§ 304. Право собственности

§ 304. Longi temporis praescriptio: расширение применения; характер приобретающей давности.В области собственности в первой половине империи не произошло существенных перемен. Та же двойная собственность (цивильная и бонитарная), те же способы приобретения, выработанные в старом цивильном*(1032)или новом общенародном и преторском праве, действуют и в классическом периоде, с той только разницей, что все эти институты подвергаются тщательной обработке со стороны юристов. С результатами их деятельности знакомят систематические курсы римского гражданского права.

Сравнительно крупные перемены можно указать только в области longi temporis praescriptio. Во время республики эта давность применялась, по-видимому, только к недвижимым имуществам в провинциях: мы разумеем отношения римских граждан друг к другу; в отношениях перегринов она применялась, вероятно, ко всякого рода вещам, так как она заменяла для них usucapio, которая была им недоступна (см. § 241, с. 378, прим. 3). В первой половине империи longi temporis praescriptio была распространена и на недвижимые имущества в Италии (на т.н. solum Italicum) и на движимые вещи (всюду): мы разумеем опять отношения римских граждан*(1033). Каким способом произошло это распространение, т.е. посредством закона или толкования юристов или магистратского эдикта, мы не знаем. Неизвестно также, какой потребностью вызвано было это распространение. Вероятно, longi temporis praescriptio имела какие-нибудь выгоды сравнительно с usucapio. Одну из них мы можем указать: если кто-нибудь отдал вещь в залог (без передачи владения ей кредитору), а потом отчудил ее (продал, подарил и т.д.), то новый приобретатель, провладевший ей longo tempore, мог противопоставить иску залогопринимателя exceptio longi temporis*(1034), тогда как завершивший над вещью usucapio не мог избавиться от вещного иска залогопринимателя.

Другая, еще более важная перемена заключалась в том, что longi temporis praescriptio сделалась не только погашающей, но и приобретающей давностью, т.е. она не только вела к погашению иска прежнего собственника, но и давала долговременному владельцу самое право собственности и иск для его защиты. Некоторые писатели сомневаются, произошла ли эта перемена в настоящем периоде или только в конце следующего, ссылаясь на один указ Юстиниана, по которому можно думать, что впервые только этот император дал долговременному владельцу иск для виндикации вещи. Действительно, Юстиниан в указе 528 г. говорит, что он признает за долговременным владельцем право не только на exceptio, но и на actio ("ad vindicandam eandem rem"). Но там же Юстиниан прибавляет, что "те же самые права признавались за ним и древними законами, если толковать их правильно"*(1035). И действительно, в сборниках Юстиниана, в Кодексе и Дигестах, мы встречаем две выдержки, которые показывают, что longi temporis praescriptio сделалась приобретающей давностью еще в классическом периоде. В Кодексе Юстиниана сохранился следующий указ императоров Диоклетиана и Максимиана 293 г.: "Утрата документов (доказывающих право собственности) нисколько не ослабляет право того, кто защищен посредством longi temporis praescriptio, и прочность обладания, приобретенная благодаря долговременному владению (diuturnitate possessionis parta securitas), не может быть поколеблена преступлением другого" (т.е., вероятно, кражей документов или самой вещи)*(1036). Это само по себе темное место получает ясный смысл при сопоставлении со словами Юстиниана: оно, вероятно, было одним из тех "древних законов", о которых говорит император. В Дигестах Юстиниана есть следующий отрывок из сочинения классического юриста Юлиана, жившего во II в. по Р. X.: "Кто присягнет (на суде), что земля принадлежит ему в собственность, тот, после долговременного владения, должен иметь даже utilis actio"*(1037). Обыкновенно, если ответчик (reus) с согласия истца подтвердит на суде присягой, что спорное право принадлежит ему, то он получал для защиты его против истца на будущее время только exceptio*(1038); но, говорит Юлиан, если он сверх того провладеет спорной вещью долгое время, то он может защищать свое право даже посредством иска. Это - второе место, которое, вероятно, имел в виду Юстиниан, утверждая, что и древние законы признавали за longi temporis possessio (или praescriptio) не только погашающую, но и приобретающую силу.

Из обеих описанных перемен можно видеть, что уже в настоящем периоде longi temporis praescriptio по значению своему значительно приблизилась к usucapio. Однако окончательное сближение этих двух видов давности произошло только в следующем периоде, при Юстиниане.