256	9. Язык и общество

к английскому языку, на котором говорят в разных частях земного шара. Разумеется, следует различать литературный английский и многие его территориальные и социальные диалекты. А внутри литературного ан­ глийского существуют лексические и грамматические различия, которые соответствуют функциональным различиям на шкале «формальный — разговорный». Но различия между формальной и разговорной разновид­ ностями в английском не столь велики, как во французском. И ни один из нелитературных диалектов не связан с литературным английским отношением типа H — В (за исключением, быть может, некоторых креольских языков на основе английского, если только вообще их мож­ но считать английскими диалектами). Самое большее, что мы можем здесь обнаружить, — это отдельных носителей языка, которые переходят с литературного английского на нелитературный диалект, когда попадают из одного языкового сообщества в другое. Это случается не так уж редко. Но вряд ли это можно считать диглоссией, или тем более билингвизмом, если учесть, какое влияние со стороны литературного английского языка испытывают на себе нелитературные, особенно территориальные диалек­ ты. Таким образом, англоязычные сообщества еще раз демонстрируют свою нетипичность по сравнению с другими языковыми сообщества­ ми мира.

Но тогда получается — и это главный вывод, который можно пока сделать на основе социолингвистических исследований, — что типичного языкового сообщества просто не существует. Действительно, англоязыч­ ные сообщества демонстрируют такое разнообразие, что нужно остере­ гаться поспешных обобщений относительно роли английского языка в тех сообществах, где английский используется в качестве единственного, или по крайней мере — основного языка.

9.5. Прикладные задачи

Один из пунктов нашего обсуждения различий между теоретичес­ кой и прикладной лингвистикой состоял в том, что, хотя это различие принципиально иное, нежели различие между макролингвистикой и ми­ кролингвистикой, во многих направлениях прикладной лингвистики, включая использование результатов как теоретической, так и описатель­ ной лингвистики в преподавании иностранных языков, важно стоять на точке зрения макролингвистики (ср. 2.1). Психолингвистика вносит определенный вклад в наше понимание того, как усваиваются языки, в качестве родного языка в детстве или в качестве второго языка по до­ стижении того возраста, который считается критическим для усвоения родного языка (см. 8.4). Свой вклад вносит также и социолингвистика — при условии, что разница между психолингвистикой и социолингвисти­ кой объясняется не только различием в методологических установках и сменой академической моды (см. 9.1). В частности, многое из ранее упомянутого в настоящей главе, независимо от того, посмотреть ли на это

9.5. Прикладные задачи

257

с точки зрения психологии или социологии, является чрезвычайно важ­ ным для традиционных областей прикладной лингвистики. Рассмотрим, к примеру, преподавание иностранных языков: хотя в настоящее время ситуация в разных частях земного шара меняется, иностранные языки попрежнему преподаются без должного внимания к разнице между письмен­ ным и устным языком, с одной стороны, и между литературной нормой и диалектами, с другой. Преподавание английского в качестве иностран­ ного языка в последние годы значительно улучшилось за счет того, что были подготовлены специалисты с соответствующими подходами и навы­ ками, и сейчас они обеспечены грамматиками и учебными материалами, содержащими более точную информацию о формальном и разговорном литературном английском языке, чем та, которая была доступна ранее. Преподавание иностранных языков в школах и университетах в англо­ язычных странах также улучшилось, хотя и не в такой степени.

Обучение родному языку ставит проблемы другого рода. Исследо­ вания показывают, что учителя, как и большинство других образован­ ных людей языкового сообщества, независимо от своего собственного происхождения имеют ряд предубеждений против нелитературных тер­ риториальных и социальных диалектов. Они могут даже неосознанно занижать умственные способности ребенка просто из-за того, что его диалект (или даже акцент) отличается от диалекта, на котором говорят его сверстники. Негативные оценки такого рода отрицательно влияют как на самого ребенка, так и на перспективы его дальнейшего образования. Так что по крайней мере более глубокое понимание сути отношений между литературным стандартом и диалектами может уменьшить непред­ намеренную дискриминацию и несправедливость.

