Приложение. Музей-заповедник и. С.Тургенева “Спасское-Лутовиново”
Усадебный дом
Экспликация. 1. Прицерковный некрополь. 2. Церковная сторожка. 3. Церковь. 4. Богадельня. 5. Усадебный дом. 6. Флигель Изгнанника. 7. Погреб. 8. Баня. 9. Каретный сарай. 10. Конюшня. 11. Верхний сад. 12. Сажелка., 13. Нижний сад. 14. Липовая беседка. 15. Солдатское кладбище. 16. Дуб. 17. Липовая беседка. 18. Еловая поляна. 19. Большой пруд. 20. Плотина. 21. Кузнечный пруд.
Выпуск 5. Диалектика мира л. Н. Толстого в романе «война и мир»
Предисловие
Как читать эту книгу? Возможно несколько вариантов, в зависимости от желания читателя.
Первая и основная часть представляет собой анализ текста Л. Н. Толстого. Задача ее – выявить структуру текста на конкретных деталях и дать первичную интерпретацию. Отдельную часть составляет приложение, которое ставит задачу восстановить содержание книги путем приведения конспекта. Такое восстановление целесообразно и при обращении к тексту книги и без обращения, для обозримости материала. Эти части служат систематизации материала и иллюстрации художественного метода Толстого. В то же время они отражают модель восприятия текста обычным читателем, как ее проектирует Толстой.
Концепция Толстого излагается в выводах, которые основаны на интерпретации и конспекте, но представляют собой самостоятельное изложение видения метода и идеала мира.
Если читатель желает познакомиться только с интерпретацией концепции мира Л. Н. Толстого в «Войне и мире», – ему рекомендуется прочитать только выводы, если же – с методом и деталями, которые всегда богаче обобщенной интерпретации, также и с первой частью работы и конспективным изложением «Войны и мира».
Вместо введения. Философия «Мира» л. Н. Толстого
«Война и мир» в творчестве Толстого занимает особенное место, радикально отличаясь от всех его романов и других крупных произведений. В этом плане самым существенным является показ его героев в развитии. И для Л. Н. Толстого, и для его важнейших героев самосовершенствование является необходимым условием индивидуальности в представлении автора. Сам творческий путь Толстого есть постоянное развитие, и при этом сохранение раз выбранного стержня как в героях, так и в авторе.
Для понимания смысла «Войны и мира» надо иметь в виду два момента, во-первых, исходный замысел, определяющий смысл создания произведения вообще, и, во-вторых, метод Толстого, который приближается к художественной реальности, меняя исходную установку.
Исходный смысл задан произведением «Декабристы» (ПСС. Т. 17. с. 7‑58). Сюжет этого отрывка прост ‑ из ссылки возвращается декабрист. По его характеру, это будущий Пьер Безухов «Войны и мира». У него величавый вид, он с большой семьей, его дети умны, красивы и здоровы. Он богат. Такой зачин ставит вопрос, как эти люди, относящиеся к иной культуре, будут относиться к миру либералов, которые расплодились в период отмены крепостного права. За одним и тем же лозунгом «Освобождение России» декабриста и либералов лежит пропасть, прочерченная всей жизнью декабриста.
Толстой видел прототипы этого возращения, но понять контакт людей иного типа с миром России и столицы невозможно без предыстории. Пьер, возвращаясь, встречается с сестрой, которая говорит о визитах и поездках в свете. Он категорически отрицает этот контакт детей и света. В такой пропасти есть зерно иного пути развития русского человека и всей России. Но чтобы это зерно могло прорасти, оно должно быть понято и донесено до остальных. Оно должно быть настолько обосновано, чтобы проросло сквозь асфальт правил света и привычек современников.
