Взаимодействие миров Болконских и Ростовых

Внешняя суть главы ‑ показ общества в ходе попыток реформ накануне 1812 г. Внутренние изменения русского общества даны на фоне и в символах взаимодействия миров Болконского и Ростовых.

Однако тут только начало испытаний, которые в возможности должны исправить в одну сторону мир Наташи, в другую ‑ мир Болконского.

Мир Болконского уже показал свою неспособность принять других людей в себя. Лиза, представитель света, погибает. Андрей считает, что он сам виноват и ищет выход, когда оживает опять-таки в свете, т. е. у Сперанского. Это подходит Бергу, в этом купается Борис Друбецкой. Толстой их сравнивает с Андреем, чтобы было понятно, что он ищет иного. В то же время в романе дан поиск Пьера. Преобразования Пьера не результативны, но Пьер пробуждает мир Болконского. Именно толчок Пьера пробуждает Болконского. По-видимому, Пьер, не сознавая, уже любит Наташу.

Андрей успешен и обгоняет свет в практических мероприятиях в деревне. Он, как Бонапарт, создает новый, более эффективный мир в своих поместьях, но этого использовать не может. Причем использовать он это хочет для славы, т. е. для света.

Пьер, понимая свою неготовность к преобразованию мира, пытается найти братство преобразователей, но неудачно. Масоны оказываются не способными что-либо делать.

Ориентация Пьера и Андрея показывает их относительную неполноту. Они не самодостаточны, чтобы жить сами по себе. Наташа – приз самодостаточности. Она дает машинам мужского пола душу. Это новое соединение машины порядка, основанием которого должен быть мужчина, и душевности, которое Наташа принесет в семью. Но это может не быть связанным с любовью-страстью. Это, безусловно, любовь-доверие. Тут вообще речь идет не о чувстве, а о полноте мира. Наташа имеет душу женскую, а Андрей и Пьер мужскую. Это взаимное дополнение. Если между мирами Пьера и Андрея могут быть только дружеские отношения, так как они оба мужские, то мир Наташи, воистину женский. Отношения между мужским и женским должно быть таким, чтобы женщине было место. В мире Болконского нет места женскому началу. Именно компенсировать этот изъян и стремится Андрей с помощью Наташи. Но для этого Болконский должен себя перевоспитать, т. е. он должен стать руководителем своего мира, в котором окажется место, кроме порядка, еще и душе. Пьер иной, он не руководитель, он начинает с другого конца, в нем есть душа, они дополняют друг друга с Андреем, но не до полноты, они могут «запустить» друг в друге новые процессы, но соединиться не могут.

В военной сфере роль самодостаточного руководителя играет Кутузов, который не ломает русскую специфику, а учитывает ее. Кутузов мужское, которое допускает женское, понимает ограничение и необходимость порядка. Он синтезирует в себе рациональное, духовное и свободу для армии. Таков по типу поведения Багратион. Порядка в его армии будет меньше, но она будет использована более эффективно. Имея армию, менее упорядоченную, чем австрийцы, Кутузов побьет их. Бонапарт имеет армию более упорядоченную, чем русская. Он творческий человек, однако он тактик, а Кутузов – стратег. Император действует на солдат более вдохновенно, чем командующий. Он побеждает в отдельных сражениях. Но Кутузов стратег в том, что он учитывает специфику ситуации в перспективе. Он побеждает в войне.

Стремление Андрея к славе ‑ это аналог Наполеона, не случайно Болконский ждет часа своего Тулона. Пьер постепенно становится Кутузовым. Аналогия телесная также прослеживается. Элен приезжает из Эрфурта, и ее заметил Наполеон, Болконский маленького роста, как и Наполеон. Пьер толстый, как и Кутузов. Наташа конкурирует с Элен, которая приносит дух французского кружка. Намеки Толстого раскодируются, если принять его модель человека. Единый человек ‑ это мужское и женское на индивидуальном уровне, это тело, душа и дух на божественном, это армия, порядок и командующий, слава и действие как две версии стремления. Все это Толстой персонифицирует и показывает в конкретных персонажах. Одно дополняет другое. Итак, Пьер ‑ аналог Кутузова, а Андрей – Наполеона. Это потенциалы преобразования русского общества.

Итак, в этой части главным моментом развертывания сущностного контакта миров является испытание мира Болконского при взаимодействии его с миром Ростовых. Это контакт мира армии и славы, практичности и мужественности с миром детства и тетушек. Интересно, что мир Пьера еще не может быть построен, поэтому он может желать того же, но не может исполнить. Между мирами Ростовых и Болконских возникает особый тип смешения, который позволяет создать мир наполеоновского типа, действующий по схеме «порядок, работающий со смыслом». Мир Пьера ‑ это вера в индивидуальность и построение иного порядка, начинающегося с личности и ее свободы.

Болконский и Кутузов – представители разных миров. Пьер ближе к кутузовскому, поэтому соединение Болконского и Ростовой ‑ это возможность наполеоновского мира в России. Слава Болконского как составителя реформ, как новатора практика неполная, слава же вместе с Наташей подразумевает наполеоновское превращение России.