Глава II второй период

(Приблизительно с 1200 г.)

Потребность в фактических познаниях, овладевшая западной наукой, когда прошел первый пыл увлечения диалектикой, скоро нашла себе неожиданное удовлетворение. Соприкосновение с восточной культурой, сначала победоносно противившейся напору крестовых походов, открыло народам Европы новые миры духовной жизни. Арабская и вслед за нею еврейская наука¹ проникли в Париж. Эта наука сохранила учение гречес-

¹ Автор считает своею обязанностью, а также и своим правом, отказаться от са­мостоятельной характеристики арабской и еврейской философии Средних веков: обязанностью - потому, что значительная часть первоисточников для него недо­ступна и он должен был бы ограничиться данными, взятыми из вторых рук; и правом - по той причине, что все то, что из этой обширной литературы имело плодотворное влияние на европейскую науку, а лишь о таких элементах в этой характеристике общефилософского развития и могла быть речь, за редкими исключениями представляет духовную собственность древности, греческой и эллинистической философии.

Сжатый обзор арабской и еврейской философии в Средние века

Как ни были тесны отношения между философией и религиозными интересами обоих семитических культурных народов, арабская наука обязана тем не менее своим своеобразным характером тому обстоятельству, что ее творцами и пред­ставителями в большинстве случаев были не духовные, как на Западе, а врачи. Таким образом, изучение античной медицины и естествознания шло рука об руку с изучением философии. Гиппократ и Гален были столь же часто переводимы и столь же читаемы, как Платон, Аристотель и неоплатоники. Поэтому в арабской мета­физике противовесом в диалектике всегда являлась натурфилософия. Несмотря на то, что это обстоятельство должно было дать научному мышлению более широкую основу, самостоятельные исследования арабов.в.области естествознания и медицины особенного значения не имеют. Арабская наука Средних веков тоже представляет собой ученую традицию. Знания, которые арабы могли передать, исходили главным образом из греческих книг. В самостоятельных работах арабов не получили существенного расширения и опытные науки; более самостоятельное

261

кого мышления и знания в более непосредственном и полном виде, чем монастыри Запада. Багдад и Кордова сделались более обширными и бога­тыми центрами научного предания, чем Рим и Йорк. Но и они располагали немного большим запасом новых сведений, чем последние. По отно­шению к собственно принципиальным идеям восточная философия Средних веков даже еще беднее европейской. Превосходство оставалось на стороне Востока лишь относительно количества и обширности тради­ций, обьема ученого материала и обилия реальных познаний, но и эти сокровища теперь тоже перешли в обладание христианских народов.

В философском отношении важнее всего при этом то, что парижская наука ознакомилась не только со всей логикой Аристотеля, но также и со всеми материальными частями его философии. Эта "новая логика" дала умирающей диалектике свежие силы, и если за рациональную разработку религиозного мировоззрения принялись теперь с новой энергией и более

значение их научная деятельность имеет лишь в некоторыхспециальных областях, как, например, в химии и минералогии, и в некоторых отделах медицины, например в физиологии. В методе же и в принципиальных воззрениях, во всей системе фило­софских понятий они находятся, насколько мы можем судить по имеющимся у нас сведениям, под двойным влиянием - аристотелизма и неоплатонизма. (То же самое следует сказать и об евреях.) Нельзя также утверждать, что в усвоении этого материала сказываются национальные особенности. Все это научное образование, привитое арабам искусственно, не приобрело прочных корней, и после короткого расцвета оно снова увядает. В истории науки миссия арабов ограничивается тем, что они вернули развитию западного духа непрерывность, которая временно была утрачена им.

По существу, усвоение античной науки арабами совершилось в обратном порядке. Началом его послужило ознакомление с не исчезнувшим еще в своей сирийской форме и симпатичным для верующих по своей религиозной окраске не­оплатонизмом; затем перешли к более значительным источникам; но результатом подобной последовательности было то, что на Аристотеля и Платона стали смот­реть сквозь призму учения Плотина и Прокла. Во время господства Аббассидов, в особенности^' царствование покровительствовавшего науке халифа Аль Мамуна (в начале IX века), Багдад был центром оживленной научной деятельности: неопла­тоники, лучшие комментаторы, почти все учебники Аристотеля, "Республика", "За­коны", и "Тимей" Платона были известны в переводах.

