3.7. Ряд волшебных персонажей: три типа тотемов в сказке

Ряд потусторонних персонажей образно прорисовывается в сказке в следующих моментах: герой умирает, но перерождается и, проходя цепь перерождений, возрождается: обычно цепь включает птицу, дерево, корову или коня, рыбу или змею, птицу – соответственно возрасту.

Особый смысл имеет дух, покровительствующий или препятствующий жизни: губитель (Горе-Злосчастье, Беда) и хранитель. Этот пласт поднимает целый ряд особого типа помощников-покровителей, благодаря которым герой сказки имеет удачу.

Так, мордовская спящая красавица, «мертвая царевна» связана с удачей: пока она жила с братьями, была у них удача, ушла она – не стало удачи, а парень, который ее нашел, наоборот, приобрел удачу.

Зафиксируем две очевидные вещи: во-первых, волшебные персонажи имеют четкие функционалы, во-вторых, они составляют некие цепи превращений.

Что касается функционалов, рассмотрим примеры: конь, волк, мышь, рыба и яйцо. Конь в «Трех конях» – точка переворота героя. Садясь на коня, герой из измазанного придурка превращается в красавца богатыря. В «Коньке» тот же переворот выглядит сложнее: герой купается в кипящем молоке, но тоже превращается с помощью конька в красавца, чего хочет и царь, но без помощи конька царь сварился.

Конь перерождает внешность героя, это очевидно даже сейчас. Это относится и к духу героя, и отражению богатства: всадник – не пеший, но это отражает и глубинные мифологические взгляды.

Конь задает загадки: герой, победив на прыжках, прячется. В «Коньке» тот же мотив скрывания. Лишь с третьего раза узнает героя принцесса. Но прятки продолжаются и с ней. Она селится с героем в свинарник, гусятник... и, когда начинается война, три подвига героя позволяют узнать отцу победителя.

Волк выступает покровителем парня в его путешествии за невестой. Мышь выступает покровителем девушки у Бабы-яги; помогает вытащить репку.

Рыба означает последнее в цепи возвратов: кольцо возвращается через кота, собаку, мышь и рыбу. Смерть Кощея в последнем шаге как рыба.

Яйцо – кульминация превращений потустороннего предка на пути к его новому рождению, это как покойник от того света, как старик там.

Змея выступает дарителем вежества, как-то: мудрости, понимания языка животных.

Рассмотрение функционалов волшебных персонажей приводит к мысли, что существует, по крайней мере, два типа тотемных образов: во-первых, древние тотемные образы типа волка, которые отражают вмешательство и покровительство предков; во-вторых, новые тотемные образы, отражающие духи, которые сопутствуют воспоминаниям об умерших. В этих воспоминаниях отражается представление о возвращении умершего на землю, о круговороте жизни.

Первичные тотемы отражают зверей-помощников и в дальнейшем развитии волшебного ряда сменяются на сверхпомощников, волшебные предметы, комедизируются в животных-сватах: кот, лиса, шакал, косуля (Африка). Этот ряд сохраняется и сам, дополняясь модернизациями, которые подпадают под характеристику модификации волшебства: от волшебных помощников к волшебным предметам. Причем в этом процессе возникает и прозрение: ассоциации с ритуалом выходят на поверхность: типа «Окаменевший» – тот же сват, что волк, кот, сверхпомощники, но это брат-дружка.

Вторичные тотемы отражают иное: это цикл перерождений в потустороннем мире, и они утрачивают четкость.

Круговорот жизни в разных сказках разный:

– в «Сером волке»: яблоко, которое похищается, жар-птица, ворующая яблоко, волк, помогающий добыть птицу, коня и девушку;

– в «Гусях-лебедях»: платок родителей, ряд пути: печка, речка-кисельные берега, яблоня; у Бабы-яги: мышка, гуси-лебеди, то есть птицы, иногда путь к яге показывает клубочек, ежик;

– в «Колобке»: заяц, волк, медведь, лиса;

– в «Кощее»: звери-помощники относятся к первичным тотемам, а смерть Кощея в ряду: дерево, заяц, птица, рыба, яйцо;

– в «Смерти братика»: говорящая птичка;

– в «Смерти сестры»: поющая дудочка;

– в «Падчерице»: превращение матери: корова (куклу), яблоня;

– в «Подмене жены»: птица, лошадь, собака, дерево, щепка – девушка.

Глубокий смысл эти ряды должны иметь в кумулятивных сказках: «Курочка Ряба», «Репка» и другие. Символический ряд «Репки» можно было бы интерпретировать следующим образом: Старик посадил репку, затем ему помогает старуха, тотемы-покровители очага: кот и собака, дочка помогает, а мышка присоединяется в том плане, что помощь приобретает качественно новый аспект: дочка из помощницы превращается в хозяйку. До подключения мышки старик и старуха имели помощницу, она готовится их сменить.

Старик и старуха вначале создали семью. Родилась дочка, она может продолжить род. Время идет. Его олицетворяет присоединение кота и собаки. С одной стороны, кот и собака говорят об ожидании внуков, с другой – о быте дома.