Но есть более глубокие проблемы, которые может прояснить теория и практика социолингвистики, даже если в конечном счете она не может их решить полностью. Это чрезвычайно важные проблемы, определяе­ мые политическими параметрами. Так, например, многие считают, что дети из рабочих семей имеют языковой дефицит по сравнению с детьми из семей, принадлежащих к средним и высшим слоям общества, на том основании, что: (а) тот нелитературный язык, который усвоили такие дети, несовершенен по сравнению с литературным стандартом; и (б) в типично рабочей семье меньше занимаются разговорами на разные темы и вообще используют более ограниченный с функциональной точ- \ ки зрения язык, чем в семье, типичной для средних и высших слоев" общества. Наш вариант теории языкового дефицита основан на раз­ личии между ограниченным языковым кодом и разработанным языковым \

кодом, на которые указал Бернстайн (Bernstein 1971). Работа Бернстайна ' оказала чрезвычайно большое влияние на людей, занимающихся пробле­ мами образования, но, с точки зрения социолингвистики, она является безусловно спорной. Ограниченный языковой код считается неэкспли­ цитным и контекстно зависимым (т. е. использует много местоимений и эллиптических конструкций, которые предполагают способность адре­ сата извлекать информацию из контекста), тогда как разработанный

258	9. Язык и общество

языковой код совершенно не такой. Согласно данной теории, ребенок из рабочей семьи, который, в отличие от ребенка из семьи с более вы­ соким социальным статусом, привык пользоваться только ограниченным языковым кодом, в школе оказывается в неблагоприятной ситуации из-за того, что там требуется знание разработанного языкового кода.

Сформулированное самим Бернстайном (хотя не всегда поддержи­ ваемое его последователями) различие между разработанным и ограни­ ченным языковым кодом не следует отождествлять с различием между литературной нормой и диалектами. С другой стороны, между этими парами понятий существует определенная связь, заключающаяся в том, что в ситуациях, когда ребенок проходит тестирование на знание языка, разработанный языковой код сравнивается с ограниченным нелитератур­ ным диалектом. При том, что дети из рабочих семей как бы обороняются, когда им противостоят исследователи, в основном представляющие сред­ ний класс, они не могут постоять за себя в ситуации тестирования, тогда как дети из среднего класса, обладающие большей уверенностью в себе, демонстрируют лучшее владение разработанным языковым кодом. Бо­ лее того, сторонники данной теории считают, что многие на практике, а возможно и в теории, смешивают понятие ограниченного языкового кода с нелитературным диалектом, так как сами исследователи не все­ гда осознают структурную сложность и коммуникативный потенциал нелитературных диалектов, таких как кокни или афроамериканский ан­ глийский. Те же, кто считают, что нелитературные диалекты являются не ущербными, а просто другими, и что та разновидность коммуника­ тивной компетенции, которой обычно руководствуются носители этих диалектов, также отличается от той, которую обычно требует от детей школа, яростно критикуют теорию языкового дефицита.

Никто не отрицает того факта, что при нынешнем положении дел де­ ти, говорящие на диалекте, значительно отличающемся от литературного стандарта, придя в школу, сталкиваются с проблемой, которая у других детей, говорящих на литературном языке, просто не возникает. Им так­ же может быть непонятна значительная часть материалов, использующих лексику и грамматику литературного стандарта. Данную конкретную про­ блему, по всей видимости, можно немного смягчить, используя специаль­ но подобранный материал, базирующийся на пересечении литературного стандарта и конкретного нелитературного территориального или социаль­ ного диалекта. Но такой подход означал бы подготовку разного материала для чтения с учетом конкретных групп детей, а это невозможно в тех районах, где живет смешанное и часто меняющееся население. Во мно­ гих языковых сообществах по социальным и политическим причинам оказывается невозможным использовать в качестве языка преподавания нелитературный диалект, кроме, быть может, преподавания в ограничен­ ном объеме устной речи в начальной школе. С другой стороны, можно использовать тот факт, что по крайней мере для некоторых языков внутри литературного стандарта имеется фактическое, но не всегда замечаемое варьирование. Такая ситуация характерна для английского языка, при

