2. Шумалинский

После встречи с Дубровиным, Шумалинский поехал в свой спортивный клуб. Спустя пару часов, дождавшись, когда последний из детей покинет зал, Шумалинский пошел в раздевалку, отдав распоряжения старшим ученикам – они сами закроют додзе, они же будут завтра проводить тренировку с утренними группами. Бросив короткий взгляд на портрет Основателя, Шумалинский в очередной раз скептически улыбнулся предприимчивости этого японского дедушки, сумевшего выдать за личное ноу-хау немного не свое. А еще говорят, что евреи вроде Эйнштейна самые продвинутые в этом плане.

Годам к сорока, то есть почти двадцать лет назад, с опытом занятий, по меньшей мере, в десятке боевых школ и стилей, у господина Шумалинского появились серьезные сомнения и в этих школах, и в этих стилях. Как правильно заметили еще ганфайтеры Дикого Запада – бог создал людей сильных и людей слабых, но полковник Кольт уравнял всех.

Тем не менее, рукопашный бой был и остается отличной сферой бизнеса, потому, когда правители СССР милостиво разрешили людям им заниматься, в конце восьмидесятых, Шумалинский открыл своё небольшое додзе, где охотно знакомил людей с частью того, что знал сам. А впоследствии его школа стала отличным прикрытием для его миссии здесь, давая возможность, и встречаться с нужными людьми, и выезжать за границу на «семинары».

Приняв душ, переодевшись, Шумалинский вырулил машину со стоянки, направляясь к супермаркету – у Миры сегодня был день рожденья и надо было еще за подарком заскочить. Но на Литейном, опять намечалась пробка, и от намерения купить дочери новый ноутбук в придётся сегодня отказаться.

Вдалеке переключился светофор, колонна автомобилей тронулась, и сзади раздался пронзительный гудок клаксона. Шумалинский чуть подал вперед и снова встал, чуть не въехав в багажник резко остановившегося впереди «копейщика». Так называли обладателей известной «копейки» - ВАЗ 2101 выпуска подчас середины прошлого века. Хотя к «копьям» копейщики имели мало отношения – не сильно жалея свои тарантасы, они гоняли по городу как копья на колесах, втыкая их во всех попало.

Снова сменился светофор. Шумалинский проехал еще метров пятьдесят. Поправил зеркало, в котором выстроилась полукилометровая вереница машин. Не иначе – опять кого-то по Неве катают. Наверное, жидомасоны в город приехали! Шумалинский зло усмехнулся. Странно, почему они любят плавать на катерках только по Неве или Москва-реке – по Рейну и по Темзе никто из жидомасонов не плавает, во всяком случае, ради прогулки какого-то дерьма никто нигде дороги не перегораживает. В США так вообще дерьмо вертолетами возят.

Шумалинский доехав до 17-й линии Васильевского, свернул на двухполосную дорогу. Через десять минут фары уперлись в фасад его дома. Закрыв машину и войдя в подъезд, он вызвал лифт.

3. Группа «Тау»

Оказавшись, наконец, дома Шумалинский первым делом поцеловал дочь, поздравив её с двадцатилетием. Гостей не приглашали, решили провести этот вечер вдвоем. За столом, слушая богатый жестами пересказ Миры о вчерашнем предварительном праздновании с друзьями, Шумалинский напряженно размышлял об этом парне Дубровине, о стоящих за ним людях. Люди эти были очень необычным явлением в среде русских националистов, которых он для себя давно разделил на патриотов и «поцтриётов».

«Поцтриёты» были в России особым явлением. Моссад внимательно отслеживал попытки конкурирующих спецслужб наладить контакт с русскими, которых они считали националистами, чтобы потом использовать их в своей игре. Как-то стало известно, что в Россию прибыла группа из Китая с целью наладить связи с теми или иными националистическими структурами. На будущее, так сказать сделать услугу. Естественно, на главную общую встречу пошел и человек из Моссада, известный в московских патриотических кругах как самый яростный и непримиримый жидофоб – только пена у него изо рта разве что не шла, когда представлялся случай поговорить о жидах.

Китаец был замечательный – скромный, тихий такой, маленький и вежливый. Собрав на секретные переговоры тусню «патриотов», сразу перешел к делу и сообщил им, что для работы бюджет может быть ни много, ни мало – два миллиарда долларов. Это по курсу 1998-го года! Их человек просто обалдел от такой щедрости: с подобным размахом Китай сложно было переиграть.

