4

ГРАММАТИКА

4.1. Синтаксис, словоизменение и морфология

Начнем с того, что термин «грамматика» здесь и далее мы бу­ дем использовать в очень узком смысле, противопоставляя фамматику фонологии, с одной стороны, и семантике, с другой, за исключением вы­ ражений «традиционная грамматика» и «генеративная грамматика». Это одна из наиболее традиционных трактовок этого термина, в наибольшей степени соответствующая понятию «грамматичный». В настоящее время термин «грамматика» часто распространяют не только на фонологию, но даже на семантику. Такая практика иногда вводит в заблуждение.

До сих пор мы исходили из того, что языки имеют двухуровневую структуру: фонологию и синтаксис. В дальнейшем, если мы не пред­ полагаем расширить наше определение фонологии и синтаксиса, это положение придется несколько модифицировать. Как было показано вы­ ше, в некоторых, а возможно во всех, естественных языках существуют межуровневые зависимости, которые не позволяют провести четкую гра­ ницу между фонологической и синтаксической структурой. Далее мы увидим, что по крайней мере в некоторых языках существует своего рода пробел между синтаксисом (в традиционном понимании) и фонологией. Этот пробел в традиционной грамматике заполняет «словоизменение» {\

Все стандартные словари европейских языков, древних и современ­ ных, построены на основе противопоставления синтаксиса и словоиз­ менения. Именно такое представление о языке мы получаем в школе. Даже если сами термины «синтаксис» и «словоизменение» встретились нам впервые, мы легко понимаем их, опираясь на свой практический опыт. Мы все привыкли пользоваться понятием «слово», употребляя его

'Вопреки представлению, которое мы встречаем во многих лингвистических учебниках,

втрадиционной грамматике «синтаксису» противопоставлено именно «словоизменение»,

ане «морфология». Термин «морфология» имеет сравнительно позднее происхождение. Кроме того, противопоставление морфологии, особенно если она определена на основе еще более позднего понятия «морфема», синтаксису формирует очень нетрадиционное предста­ вление о грамматической структуре языков. Несмотря на ряд несомненных недостатков,

вэтом конкретном вопросе традиционная грамматика, по-видимому, не так уж неправа. Традиционная точка зрения, если ее должным образом объяснить и четко сформулировать, имеет такое же право на существование, как и любая другая.

4.1. Синтаксис, словоизменение и морфология

97

при этом, как и традиционная грамматика, в двух совершенно разных смыслах. Обратимся поэтому прежде всего к понятию «слово».

Сколько слов в английском языке? Этот вопрос можно понимать по-разному. В одной его интерпретации sing 'пою', sings 'порт', singing 'поющий', sang 'пел', sung 'спетый' считаются разными словами. В дру­ гой — они рассматриваются как разные формы одного слова, а именно слова "sing". Когда спрашивают о количестве слов в определенном сло­ варе, мы понимаем, что термин «слово» используется во втором смысле. С другой стороны, если нас просят написать сочинение объемом 2000 слов, мы ориентируемся на первую его интерпретацию, более того, мы будем отдельно учитывать при подсчете каждое конкретное вхождение sing, sings или singing.

Введем несколько терминов, которыми мы сможем воспользоваться при необходимости, чтобы различить два смысла термина «слово». Мы будем говорить, что sing, sings, sang и так далее являются словоформами (т.е., что это формы, которые в то же время являются словами); мы уже встречались с этим термином в предыдущих разделах. Будем гово­ рить также, что "sing" — это лексема (или словарное слово), формами которого являются sing, sings, sang и так далее. Традиционно эти фор­ мы описываются как формы словоизменения. При этом sing среди других форм лексемы "sing" занимает привилегированное положение: она одно­ временно является стандартной представляющей формой и тем, что многие лингвисты считают исходной формой. Различие между представляющей

иисходной формами не менее важно, чем различие между любой из них

исоответствующей лексемой. Представляющая форма — это форма, ко­ торая используется как имя всей лексемы, именно эта форма лексемы

представлена в привычных нам словарях, где лексемы перечисляются в алфавитном порядке. Исходная форма — это одна из форм лексемы (при условии, что такую вообще удается выбрать), от которой по морфо­ логическим правилам данного языка образуются все остальные ее формы. Представляющая форма не совпадает с исходной, по крайней мере для глаголов, во французском, немецком, русском и в большинстве совре­ менных европейских языков, а также для всех глаголов, для большинства существительных и прилагательных в латинском и греческом.

