1.1.4. Новая рациональность как альтернатива наших дней.

Культуры европейского типа, к которым, при всех оговорках, причисляет себя и Россия, за два с половиной тысячелетия в своем развитии сменили несколько типов представлений о человеке и мире, и несколько типов связанных с этим представлением рациональностей. Они выразились и в разновидностях права, сменявших друг друга. Европейская рациональность на протяжении своей истории отличалась двумя ясно различимыми чертами: аксиоматичностью и логичностью.

Исторически первым для европейских культур был античный тип рациональности. Он характеризовался непосредственным интуитивным восприятием истин общественной жизни, находящихся под прямым воздействием Космоса и полагаемых в качестве аксиом, и их логической разработкой и превращением в систему выводов, положенных в основу античной цивилизации и ее права.

Ей на смену пришла средневековая рациональность, где функцию аксиоматики выполняла церковная догматика, в дальнейшем точно так же логически разработанная и развитая. Общественная жизнь с ее непосредственной данностью в Средние Века рассматривалась в конфронтации с церковной догматикой как объект преодоления. Однако непреложное влияние общественной жизни вносило свои коррективы, и это, в конечном счете, обусловило противоречивый и развивающийся характер средневековой рациональности, цивилизации и права.

В эпоху Возрождения начинает зарождаться рациональность и цивилизация Просвещения, где после векового (XVII в.) противостояния рационализма и сенсуализма утвердился синтетический тип рациональности. В нем роль аксиоматики выполняет непосредственное восприятие внешней чувственной реальности природы, а логика закрепилась за рациональным развитием полученных от природы эмпирических данных. Рациональность и цивилизация приняли научный характер при явном доминировании естественных наук.

Со второй половины XIX-го по середину XX века в научной европейской рациональности все больше возрастает удельный вес наук о культуре, среди которых правоведение занимает свое законное место, а рациональность и цивилизация становятся преимущественно гуманитарно-культурологическими с интуитивным постулированием человеческого бытия как культуры.

И наконец, завершив своеобразный виток от интуитивно-космоцентристской аксиоматики Античности к интуитивно-культуроцентристской аксиоматике XX века, европейская рациональность, цивилизация и право входят в состояние кризиса, которое сегодня идентифицируется с легкой руки Ж.-Ф.Лиотара как «состояние постмодерна».

Для современных наук состояние постмодерна выступает основным источником их сегодняшней проблематизации.

Постмодернистское состояние означает новую смену типа рациональности и порядка, или, по выражению французского философа А.Бадью, поиск нового социального дискурса.

1.2.Эпоха и современность.

1.2.1. Понятие культурно-исторической эпохи и современности

Постановка вопроса о «современных проблемах науки» во избежание абсурда заставляет определиться в том, что может считаться современностью¹. Определить же современность можно, соотнося это понятие с противоположным понятием «эпохи».

Под эпохой в отечественной мысли принято понимать качественно своеобразный период истории, отличающийся единой системой устойчивых признаков. По этому основанию можно выделять и, на самом деле, выделяются самые разные эпохи, например, эпоха Возрождения, эпоха рациональности, межцивилизационная эпоха и т.д. Само понятие системы признаков в применении к истории заставляет понимать и историю не только как время, но и как пространство, в котором это время развертывается. Отсюда следует, что эпоха представляет собою систему сосуществующих и сменяющих друг друга явлений, событий и ситуаций, объединенных общими признаками.

Традиционный советский взгляд на эпоху, во многом совпадающий с принятой нами дефиницией², тем не менее, делает акцент на материальном характере признаков эпохи. Ее трактовка в духе советской философии элиминирует из истории человека как субъекта, представляя в качестве субъекта «этнос», «общество», «народ», «класс», «массу». Такие «супериндивидуальные субъекты» выступают не более чем научными абстракциями от межчеловеческих отношений, вполне правомерными для решения отдельных проблем. Однако поставленные на место реальных индивидов, абстрактные субъекты становятся мифами, заставляющими мифологизировать и эпоху тоже. В этой трактовке она – что-то вроде известной из советского марксизма формы движения материи, в применении к истории. Она становится конкретно-историческим проявлением и содержанием общественно-экономической формации и различие между эпохой и современностью исчезает. Современностью оказывается все, относящееся к эпохе.

Советская трактовка может быть правомерна для поиска материальных законов исторического процесса. Вместе с этим, включение в состав эпохи человеческих индивидов и обусловленных именно их субъективностью таких явлений как разум, воля, свобода, творчество и т.д. заставляет понимать эпоху не как проявление формации, а как культурно-историческое образование, для которого – объективные законы являются не более чем условиями существования.

В этом случае, устойчивые признаки эпохи становятся субъективными «экзистенциальными» состояниями и переживаниями людей, и только под таким человечески-субъективным, экзистенциальным углом зрения понятие современности приобретает смысл. Современность, это – эпоха, воспринятая человечески-субъективно как материал и предмет деятельности и практики, как пространство индивидуального выбора, в котором реализуется человеческий разум, свобода и творчество. В таком случае, именно современность становится источником проблематизации эпохи.

Современные проблемы науки, это – проблемы, обусловленные необходимостью продолжения исторического процесса и выбора его дальнейшего направления.