Толстой выбирает путь непрямого обоснования. Он не разворачивает тем непосредственно, а обращается к предыстории, чтобы читатель понял людей, вернувшихся из ссылки, во всей глубине этой пропасти. Он возвращается к событиям 1825 г., но и тут возникает проблема, ибо без предыстории не получается убедительности образов и поступков героев. Далее следует отступление к 1812 г. и, наконец, к 1805 г. В таком масштабе герои приобретают соизмеримость временного и нравственного различия того, что могло бы быть, и того, что стало в России. Этим масштабом задачи, с которой Толстой не справился, задан смысл «Войны и мира».
Из этого масштаба замысел Толстого видится так: он описывает события 1805 г. как критерий кризиса русского общества, который охватывает его загнивающую верхушку, но затем в 1812 г., честные люди видят и ведут народную, иную войну, которая открывает глаза русским людям, в том числе и будущим декабристам. Это период консолидации тех, кто ранее был непримиримым врагом, на уровне личных отношений и стал в один ряд защитников Родины.
Эту стадию в «Войне и мире» Толстой исполнил, далее должно было идти описание восстания, цельность поведения персонажей в 1825 г. и неизбежность того финала, который кончился жизнью в ссылке. Этого Толстой не стал описывать. Поэтому его попытка переосмысления возможностей мира России сузилась в масштабе замысла. В центре внимания стало сопоставление мира и войны в русской войне, но и эта относительно локальная задача оказалась грандиозной и решенной писателем в духе создания эпопеи.
Замысел созревания в декабристах иного мира и другая перспектива развития страны в этом случае остались тайной пружиной отношения героев к свету и императору России.
Метод Толстого состоял в том, что он стремился дать героя в цельности как индивидуальность, поведение которой последовательно и связно, хотя со стороны может казаться случайным. Для внутренней убедительности показа индивидуальности Толстой переосмысливает отчасти и сам замысел, на первый план выходит тематика соотношения миров в обществе России. Причем миры даны в разном масштабе.
В случае Пьера Безухова весь роман его мир находится в нем самом и разворачивается в разных направлениях, но скорее вопреки тому, что миру свойственно. В случае дома Ростовых мир героев не сосредотачивается на одном персонаже, а охватывает всю семью, и отдельный представитель этой семьи не является отдельным миром, по крайней мере, до окончания войны 1812 г. Поэтому мир в романе Толстого это целостная и самодостаточная система отношений, которая может располагаться внутри отдельного человека, внутри отдельного дома, может совпадать с миром индивидуальности, а может включать часть индивидуальности или несколько индивидов.
Такие разные по масштабы миры живут в романе сами по себе, взаимодействуют, меняются, растут и впадают в кризис. Эта система миров и составляет предмет описания романа. При этом миры обладают достоверностью художественного типа, которую Толстой считает убедительной.
Убедительность миров, очерчивание их границ отражается на художественном методе описания. Толстой использует тут два основных принципа: во-первых, сопоставление разных миров в аналогичной ситуации, во-вторых, разные реакции представителей одного мира на одну и ту же ситуацию. Иногда разница касается не потенциального, а генетического вида, не несколько реакций членов одного дома, а изменение реакции одного человека со временем.
В этом контексте ситуации романа описываются так, чтобы дать своеобразную энциклопедию миров. Или дать миры в многообразии их возможностей.
Этот метод возможностей центральный в исследовании миров у Толстого. Он перед описанием поведения или решения героя дает (как подготовку к событию) аналогичные ситуации с родственными героями и поведение, аналогичное тому, которое выберет герой. То есть дает матрицу возможностей, которая представляется и герою, и читателю. Так что у читателя должно возникать как ожидание по аналогии, так и ожидание отличия предстоящего поступка героя. Эта плоскость возможностей позволяет Толстому рассуждать о героях не только на уровне внешнего их поведения, но и на уровне внутреннего, которое не всегда проявляется в поступке, но всегда подразумевается в возможности.
Соотношение возможности как внутреннего потенциала индивидуальности или мира и внешнего облика события (предшествующих аналогов) также соотносится с пониманием и отношением к миру света и слухов, которые составляют противоположный полюс событийности, исключающий индивидуальный мир.
