§ 29. Lex curiata de imperio

§ 29. Выше, по поводу вопроса об избрании царя, были указаны места Цицерона, в которых он утверждает, что царь, после избрания его в куриатном собрании и инаугурации, сам проводил в том же собрании закон, в силу которого народ облекал его полномочиями, обозначавшимися общим именем imperium. Этот закон назывался Lex curiata de imperio. Тогда же было замечено, что состояние источников не позволяет сказать, хоть бы только с некоторою уверенностью, издавался ли этот закон при избрании первых царей. Между тем несомненно, что во время республики известные высшие должностные лица, так наз. magistrate cum imperio, чтобы получить это imperium, должны были, после их избрания, сами провести через куриатное собрание Lex curiata de imperio. Из многочисленных попыток выяснить вопрос о времени происхождения и значении этого закона мы признаем более вероятным предположение, что Lex curiata впервые появился вследствие политической реформы Сервия Туллия. В пользу этого предположения говорят нижеследующие соображения*(82). Патриции, допустивши введение центуриатного собрания, в котором участвовали плебеи и которому был предоставлен выбор царя, должны были, естественно, озаботиться, чтобы эта перемена не лишила их возможности влиять на избрание столь важного фактора государственной жизни. Вероятно, их сословный интерес в этом деле и был удовлетворен таким образом, что избрание в центуриатном собрании не давало царю всей полноты власти; та часть царской власти, которая заключала в себе главным образом право набирать войско, вести его в поле, налагать военную подать (tributum), созывать центуриатное собрание (exercitus urbanus), была выделена в особую область и оставлена, так сказать, в прежнем ведении куриатного собрания, которое было всецело в руках патрициев. Избранник центуриатного собрания должен был посредством Lex curiata испросить у патрицианского собрания полномочие на осуществление этой важной области царской власти. Если бы плебеям удалось провести в центуриатном собрании лицо, враждебное патрицианским интересам, то патриции имели еще возможность устранить эту опасность, отказавши избраннику в Lex curiata de imperio, без которого царь не мог законным образом осуществлять своего назначения.

Таким образом, по этой гипотезе реформы Сервия были поводом к различению двух частей царской власти: imperium и potestas.

§ 30. Уничтожение царской власти

§ 30. По римскому преданию, царствование Тарквиния Гордого, преемника Сервия Туллия, было полно насильственных мер, падавших не только на патрициев, которые были препятствием к расширению царской власти, но даже и на плебеев. Таким образом, Тарквиний восстановил против себя все население Рима. Патриции воспользовались всеобщим неудовольствием, чтобы побудить плебеев присоединиться к ним для низвержения царя. Тарквиний был объявлен низложенным и должен был вместе с семьей удалиться в изгнание. Римляне не избрали нового царя. Они объявили царскую власть уничтоженной раз и навсегда и заменили ее властью двух консулов, избираемых только на один год*(83).

Описываемая в этом предании перемена в государственном устройстве есть несомненный исторический факт, хотя, может быть, замена пожизненного царя годовым магистратом шла и не столь быстро. Но едва ли достаточна причина перемены, приводимая преданием, которое усматривает ее только в насильственном управлении царя. Для устранения этого неудобства достаточно было бы, по изгнании Тарквиния, выбрать на его место нового царя, а не уничтожать самую царскую власть. Если случилось иначе, то мы должны искать более важных интересов, двигавших патрициями. К этому побуждает и то обстоятельство, что замена монархии господством аристократических родов совершалась во многих странах древнего мира. Так было в городах Лациума, у сабинян, этрусков и в греческих городах*(84). Вероятнее поэтому следующее объяснение. Уже выше было замечено, что, пока разноплеменное население Рима не объединилось внутренне, интересы самих патрицианских родов требовали, чтобы во главе государства стоял один человек с широкой и прочной властью. Но это не значило, что роды потеряли свою силу. Поэтому, когда внутреннее объединение совершилось, а роды лучше организовались и, в лице своих представителей, научились лучше справляться с задачами общественной жизни, тогда патриции стали видеть в царях помеху своему исключительному господству. При таких условиях царская власть не могла выдержать борьбы с родовой аристократией.

Таким образом, если в немногих словах выразить ход внутренней государственной жизни царского периода, то он будет таков: вся власть сосредоточивалась в руках одного, который юридически был почти неограничен, но фактически находился под влиянием родовой аристократии. Под покровом царской власти эта аристократия сплотилась и научилась управлять государством; но под тем же покровом появились и мощные ростки нового фактора политической жизни, который, впрочем, пока проявил себя только в том, что плебеи получили доступ в войско и народное собрание. Заканчивается политическая жизнь этого периода тем, что царская власть уступает место силе, которая была, так сказать, под спудом, т.е. родовой аристократии: монархия сменяется аристократической республикой.