9.6. Стилистическое варьиривание и стилистика

259

том что английский язык, по сравнению со многими другими языками, характеризуется относительно высокой степенью стандартизации. Так, например, было бы неразумно, если бы учитель английского языка рас­ ширил программу обучения и требовал от носителей нелитературного диалекта Эдинбурга или Птзго, чтобы они употребляли вспомогательные глаголы так, как это делают носители литературного английского языка на юге Англии (см. Hughes & Trudgill 1979, 20fï).

Эти проблемы особенно остро стоят для детей иммигрантов и других этнических меньшинств. Разрываясь между двумя культурами, они явля­ ются билингвами, но плохо говорят на обоих нелитературных диалектах. Разумеется, их билингвизм и принадлежность двум культурам имеют свои преимущества и недостатки в отношении образовательного и социального развития ребенка. Сейчас уже во многих странах более широко, чем рань­ ше, признается, что родной язык национальных меньшинств необходимо поддерживать, а не считать его барьером для интеграции в основное язы­ ковое сообщество. То, что обычно называется верностью родному языку, во многих странах является теперь официальной политикой по отноше­ нию к некоторым, если не ко всем, малым языкам, как местным, так и иностранным. Однако оказывается, что гораздо легче сформулировать основы такой программы, заявляя о том, как это желательно с политиче­ ской и социальной точки зрения, чем реально претворить ее в жизнь — или, в конкретных случаях, даже просто представлять, как это сделать.

Социолингвистика — теоретическая, описательная и прикладная — уже внесла свой вклад в понимание того, какие образовательные, соци­ альные и политические следствия имеют те или иные аспекты языкового планирования, не только в развивающихся странах, но также — особенно

впоследние годы — конкретно по отношению к нуждам этнических

иязыковых меньшинств в индустриально развитых обществах. И похоже, что в ближайшем будущем эта наука сможет дать еще больше. Ведь то, что обычно называют языковыми проблемами, на самом деле часть более общей проблемы — социальной и культурной дискриминации. А эта проблема, в силу политических причин, стала во многих странах более насущной, чем это было раньше.

9.6. Стилистическое варьиривание и стилистика

Понятие стилистического варьирования было введено в главе 1, где оно было противопоставлено, с одной стороны, различиям в акценте и диалекте, а с другой — различиям в средстве (см. 1.7, 1.4).

Один из подходов к трактовке стилистического варьирования за­ ключается в том, чтобы осмыслить то обстоятельство, что язык часто представляет носителям языка альтернативные способы выражения од­ ного и того же смысла. Но синонимия, как мы уже убедились, редко бывает тотальной и почти никогда не бывает абсолютной (см. 5.2). Два слова или словосочетания могут быть эквивалентны с описательной точки

260 9. Язык и общество

зрения, но различаться социальным и экспрессивным значениями (ср. fa­ ther 'отец' vs. daddy 'папа'). Такие частично синонимические выражения можно считать стилистическими вариантами, а более точно — стилистиче­ ски неэквивалентными вариантами. Считать ли эти выражения неэкви­ валентными в семантическом, а также в стилистическом отношении, — определяется, разумеется, тем, что термины «значение» и «семантика» понимаются скорее в широком, чем в узком смысле (см. 5.1).