Основная философема Пьера, которую, видимо, разделяет и автор выводится в конце эпилога: «Необходимо отказаться от сознаваемой свободы и признать неощущаемую нами зависимость». Мир делится на два потока ‑ личное существование человека с его частными интересами и стихийную, роевую жизнь, которая настигает человека и заставляет, помимо его воли, делать то, что ему предназначено.
Парадокс истории состоит в том, что люди, которые определяют направление движения мира, управляют мирами, на самом деле, чем выше стоят, тем в большей степени являются игрушкой и исполнителем роевого, неиндивидуального способа существования и сами определяются этими мирами. Человек же, находящийся не у власти, в состоянии сохранить свой внутренний мир и остаться самим собой в любых обстоятельствах, что и показывает жизненность его мира, порождает его последователей этот мир принимать для себя как идеал и жить по нему, вопреки мировой истории. Эти малые миры оказываются двигателями истории вообще, они дают людям индивидуальное, уникальное существование. Эти миры русские люди в России защищают в 1812 г., что и приводит к поражению Наполеона, хотя он остается гениальным и непобедимым.
Таким образом, с декабристами в 1825 г. из сердца России изгоняются миры, которые в условиях света и разврата победы сумели остаться честными и сохранили живое русское отношение к реальности. Эта тема, благодаря тому, что целостность миров в «Войне и мире» дана на стадии в основном 1812 г., остается за кадром непосредственного изучения автора. Тем не менее в обстановке поражения в Крымской войне при исследовании причин поражения и кризисных явлений в русском обществе обнаруживается, что корни проблемы уходят в историю 1812 г. и восстания декабристов. Толстой выбирает путь поиска иных русских миров, которые могли в возможности породить иное существование русского общества в целом.
Итак, центральным в романе «Война и мир» является анализ феномена «мир» в русском обществе. Мир – это самостоятельная единица бытия индивидуальности, в которой протекает осмысленная жизнь людей, а война – это роевая форма жизни, к которой в мирное время наиболее приближается жизнь света. В свете в столице нет индивидуальности, есть рационализированные правила поведения и приличия, которые человек должен соблюдать, а не жить.
Подтверждением важности темы «декабристов» является то, что Толстой неоднократно возвращается к роли дворян в освобождении крестьян, к теме возможности создания новой России усилиями высшего ее сословия. Эта тема есть и в творчестве И. С. Тургенева, который, также как и А. С. Пушкин, видит предназначение дворян в защите и просвещении крестьян и России. Но вопрос, в каком просвещении, какой защите. Для иллюстрации этой темы у Толстого особый интерес представляет его письмо о роли и задаче дворян в реформе, которое он собирался послать в один из Комитетов, но затем решил сжечь, но, черновик затерялся, и письмо дошло до нас. Это письмо дается в Приложении 1. Это письмо можно охарактеризовать как утопический проект, однако оно раскрывает тенденцию анализа и путь поиска решения проблемы. Этот документ дается в орфографии автора, с ятями, как он написан Толстым. Тут важен момент реакции дворянства на реформу и, по сути, обман правительством России как крестьян, так и дворян, это позиция Л. Н. Толстого, которая в «Войне и мире» доминирует.
Следует также объяснить особенное место, которое занимает это письмо Толстого по поводу отмены крепостного права. Оно, хотя и не было отправлено, прекрасно отражает отношение Толстого к власти, которое совпадает с его отношением к свету в «Войне и мире». Власть империи не смогла защитить и освободить Россию в 1812 г., аналогичная ситуация повторяется при отмене крепостного права. Правительство вновь не в состоянии решить вопрос, оно перевешивает его решение на массу дворян, которые оказываются между выбором резни или нищеты.