В дальнейшем, как и раньше, мы будем выделять формы курси­ вом (без угловых скобок, см. 3.2), однако в отдельных случаях будет использоваться фонологическая или фонетическая запись. Формы как таковые могут различаться в зависимости от их фонетического окруже­ ния — степень и характер этих различий определяются фонологическими правилами конкретного языка. Среди фонетических вариантов каждой формы также можно выделить представляющую форму, которая будет служить представителем соответствующего множества форм-вариантов; термин «представляющая форма» часто используется лингвистами, осо­ бенно фонетистами, именно в этом смысле. Например соте 'прихожу'

и came 'пришел' (формы лексемы	"come") в представляющей	форме
в нормальном случае произносятся	с конечным билабиальным	назаль-

98	4. Грамматика

ным [m], однако перед лабиодентальными [f], [v] мы находим в конечной позиции лабиодентальный назальный [го].

Такого рода вариативность, вообще говоря, имеет дофонемный ста­ тус, поскольку противопоставление «билабиальный vs. лабиодентальный» в английском не является фонологически значимым. Впрочем, в класси­ ческой американской фонемике некоторым контекстно обусловленным вариантам придается фонематический статус. В настоящее время, осо­ бенно в генеративной фонологии, принято говорить о порождении всех фонетических вариантов из одной общей глубинной формы, которая либо совпадает с представляющей формой, либо более близка к ней, чем все другие формы-варианты.

Теперь, опираясь на противопоставление лексемы и ее форм, тради­ ционное различие между синтаксисом и словоизменением можно описать следующим образом. Синтаксис и словоизменение, взаимодополняя друг друга, образуют то, что мы называем грамматикой. Они вместе определяют граммэтичность (иначе говоря, правильное, с грамматической точки зре­ ния, построение) предложений. При этом синтаксис описывает возмож­ ность сочетания тех или иных лексем в пределах конкретных конструкций, а правила словоизменения (поскольку традиционная грамматика опери­ рует именно правилами, а не парадигмами) уточняет, какие формы лексе­ мы должны выступать в этих конструкциях. Между синтаксисом и слово­ изменением находится особый уровень, или подуровень, описания, в рам­ ках которого мы оперируем выражениями типа «форма 3 лица единствен­ ного числа, настоящего времени лексемы SING», «посессивная форма единственного числа лексемы BOY». Я намеренно привел здесь альтерна­ тивный способ записи лексем (SING, BOY), поскольку он часто использу­ ется в современной лингвистической литературе: "sing" и SING являются нотационными вариантами и обозначают одну и ту же сущность2).

Современное (конкретнее — постблумфилдианское) противопоста­ вление синтаксис vs. морфология, согласно которому синтаксис описывает сочетаемость словоформ, а морфология — их внутреннюю грамматиче­ скую структуру, на первый взгляд, очень близко традиционному про­ тивопоставлению «синтаксис vs. словоизменение». Однако, на самом деле, оно отличается от последнего в двух отношениях: (а) морфоло­ гия включает в себя не только словоизменение, но и словообразование;

(б) как словоизменение, так и словообразование описываются с помо­ щью правил, оперирующих одними и теми же базовыми единицами — морфемами. Так, например, словоизменительная форма singing 'поющий' состоит из двух более простых единиц (морфем) sing и ing так же, как и словообразовательная форма singer 'певец' — sing и er. Таким обра­ зом, в обоих случаях мы имеем дело с одним и тем же процессом —

' Строго говоря, синтаксические правила традиционной грамматики определяют выбор не лексем, и даже не словоформ, а именно этих промежуточных единиц, которые называют иногда морфосинтаксическими словами. Однако в рамках этой книги мы будем пользоваться более простой, хотя и менее точной терминологией (см. Matthews 1974).

4.2. Грамматичностъ, продуктивность и произвольность

99

аффиксацией, т. е. с добавлением аффикса к одной и той же исходной форме. С этой точки зрения морфемы — минимальные формы — явля­ ются базовыми единицами грамматической структуры, и следовательно, отказавшись от традиционного представления о ключевой роли слова

вграмматической теории, морфологию можно в принципе включить

всостав синтаксиса.