Мы должны также учитывать существование таких выражений, ко­ торые являются тотальными, но не абсолютными синонимами, т. е. выра­ жения, которые: (а) семантически эквиваленты во многих, но не во всех своих значениях, или (б) различаются набором контекстов, в которых они встречаются. Из этих двух типов неабсолютной синонимии последний тип — зависимый от контекста — является очевидным образом наиболее важным с точки зрения проблемы стилистических вариантов. Ведь ясно, что если одно из синонимических выражений никогда не встречается в конкретном контексте, вопрос о том, существует ли стилистически значимый выбор между двумя возможными выражениями, отпадает сам собой. Тем не менее, если два или более синонимических выражений приемлемы в определенном контексте, следует различать две потенци­ ально возможные ситуации: либо эти выражения различаются степенью приемлемости, уместности и нормальности, либо вообще не различают­ ся. Если они различаются указанными параметрами, мы опять же можем говорить о стилистических вариантах. Если же нет, варианты являются стилистически незначимыми, и здесь мы имеем дело с так называемым полным свободным варьированием.

Полные свободные варианты, которые включают тотальную синони­ мию, встречаются довольно редко, особенно в литературных текстах, где показатели контекстуальной приемлемости более многочисленны и раз­ нообразны, чем при каждодневном спонтанном использовании языка. Как мы уже видели, термин «свободное варьирование» обычно употре­ бляется фонологами для обозначения того, что мы можем теперь ква­ лифицировать как отдельный тип частичного свободного варьирования, в котором понятие функционального контраста ограничивается функцией различения одной формы от другой (см. 3.4.). Представители Пражской школы всегда достаточно широко интерпретировали понятие функцио­ нального контраста, и это согласуется с их интересом к стилистическим вариантам всех видов (см. 7.3).

Многое (если не все) из того, что относится к термину «контекст», является социальным и подпадает под определяемое в социолингвистике понятие сферы действия дискурса (см. 9.4). Многие исследователи склон­ ны включать в социальный контекст высказывания не только наиболее яв­ ные социолингвистические параметры (социальное положение, возраст, пол участников дискурса; формальные/неформальные условия общения и т. д.), но также и чувства говорящего и его коммуникативные намерения. Я уже говорил о том, что личность, по крайней мере отчасти, является продуктом социализации и что так называемое самовыражение — это

9.6. Стилистическое варьиривание и стилистика

261

отражение того или иного социально интерпретируемого образа (см. 9.2). Но это предположение оставляет открытым вопрос о том, что, возмож­ но, одни индивиды успешнее других используют или нарушают границы социальных ограничений, характерных для конкретного языка. В среде писателей и литературных критиков существует давний спор в области эстетики по поводу того, до какой степени отдельный писатель, используя признанный творческий аспект языка, ограничен социальными факто­ рами. Не высказывая предубеждений по поводу решения этого спора, можно сосредоточить внимание на следующем пункте, связанном с про­ блемой определения: коль скоро стилистические варианты определяются, или обусловлены, социальным контекстом, они подпадают под социо­ лингвистическое понятие функционального стиля. В литературе можно встретить и другие определения понятия функционального стиля. Но то определение, которое мы привели здесь, наиболее распространенное.

Варьирование стилей, а особенно варьирование функциональных стилей — это не только вопрос лексических различий. Оно затрагивает также грамматику, а в случае устной речи и произношение. Например, эллиптические высказывания (типа Верп shopping? 'Ходил за покупка­ ми?', Just wanted to say "Thanks" for last night 'Хотел сказать «спасибо» за прошлый вечер* и т.д.), а также подтверждающие вопросы (типа You haven't seen my pen, have you? Ты не видел моей ручки, нет?' и т.д.) чаще встречаются в неформальном английском, чем в формальном. Что же касается произношения, в обычной разговорной речи, в беглых формах, встречается больше случаев ассимиляции, чем в более формальном стиле. Важно понимать, что в английском и в других языках более неформаль­ ные функциональные стили регулируются правилами в той же степени, что и более формальные стили. По большей части эти правила в обоих случаях скорее имманентны, чем абстрактны. Однако основной принцип традиционной грамматики заключается в том, чтобы игнорировать этот факт и считать, что неформальная речь является небрежной и не следует никаким правилам (см. 2.4).