Миры в «Войне и мире» делятся не только по семьям и людям, но и по типам: детство, свет, дом. Отметим предварительные моменты анализа миров. «Война и мир» включают в себя несколько тем, которые затем уменьшаются в творчестве Л. Н. Толстого, а также ряд сопоставлений, которые затем становятся менее актуальными и очевидными, но остаются разгадками в загадках русского духа.
Первый момент. Речь о двух аспектах его языка. Во-первых, практически всё дает Толстой на двух языках, словом и движениями героев. Язык слов и язык невербальный соотносятся друг с другом, как внешнее и внутреннее. Можно сказать об энциклопедии невербального языка, который представлен в лице каждого героя в романе Толстого. Во-вторых, речь о строении сцен в романе. Они построены на противопоставлении двух реакций, двух видений, двух героев, которые на одну и ту же ситуацию, на одно и то же событие реагируют по-разному.
Например, после окончания вечера у Анны Шерер Пьер был неучтив и не сказал на прощание никому приятности, а Ипполит, наоборот, всем пытается помочь, в итоге чего всем мешает и надоедает. Оба не вписываются в чинное течение светского раута, но их воспринимают по-разному. У обоих есть противопоставление: Пьер добродушно улыбается, словно извиняется, и его непосредственность ему прощают, а Ипполит слишком щепетилен в соблюдении приличий, к нему не может быть формальных претензий, но его едва терпят. Он не нуждается в прощении, но тоже не вписывается. В итоге осуждают Пьера, который в этой паре дан как человеческое существование, а не Ипполита, который дан как формальная фигура, функция, которая работает неправильно. Неправильно работающая функция более комфортна для Шерер, чем человек, не знающий приличий, хотя Пьер разумен и ничего предосудительного не делает.
Это внутреннее расщепление языка вербального и невербального создает особенное проникновение в роман и героев, буквально оживляет персонажи романа. Прибавив к этому их развитие, получаем гамму житейской мудрости, которой Толстой делится с читателем, стремясь при этом в точности передать дух и стиль эпохи.
Второй момент. Речь идет, по сути, о трех войнах. Первая, объявленная Наполеону, и общество живет ожиданием манифеста об этом. Это война 1805 г., на дальних подступах к России, по сути ее не касающаяся, что и порождает двойственное отношение к участию в ней. Но Толстой, безусловно, подразумевает вторую войну 1812 г., когда все переворачивается. Теперь война приходит в дома тех людей, которые до этого про нее только рассуждали и не ждали. Она вторгается в Москву, в те же дома и места, которые ранее были местами мира героев романа. Третья война – это Крымская война 1853‑1854 гг., нечто среднее между первой и второй.
Вообще тема войны для Толстого актуальна, можно сказать, что он и начинает отчасти как военный писатель ‑ «Севастопольскими рассказами». В романе есть четко прорисованный мир войны. Этот мир нельзя понять, не подразумевая тройственность военного существования и восприятия русских людей. Опять возникает особенного типа мудрость, когда Толстой воспроизводит слова героев относительно великой роли императора России, о его заботе о союзниках, о миротворческой роли, о помощи Европе. Это очень контрастирует как со словами тех же людей в 1812 г., так и со словами современников Толстого о войне Крымской.
Толстой показывает, насколько русский человек преобразуется, когда война приходит в его дом, когда возникает угроза Родине. В быту, в рутине бюрократии Европа видит одно лицо России и россиянина, но в войне лицо России становится совершенно иным. То же самое касается отношений солдат из крестьян и дворян-офицеров на войне. В деревне это одни отношения; на войне, особенно народной, партизанской – совершенно иные. Толстой находит новый синтез русских людей, который преодолевает сословные и имущественные разделения, соотносит людей вне тех бытовых и обыденных обид и отношений, соотносит не как самодуров и дураков, а как патриотов и россиян. Если славянофилы видели единство русских в соборности в традициях патриархальности, то Толстой видит это единство в войне. Это существеннейшая черта русского менталитета, которая проявилась в Великую Отечественную войну 1941‑1945 гг., но не срабатывала ни в Крымскую, ни в Японскую, ни в Первую мировую войны.
