Глава III систематический период

Третий, заключительный, период греческой науки пожал плоды обоих предыдущих: он характеризуется обоюдным слиянием космологических и антропологических учений. Слияние это лишь в незначительной степени представляется логически необходимым; еще менее оно вызывалось духом времени: это преимущественно дело крупных личностей и своеоб­разного направления их мышления.

Тенденция этого периода направлена, собственно, на практическую утилизацию науки, и наука следовала этой тенденции, раздробив свою деятельность в отдельных изысканиях о механических, физиологических, риторических и политических проблемах и приспособив характер изло­жения к потребностям среднего человека. Общие вопросы миропознания потеряли свой прежний интерес не только для народа, но даже и для ученых, их скептическое отрицание, выразившееся в софистической теории познания, нигде не прорывается в форме жалобы или сожаления. Если поэтому греческая философия от исследований о человеческом познании и человеческих желаниях возвратилась с удвоенной энергией к великим проблемам метафизики, то этим она была обязана индивидуаль­ной любознательности трех великих людей, которые создали это течение, превосходящее по своему значению все предшествующие; это были: Де­мокрит, Платон, Аристотель.

Создания этих трех героев греческого мышления отличаются от учений всех предшественников своим систематическим характером. Все трое дали обширные, законченные системы науки. Такой характер их учения приобрели, с одной стороны, вследствие разносторонности проб­лем, с другой - вследствие сознательного единства их разработки.

Тогда как все предшествовавшие мыслители охватывали лишь ограни­ченный круг вопросов и, соответственно этому, составляли себе опреде­ленный взгляд лишь в отдельных областях действительности, работа этих трех философов распространилась на Всю сумму научных проблем. Они сопоставили все то, что дали им наблюдение и опыт, сравнили и проа­нализировали понятия, образованные на основании этих данных, и то, что до сих пор было разрознено, объединилось и слилось под их руководст-

88

вом в одну общую картину. Эта всесторонность научных интересов прояв­ляется даже в размерах и разнообразии их литературной деятельности, а обилие разработанного в их произведениях материала объясняется отчасти сотрудничеством их многочисленных учеников, между кото­рыми они ввели, сообразно с наклонностями и способностями каждого, систематическое разделение труда.

Если такая совместная работа не раздробилась в специальные иссле­дования, то этот факт следует приписать единству основной мысли, кото­рая была положена каждым из названных философов в основу систе­матической обработки всего запаса знаний. Хотя это и вело иногда к одностороннему освещению вопросов и к некоторому насилию над материалом, а вместе с тем, и к не выдерживающему строгой критики слиянию и сочетанию проблем, но, в то же время, именно благодаря уравнению специальных особенностей разработки различных областей знания, метафизическое творчество получило такой толчок, и абстрактное мышление приобрело такую утонченность и глубину, что в течение непол­ных двух поколений были выработаны типические черты трех различных мировоззрений. Таким образом, преимущества и недостатки философских систем проявились у этих трех гениальных философов в одинаковой мере.

Систематизирование знания в единую всеобъемлющую философскую теорию двигалось со времен Демокрита и Платона до Аристотеля по восходящей линии и только под руководством последнего вылилось в форму органической научной классификации отдельных дисциплин. Этим Аристотель завершил развитие греческой философии и явился провоз­вестником эпохи специальных наук.

Последовательный ход этого развития был таков, что путем при­менения добытых софистами и Сократом принципов к космологическим и метафизическим проблемам сначала возникли противоположные системы Демокрита и Платона, а попытка примирения этих противоположностей привела к законченному учению Аристотеля.

Для Демокрита и Платона наиболее характерна та черта, что они вос­пользовались гносеологическими выводами философии просвещения для реставрации метафизики. Их зависимость от учений космологического периода и от софистики, в особенности от теорий Протагора, придает обоим учениям известный параллелизм и известное сродство, которое особенно любопытно именно потому, что между этими учениями в то же время существует коренная противоположность. Последняя же основыва­ется на том, что сократовское учение не оказало никакого влияния на Демокрита, но дало решительный толчок Платону, и что поэтому этический момент в системе последнего преобладает, тогда как у Демокрита он остается на втором плане. Той же причиной обусловливается параллель­ное развитие демокритовского материализма и платоновского идеализма.

89

Этой противоположностью объясняется различие их влияния. Господ­ствующее у Демокрита, чисто теоретическое понимание науки не соответ­ствовало стремлениям времени. Его школа исчезает вскоре после его смерти. Платон, наоборот, научное учение которого давало жизненные принципы, организовал в своей Академии обширное и продолжительное школьное преподавание. Но эта школа, так называемая старая академия, следуя всеобщему течению времени, немедленно обратилась к специаль­ному исследованию и к популярному морализированию.

Из нее выделилась крупная фигура Аристотеля, величайшего мысли­теля, какого только знает история. Могучая концентрация, с которой он ради примирения обоих своих великих предшественников подвел все идейное содержание греческой философии под понятие развития (εντε­λέχεια), сделала его учителем всех времен, а его систему самым совер­шенным выражением греческого мышления.