Важно также не смешивать неформальные функциональные стили с нелитературными диалектами данного языка (ср. 9.3). Носители литера­ турного английского языка употребляют соответствующие неформальные функциональные стили в разных видах типичного неформального обще­ ния: во время разговора с друзьями и коллегами, за семейной трапезой и так далее. Нелитературные диалекты характеризуются меньшим на­ бором функциональных стилей, чем литературный язык, просто в силу того, что в официальных и полуофициальных ситуациях нелитературные диалекты часто не используются. Как уже указывалось ранее, в языковых сообществах, для которых характерна диглоссия, различие между диалек­ тами и стилями менее значимо (ср. 9.4). Тем не менее, это различие существенно, и при обсуждении подобных проблем оно далеко не всегда рассматривалось как различие между ограниченным и разработанным языковым кодом (ср. 9.5).

262	9. Язык и общество

Все, что мы говорили ранее о стилистическом варьировании в связи со случаями частичной синонимии, относится также и к различию сти­ листических средств в области грамматики и произношения. Например, в английском языке вопрос может быть задан либо в виде вопроси­ тельного предложения, либо в виде повествовательного предложения, но с явно выраженной повышающейся интонацией, характерной для вопросительных предложений:

(1)Is it raining? 'Идет дождь?'

(2)It's raining? 'Идет дождь?'

Впредложении (2) знак вопроса для письменного английского языка является просто условным обозначением соответствующей интонацион­ ной модели. Можно спорить о том, является ли пример (2) повествова­ тельным предложением (как я его охарактеризовал выше) или же особым типом вопросительного предложения. Но для данной проблемы разница во мнениях несущественна. Примеры (1) и (2) различаются грамматиче­ ской структурой, но в качестве высказываний, а может, и предложений, они частично, но не полностью, эквиваленты. Помимо вопроситель­ ной функции, пример (2) имеет также дополнительную экспрессивную функцию и выражает определенное чувство говорящего — удивление, огорчение, возмущение и т.д. Разумеется, пример (1) также может иметь дополнительную экспрессивную функцию, выражаемую при помощи осо­ бой просодии, но сам по себе он стилистически более нейтрален, чем пример (2).

Другой тип контекстно обусловленного стилистического варьирова­ ния содержится в примере

(3)We want Watney's 'Мы хотим выпить Уотни', который противопоставляется примеру

(4)What we want is Watney's 'Что мы хотим выпить, так это Уотни'.

Вданном случае пример (3) стилистически нейтрален, тогда как

пример (4), аналогично примеру (2), противопоставленному примеру (1), является стилистически маркированным (т. е. не нейтральным) ]\ В дан­ ном случае стилистическая разница между маркированной и немарки­ рованной, или стилистически нейтральной, конструкцией не рассматри­ вается как варьирование функциональных стилей. Скорее всего разница этих примеров заключается в том, что представители Пражской школы сочли бы функциональной перспективой предложения, а другие — теморематическим членением или же информационной структурой высказы­ вания (см. 7.3). Хотя примеры (3) и (4) эквивалентны с точки зрения условий истинности и, следовательно, выражают одну и ту же пропо­

зицию, они не эквивалентны с точки зрения контекста их обычного

' Уотни — известная марка пива, которая продается в разных районах Великобритании. Пример (4) представляет собой один из слоганов, используемых для рекламы этого пива.

9.6. Стилистическое варьиривание и стилистика

263

употребления. Одна из причин того, что высказывание (4) по сравнению с (3) оказывается более эффектным в качестве рекламного слогана, со­ стоит в том, что в (4), как это видно из контекста, подразумевается, что человек, произносящий это высказывание, хочет Что-то выпить. (Разуме­ ется, пример (4) оказывается более эффектным еще и потому, что данная конструкция характеризуется также аллитерацией и ассонансом.) Мно­ гие примеры стилистического варьирования, описываемые в терминах функциональной перспективы предложения или же темо-рематического членения, связаны с выбором определенного порядка слов либо необходи­ мой грамматической конструкции, а также с выбором места логического ударения и интонации, если речь идет об устной речи.