Но еще больше обалдел китаец, когда эти «патриоты» прямо при нем начали бить друг другу морды и выяснять кто главный – то есть, кто будет пилить бабло. Естественно, бабла этому сброду не дали.

После этого, еще пары аналогичных случаев, в Моссаде сложилось устойчивое мнение, что русские националисты – абсолютно бесперспективная масса, там не с кем говорить. Другое мнение было у совсем немногих, к которым принадлежал и шеф Шумалинского, Цви Шрайман неформальный лидер группы «Тау», к которой Шумалинский непосредственно принадлежал.

Шрайман был известным человеком в еврейской разведке, начинавший свою карьеру еще организацией диверсий против англичан. Его родители жили в Австрии, но с появлением перспективы создания Израиля они без лишних раздумий поехали в Палестину, где едва достигнув 16-ти лет, Цви с головой погрузился в войну, начав деятельность в «Хагане» ещё при англичанах. Очень быстро сделав карьеру, он дослужился до генерала - начальника отдела Моссада. Ныне, уйдя как бы на пенсию, ибо о его продолжающейся деятельности внутри Массада было известно очень немногим – по сути, только членам группы «Тау», которую он создал в начале 80-х.

Официально Шрайман, имевший очень богатый опыт диверсий, занимался борьбой с террористами – так, служба досмотра аэропортов Израиля работала на основе его концепции. Вместе с тем, случайно столкнувшись с некоторыми необъяснимыми для себя фактами, Шрайман познакомил со своими выводами некоторых, самых доверенных ветеранов разведки. Вместе они тогда и создали основу «Тау», названной так по последней букве еврейского алфавита.

Большей частью её работой была проверка родословных некоторых видных деятелей международного еврейского движения, в еврействе которых у Шраймана появились серьезные сомнения. На первый взгляд эти люди делали всё правильно: помогали соплеменникам деньгами и пиаром, преследовали врагов евреев по всему миру. С точки зрения тактики это были в доску свои люди, готовые отдать последнюю рубашку на еврейское дело. Но с точки зрения стратегии их действия, действия их предков никак не способствовали еврейскому делу, а иногда вредили.

На этом основании и родилась концепция «скрытых» - дикая, сумасшедшая на первый взгляд, но как опытный разведчик Шрайман проверял и самые сумасшедшие гипотезы. Как оказалось – не такими уж они были и сумасшедшими, особенно применительно к России, тогда она ещё называлась СССР, ибо основная масса «скрытых» похоже, жила там. Но как проверить свои догадки в чужой стране, причем стране, где часть элиты, во многом вроде еврейской по крови, ненавидят Израиль какой-то животной ненавистью?

Идеальным вариантом, по мнению Шраймана, было познакомить с некоторыми своими наблюдениями кого-то из русских военных или офицеров спецслужб – вместе вести расследование было бы значительно легче. Но от этой мысли быстро пришлось отказаться, поскольку система отрицательного отбора командного состава была отработана Москвой и видимо этими скрытыми, до мелочей – любой мало-мальски значительный офицер был, как правило, либо моральным уродом, либо полным дебилом, а высшие силовики – так носили в себе оба этих качества. Естественно, на таких людей режим мог полностью положиться - работа с ними была исключена.

Следующим после генералов объектом интересов Шраймана стали русские националисты, но и там его постигло разочарование, так как дальше жидомасонской концепции мироустройства не могли выглянуть даже самые продвинутые, а некоторые так даже за таджиками с арматурой гонялись, виня их в бедах России. И уже совсем отчаявшись, Шрайман обратил внимание на Озерова, на которого Шумалинским, как и на многих других генералов СССР-Россиянии, собиралось скрупулезное досье.

Изначально досье Озерова лежало в папке с китайской агентурой, задействованной в Москве. Прямых фактов, конечно, не было, но то, как себя вел этот человек, заставляло подозревать в нем разведчика – уж слишком он правильный какой-то был. Задействовав свои связи в ЦРУ и МИ-6 Шрайман исключил его как агента этих спецслужб, а поскольку варианты работы Озерова на какое-нибудь Никарагуа не рассматривались, автоматически он стал «человеком Пекина». Как позже выяснилось, это допущение было неправильным. Более того – похоже, Озеров был как-то связан с некой группой людей, которых Шрайман окрестил «странными националистами».

