если изначально не было знакомства с самим Геркулесом".

Это последнее суждение показывает нам, что "бритва Оккама" открывает дорогу типу мышлениявдухе "экономии", выбрасывающей за борт все лишнее, среди которого оказываются метафизические понятия, на коих покоятсянауки и сама реальность, правилокоторого не принимать гипотезы аи. Нос (к этому, кстати), каузальные связи. Наконец, эта критика призывает воздерживаться от всего, что вне индивидуального, а доверяться лишь эмпирическому познанию как фундаментальному.

2.7. Новая логика

Возникает вопрос: как в свете такой критики традиционной метафизики выглядит логика с ее правилами, которые любой научный дискурс приучен уважать?Английский францисканец в видах оздоровления логики предлагает освободить мышление от ненужного смеше-

{./ккам

ния лингвистических образований с реальными, элементов дискурса с элементами объективными. Знаки, которымимы располагаем, необходимы для описания и передачи информации, но не следует приписывать символам другой функции, чем указание на то, чем символы являются.

Вот некоторые эмбрионы оккамовской логики. Прежде чем говорить о предложениях, пропозициях,нужно выяснить термины, их составляющие. В "Сумме логики" он выделяет следующие. Термин ментальный, отражающий модификацию души; как обозначающий он становится частью ментальной пропозиции. Термин оральный, или устный, составляет часть устного предложения.Наконец, терминписьменный, воспринимаем уже не ушами, а глазами. Первый термин натуральный, два других — конвенциональные, ибо от языка к языку меняют свой облик.

Есть, среди прочего, еще и "категорематики", т. е. термины, имеющие определенный и точный смысл, как,например,"человек" (обозначающий всех отдельных людей), "животное", "белизна" и т.п. Есть и так называемые "синкатегорематики", среди которых такие понятия, как "каждый", "никто", "кто-то", "все", "только" и подобные отим, не имеющие точного и определенного смысла.

Нужно отличать термины абсолютные от терминов коннотативных, соотнесенных. Так, имя "животное" относится к первому классу, ибо, включая в себя и быков, и ослов, и котов, оно не обозначает их в порядке преимущества, предшествования. Термин же "белое", к примеру, будет коннотативным, ибо предполагает наличие понятия "цвет", с которым он соотносится, или слова "белизна", во вторую очередь.

Употребление коннотативных терминов связано с модальностью существ в том смысле, что они могут прямо указывать на какую-то вещь и косвенно на другую, выявляя связь между предметами, которой в реальности нет. Теперь, полагает Оккам, можно включить глагол в дефиницию, выражающуюноминальную сущность. Например, на вопрос, что значит термин "причина", можно сказать, что "это нечто, за которым следует нечто другое, или: нечто, способное продуцировать другое".

Термины, кроме собственных свойств, имеют свойства места, занимаемого в пропозиции. Такая теория получила название теории суппопозиций, занимающейся возможнымизамещениями терминов в предложении. Здесь выделяется персональная суппозиция. Например, "всякий человек — животное", предполагается, что термин "человек" замещает собой всех отдельных людей. Простая суппозиция имеет место, когда термин замещен понятием типа "человек это вид", отсы-

)К4 "Треченто"

лая к отдельно существующим людям. Наконец, материальная сулпозиция, типа "человек это имя", гдетерминлишен смысла.

Короче говоря, одини тот же термин можетиметь разные смыслы, в зависимости от места и характера пропозиции. Из наших примеров видно, что ценностьпонятия "человек" всякийраз иная, вытекающая или из материальности слова, или личности,или психической реальности общего выражения, которая присутствуетв уме того, кто мыслит понятие человека.

'Становится очевидным намерение Оккама придать логике автономный статус и строгие очертания,чего не было у предшественников. Но он не устает подчеркивать, что никакой объективной реальности за терминами нет. Мы имеем дело с радикальным разводом логики и реальности, именами и вещами. Икаковы же плоды этого развода?