С точки зрения коммуникативных интенций способность говорящего правильно использовать различия функцональных стилей и строить вы­ сказывание в соответствии с контекстом является неотъемлемой частью его языковой компетенции, т. е. знания конкретного языка. Например, любой, кто на основании своего знания английского языка понимает, что примеры

(5)/ have read that book 'Я прочел эту книгу'

и

(6)That book I have read 'Эту книгу я прочел'

грамматически правильны, но не понимает, что пример (6) является сти­ листически маркированным, и не может определить это по контексту, в данном отношении хуже знает английский язык, чем тот, кто интерпре­ тирует примеры (5) и (6) также, как и носитель английского языка. Изуча­ ющие язык часто осознают свое отличие от носителей языка именно тогда, когда допускают стилистически неправильные выражения, например, в слу­ чае противопоставления двух стилистически маркированных выражений, одно из которых относится к разговорному языку, а другое — к письмен­ ному. С другой стороны, юмористы и поэты часто намеренно употребля­ ют стилистически неправильные выражения для создания определенного стилистического эффекта. Но подобного рода отклонения от нормы лишь подтверждают существование самой нормы. Стилистическая неправиль­ ность признается таковой и производит соответствующее впечатление именно в сравнении с нормами стилистической правильности.

Недавние исследования показали, что нормы стилистической пра­ вильности являются по своей природе главным образом статистическими. Например, несмотря на то, что некоторые выражения и конструкции можно охарактеризовать как сугубо формальные или сугубо неформаль­ ные, различие между формальным и неформальным английским языком не сводится к употреблению в одной языковой разновидности таких вы­ ражений и конструкций, которые в другой не употребляются. В большей степени это различие зависит от соотношения более формальных и ме­ нее формальных вариантов в конкретных устных и письменных текстах.

264	9. Язык и общество

На самом деле носители языка не переключаются с одного функциональ­ ного стиля на другой по мере того, как они попадают из одной ситуации, или сферы общения, в другую.

Следует особо подчеркнуть, что выявление стилистически марки­ рованных языковых выражений на фоне стилистически нейтральных зависит от того, какой именно функциональный стиль уместен в данной ситуации. Так, например, в научных письменных текстах на англий­ ском языке принято избегать активные конструкции с субъектом первого лица (/ decided to... 'Я решил, что...', We selected five specimen for each group... 'Мы отобрали по пять экземпляров для каждой группы...' и т.д.), взамен которых обычно употребляются безличные пассивные конструк­ ции (// was decided that... should/would... 'Было решено, что...', Five spec­ imen for each group were selected... 'Было отобрано по пять экземпляров для каждой группы' и т.д.). Хотя безличные пассивные конструкции являются стилистически маркированными по сравнению с активными конструкциями с субъектом первого лица не только в повседневном разговорном английском, но также и в формальных функциональных стилях, в научных английских текстах ситуация прямо противоположная. Это обстоятельство является для нас особенно важным. Оказывается, что эффект намеренного употребления стилистически маркированного язы­ кового выражения (или конструкции) зависит от стилистической марки­ рованности данного выражения не в рамках языка в целом, а в рамках того функционального стиля, в контексте которого оно встречается.

Теперь мы можем поговорить о стилистике как о более или менее устоявшемся направлении макролингвистики (см. 2.1). Одно из опре­ делений этой науки, которое разделяют довольно многие, звучит так: стилистика — это изучение стилистического варьирования в языке и его использования носителями языка. Разумеется, это определение носит слишком общий характер, оно охватывает все, что только можно иметь в виду под стилистикой. Но вряд ли оно охватывает слишком большую область. При таком определении стилистика полностью входит в социо­ лингвистику (в широком понимании — см. 9.1) и прагматику (ср. 5.6). Есть лингвисты, которым нравится такое понимание стилистики.