Но репка не вынимается. Это означает, что девочка еще помощница, она не готова сменить старика со старухой. Присоединение мышки означает переворот в мире, в потустороннем прежде всего. Мышка означает позволение потустороннего мира на смену поколений. Мышка, которая помогала девочке у Бабы-яги ткать, означает способность, которую девочка приобретает по благословлению потустороннего.

Потустороннее дает девочке качество девушки, и происходит это по просьбе и с согласия стариков. Присоединившись к затухающей силе стариков, девушка не может им помочь. Но присоединение мышки переворачивает ситуацию. Теперь в цепи тянущих репку девочка сменилась в девушку. Мышь – это не новый «тянульщик», она незрима, она превращение девочки.

Следовательно, мышка означает перерождение девочки, и по сути не мышка вытаскивает репку и не все вместе, так как сила стариков уменьшается со временем. Репку вытаскивает девушка, которая получается с присоединением мышки.

Присоединение мышки делает ненужными усилия стариков и кота с собакой. Они из участников превращаются в атрибутику, в традицию, которую, присоединившись, несет в себе девочка, став девушкой.

Таким образом, в кумуляции «Репки» отражен процесс созревания девочки в девушку, отражен в целом ряд перехода от одного поколения к следующему.

Тотемные ряды в сказке очень разные, это связано, конечно же, с модификациями, но тем не менее сказка несет в этих рядах типа кумуляции некие смыслы, которые сказители, очевидно, фиксировали не просто так. Наша версия: первичный ключ к расшифровке может лежать в разном ряду для разного возраста.

Эти волшебные ряды означают особый вид тотемов, а точнее символов превращения душ на языке христианском или на языческом – тотемов потустороннего существования.

Заметим, что персонажи тотемов-предков и символов превращений практически не пересекаются, с одной стороны, между собой, а с другой – не пересекаются с тотемами, в которые обличаются чудесные супруги (лягушка, кошка, обезьяна, свиной чехол, муж-козел, жена-ворона, вошья шкурка...).

Таким образом, в сказке выделяются три типа тотемов: 1) тотемы-супруги в сказках о чудесных супругах; 2) тотемы-предки, означающие предков-помощников; 3) тотемы ряда потустороннего существования и превращения, или тотемы-символы.

Такой порядок тотемов означает и последовательность из происхождения или восприятия сказкой. Волшебные образы, в которых эти тотемы облекаются, практически между собой не пересекаются.

Особую проблему порождает отношение календаря и тотема.

Линия тотемных сказок имеет чудесного героя, который обладает удивительными свойствами: чудо-дитя растет необычайно сильным. Обычно происходит от зверя, например медведя.

Однако чудо-дитя, происхождением связанное с тотемом, не следует путать с календарным персонажем. Например, не следует путать чудо-дитя с мифическим чудо-дитя – Снегуркой, это дитя вообще живет три месяца.

Различая тотемное и мифическое чудо-дитя, мы можем продолжить это различие и для героев других возрастов. Сюжет «Растаявшая жена» (ледяная) – соединение семейного и мирового.

В тотемных героях подчеркивается сложность перехода в мир людей. В мифологических персонажах подчеркивается происхождение от природных объектов, переход в принципе не удается.

Заколдованный парень в личине зверя (нарушение табу на дневное пребывание без шкуры приводит к исчезновению парня, и невеста его отправляется искать). Либо же чудо-жених требует дочери у старика, а младшая соглашается и любовью превращает его в человека (любовь эта встречает препятствия через зависть сестер, которые до того отказались), чудесный муж (тут тотем сближается с мифом). Обычно невеста уходит на дно реки, озера и приживает два ребенка (третьего бы, и он бы ехал человеком, – делается иногда оговорка), она отправляется в гости к родителям. Мать узнает, как вызвать из-под воды мужа, и убивает его. После этого жена превращается в кукушку, сын в соловья, а дочь в иную пташку (говорит о самоубийстве).

Таким образом, тотемное чудо-существо связывается с иным возрастом, с иным миром, но относится к человеку (через перерождения). Мифическое существо может пытаться наладить отношения с человеком, но переход оказывается невозможен.

Функция тотема – в защите человека, в покровительстве, в представлении иного человеческого мира. Тотем выступает и как защита стариков. Функция мифического существа – утверждение календарного перехода.

Чудесное дитя ассоциируется с быстрым ростом. Словно все время, пока старики безуспешно ждали ребенка, наверстывается, ибо дитя мало, старики беспомощны, малолетний богатырь должен это компенсировать.

Второй момент – человеческая неполноценность чудо-дитя, оно ростом с пальчик, что не исключает его сверхсилы и использования преимущества своего роста.

Тотемное чудо-дитя отчасти заимствует свойства мифического: быстрый рост, но затем очеловечивается. Участие тотемного существа в сказке призвано подчеркнуть круг превращений. Календарно-мифичес­кое существо вводится в сказку для фиксации даты, оно не имеет возможности к полноценному включению в род, в круг перерождений человека. Оно существо иного масштаба. Разница в скорости жизни человека и мифического персонажа только подчеркивает эту разницу.