О них, об эти «странных», по большому счету ничего не было известно, хотя действия в России некой мощной националистической организации были налицо. Например, постепенно, с чьей-то непонятной подачи русские перестали ассоциировать себя с барачным коммунизмом и византийским православием, перестали интересоваться имперскими идеями и борьбой с мировыми жидомасонами. Такое массовое самопроизвольное прозрение было исключено, но кто за ним стоял – было совершенно непонятно. Во всяком случае, определенно не «скрытые», присутствие которых в российской власти Шрайман подозревал. Империя, жертвенный народ-богоносец и жидомасонский заговор – это были их, «скрытых», фишки, после развала СССР, уже двадцать лет водящих по кругу «патриотов». И тут, похоже, кто-то решил выйти из этого круга, а Озеров явно был с этими «кто-то» связан.

Со всей этой логикой, Шумалинского ознакомил он сам – Цви Шрайман. Бодрый старик и самого Шумалинского изучал лет пятнадцать. Когда-то сам занимался, курировал его подготовку, регулярно вызывая на «семинары» в Цфат, пока стал полностью доверять ему.

Озерова Шумалинский никогда не видел, но, как известно: хочешь узнать человека – посмотри на его людей. И этот Дубровин, человек Озерова, произвел на Шумалинского впечатление – таких башковитых ребят мало было даже в Моссаде, который Шумалинский считал лучшей спецслужбой мира. Но люди, которые стояли за Дубровиным были, похоже, и посильнее их специалистов. Два человека сошло с ума, пытаясь проникнуть в тайну печати. Один выцарапал себе глаза сразу после медитации, второй ничего тоже не увидел, но придя домой выпрыгнул из окошка. А эти русские медиумы не только остались в здравом уме и памяти, но еще и узнали нечто такое, чего не знал, похоже, сам Шрайман…

В дверь позвонили, вырвав Шумалинского из потока размышлений.

- Это наверное Костя, - тут же подскочила Мира.

- Сиди, - Шумалинский жестом остановил дочь, - я открою.

Обладатель не одного черного пояса, находясь под неусыпным надзором, по меньшей мере 33-х разведок, Шумалинский привык открывать дверь не опасаясь.

Щелкнул замок и на пороге появились два незнакомых молодых человека. Приятные довольно лица, до странности очень похожие друг на друга чуточку еврейские черты, но что-то подсознательно говорило Шумалинскому, что это не его соплеменники. Скорее это был некий средиземноморский тип людей – немного евреев, немного тюрков, немного ещё кого-то. Еще было нечто особенно в разрезе чуть навыкате глаз, в форме черепа, в каких-то других неуловимых деталях. И очень скоро Шумалинский убедился в правоте своей интуиции.

Не дожидаясь приглашения, гости двинулись в квартиру.

- Э-э, да вы куда! – Обалдевший, от такой наглости Шумалинский сделал останавливающее движение открытой ладонью, направленной в грудь одного из незнакомцев. Движение, отрабатываемое десятилетиями тренировок, способное легко проломить пятисантиметровую доску, не говоря уже о грудной клетке человека. Но вместо ожидаемого эффекта Шумалинский словно пластмассовая кукла отлетел к стене.

Люди вошли. Один сразу прикрыл звуконепроницаемую дверь, второй направился в гостиную, где сидела Мира. Преодолевая подкатившую к горлу тошноту, Шумалинский попытался встать.

- Что там, папа, - крикнула Мира, услышав в прихожей шум.

Один из вошедших закрыл за собой дверь и тут же невероятно быстрая, мощная рука схватила Шумалинского за ворот и с размаху стукнула головой о стену. Все потухло.

Шумалинский очнулся, сидя на стуле посреди комнаты. На полу валялась гора сброшенной со стола посуды, а сам стол сдвинут в угол, где один из вошедших, словно кусок мяса паковал его ребенка скотчем. Шумалинский рванулся вперед, целясь ближайшему врагу в челюсть.

Тот легко увернулся, нанеся ему сокрушительный удар коленом в живот. Шумалинский с грохотом отлетел назад, перевернув стул. Он несколько раз пытался подняться, но стоящий рядом человек, – человек, по меньшей мере в полтора раза тоньше и легче его – медленными, словно ленивыми ударами валил его на пол. Потом ему это видимо надоело и перехватив взгляд Шумалинского он с размаха въехал кулаком по стене. От страшного удара, казалось дом содрогнулся до самого фундамента. Обои с треском лопнули, обнажая протянувшуюся через всю стену трещину в стене.

- Ты видишь, что я могу с тобой сделать, если захочу. Но я не хочу. Пока.