Во-первых, это дает возможность, по мнению Оккама, заняться терминами как чистыми символами, как если бы они коррелировали сами с собой. Он даже предлагает в качестве результата такой чистки неуязвимую теорию логическогодоказательства, строгого и очевидного, как образованного из чистых символов.Гениальная интуиция реализована полностью современной символической логикой с ее разделением "синтаксиса" и "семантики".

Ставя затем задачу уточнения употребляемых терминов уже в отношении обозначаемой реальности, Оккам дает мощную возгонку экспериментальной традиции. Постоянный контроль за нашими ссылками на реальность, строгость языка и научного дискурса, — таковы его требования. Вера в продуктивностьлогических суппозиций в различных формах соседствовала с призывом избавиться от приблизительности в суждениях и вредных засорений языка, стремиться к пунктуальности и строгости мышления. Речь идет, таким образом, о логической конструкции, гдепорядокмысли гарантирует ясность языка и реализм познавательных интенций.

2.8.Проблема существования Бога

Всвете логических требований любую интуицию Бога Оккам видит, как минимум, неопределенной. Поповоду возможного интуитивного познания Бога он пишет: "Ничто не может быть познанным само по себе естественным путем, если не дано уже интуитивно; однако интуитивное постижение Бога не лежит на пути естественного познания". Именно как апостериорныекритикует он доказательства Аквината и Скота.

Метафизика бытия, поОккаму,приказаладолго жить, ибо она не удержала равновесия между причинами действующими и причинами сохраняющими. Трудно, скорее невозможно, доказать абсурдность

Уильям Оккам

185

бесконечного процесса, имея серию действующих причин, которые отвечают лишь за продуцирование вещей. Так к выводу о вечности мира пришли логическим путем Аристотель и Аверроэс, не поймавшие первой причины за хвост.

Более эффективен путь причин-консервантов. Сохраняя свое бытие, вещь остается сама собой. Вот так формулирует Оккам аргумент такого рода: "Любая вещь, реально кем-то или чем-то произведенная, если ее бытие поддерживаетсяреально, им (бытием) сохраняется, значит, мирсотворен, то есть онсохранен в течение всеговременитем, кто его бытиеподдерживал". Что касается существа, которое его сохраняло, то здесь могут быть два мнения: либо оно произведено чем-то другим, либо ничем уже не произведено. Во втором случае мы имеем первую производящую причину, она же и причина сохраняющая. В первом случае следует искать последнюю причину, ибо в ряду причинконсервантов нельзя идти до бесконечности, в противном случае пришлось быпризнать бесконечное в акте, что абсурдно.

Сила этогоаргумента состоит вфакте, что сотворенноене способно к самосохранению собственными ресурсами, иначе оно превратилось бы из случайного в необходимое. Как производные вещи они нуждаются в сохраняющем начале. А поскольку нельзя сохранить того, что еще не произведено,то действующая причина и сохраняющая одна и та же. Но если в порядкедействующих причинследовать до бесконечности не абсурдно, то отчего же абсурдна бесконечность сохраняющих причин? На это вопрос Оккам отвечает без колебаний: если сохраняющих причин бесконечно многои они сосуществуют с сохраненнымивещами, то следует признать актуальную бесконечность вещей, энтэ, что в сфере возможного и случайного чистый абсурд.

Как заметил Гисальберти, показательно предпочтение Оккама этому типу аргументации в характере сохраняющей причины,которая актуально выражает силу быть или не быть. Поэтому ее актуальность связана с определенностью актуального существования мира, нуждающегося в каждый из моментов в поддержке бытия.

Обоснование не может пойти дальше. Что, например, можно сказать о Божественных атрибутах, о единстве, бесконечности, всемогуществе, всеведении? Все якобы доказательства по поводу них всегонавсего внушения. Они могут исключить сомнения, потому не могут быть признаны доказательствами. Хотя признание сохраняющей причины уже спасает от агностицизма. Оноделает возможным существование Абсолюта,которыйособыми путямиоткрывается человеческому разуму. Откровение — единственное зеркало, где можно увидеть подлинный лик Бога. Слабы и неубедительны человеческие доказательства, их неопределенность, нестрогость не могут исключить сомнения.