Грамматические теории, рассматривающие в качестве базовой еди­ ницы морфему, как и теории, в которых базовой единицей является слово, имеют свои достоинства и недостатки. Проблема в том, как соеди­ нить достоинства обоих этих подходов в рамках единой последовательной и тщательно обоснованной теории грамматической структуры естествен­ ных языков. За последние двадцать лет лингвистика продвинулась к этой цели значительно больше, чем за всю свою предшествующую историю. И наиболее значительную роль в этом, прямо или косвенно, сыграла одна из синтаксических теорий — теория, разработанная в рамках предложен­ ного Хомским генеративного подхода к описанию языка. В дальнейшем мы рассмотрим эту теорию более подробно. Сейчас же достаточно от­ метить следующее. Хотя базовой единицей в синтаксической теории Хомского является скорее морфема, чем слово, в последних версиях мо­ дели, в отличие от более ранних, принят более традиционный взгляд на соотношение синтаксиса и словоизменения. В частности, считается, что словообразование не входит в состав центрального, синтаксического, компонента грамматики, а должно рассматриваться в связи с описанием структуры словаря (или лексикона). Итак, теперь нам вполне очевидно, что независимо от того, на какую грамматическую теорию мы будем опи­ раться в наших последующих рассуждениях, мы не сможем, как раньше, утверждать, что единицы первичного уровня строятся из элементов вто­ ричного уровня (см. о принципе двойного членения языка в разделе 1.S). Отношения между двумя уровнями являются гораздо более сложны­ ми, чем предполагает данная формулировка. Эти сложные отношения, однако, регулируются определенными правилами. Естественные языки существенно различаются по своей фонологической и грамматической структуре. Вместе с тем они обнаруживают в этом отношении не менее поразительное сходство. Из этого можно заключить, что по крайней мере некоторые правила, определяющие структуру каждого уровня и их инте­ грацию, — правила, которые дети довольно быстро усваивают в процессе овладения языком, — являются общими для всех естественных языков.

4.2.Грамматичностъ, продуктивность и произвольность

Предложения, по определению, являются грамматичными (т.е. грам­ матически правильно построенными: см. 2.6). Для наших целей до­ статочно считать, что это правильно построенные цепочки слов, такие, например, как

100	4. Грамматика

(1) This morning he got up late 'Сегодня утром он встал поздно'

и

(2) Не got up late this morning Ό Η встал поздно сегодня утром',

которые, по определению, являются разными английскими предложе­ ниями. В более общих, и более традиционных, терминах предложение можно определить как класс цепочек слов, причем все входящие в этот класс цепочки слов (словосочетания) имеют одинаковую синтаксичес­ кую структуру. В соответствии с этим определением мы можем, хотя

впринципе не обязаны, считать (1) и (2) не разными предложениями,

аальтернативными вариантами одного предложения.

Следует также помнить о том, что на каждую цепочку слов, образу­ ющую предложение, в устном языке накладывается определенный про­ содический контур (иначе говоря, определенная интонационная модель), без которого данная цепочка не может считаться устным предложением. Среди лингвистов нет единого мнения относительно того, что именно из просодической структуры устных высказываний следует считать ком­ понентом структуры предложения. Большинство считает, что в структуру предложения следует включать по крайней мере те компоненты про­ содической структуры высказываний, которые отличают утверждения от вопросов и команд. Мы присоединимся (без подробного обоснова­ ния) к этой точке зрения. Таким образом, обоим приведенным выше письменным предложениям (I) и (2), на самом деле, можно поставить в соответствие не одно, а несколько устных английских предложений. Из этого следует, если принять во внимание сказанное в предыдущем параграфе, что, исходя из равной значимости просодии и порядка слов как потенциальных показателей грамматической структуры, мы долж­ ны признать различия любых двух интонационных вариантов каждого из предложений (1) и (2) столь же существенными, как и собствен­ но различия между (1) и (2). Это необходимо постоянно иметь в виду в дальнейшем, даже если в большинстве случаев мы для простоты отож­ дествляем устные предложения с цепочками слов.

В чем разница между грамматичными и аграмматичными цепочками слов? На этот вопрос можно дать очень простой, но мало проясняющий суть дела ответ. Аграмматичной считается цепочка слов, в которой нару­ шены грамматические правила языка: это относится не только к предло­ жениям, но и к словосочетаниям, например, аграмматичными являются словосочетания * morning this, * late got up (отсюда — звездочка, см. 2.6). Рассмотрим, что подразумевает такого рода ответ и, что не менее важно, чего он не подразумевает.

Такой ответ не подразумевает, конечно, нормативного, или предпи­ сывающего, подхода к языку — мы говорим об имманентных правилах, которые носитель языка будет неосознанно соблюдать, если ему не поме­ шают какие-то внешние по отношению к языку неблагоприятные факто­ ры. Он не подразумевает также никакой прямой связи между грамматичностью цепочки слов и вероятностью ее появления в речи. И наконец,

4.2. Грамматичности продуктивность и произвольность 101

он не предполагает отождествления грамматичности и осмысленности; это не исключает, впрочем, того, что может существовать тесная и глубо­ кая связь между какими-то компонентами грамматичности предложений и осмысленностью реальных или потенциальных высказываний.