Демокрит из Абдеры (приблизительно между 460-360), получивший свою под­готовку в научном сообществе своей родины и в продолжительных странство­ваниях, не прельщаясь шумной деятельностью современных ему софистов, вел в своем родном город тихую и скромную жизнь исследователя и держался вдали от шумной сутолоки Афин. У него не было ни политических, ни каких-либо практи­ческих учений: его дарования и наклонности имели существенно теоретический ха­рактер. В особенности он тяготел к естествознанию. С колоссальной ученостью и обширными познаниями он соединял ясность логического мышления и, как кажет­ся, имел сильную наклонность к математическому упрощению проблем. Обилие его работ показывает, что он стоял во главе многочисленной школы, из которой до нас дошло несколько, хотя и незначительных, имен. Равнодушие его эпохи к чистому исследованию характеризуется всего лучше тем равнодушием, с которым была встречена его система механического объяснения природы. В течение двух тысячелетий телеологические системы оттесняли его учение на второй план, и оно нашло себе сочувствие лишь в эпикурейской школе, где оно, однако, тоже не было понято.

В древности Демокрит считался не только величайшим философом, но и величайшим писателем. Тем более следует сожалеть о полной утрате его произве­дений, из которых до нас дошли, помимо многочисленных названий, лишь весьма незначительные и отчасти сомнительные отрывки. В теоретическом отношении важнейшим из его сочинений были Μέγας и Μιχρος διάκοσμος, περί νου и περί 'ιδεών, в практическом περί εό&υμ'ιης и ύποδήχαι. Собрания его отрыв­ков издали В.Бурхард (1830 и 1834) и Лорцинг (1873).

Платон Афинский (427-347), происходивший из знатного рода, находился в самых благоприятных условиях для усвоения всего художественного и научного образования своего времени. Личность Сократа произвела на него столь могу­щественное впечатление, что он бросил свои поэтические попытки и посвятил себя исключительно общению с учителем. Он был его ближайшим и понят-ливейшим, но также и самостоятельнейшим учеником. Осуждение Сократа побудило его принять приглашение Евклида, который звал его в Мегару. Потом он объехал Киренаику и Египет и вернувшись на время в Афины, начал здесь путем

90

литературных произведений, а может быть уже и устно, распространять свое учение. Около 390 г. мы его находим в Италии и Сицилии, где он завязал сношения с пифагорейцами и принял участие в политической борьбе. Это обстоятельство на­влекло на него при дворе сиракузского тирана Дионисия Старшего, на которого он пытался повлиять через своего друга Диона, весьма серьезную опасность: в качес­тве военнопленного он был выдан спартанцам и освобожден из плена только при помощи выкупивших его друзей. Попытки практического воздействия на политику он возобновлял в Сицилии два раза (в 367 и 361 гг.), но безуспешно.

По возвращении из первого сицилийского путешествия в Афины он основал в роще Академос свою школу, в которой он скоро объединил вокруг себя значитель­ное количество выдающихся людей в целях совместной научной деятельности. Однако связующим звеном этого сообщества в еще большей степени была осно­ванная на общности нравственных идеалов дружба. В своей педагогической дея­тельности он придерживался первоначально сократовских диалогов и только в преклонном возрасте перешел к догматическим лекциям.

Эстетическо-литературное наследие жизни философа представляют его сочинения, в которых с драматической живостью, в ряде пластических харак­теристик личностей и их воззрений изображен самый процесс философской дея­тельности. Шедеврами искусства являются "Симпозион" и "Федон"; наиболее сильную и полную картину всего учения Платона дает "Политейя". За исключением апологии Сократа, все произведения Платона написаны в форме диалога. Однако диалоги, написанные в преклонном возрасте, не обладают уже художественной формой более ранних и принимают схематический характер. Руководителем бес­еды является по большей части Сократ или то лицо, в уста которого Платон вкла­дывает свой вывод, если такой вывод высказывается; только позднейшие диалоги представляют в этом отношении исключение.

Изложение, в общем, имеет у Платона тоже скорее художественный, чем науч­ный характер. С законченной стилистической формой у Платона соединяется живость и гибкость воображения; но у него нет ни строгого разграничения проб­лем, ни методических приемов исследования. Содержание отдельных диалогов можно обозначить только по главному предмету обсуждения. В тех случаях, когда логическое изложение становится невозможным или неуместным, Платон прибега­ет к мифам, т.е. аллегорическим повествованиям, свободно пользующимся материалом сказок и религиозных легенд.

Текст Платона достоверен только отчасти, не менее сомнительна также после­довательность и взаимная связь его произведений.