Первые более или менее определенно очерченные представители арабской науки, Алькенди (умер около 870 г.) и Альфараби (умер в 950 г.) в своих учениях мало отличаются от неоплатонических комментаторов Аристотеля. Более крупное самостоятельное значение имел Авиценна (Ибн Сина, 980-1037), "Канон" которого сделался настольной книгой средневековой медицины; как на Западе, так и на Вос­токе он оказал могучее влияние также и своими философскими сочинениями (в особенности "Метафизикой" и "Логикой"). Его учение снова приближается к аристотелизму и из всех арабских учений всего ближе к последнему.

Однако магометанское духовенство смотрело на распространение этих фило­софских воззрений очень косо, и как сам Авиценна, так и научное движение под­вергались уже в X столетии столь сильным преследованиям, что оно должно было

262

зрелой техникой мышления, то, с другой стороны, теперь явился не­обозримый материал знания, требовавший подчинения и обработки в духе метафизическо-религиозных принципов.

Средневековое мышление оказалось вполне на высоте этой задачи и разрешило ее под обаянием того блестящего периода развития папства, который был открыт папой Иннокентием III. Неоплатоническо-арабский артистотелизм, первоначально, по-видимому, подкреплявший своими на­туралистическими выводами рационалистическую смелость диалектики, был с замечательной быстротой приспособлен для потребностей церков­ной системы. Конечно, это было возможно только потому, что в той впол­не систематической разработке согласной с учением веры философии интеллектуалистические и близкие неоплатонизму элементы августиновс-кого мышления получили решительный перевес. Таким образом, без твор­ческого влияния какого-либо нового философского принципа, вследствие

укрыться в тайное сообщество "честных братьев". Последние изложили в ряде сочине­ний весьма значительное количество тогдашних знаний, но у них обнаруживается, по-видимому, более сильная склонность к неоплатонизму, чем у Авиценны.

Из литературных произведений противников известна, с одной стороны, причудливая метафизика ортодоксальной Мотекаллемины, которая, в противопол­ожность к аристотелевско-платоновскому воззрению на существование в явле­ниях природы жизненного единства, исходит из идеи всеобъемлющей причинности Бога и, в поисках выхода из своей метафизической беспомощности, прибегает к иска­женному атомизму; с другой стороны, в сочинениях Альгазеля (1059-1111, Destructio philosophorum) мы встречаем скептическо-мистическое разложение философии.

Эти тенденции тем легче могли одержать победу, чем быстрее совершался ду­ховный упадок магометанского мира после короткого подъема. Продолжение араб­ской науки следует искать в Андалузии, где процветала некоторое время магоме­танская культура. Здесь в более свободных условиях философия выработала энергичный натурализм, носивший сильный неоплатонический оттенок.

Характерное изложение учения о познании, которого придерживалась эта философия, мы встречаем в "Наставлении одинокого" Авемпаса (умер в 1138 г.); аналогичные идеи развиваются у Абубакра (Ибн Туфель, умер в 1185 г,) в интерес­ном сопоставлении естественной религии с религией положительной, фило­софский роман последнего "Живущий, сын бодрствующего", изображающий интеллектуальное развитие человека, уединенного на необитаемом острове от вея-кого истооическо-купьтурного сообщества, издан в латинском переводе Поккоком под названием PhKosoDhus autodidactus (Oxford, 1671 и 1700 - менее, чем за двадцать пот до Робинзона Крузо!).

Но значительнейшим и во всяком случае самостоятельнейшим между араб­скими мыслителями является Аверроэс (родился в 1126 г, в Кордове, некоторое время был судьей и потом придворным врачом халифа; позднее, вследствие религиозных преследований, он был изгнан е Марокко; умер в 1198 г.). Он снабдил почти все сочинения Аристотеля, которого он считал высшим учителем истины, парафразами и комментариями Из его собственных сочинений следует упомянуть об опровержении Альгазеля, Destructic destructionis. Два его исследования об отношении философии к богословию издал в немецком переводе Vulier (1875).

263

одного стремления к созданию системы, произошло величественнейшее слияние всемирно-исторических идейных масс, какое только видела история. Его духовным отцом является Альберт Больштедтский: своей всесторонней органической разработкой, своей литературной кодифика­цией и, вместе с тем, своей исторической формой оно обязано Фоме Аквинскому, а поэтическое изображение дал ему Данте в своей "Божест­венной комедии".