Вопрос о том, как естественные языки передают разного рода зна­ чения, мы обсудим более подробно в главе 5. Сейчас подчеркнем лишь, что, какой бы ни была связь между грамматичностью и осмысленностью, эти два свойства следует четко различать. В ставшем уже классическим примере Хомского:

(3)Colourless green ideas sleep furiously

'Бесцветные зеленые мысли спят яростно'

мы имеем дело с абсолютно правильно построенным английским предло­ жением, хотя и не можем дать ему разумную смысловую интерпретацию. Напротив, предложение:

(4) *Laie he got this morning up

безусловно аграмматично, хотя фактически доказано, что оно интерпре­ тируется столь же легко, как (1) и (2), если отказаться от правил, которые определяют порядок следования слов разных классов в английском пред­ ложении. Можно привести множество еще более изощренных примеров такого рода. Безусловно существует обширная и теоретически интересная область, где можно обнаружить связь между грамматичностью и осмы­ сленностью. И тем не менее, эти два свойства предложения не следует отождествлять.

Традиционная грамматика затрагивала проблему грамматичности лишь в редких случаях и формулировала ее очень туманно. Ей уда­ лось выявить большинство тонких принципов построения предложений, на которые до сих пор ориентируются лингвисты. Для некоторых, хоро­ шо изученных, языков был составлен обширный инвентарь допустимых грамматических конструкций. Кроме того, был собран не менее пред­ ставительный корпус разнородных примеров, которые, будучи санкци­ онированы реальным употреблением, и в этом смысле грамматичными, тем не менее выпадают из сферы действия языковых правил. Совре­ менные грамматические теории предлагают более четкие и понятные формулировки синтаксических правил, чем те, которые мы находим в традиционных грамматиках. Отчасти это объясняется тем, что посколь­ ку латинский и греческий являются языками с очень развитой системой словоизменения, то, что очевидным образом связано с проблемой грам­ матичности, может быть прямо или косвенно сформулировано в терминах словоизменительных категорий (род, число, падеж, время, наклонение и так далее). Поэтому «грамматика», в традиционном понимании, была сведена в значительной степени к описанию словоизменения. Отсюда — широко распространенное представление, что языки, не относящиеся к флективным, такие, например, как классический китайский, вообще не имеют грамматики или что в английском с его сравнительно бедным

102 4. Грамматика

словоизменением грамматический компонент играет менее важную роль, чем в латинском, греческом или даже во французском или немецком. В современной лингвистике понятие «грамматика» значительно меньше ориентировано на флективные языки.

Еще одна причина того, что традиционная грамматика не только не смогла, но в действительности даже не пыталась дать полное и экспли­ цитное описание синтаксиса языков, входивших в сферу ее интересов, заключается в следующем. Существовало явно или неявно сформули­ рованное представление, что синтаксис подчиняется законам здравого смысла или, если говорить более высоким слогом, законам мышления.

Таким образом, приемлемость предложений This morning he got up late или

He got up late this morning и неприемлемость *Late he got this morning up

в английском объясняется тем, что порядок слов должен отражать после­ довательность мыслей. По мере введения в научный оборот и серьезного анализа все более широкого круга различных по своей структуре языков эта точка зрения представляется все менее убедительной. В латинском и греческом порядок слов, естественно в определенных пределах, в зна­ чительной степени определяется стилистическими факторами. При этом, однако, есть много языков (к ним относится, в частности, английский), где стилистическая роль порядка слов гораздо более ограничена, а его синтаксическая функция пропорционально более важна.

Конечно, примеры (1) и (2) можно рассматривать как аргумент

впользу того, что стилистические различия в порядке слов определяют­ ся психологическими факторами и логическими принципами, которые по сути своей и являются законами мышления. Однако, как в таком случае объяснить, почему в стилистически нейтральных утвердительных предложениях в английском подлежащее предшествует глаголу, тогда как

втаких же ирландских предложениях глагол стоит на первом месте? Или, например, тот факт, что в именных группах в английском прилагатель­

ное обычно предшествует существительному (red coat 'красное пальто'), а во французском, как правило, следует за ним (manteau rouge)! Шовини­ стический взгляд на эту проблему, который состоит в том, что один поря­ док слов лучше отражает законы мышления, чем другой, и следовательно, язык одного народа более логичен, чем язык какого-то другого народа, не выдерживает критики. Так же, как и еще более безнадежная гипотеза о том, что каждый народ имеет свою собственную логику, которая в конеч­ ном счете определяет синтаксическую функцию порядка слов в данном языке. Однако в самом ли деле, если попросить англичанина и француза описать красное пальто, первый сначала подумает о том, что он видит чтото красное, и только потом о том, что это — пальто, а второй проделает эти умозаключения в обратном порядке? Это представляется маловероятным.

Синтаксические функции порядка слов — это один из многих аспек­ тов грамматической структуры, которые носят в значительной степени произвольный характер в том смысле, что их нельзя описать в терминах более общих логических или психологических принципов (см. 1.5).