9.3. Литературный язык и местные диалекты

247

совершенно иную картину (см. Burling 1970, 103 ff). Однако, благодаря замечанию о социальной структуре (например, в отношении важности кастовых различий в индийском обществе), все, что было ранее сказа­ но здесь о социальной значимости диалектных различий, оказывается верным и для Индии и всех тех стран, где наблюдаются значительные диалектные расхождения.

9.3. Литературный язык и местные диалекты

Когда мы впервые в данной книге обсуждали различие между язы­ ками и диалектами, я сказал, что хотя с исторической точки зрения литературный диалект языка (если он один) ничем особо не выделяется на фоне остальных диалектов, все же существуют социальные и культур­ ные причины для того, чтобы в синхронном описании придерживаться другой точки зрения (ср. 1.6). Теперь настало время дать соответству­ ющую оценку заявлению, которое часто делают лингвисты, о том, что все диалекты равны. Для удобства изложения далее я буду употреблять термин «местный диалект» (vernacular) в том смысле, в каком он обычно употребляется повседневно, т. е. не только по отношению к нелитератур­ ных диалектам того же самого языка, но и по отношению к генетически не родственным диалектам, которые в некоторых странах с функцио­ нальной точки зрения так же соотносятся с литературным диалектом, как соотносятся с ним генетически родственные диалекты в других странах. Однако в социолингвистике термин «местный диалект» употребляется в более узком и техническом значении.

Процесс стандартизации конкретного диалекта по сравнению с од­ ним или несколькими местными наречиями не обязательно является ре­ зультатом продуманной политики. Например, литературный английский язык формировался как таковой на протяжении столетий, в силу полити­ ческого и культурного значения Лондона, а литературный французский язык сформировался аналогичным образом благодаря господству Парижа.

Вкаждом из этих случаев литературный язык возник на базе диалекта, на котором говорили высшие слои общества, жившие при дворе или

встолице. Это не означает, однако, что стандартизация английского или французского языков не была частью осознанного действия. Французская Академия наук, основанная Ришелье в 1635 г., была только одним из ряда подобных учреждений, которые появились в Европе в период после Воз­ рождения и взяли на себя труд по стандартизации национального литера­ турного языка путем составления авторитетных нормативных грамматик и словарей. И эти учреждения до сих пор продолжают подобную работу.

Ванглоязычных странах нет соответствующих учреждений, так Что нельзя с определенностью ответить на вопрос о том, что является, а что не явля­

ется особенностью литературного английского языка. Тем не менее, в Великобритании, Соединенных Штатах и других англоязычных странах различные институты, включая школы, университеты, издательства, ока­ завшиеся под влиянием блюстителей нормы — грамматистов XVIII в. и их

248	9. Язык и общество

последователей, — неофициально играли такую же нормирующую роль, какую во Франции и других европейских странах официально играли ли­ тературные академии. Тем не менее, в силу политических причин фран­ цузский и английский языки в большей степени стандартизованы как литературные языки, чем другие основные языки Европы. Так, например, в Италии, где политическое объединение страны произошло сравнительно недавно, существует несколько престижных культурных центров, каждый из которых все еще продолжает использовать свой литературный диалект.

Следует заметить, что во всех этих случаях письменный язык стре­ мится к большей степени стандартизации по сравнению с устной речью тех, кто на нем говорит. Однако общепринятая норма письменного языка является образцом правильности речи для образованных людей в любом обществе, где владение хорошим письменным языком считается пре­ стижным и способствует повышению социального статуса. Литературные языки Европы, многие из которых по своему происхождению являются местными диалектами латыни, в течение многих веков оказывали нор­ мирующее влияние на устные диалекты образованных людей, а также косвенно и на другие диалекты, для которых образцом была речь обра­ зованных людей. Это влияние особенно велико в случае формальных стилей речи. Таким образом, когда мы считаем, что кто-то говорит на ли­ тературном английском или литературном французском языке, мы имеем в виду, что та разновидность языка, на которой он говорит в условиях формального общения, более или менее идентична по своей лексике и грамматике письменной литературной норме. Однако в условиях менее формального общения он может использовать местный диалект или же диалект с меньшими социальными ограничениями. Как мы увидим далее, разница между литературным языком и диалектом во многих обществах настолько велика, что, независимо от того, являются ли они разновидно­ стями одного и того же языка или нет, в современных социолингвистиче­ ских исследованиях их функциональная дифференциация трактуется как разновидность билингвизма — диглоссия (ср. 9.4).

Стандартизация одного отдельного диалекта для официального об­ щения имеет свои преимущества. Особенно это важно для современных демократических государств, где провозглашается принцип всеобщей гра­ мотности. Становление нормы литературного английского и литературно­ го французского языков происходило в течение долгого периода времени и в значительной мере в результате того, что мы склонны считать есте­ ственным историческим процессом. Однако становление литературной нормы подобным образом происходило далеко не во всех языках . Часто правительствам разных стран приходилось предпринимать усилия для ускорения или максимально быстрого прохождения этого исторического процесса путем выбора и стандартизации отдельного диалекта для исполь­ зования его в образовании, средствах массовой информации, публичных собраниях, официальных документах и т.д. Кроме практического удоб­ ства использования одного литературного диалекта для подобных целей, существуют также важные исторические связи между языком и нацио-

9.3. Литературный язык и местные диалекты

249

нальной и этнической принадлежностью. Решение проблемы создания литературного языка официальным путем, при помощи выбора одного из нескольких используемых диалектов, имеет тот недостаток, что в этом случае носители выбранного диалекта политически и социально оказы­ ваются в более благоприятных условиях, чем носители других диалектов. Именно по этой причине английский язык по-прежнему используется в Индии как государственный язык. И хотя язык хинди (наряду с некото­ рыми другими языками) также считается официальным государственным языком Индии, он не может быть принят в качестве государственно­ го языка теми, кто говорит на другом, быть может не родственном хинди языке. С подобными проблемами сталкиваются многие страны, которые сравнительно недавно обрели государственность. Израиль, на­ пример, решил эту проблему, выбрав в качестве государственного языка классический древнееврейский язык иврит.

