Конфигурация мудрости в мире возможности

Толстой дает будущее и всю палитру возможностей не сразу, а с помощью намека. Так, московская тетушка Анна Михайловна Друбецкая готовит графиню Ростову, так же Толстой готовит читателя. Существенным элементом такого намека является аналогия событий. Главная аналогия первой половины этой части состоит в двух попытках князя Василия выдать дочь за Пьера, а сына женить на Марье. Аналогия брака Пьера и Марьи, по способам его заключения, по участию Курагиных позволяет переносить результат одного случая на перспективу другого, когда Марья бы выбрала бы Анатоля Курагина как мужа. Толстой дает намек в форме аналогии, которую как матрицу будущего можно трансформировать на возможный выбор княжны Марьи. Но этот выбор не состоялся. Во-первых, ситуация ее судьбы в случае выбора вовсе не иллюзорна и не исчезает. Более того, позже, когда у Николая Ростова роман с Соней, против которого выступает графиня, намечена аналогия его будущности с судьбой Андрея Болконского, и обоих с рассматриваемыми ситуациями Пьера и Марьи. Николай выбирает Марью, что и порождает среди возможностей новую. Толстой дает и намек, и другое будущее. Понять, что произошло бы в возможности или что произошло на самом деле, можно, только сопоставляя намек, данный через аналогию судеб и реальное событие.

Намек через аналогию родственного события дается Толстым как многомерность события и судьбы, как разные способы ее возможной реализации в разных мирах. Миры тут нужны для четкой перспективы. Толстой показывает единство психики и поступков родственников. В данном мире судьба всех его обитателей аналогична, даже если человек в этот мир пришел со стороны и не тут рожден, не для этого мира приспособлен. Таким образом, понимание мысли Толстого должно идти не на уровне событий романа, а на уровне возможностей, т. е. намеков и аналогий всего комплекса возможностей в параллельных мирах. Реальность в романе дана более богатой в возможности. Возможности раскрывают смыслы реальности, показывают ту целостность миров, которая кроется за реальностью. Миры – якоря для понимания смысла и многообразия возможных судеб героев. Понимание возможностей как постоянного выбора героев между разными мирами раскрывает мудрость толстовского конструирования романа.

Мир возможностей Толстого необходимо видеть и научиться воспроизводить методом аналогии. В начале этой главы, при описании мира Болконских, Толстой максимально ярко показывает это искусство «видеть» Николая Андреевича Болконского и его дочери Марьи, «помнить» у Наташи Ростовой.

Итак, третья глава начинается с новой топики смысла Толстого, который дан в брачных авантюрах князя Василия, но быстро переходит к войне и к поражению русской армии. Эта война 1805 г. будет играть смыслом поведения героев в дальнейшем, в аналогии с другими войнами.

Сравнение войны и брака, а также сопоставление мудрости (смысл возможности) и реальности – ключевое в этой главе. Поражение рационально-реального подхода австрийцев показывает негативный результат тактики поверхностного человека, который стремится порядок армейский превратить в машину. Иной тип руководства представляет собой Кутузов. Этому типу не дают реализоваться, он только возможность, которая станет реальной лишь после Смоленска, когда смертельная угроза будет угрожать России. Аналогично Пьер и читатель в отношении возможного брака Марьи с Анатолем увидит ее неизбежное поражение и мучение в браке с Курагиным в случае брака. И на войне, и в браке человек просветляется только в предельной ситуации, близкой к катастрофе (предательстве) и смерти.

Вторая ключевая идея третьей главы ‑ это тождество брака и войны. Как брак, так и война, во-первых, смешивают миры, которые при иных обстоятельствах не могут так смешаться, соединяют несоединимое. Во-вторых, ускоряют понимание другого человека, рядом с которым оказываешься. В-третьих, быстрее научают говорить правду, и от этого зависит общий успех боя. В-четвертых, прояснение как на войне, так и в браке наступает только при приближении к катастрофическому финалу армии или судьбы. В обоих случаях человек непостижимым образом остается слеп. В армии Толстой это показывает как восторг перед императором, которого гусары любят вместо женщины, в браке любовь тоже мешает понять смысл происходящего.

Отсюда следует, что порядок, необходимый армии, должен быть использован такими людьми, как Кутузов, которые обладают достаточной мудростью, тогда порядок, которого самого по себе недостаточно, будет работать на победу. Австрийская армия как раз и представляет собой порядок сам по себе, без мудрого командующего. Сражение под Аустерлицем показывает неспособность чистого порядка противостоять Наполеону.