Приход войны в Россию. Логики войны и света

Толстой в начале части описывает свою позицию относительно разведения жизни личной, где человек что-то выбирает, и жизни стихийной, роевой, которая заставляет его делать, что предустановлено. В Россию война приходит постепенно, раз за разом она от простого слова и далекого события становится все ближе и ужаснее.

Так приходят в романе Толстого все события. Нечто важное происходит, а человека готовят. Читатель проживает то же состояние, которое было у современников войны, такое же постепенное прозрение того, что происходит на самом деле. В коме причин, который вынуждает русский мир меняться, выделяются острова, миры, которые хотят жить по-старому. Эти миры поток стихии затапливает и уничтожает. Аналогичная ситуация была показана Толстым в прошлом томе, когда мир Ростовых экономическими и брачными обстоятельствами размывается. Наташа в предыдущей части также попадает в свет, и ее страх старения есть ощущение и предчувствие будущего, которое лишит ее возможности жить мирной жизнью. Она боится. В прошлой части было очевидно, что возможности взаимодействия мира Ростовых и Болконских нет, теперь очевидно, что мир Болконских не способен изменяться и поэтому будет уничтожен. Архаика сметена потоком войны. Но в этом новая возможность. Андрей начинает понимать, что все происходившее мелочь. И возможности нашествием стихии раскрашиваются новыми смыслами. Они могут быть переоценены. У Наташи не было шансов проникнуть в мир Болконских, но война меняет все, и у нее шанс появляется.

Наташа в Москве сама испытывает тот ком причин, который велит девушке выходить замуж. Она, будучи моложе, не могла видеть этих причин, но, попадая в среду невест, видит ком событий, демонстрирующих ком причин. Все вокруг стремятся к одному, и она увлекается этим потоком. Свет по отношению к мирам играет роль роевой, стихийной жизни. Индивидуальность этим комом разрушается. Он относится к мирам домов, как война относится к миру. В мирное время у человека есть свой выбор, своя личная жизнь, в военное время – нет. Но в свете тоже – нет. Свет ‑ это обыденное, привычное опьянение роевыми и стихийными течениями, которые человек не осознает и с которыми он в одиночку бороться не может.

Это сопоставление кома причин в истории и кома причин вокруг Наташи-невесты, с одной стороны, показывает корни сравнения света, войны дома и мира – с другой. Описание войны показывает логику рассуждения Толстого и его понимание причин происходящего как в войне, так и в мирном обществе.

Логики мира и войны Толстой сопоставляет автоматически, описывая Ростова. На его примере видно, что в войне 1805 г. он молодой и знакомится с войной, теперь он в роли Денисова, знающего войну. Взгляд, который передается через Ростова, теперь – взгляд изнутри, а не извне, как в первом случае. Но это логика мирного времени, когда человека готовят и он постепенно проникает в новое событие. Военная логика сминает индивидуальное, подчиняет выбор человека неопределенности и неожиданности военного сражения. Тут в максимальной степени проявляется иной порядок события. Человек старается заполнить свое сознание другими событиями, мелочами жизни, которые совершенно не имеют для него значения. Он просто прячет предстоящее перед сознанием, при этом на уровне подсознания (особенно те, кто знают, что ожидать) он готов к событиям военного типа. Это поясняет логику описания Толстым военного лагеря, когда чем ближе к неприятелю, тем больше готовность войск.

В целом Толстой описывает приближение неизбежного. Вначале это вызов Андрея, потом это совет армии, потом отступление эскадрона Ростова, все ближе и ближе сам читатель к предстоящему и неотвратимому, в данном случае к Бородино.

Логика части: вначале взгляд императоров на начинающуюся войну. Тут оба императора подчеркивают, что могут и остановить войну, что противоречит логике непреодолимости истории для выдающихся людей. Потом дается взгляд Андрея, который скептически смотрит на мнение императоров. Наконец, подготовка читателя к войне происходит глазами Ростова в действующей армии. Это логика мирного времени. Но за ней все явственнее иная логика, военная. Оказывается, что логику военную человек прячет под некие ритуальные приветствия, развлечения. Так же устроен и свет.