Шумалинский устало обратился, к ворвавшимся к нему в дом:

- Кто вы и что вы от меня хотите?

- Кто мы – не имеет значения. А второй вопрос – правильный. Отвечаем: мы от вас ничего особого не хотим. Пока. Пока, будьте так любезны, включите ваш компьютер.

Бросив испуганный взгляд на привязанную к столу дочь Шумалинский повиновался.

Загудел вентилятор и стол легко завибрировал от вращения жесткого диска. Не церемонясь Шумалинский ввел все необходимые пароли, но они, похоже, незнакомцев абсолютно не интересовали.

Один из них протянул ему устройство с USB разъемом:

- Теперь, будьте так любезны, сбросьте все диски сюда.

Говоривший это незнакомец стоял метрах в трех от машины и со стула Шумалинский не мог до него дотянуться. Жестокость этих людей поражала: они видели, что у него, похоже, сломана нога, но заставляли его вставать и ковылять через половину комнаты.

Морщась от боли Шумалинский протянул руку за устройством. Человек сделал шаг навстречу – и в тот же момент компьютер, издав характерный звук, пошел на перезагрузку. Увидевший это незнакомец весь перекосился от злобы. Бросив устройство в руки Шумалинского, он молча сел на диван.

Оба гостя не проронили больше ни слова, ожидая, пока Шумалинский снова вводит пароли и копирует данные. Абсолютно не понимая, что за начинка в этой штуке он скопировал туда террабайт диска – тем более что там и ценного ничего, по большому счету не было. Какие-то учебные фильмы и тому подобное. Шумалинский никогда не доверял информацию компьютерам.

Когда данные полностью были переброшены, устройство издало писк. Один из «гостей» тут же встал и сам выдернул его из разъема. Сунув его в карман, и не говоря ни слова он, вместе с тем другим, направился к выходу.

Отвязывая и успокаивая дрожащую от шока дочь, Шумалинский всеми силами не давал себе поддаваться панике и пытался трезвым взглядом разобраться в ситуации.

Кто эти люди – да и люди ли? Зачем они приходили? Кому нужен был этот цирк с данными: при желании можно было прийти сюда, когда никого нет дома и взять всё, что им нужно, да и кому был нужен мусор, по большому счету, хранящийся на дисках? Никто даже не поинтересовался ноутбуком, никому не пришло в голову скопировать диски DVD системы. Телефоны, наладонники, гора флэшек и дисков - это никого не интересовало. Тогда зачем?

Вызвать панику? Заставить его дергаться и выходить на связь с Израилем? Это было единственным логичным объяснением и стандартным методом выхода на каналы связи: испуганный, потерявший контроль над собой агент тут же пытается связаться со своими. А в этот момент припугнувшие его люди ждут – и перехватывают канал связи.

Нет, ребята – не на того напали, - зло прошипел Шумалинский, сплевывая кровь и куски зубов из разбитого рта.

Он автоматически начал прокручивать в уме досье мерзавцев, к которым можно было бы сейчас или чуть позже позвонить, тем самым пустив следящих за ним по ложному следу. Выбрав из мысленного списка нужную фамилию, он сделал «донесение» о случившемся и направил «боссу» письмо на электронный ящик, мысленно улыбнувшись своей затее – кто эти приходившие молотобойцы было пока неясно, но скоро жизнь пары говнюков из Кнессета, будет немного насыщеннее.

Шумалинским мысленно похвалил себя за идею, и стал думать какой из каналов связи с «Тау» использовать – так, чтобы …

И тут он вспомнил одну поразившую его как гром деталь. Когда этот, второй, вытаскивал своё устройство из машины – она опять пошла на перезагрузку, причем – задолго до того, как рука этого парня дотронулась до записывающего устройства. И тогда компьютер среагировал на его приближение системным сбоем. В принципе, такая реакция процессоров на некоторых людей бывает, но … но Шрайман однажды рассказывал, как еще в семидесятые он обеспечивал внешнюю охрану одному из Ротшильдов, осматривавшему новый на тот момент завод микропроцессоров в Тель-Авиве. Его еще тогда поразило требование личной охраны богатого инвестора выключить в цехе всё оборудование – якобы оно мешало их радиосвязи. А если…

При мысли, кто к нему только что приходил, Шумалинскому стало немного не по себе. Шумалинский не был трусом, но решение было однозначным. Через Хельсинки, через Франкфурт, через Бангкок, хоть через Антарктиду, но завтра он с Мирой будет в Тель-Авиве.