1976). При этом учитывается, какую именно инфор-мацию для людей как существ

родовых несут в себе мифы: интерпрета-ция становится, таким образом, учением

о смысле (Rapoport, 1972) или истолкованием знаков (Есо, 1972).

Герменевтика и феноменология

Мы оказались в области гуманитарных наук, которые, в отличие от

естественных наук, не поддаются точным измерениям, но к объективной

реальности которых нам удастся приблизиться посредством нашего субъективного

понимания. Это вовсе не значит, что научный характер гуманитарных наук

берется нами под сомнение,-- просто мы имеем дело с двумя разными научными

парадигмами. В гуманитарных науках нередко удается довольно точно описать те

или иные процессы. С дру-гой стороны, в естественных науках многие процессы

описываются лишь приблизительно, как в современной атомной физике лишь с

опре-деленной вероятностью. Зачастую физик вынужден прибегать к об-разности

описывая, например, свойства электронов то как волну, то как частицу.

История интерпретирует дошедшие до нас источники, изу-чая, допустим, образ

жизни какого-то народа в глубокой древности. Однако источники могут склонять

к ошибочным умозаключениям, по-скольку толковать их можно по-разному.

Скажем, название улицы "Брандтштрассе" можно объяснить тем, что в этом

названии увекове-чили имя бывшего Канцлера Брандта. Однако не исключено, что

име-ется в виду Брандт -- бывший бургомистр какого-то маленького город-ка,

или название улицы просто намекает на то, что много лет назад здесь случился

большой пожар, или лес на этом месте были расчищен посредством выжигания *.

Убедительность той или иной интерпретации подтверждается или опровергается

дальнейшими исследованиями -- изучением источников, раскопками и т. д.

Во всяком случае предположительная, интерпретация должна быть уточнена

соответствующими доказательствами. Неопределен-ные поначалу заключения могут

получить после новых раскопок изоби-лие вполне законных с научной точки

зрения подтверждений. Их сле-дует однако подтверждать в дальнейшей

исследовательской работе, что-бы можно было ручаться за их "объективность".

В арсенал гуманитарных методов наряду с герменевтическим входит

феноменологический метод. Феноменология -- в широком смысле сло-ва -- это

учение о "феноменах", т. е. о явлениях в том виде, в каком они предстают

нашим чувствам. В узком смысле слова феноменоло-гия -- это основанное

Гуссерлем философское течение. Оно занима-

* Brand -- по-немецки пожар.-- Прим. перев.

ется феноменами, которые исследуются как данные сознания, как сущ-ности

и как смысловые связи. Многочисленные представители феноме-нологической

школы (Husseri, Scheler, Heidegger, Reinach) через непо-средственное

созерцание и интуицию стараются -- и это сближает их с герменевтикой --

прийти к знаниям, которые проистекают из непо-средственного переживания и

устремлены к целостности, смыслу и экзистенциальному пониманию. При этом

наша фантазия и склонность создавать в психике представление о вещи

используются так же инту-итивно, как и сами возникшие фантазии, которые

подвергаются ана-литической проверке в соответствии с их собственной логикой

(Hus-seri, 1900, 1901).

Феноменология, таким образом, не является отбросившим всякое

теоретизирование созерцанием. Она -- определенный метод рефлек-сии, который

подводит под непосредственное созерцание и интуицию критический фундамент.

Чтобы понять человека, недостаточно прони-кнуться его чувством, допустим,

несчастной любви и вызванного ею страдания, вспомнив при этом свою

собственную любовь. Мы должны снова и снова перепроверять, поняли ли мы на

основе нашего личного воспоминания то чувство, которое испытывает другой. В

противном случае, легко возникают всевозможные недоразумения, для избежания

которых необходимо постоянно возвращаться к критической позиции.

В герменевтике (от греческого "hermeneutes" -- толкователь,

разъясняющий) все обстоит точно так же. Если я знаком с ситуацией, о которой

мне рассказывает другой, я могу сказать: "Ага, так вот что ты чувствуешь!"

Иногда для этого необходимы подробные рассказы, точ-но описывающие

испытанные переживания. Простое по обстоятельст-вам событие, например,

автомобильную аварию с легкими поврежде-ниями, можно без труда понять из

короткого описания; напротив, сложные супружеские проблемы, трудности в

воспитании детей, запу-танные семейные ситуации без дополнительной

переработки понять невозможно. Еще труднее понять человека, рассуждающего о

само-убийстве, пребывающего в состоянии глубокой депрессии, или того, кто

говоря попростому, "сдвинулся", а выражаясь психиатрически, стра-дает

шизофренией.