Термины «литературный язык», «национальный язык» и «офици­ альный язык», конечно, не являются синонимами. Связь между этими терминами заключается в том, что любой язык, который воспринимается носителями языка как символ нации (т. е. политической и культурной принадлежности) или который объявлен официальным языком прави­ тельством страны, непременно будет подвергаться стандартизации либо в качестве предварительного условия, либо как следствие этого факта, причем независимо от того, происходит это намеренно или нет. Одна­ ко обратное неверно. То есть существуют нормативные языки, которые не являются ни национальными, ни официальными (хотя возможно ко­ гда-то они были таковыми). Наиболее яркие примеры — великие класси­ ческие языки Европы и Азии (см. 10.1). Что же касается различия между официальными и национальными языками, то последние более четко определены, чем первые. В некоторых случаях, как уже говорилось выше, страна сама объявляет какой-либо национальный язык государственным, т. е. языком, который является официальным языком государственного общения. Но это не обязательно национальный язык, который является языком данного государства в более глубоком понимании этого термина. Танзания, например, имеет в качестве официального язык суахили. Од­ нако этот язык, по крайней мере в данный момент, не является символом национальной и культурной принадлежности для большинства жителей этой страны, которые относятся к разным этническим и языковым груп­ пам. В заключение отметим, что язык может иметь статус официального языка на уровне ниже общенационального общения или для более узких рамок официального общения, как, например, в Индии.

Мы привели здесь эти замечания о соотношении литературных язы­ ков, с одной стороны, и официальных и национальных языков, с другой, для того, чтобы показать читателю, насколько сложна данная проблема и как разнообразны взаимоотношения нормы и диалектов в разных частях земного шара. Если мы являемся носителями одного из тех немногих язы­ ков мира, которые являются национальными и одновременно официаль­ ными языками в одной или нескольких странах мира (английский, фран-

250	9. Язык и общество

цузский, японский, испанский, русский и т.д.), у нас может сложиться неправильное представление о других языках и их роли в сообществах, где на них говорят. На самом деле мы даже не всегда правильно понимаем, каково реальное соотношение между литературным языком и другими диалектами в нашем языковом сообществе. Мы также не всегда способны понять чувства людей, которые говорят на языке (например, на валлий­ ском, бретонском или баскском), находящемся на грани исчезновения, независимо от того, признан ли он в качестве официального в опреде­ ленных сферах общения или нет. Социолингвистические исследования сами по себе не могут решить эти проблемы. Но они могут обеспечить правительства той информацией, которая поможет их решить (в той ме­ ре, в какой это вообще может быть сделано при помощи политических решений). Если посмотреть на эти проблемы с более общей точки зрения и не на политическом уровне, такая информация может помочь любому человеку, в том числе и лингвисту-теоретику, лучше понять природу язы­ ка. И сейчас уже достаточно много данных такого рода о многих странах.

В заключение данного раздела необходимо упомянуть пиджины

икреольские языки, которые возникают как ограниченные диалекты осо­ бого типа, но при этом креольские языки в определенных условиях могут получить статус литературного языка. Все наиболее известные пиджины сформировались в результате контактов между людьми, которые говорили на разных языках. Например, во многих частях земного шара есть пиджи­ ны, созданные на основе английского языка в том смысле, что некоторая часть их грамматики и лексики, а иногда и фонологическая система, были заимствованы из английского языка в результате того, что торговцы

имиссионеры использовали его для общения с людьми, языка которых они не знали. Впрочем, наверное не совсем правильно говорить о том, что эти языки созданы на основе английского языка. Обычно многое в их структуре, и даже большая часть, происходит из других источников заимствования. Вообще говоря, такие языки правильнее рассматривать как смешанные языки, хотя иногда не вполне ясно, из каких именно компонентов и в какой пропорции изначально составлены эти смеси. То­ же самое можно сказать и про пиджины на основе европейских языков. В действительности в самом понятии пиджинизации имеется много проти­ воречивого. Каковы бы ни были особенности происхождения пиджинов, это понятие, по крайней мере первоначально, употреблялось только по от­ ношению к довольно ограниченному кругу явлений и касалось прежде всего лексики и грамматики. Однако со временем в некоторых языковых сообществах пиджины стали употребляться более широко, а в отношении грамматики и лексики они развились до такого состояния, которое уже можно с достаточным основанием считать полноценным языком.

Если пиджин усваивается ребенком в качестве родного языка, он считается креольским языком. Наиболее известные примеры — это креольский язык острова Ямайки, основанный на английском языке, а также креольский язык острова Гаити, основанный на французском языке. Меланезийский пиджин (так называемый «ток писин» из англ.