Следует подчеркнуть важность этого момента. По-видимому, Толстой считает русского человека способного прежде всего к войне за Родину. Вот место его приложения, где русский превосходит других, то, чем русский отличается, то, что русских объединяет. Это и проявляется в таких испытаниях, как 1812 г. Эта великая способность русского человека одновременно – обратная сторона того мира, в котором живет Россия. Вместе с тем, это возможность соединения русских людей воедино, это дает надежду на строительство нового мира в России. Однако Толстой этот мир прошлого описывает так, что русский, читающий «Войну и мир», неизбежно испытывает сожаление о тех изменениях, которые в России происходят, о той новой атмосфере, которая возникает позже, о том векторе нового русского духа, который появляется после представления описанного писателем. Это противопоставление неизбежно дарит понимающему разницу миров и эпох мудрость понимания русского духа. Причем эта мудрость Толстым дана не в понятиях, а в образах, что, с одной стороны, упрощает ее восприятие, с другой ‑ делает трудным и фиксацию, и понимание. Это скорее чувствуется, чем осознается.
Третий момент. В романе существенную роль играет мир детства. Это не случайно, если вспомнить дебют Толстого («Детство», «Отрочество», «Юность»). Этот третий момент пропитывает бытовой мир людей и наполняет его оптимизмом. В романах русских писателей, где нет детей, чаще всего больше трагедийного. Хотя в поздней традиции, например у Короленко, дети бедняков так описываются, что трудно представить себе жизнь человека трагичнее. Мир детства Толстого ‑ это огромная и бесконечная надежда, которая сокрыта в России.
Итак, в «Войне и мире» есть несколько миров, которые соотносятся друг с другом как полноценные и альтернативные душевно-духовные целостности. Толстой-художник сталкивает эти миры как противоположности, как обещания и надежды с отчаянием и неудачей.
Например, мир именин и мир смерти в совпадении в Москве смерти графа Кирилла Петровича Безухова ‑ отца Пьера и именин Наташи Ростовой. Это противопоставление – одно из центральных в первой части первого тома. По-своему, с разных сторон мир детей и мир войны противопоставлены миру взрослых и миру правил. Эти противопоставления миров – продолжение противостояний внешнего и внутреннего, выраженных в языке.
Важно также, что для каждого мира Толстой дает энциклопедию ситуаций, событий и для важных персонажей – ключевые вербальные и невербальные схемы поведения. Это создает полифонию понимания героев и событий романа.
Таким образом, на уровне образов Толстой реализует картину миров, которые есть в России, которые в ней развиваются, уживаясь в одном обществе и в одном человеке. Эти миры живут автономно, независимо один от другого. Герой, который не может нормально жить в мире правил, т. е. один из худших в мире света, оказывается героем и лучшим в мире войны. Причем речь не о том, что дворянин живет как в столице, так и в деревне и что мир дворян и мир крестьян. Речь идет о градациях более мелких, но определяющих атмосферу духа России. Эта атмосфера меняется. Ее понимание, как истинное понимание прошлого, обогащает дух читающего, приобщает к великому прошлому великой державы.
Собственно философия Толстого может быть понята именно через расшифровку и понимание образов, которые он дает в своих произведениях. Наследие Толстого занимает 90 томов собрания сочинений, его колоссальной педагогической (прежде всего это школы для крестьянских детей), публицистической (чего стоит, например, выход в свет его газеты «Ясная Поляна»), религиозной и писательской деятельности. «Война и мир» находится в самом начале его творческого пути и охватывает только один из его этапов, поэтому не может быть и речи об оценке его антропологического разумения вообще. Тем интереснее и важнее понимание «Войны и мира» в ее собственном, автономном контексте. «Война и мир» не только по объему страниц, но по объему образов представляет собой диалектику мира России, диалектику миров Толстого, которую и предполагается исследовать.