Тем не менее, если мы достаточно терпеливы для того, чтобы внима-тельно

слушать, замечать полутона и действительно стараемся понять, что произошло с

другим, мы сумеем выявить скрытую подоплеку непо-нятного прежде поведения.

При этом мы должны методом проб и ошибок снова и снова высказывать свои

догадки, и посредством заданных собеседнику вопросов проверять,

соответствуют они реальности или нет. Тем самым мы оказываемся в знаменитом

герменевтическом круге, где наше предварительное понимание вводит нас в

ситуацию собесед-ника. Понимание себя и понимание другого начинают

взаимодейство-вать и приводят в конце концов к адекватному пониманию

жизненной ситуации другого. (Гадамер, 1960).

Способности герменевтического понимания индивидуально различ-ны: если

один без труда схватывает смысл современного стихотворения, то другому это

не удается; один наслаждается, слушая классическую му-зыку, другой больше

любит современную. Кто-то с большой легкостью понимает алкоголика, кто-то --

невротика или находит общий язык с психически больным. Здесь есть свои

границы -- границы воспри-ятия, понимания, чуткости, переработки восприятия,

вкупе с опас-ностью ошибочных умозаключений, которые при герменевтическом

методе обычно возникают тогда, когда истолкование дается слишком рано, то

есть когда пренебрегают необходимостью долго и интенсивно входить в ситуацию

другого.

Научная теория

В научно-теоретической перспективе мы рассматриваем "ландшафт" наук

извне, подобно тому как Землю наблюдают со спутника. Попробуем рассмотреть

науки с научно-теоретической точки зрения и разделим их на номотетические,

т. е. устанавливающие законы, и идеографические, т. е. подробно описывающие

отдельные случаи. Науч-ная теория различает применяемые в отдельных науках

методы, кото-рые она описывает и сравнивает. Точно так же можно описать

теории отдельных наук и сравнить их по степени логической обоснованности,

непротиворечивости и способу происхождения.

Особое научно-теоретическое значение имеет возможность прове-рять и

подтверждать выводы, констатируемые той или иной наукой. В идеальном случае

выводы, добытые одним ученым, при применении тех же методов другими учеными,

остаются прежними. Однако, быстро выясняется, что, например, в современной

физике, при исследовании одних и тех же явлений одними и теми же методами,

вряд ли удастся прийти к одним и тем же выводам, поскольку за разделяющее

эти исследования время может измениться не только предмет исследования, нои

эти методы и даже сам исследователь.

Кроме того, наблюдаемые феномены могут восприниматься по-разному: один

исследователь называет определенный промежуток цвето-вого спектра зеленым, а

другой -- именует его голубым. Одно и то же высказывание будет по-разному

восприниматься и толковаться разны-ми исследователями. Чтобы избежать

подобных недоразумений, изуча-емые понятия должны быть операционально

определены таким образом, чтобы в любом случае было понятно, о чем идет

речь. Пример заме-чательного операционального определения -- понятие

"остров". Ост-ров -- это часть суши, окруженная водой или часть суши,

которую мож-но обогнуть на лодке.

Такие сложные феномены, как любовь, точному определению без тех или

иных оговорок не поддаются. В попытке дать точное опреде-ление этому

феномену заключается большая опасность, ибо любое опе-рациональное

определение делает феномен любви слишком поверхност-ным ( в количественной

психологии, например, величина любви опре-делялась частотой поцелуев или

продолжительностью "поглаживаний").

Интроспективная сторона феномена любви в этом случае вряд ли будет

определена. Большинство эмпирических социальных исследо-ваний и исследований

в экспериментальной психологии проводятся именно так: наблюдаемые стереотипы

поведения точно описывают , по возможности рассчитывают и фиксируют на

киноленте. В результате возникает обилие статистических сведений, которые,

распределенные по таблицам, оседают в бесчисленных дипломных работах,

диссерта-циях и монографиях. Эти сведения позволяют выявлять отдельные

закономерности, например, что определенный процент людей после

ав-томобильной аварии или специального психологического эксперимента ведет

себя именно так, а не иначе. Естественные для здравого смысла и ожидаемые

способы поведения становятся, таким образом, научными категориями.