Однако обычно представление о стилистике ограничивается, с со­ ответствующими пояснениями или без них, только литературной стили­ стикой, а именно — изучением языка художественных произведений. Но сами термины «литературный» и «литература» также могут употребля­ ются как в широком, так и в узком смысле. Литература, в том смысле, как мы понимаем этот термин в рамках нашей культуры, не является единым понятием для всего человечества. В то же время существует более общее понятие литературы, согласно которому литература не ограничи­ вается только письменным языком или видами и жанрами, характерными только для нашей культуры. Как писал Блумфилд (Bloomfield 1935, 21-22; цит. по Блумфилд 1968, 36): «Художественные произведения, будь они в устной или (как это теперь принято) в письменной форме, состоят из прекрасных или в каком-либо ином аспекте примечательных выска-

9.6. Стилистическое варьиривание и стилистика

265

зываний». Можно по-разному понимать слова «прекрасный» и «приме­ чательный», но слово «высказывания» нужно понимать таким образом, чтобы оно означало не просто отдельные высказывания, но целые связ­ ные тексты. Определение Блумфилда позволяет нам осознать, что наше представление о литературе в нашей собственной культуре является лишь частным проявлением того, что обнаруживается во всех культурах, а имен­ но: признание того, что некоторые высказывания и тексты благодаря своим эстетическим и драматургическим свойствам в большей степе­ ни, чем другие, заслуживают того, чтобы их сохраняли, переписывали

икомментировали. В таком,смысле литература не просто универсальное свойство культуры, она представляет собой важнейшую характеристику, при помощи которой одна культура отличается от другой.

Ксожалению, в последние годы между лингвистическими и лите­ ратуроведческими исследованиями образовалось что-то вроде раскола.

Восновном это произошло, с одной стороны, из-за отсутствия взаимо­ понимания и предрассудков, а с другой, из-за завышенных притязаний отдельных лингвистов и отдельных литературоведов, касающихся целей

ирезультатов той дисциплины, которой они занимаются. Хотя непонима­ ние и предрассудки все еще сохраняются в обоих дисциплинах в разных местах, сейчас их уже стало меньше. Лингвисты уже больше не отстаи­ вают так рьяно, как раньше, научный статус своей дисциплины (см. 2.2). Они стали более аккуратно формулировать принцип первичности устного языка, а также более осторожно критиковать литературный и предписы­ вающий характер традиционной грамматики (см. 1.4, 2.4). Но некоторые литературоведы все же осознают, что отстаиваемое лингвистами поло­ жение о том, что использование языка в литературе является далеко не единственным, и даже не основным видом использования языка, полностью соответствует их мнению о том, что литературные функции языка заслуживают особого изучения. Действительно, сейчас профессио­ нальные интересы многих ученых, работающих в области литературовед­ ческой стилистики, уже распространяются и на язык, и на литературу, в том смысле, в каком эти термины обычно употребляются в школах

иуниверситетах.

В настоящем разделе мы весьма поверхностно очертили цели литера­ туроведческой стилистики. Однако очевидно, что поскольку использова­ ние языка в литературе предполагает особенно эффективное творческое использование стилистических средств на всех уровнях языковой струк­ туры, приведенное выше общее определение стилистики как изучения стилистического варьирования языка и его использования носителя­ ми языка приложимо также и к литературатуроведческой стилистике. Стилистическая неправильность, намеренная двусмысленность, смелая метафора, не говоря уже об аллитерации, ассонансе, размере, ритме и т.д., которые в конечном счете зависят от звуковых возможностей языка — таковы лишь немногие из наиболее очевидных лингвистических средств, которые поэт или оратор использует при порождении «прекрас­ ных или в каком-либо ином аспекте примечательных высказываний».