Но как только эллинистическая и христианская наука, казалось, были приведены в полную гармонию, в томизме тотчас же обнаружилась их основная противоположность. Под влиянием арабских доктрин пантеизм, содержавшийся в логических выводах реализма, достиг широкого раз­вития. И непосредственно вслед за Фомой, его сотоварищ по ордену, мастер Экхарт, разработал схоластический интеллектуализм в чуждую учению церкви идеалистическую мистику.

С.изгнанием арабов из Испании теряются и следы их философской деятельности.

Еврейская средневековая наука является преимущественно спутницей араб­ской и находится в зависимости от нее. Исключение составляет только Каббала, фантастическое тайное учение, основы которого (позднее не раз подвергавшиеся переработке) обнаруживают своеобразное сочетание восточной мифологии с идеями эллинистической науки и возникли в одно время и из того же религиозно-возбужденного круга представлений смешения религий, как и христианский гностицизм. Наоборот, главные произведения еврейской философии - что весьма характерно - написаны на арабском языке и только намного позже были переве­дены на еврейский.

Родственна раннему арабскому аристотелизму и еще более свободомыслящим магометанским богословам, так называемым мутазилитам, книга Сааджи фаджуми (умер в 942 г.) "О религиях и философиях", которая представляет собой аналогию еврейской догмы. Неоплатоническое течение воплощается в Авицеброне (Ибн Гебироль, испанский еврей XI века), сочинение которого Fons vitae дошло до нас в еврейской и латинской обработках. Значительнейшим еврейским философом Средних веков считается Моисей Маймонид (1135-1204), принадлежащий по сво­ему учению и образованию к той фазе арабской науки, центром которой является Аверроэс. Его главное сочинение "Наставник колеблющихся" (Doctor perplexorum). Еще ближе примыкает к Аверрозсу !ерсонид (Леви бен Герсон, 1288-1344).

Благодаря своим обширным торговым сношениям, евреи посредством перево­дов и распространения сочинений восточных философов всего более содейство­вали проникновению их на Запад; особенно важное значение имело посредниче­ство еврейских школ Южной Франции в ХІІІ и XIV веках

К арабско-еврейской литературе, воспринятой около 1200 г. христианской на­укой, принадлежит, наконец, ряд псевдонимных и анонимных сочинений, которые возникли в последний период неоплатонизма, а отчасти, может быть, и еще позже; в том числе главным образом "Теология Аристотеля" и Liber de causis (Oe essentia purae bonitatis), сокращение приписываемого Проклу ________; ________, на арабском, латинском и немецком языках.

Поэтому понятно, что и томизм натолкнулся на противодействие пла-тоновско-августиновского направления, которое, хотя и охотно воспри­нимало расширившееся познание природы и пополнение логического аппарата, но отрицало интеллектуалистическую метафизику и тем энергич­нее разрабатывало противоположные стороны августинизма.

Полной силы это направление достигло в лице проницательнейшего и глубочайшего мыслителя христианского средневековья Дунса Скота, который впервые разработал философию воли, заключавшуюся в зача­точном состоянии в августиновской системе, и вместе с тем дал метафизический толчок к полному изменению стремления философского мышления. Между тем подготовленное эллинистической философией слияние религиозного и научного интереса начинает разлагаться.

К одинаковому результату вело с еще большей настоятельностью Вос­становление номинализма, к которому направилось духовное движение последнего периода Средних веков, приняв чрезвычайно любопытную форму. Вновь получившая господство и нашедшая выражение в мно­гочисленных спорах диалектика превратила в своих логических учебниках аристотелевско-стоический схематизм - в особенности с его грам­матической стороны - в теорию, которая соединила учение о заключении и суждении с воззрением на понятия (termini), как на субъективные знаки реально существующих отдельных вещей. У Уильяма Оккама этот терминизм соединялся с натуралистическими тенденциями арабско-аристотелевской теории познания и приводил к отрицанию реализма, под­держивавшегося как Фомой, так и Дунсом Скотом. В соединении с ав-густиновским учением о воле терминизм становился ярко выраженным индивидуализмом, в сочетании с начальными сведениями об эмпиричес­кой психологии он превращался в особый вид идеализма внутреннего опыта, и вместе с приобретающим все большее и большее значение естествознанием - сливался в эмпиризме: таким образом, под схо­ластической оболочкой развиваются зародыши нового мышления.

