2. Небоскрёб

Войдан подошел к стене, выбирая маршрут. Стометровая громада здания имела на всем пути многочисленные выступы и трещины, какой-нибудь Ален Робер без особого труда залез бы наверх за пару десятков минут. Но днём. Сейчас было уже темно. Войдан протянул руку вверх, нащупал уступ и втиснув носок ботинка в нишу между камней начал восхождение.

Господин Саид-Оглы оказался человеком весьма разговорчивым, однако, несмотря на очень высокое положение в россиянской табели о рангах был, по большому счету шестеркой – хотя и шестеркой с очень большими полномочиями. Его связями с генералом Алибековым сейчас занимался Озеров, но выяснить удалось пока крайне мало.

Единственную зацепку обнаружила Лада, несколько дней изучавшая телефонные переговоры всех попавших в поле зрения лиц. Звонков была масса, а линии, по которым они проходили, опутывали практически всю страну. Отследить что-либо в этом хаосе не было никакой возможности – ни у Озерова, ни у тем более Лады. Но было нечто, на что она сразу обратила внимание Дубровина.

Этим нечто были ключи к шифрам, кодирующим переговоры абонентов Алибекова. Софт Лады разбирался почти со всеми ними без особого труда – ресурса машины хватало еще и на мультимедиа. Файлы же, которые с ходу декодировать не удалось Лада сбрасывала в отдельную папку в расчете заняться ими чуть позже – у неё были на этот счет некоторые идеи.

Но ни одна из них так и не увенчалась успехом – легче было несанкционированно зайти на сайт ЦРУ, чем найти требующуюся для расшифровки цифровую комбинацию. Даже криптографы Озерова, очень продвинутые по мнению Лады ребята озадаченно качали головами – сама система кодирования сигналов была им непонятна.

И вот, перебирая непонятные звуковые треки и ломая голову, с какой стороны подойти к расшифровке Лада обнаружила в этих файлах некую закономерность: рисунок линий с московских АТС, посредством которых делались все звонки. Все физические линии, кремлёвская вертушка АТС-2, по которым тоже иногда проходили не поддающиеся дешифровке звонки, сходились к одной из сталинских высоток на Котельнической набережной. Или же это была не более чем ошибка графической программы.

Высотка была вполне так называемой «сталинской», так как создавалась в эпоху упыря – огромной помпезной коробкой, средины прошлого века, набитой бесполезными академиками и нечитаемыми писателями совдепии, ныне именуемой россиянской федерацией. Было не совсем понятно кто из этих старых и нестарых козлов участвовал в схеме Алибекова, но факт оставался фактом – не поддающиеся расшифровке звонки видимо шли сюда и отсюда. Лада не исключала, что здесь возможна какая-то программная лажа, но единственным способом проверить её предположения было проникновение в здание – если Лада права, то здесь должно было быть где-то спрятано подобие локальной АТС, принимавшей приходящие сюда по городской сети сигналы и передающей их дальше. Такая, во всяком случае, была у Лады версия.

Набирал силу ветер, полностью затянув небо облаками. Это было неплохо. Но до крыши нужно было добраться быстрее, чем дождь сделает мокрую стену неприступной. Первые его брызги уже жалили в лицо и делали стену всё более скользкой.

Войдан старался крепче цепляться за выступы, сильнее втискивать ботинки в ниши, поднимаясь со всё большей осторожностью и тщательностью. На одном из карнизов, пристроившись, он снял ботинки, привязав их к поясу. Босиком удержаться было проще, вдавливая плоть ног в шероховатую гранитную облицовку. На полпути ему пришлось сделать выбор, уйдя с подветренной стороны за выступающую до полуметра балку. Она тянулась до самой крыши, защищая от дождя широкую полосу стены.

И вот теперь за этот выбор приходилось расплачиваться: за несколько метров до крыши стена была абсолютно, идеально гладкой. Снизу она напоминала старый, изъеденный атмосферой гранит, но на ощунь это было стекло. Настоящее толстое холодное стекло, каким-то непостижимым образом закамуфлированное под камень. Открытие само по себе интересное, но балку нужно было тем более обходить.

Ветер набирал силу. Хлестал дождь. Прильнув к гранитной плите на высоте более ста метров Войдан понял, что не сможет оторвать от стены руки даже на мгновение. Положение казалось безнадежным: чтобы обойти выступающую балку и перехватиться за край идущего карниза нужно было минимум один раз на что-то опереться. Опереться было не за что.

Войдан закрыв глаза, глубоко вздохнул, духом своим вознёсся к Яру, освобождая в себе Яр-Силу. Его тело стало как будто легче, а материальный мир пластичен и податлив. Открыв глаза, он полностью сосредоточившись на препятствии, широко забросив руку в сторону, прыгнул. Земля с неудержимой силой потянула его вниз, но Войдан успел как следует стиснуть в руках балку, обхватив её подобно стволу дерева. Войдан приложил в этот захват всю силу, заставляя гранит под его пальцами треснуть. Падение было остановлено. Потеряв этим маневром несколько метров, Войдан перешел на карниз с противоположной стороны и быстро преодолел оставшееся расстояние до крыши.