Вывод о соотношении логики света и войны вытекает из того способа, посредством которого Толстой предлагает его преодолевать. Включение в свет, так же как и включение в бой, делает человека рабом стихии, он утрачивает в этот момент свою личную и индивидуальную жизнь и становится рабом. Например, Наташа растворяется в желании всеобщего внимания. На войне опасность для жизни, а в свете внимание массы глаз. Неясно, что опаснее для человека, но результат тот же. Толстой видит один способ преодоления войны и света, а именно оставаться самим собой. Это тезис «непротивление злу насилием». Свет и война такое же зло. Непротивление им означает, что человек остается живущим свою жизнь и его погружение в свою жизнь сродни тому отвлечению от опасности, которое переживает Ростов. Это приходит со временем. Благодаря этому человек сознательно отвлекается от взглядов и пуль и продолжает жить по-своему. Это и есть непротивление. Насилие есть отказ от себя самого, т. е. насилие над другим, это насилие над собой и предательство самого себя.

Стадии адаптации Ростова к войне как раз и являются вызреванием логики непротивления Толстого. Противление порождает включение в логику света или войны, увлечение рассказами о бое, преувеличение своей удали, приукрашивание себя в глазах света, поддерживание модной манеры поведения. В любом случае происходит утрата своего мира.

Отметим технику передачи переживания логик Толстым. Он ставит читателя в положение родственное с героем. В случае с Ростовым это выпукло. Ростов занимает положение Денисова в первом томе, а его положение первого тома занимает его молодой товарищ – Ильин. При взгляде на Ильина Ростов синхронизируется со зрителем, потому что и зритель уже прошел через то, что переживает Ильин. Зритель не может не смотреть на Ильина глазами Ростова, зритель не может не понимать Ростова и не сочувствовать ему в этой ситуации. Аналогично зритель, проживший с Ростовым ситуацию загона на охоте, не может не сопереживать его восприятию атаки драгун.

Атака Ростова завершает погружение читателя в состояние войны. После этого Толстой возвращается к мирной жизни, в мир Ростовых. Здесь в этом моменте происходит у Толстого переход от ситуации подготовки к делу непосредственно. Но налицо аналогия поведения и восприятия военной ситуации. Ростов научился не волноваться и не думать о предстоящей опасности, что позволяет не только не бояться, но и думать, применить, например, навык охоты в бою. Ростов вступает в бой, не вступая. Его сознание работает по аналогии, а не через восприятие ситуации. Он отвлекается перед боем, он вспоминает навыки охоты в бою, и собственно вероятность его гибели, опасность так и не появляются в его сознании.

Оказывается, что стихийное движение просто запускает другую программу действий. Так же устроен и свет. Наташа также стыдится и удивляется, как можно оголяться на людях, но, если так принято, она на это идет и, пройдя, уже не думает о стыде.

Переживание Ростовым неудобства от своего подвига раздвигает ситуацию, предполагает продолжение, дает читателю возможные продолжения и наталкивает на размышления. Аналогии Толстого теперь во все большей степени опираются на память читателя, на прошлые события романа.

Раскрывается механизм подготовки или воспитания человека, своеобразный в каждом мире. Тот, которым описывает события Толстой, ближе к миру Ростовых. Мир Болконских не может готовиться, он пытается рационально просчитать и подавить противника. Дом и поведение Пьера больше походят на тактику вмешательства, а там видно будет, т. е. близкую к Наполеону. Кутузовский стиль ближе к ростовскому и чужд стилю Болконского, и, может быть, поэтому Болконский как исполнитель нужен Кутузову, но Кутузов Андрею не нравится до конца.

Характерно также то, как Наташа выходит из кризиса: она переживает кризис как болезнь, а потом выздоравливает. Это в латентной форме проявляется в ее пении, а потом в посещении церкви. Это новая динамика преодоления. Но при этом Наташа чувствует, что соприкосновение к свету опять ее марает, она опять становится нечистой.

В итоге Толстой вырисовывает своеобразный для каждого мира путь преодоления насилия войны и света. Непротивление мира всегда уникально, оно – его жизнь, вытекает из внутреннего, а не внешнего.

В финале Толстой описывает восторг, который в равной степени охватывает всех русских при встрече с императором. Император играет роль эпицентра света или стихии, которая сминает личный мир, а для кого-то – занимает место Бога, т. е. чего-то высшего. Толстой определяет тождество Родины, Бога и императора. Но тут скрыто проблемное отношение к религии, которая может работать как механизм света или войны, растворяя личность в стихии, но может быть также и катализатором очищения и перерождения, который поднимает личность над ее мелкими проблемами. Это две религии, которые объединены в одно. Эту двойственность потом рассматривает Достоевский.