Несомненно принадлежащими Платону считаются следующие сочинения: а) юношеские произведения, почти не отступающие от сократовской точки зрения: "Апология", "Критон", "Эвтифрон", "Лизис", "Лахес" (может быть, также "Хармид", "Гиппий Младший" и "Алкивиад I"); б) сочинения, полемизирующие с софистами: "Протагор", Торгий", "Эвтидем", "Кратил", "Меноп", 'Теэтет"; в) основные произве­дения, в которых излагается его собственное учение: "Федр", "Симпозион", "федон", "филеб" и "Политейя" ("Республика"), над которой Платон работал в течение всей своей жизни вплоть до глубокой старости; г) произведения, написанные в прек­лонном возрасте: "Тимей", "Законы" (νόμοι) и отрывок "Крития". Между сомни­тельными сочинениями важнейшие: "Софист", "Политик" и "Парменид". Все они написаны, вероятно, не Платоном, а философами его школы, хорошо знакомыми

91

с элеатской диалектикой и эристикой. Первые два принадлежат одному и тому же автору.

Школа Платона называется академией, и ее развитие, завершающее эво­люцию античного мышления и связанное с обладанием академической рощей и расположенной в ней гимназией, обыкновенно подразделяется на три, иногда на пять периодов: 1) старую академию, круг ближайших учеников Платона и последу­ющие поколения приблизительно до 26 г. до н.э.; 2) среднюю академию, приняв­шую скептическое направление, в ней различают опять-таки школу Аркесилая и Карнеада (приблизительно с 160 г.); 3) новую академию, которую Филон Ларисский (около 100 г.) вернул к старому догматизму, а затем перешедшую под влиянием Антиоха Аскалонского (приблизительно на 25 лет позже) к эклектизму. О двух позднейших формах ср. ч. II, гл I. Позднее академия перешла в руки неоп­латоников (ч. II, гл. II).

В состав древней академии входили люди большой учености и почтенного ха­рактера. Главами школы были Спевсипп, племянник Платона, Ксенократ Халке-донский, Полемон и Кратес Афинские; наряду с ними следует назвать из числа ста­рейших Филиппа из Опуса и Гераклида из Гераклеи Понтийской, из числа позднейших - Крантора. В более свободном отношении к академии стояли астро­ном Бвдокл Книдский и пифагореец Архит Тарентский.

Высоко выдается среди всех своих сотоварищей Аристотель из Стагиры (384-322). Он был сыном македонского придворного врача и заимствовал от отца склонность к медицинским и натуралистическим занятиям. В 18 лет Аристотель вступил в ака­демию, в которой он скоро получил в качестве литературного представителя и пре­подавателя риторики сравнительно самостоятельное положение, не выступая, однако, из пределов благоговейного подчинения учителю. Только после смерти Платона он внешним образом отделился от академии, отправившись с Ксенокра-том в Мизию к своему другу Гермию, властителю Атернея и Асса, на родственнице которого, Пифии, он потом женился. Пробыв затем некоторое - как кажется весь­ма короткое - время в Афинах и Митилене, он принял в 343 г. на себя, по желанию Филиппа Македонского, воспитание его сына Александра, которым он весьма ус­пешно руководил в течение трех лет. После этого он провел несколько лет на родине вместе со своим другом Теофрастом, всецело предавшись научным занятиям, и затем в 335 г. основал в Афинах совместно с ним собственную школу, местопребыванием которой был Лицей и которая (вероятно вследствие своих тенистых аллей) была названа перипатетической.

После двенадцатилетней кипучей деятельности он оставил вследствие политических смут Афины и отправился в Халкиду, где он через год умер в резуль­тате желудочного страдания.

Из всех чрезвычайно многочисленных произведений Аристотеля до нас дошли лишь самые незначительные, но в научном смысле важнейшие. Почти совершенно утеряны, за исключением небольших отрывков, изданные им самим диалоги, пос­тавившие его в глазах современников наряду с Платоном. Потеряны и обширные сборники, составленные им при помощи своих учеников по различным отраслям знания, и остались только его научные учебники, которые предназначались для того, чтобы служить учебными пособиями при занятиях в лицее. Однако изложение в них носит весьма неровный характер: во многих случаях перед нами лишь беглые заметки, но попадаются и вполне обработанные места. Сверх того, иногда встре­чаются различные редакции одного и того же сочинения, и нужно полагать, что

92

пробелы манускриптов заполнялись дополнениями различных учеников. Так как при первой сводке, сделанной (как кажется, по поводу открытия оригинальных ма­нускриптов) Андроником Родосским еще в древности (50-60 гг. до н.э.) - эти раз­нородные части не были обособлены, то многие критические вопросы до сих пор остаются неразрешенными.

Это собрание учебников состоит из следующих частей: а) логика, категории, учение о предложении, аналитика, топика со включением книги о лжесиллогизмах -эта часть в перипатетической школе была названа "Органон"; б) теоретическая философия, основная наука (метафизика), физика, естественная история и психология; к трем последним примыкает ряд отдельных статей; в) практическая философия, этика в издании Никомаха и Эвдема и (тоже не законченная) политика; г) поэтическая философия: риторика и поэтика.