Войдан напряг зрение. Взгляд бояра легко обнаружил полосы зеленоватого свечения, периметром окружавшие крышу. Демаркационная линия для дилетантов, - подумал Войдан. Хорошо закрепившись на последнем удобном выступе, Войдан оттолкнулся и прыгнул. Толчок получился даже больше чем нужно. Перелетев лазерное ограждение, Войдан подогнул колени и кубарем прокатился несколько метров.

2. Гамеш

Для той сложной системы, которую создало племя Гамеша в этой стране, той тайной паутины, которую они сплели, нужен был физический центр. Скрытый от чужих глаз, тщательно охраняемый, он был воплощением власти и могущества Гамеша и его народа, тем местом, где Гамеш представал самим собой: здесь, на секретном, практически лишенном окон 33-м этаже небоскреба, если считать вместе с подземными уровнями, искусно замаскированном, сходились все нити, позволяющие контролировать эту мерзкую страну. Здесь принимались Наблюдатели - избранные пастыри, руки, глаза и уши народа Гамеша, призванные следить за управляемым ими стадом авд.

Гамеш и его народ называли эту структуру замкнутой системой управления, история которой насчитывала уже не одну тысячу лет. В стаде выделялась группа привилегированных особей – так называемых «элит», в общие полномочия которой входило управление событиями на вверенной им территории. Непосредственные же решения «элитам», не подозревающим об истинной сути тех, кто ими управляет, передавали Наблюдатели – своеобразный контур обратной связи между авдами и истинными Властителями.

После легкого завтрака Гамеш как обычно прошел к себе в кабинет – огромную комнату размером двадцать на двадцать метров, полностью отделанную египетским мрамором. Сам же Гамеш, был, увы, не из мрамора, а из плоти и крови, желудку которой определенно не по вкусу пришелся сегодняшний завтрак. Старого повара, великолепно готовящего змей пришлось убрать, ибо он, похоже, стал много о чем догадываться. А новый, явно переварил это нежное, прекрасное мясо, которое доставлялось сюда из камышевых зарослей Евфрата.

Гамеш с раздражением отрыгнул и уселся за огромный письменный стол из красного дерева. Он скрывал нижнюю часть фигуры Гамеша, с возрастом все более и более отличающуюся от тел подвластных авдов, а наводить на ненужные мысли кого-то из Наблюдателей Гамешу не хотелось. Наблюдатель – не повар, это не совсем тупое животное. Наблюдателя нужно поискать, выпестовать, провести по всем ступеням властной пирамиды, периодически опуская мордой в грязь – чтобы авда не забывал истинных хозяев и выработал рефлекс беспрекословного подчинения. А этот Римаков, похоже уже стал забывать.

Доверенное ему в Ираке дело он выполнил, хорошо выполнил – Гамеш получил обстоятельный рапорт об этом по своим, неизвестным Римакову каналам. Но, похоже, этот хитрец, работавший на Гамеша и его народ уже больше сорока лет, стал догадываться о Великом значении того, что ему поручили доставить из под Басры. Так, в общих чертах, даже близко не представляя себе сути Тайны, свято оберегаемой десятками поколений предков Гамеша. И не понимая – решил торговаться. Решил намекнуть, что неплохо бы его сделать президентом.

Гамеш усмехнулся: Наблюдатели никогда не бывают первыми лицами. Был один прецедент – бывший глава КГБ Дропов, в реальности имевший фамилию Берман, которого волею обстоятельств пришлось сделать Генсеком. И что из этого вышло? Окружение стало догадываться, что не Берман принимает решения, что решения передают ему другие люди, подчас им же введенные в коридоры власти. Информация могла попасть в опасные руки. Потому во избежание последствий утечки информации, появления ненужных подозрений этой ценной особью пришлось пожертвовать. Убирать пришлось так, чтобы он не догадался, поэтому вывели из строя его почки. Он понял только в последний момент, кто решил его судьбу и ничего не успел предпринять. Гамешу тогда пришлось поволноваться, если бы Дропов понял раньше, всё могло закончиться для Гамеша и его народа намного печальнее. И вот, теперь новый претендент. Римаков. Наглеет! Пытается обмануть его – Гамеша!

Узнав о намерениях Римакова поторговаться, искусственно замедлив вывоз объекта, Гамеш отправил в Ирак другую группу. Они и доставили объект, переброшенный в Сирию, они же всё и подчистили. Оставался один вопрос: что делать с Римаковым? Он совершил серьезный проступок. За много меньшее, такие как он, расплачивались смертью. Но с другой стороны – он сейчас им очень нужен. Очень многое на него завязано. Времена не те уж, очень трудно стало подыскивать и натаскивать хороших Наблюдателей. Информационная эпоха, понимаешь, затрудняла главное и самое важное правило аннунаков, скрытость.

Неслышными шагами вошел один из постоянно находящихся здесь руфов – личных помощников Гамеша, ими на период возмужания становилась молодёжь. Когда-то сам Гамеш был руфом у блистательного Молоша, того, кто вложил эту страну в руки его народа. То было невероятное время - Молош подобрал и взрастил целую армию сумасшедших, поставил над ними сотни Наблюдателей, подкупил и закабалил тысячи чиновников, а сынов Ану заставил поверить в победу. Мысли Гамеша переключились на руфа, который сообщил о прибытии нового посетителя. Кивком Гамеш разрешил его ввести.