Безуспешно в этом чрезвычайно пестром движении пытались некото­рые создать рациональную систему религиозной метафизики. Напрасно такой крупный философ, как Николай Кузанский, пробовал соединить все эти элементы новой светской науки под властью полусхоластического и полумистического интеллектуализма: эти элементы именно в его системе оказали сильнейшее влияние на будущее.

Рецепция Аристотеля (о которой см. цитированное выше сочинение AJourdain) совершилась в течение столетия (между 1150 и 1250 гг.). Она началась ознаком­лением с неизвестной до тех пор частью "Органона" (vetus ~ nova logica), затем очередь перешла к метафизическим, физическим и этическим книгам, в сопрово­ждении арабских комментариев Церковь неохотно допустила новую логику, хотя диалектика приобрела вследствие этого новую силу; но скоро она убедилась, что

264

265

новый метод, введенный с помощью силлогистики, оказался полезным для изло­жения ее собственного учения.

Этот, в собственном смысле слова схоластический, метод состоит в том, что являющийся объектом исследования текст при помощи разделения и разъяснения разлагается на несколько положений. Соответственно этим последним выставля­ется ряд вопросов и указываются возможные ответы. Наконец, приводимые для обоснования и для опровержения этих ответов аргументы излагаются в форме ряда умозаключений, из которых вытекает окончательный вывод.

Эту схему впервые применил в своей Summa universae theologiae Александр Гальский (умер в 1245 г.), воспользовавшийся ею с виртуозностью, далеко опе­редившей по богатству материала, ясности изложения и определенности выводов все предшествовавшие работы суммистов, да, пожалуй, не превзойденной и впос­ледствии. Аналогичную методологическую реформу совершили Винсент де Бовэ (Vincentius Bellovacensis, умер в 1265 г.) в своем Speculum quadrupiex, где разра­ботан реально-энциклопедический материал, и Джованни фиданца, по прозванию Бонавентура (1221-1274) в применении к учениям мистики, в особенности викторинской. Среди сочинений последнего характерно особенно Reductio artium ad theologiam.

Значительно равнодушнее церковь отнеслась к метафизике и физике Аристо­теля и именно потому, что последняя первоначально проникла в тесном объеди­нении с аверроизмом, превратившим утвердившуюся со времен Скота Эриугены мистику в открытый пантеизм. Представителями его около 1200 г. являются Альма-рих из Бены (у Шартра) и Давид из Динана, об учениях которых мы знаем только по отзывам позднейших авторов, в особенности Альберта и Фомы. В связи с рас­пространенной, подвергнутой Латеранским собором 1215 г. преследованию огнем и мечем, сектой амальрикан находится "Вечное Евангелие" Иоахима флорского.

Осуждение, которому подвергся аверроистский пампсихизм (ср. § 27), отра­зилось и на Аристотеле. Уничтожение связи между этими обоими учениями и реабилитация перипатетизма в глазах духовной власти составляет заслугу нищен­ствующих орденов доминиканцев и францисканцев. В упорной борьбе, шансы ко­торой часто перевешивались то в одну, то в другую сторону, они добились учреж­дения двух кафедр аристотелевской философии в Парижском университете и, наконец, включения их в факультет. После этой победы имя Аристотеля вскоре приобрело значение высшего философского авторитета; он считался предшест­венником Христа по отношению к природе, предшественником Иоанна Крестителя по отношению к благодати. В глазах христианской науки (так же, как в глаза»: Аверроэса) Аристотель был до такой степени воплощением научной истины, что в последующей литературе он часто цитируется просто в качестве "философа".

Учение доминиканцев, остающееся до сих пор официальной философией католической церкви, создано Альбертом и Фомой.

Альберт Больштедтский (Albertus Magnus), родился в 1193 г. в Лауингене (в Швабии), учился в Падуе и Болонье, был преподавателем в Кельне и Париже, затем сделался епископом в Регенсбурге и умер в 1280 г. в Кельне. Его сочинения пред ставляют собою главным образом парафразы и комментарии к Аристотелю, са­мостоятельное значение кроме его Summa имеет в особенности составленная им ботаника

Фома Аквинский, родился в 1225 или 1227 г. в Роккасекке (Нижн. Италия), получил образование сначала в знаменитом своими работами по естествознанию

266

монастыре Монте Кассино, затем в Неаполе, Кельне и Париже. В тех же универ­ситетах развернулась и его профессорская деятельность. Сверх того он препода­вал в Риме и Болонье. Он умер в 1274 г. в монастыре близ Террачины. Наряду с мелкими исследованиями, среди его сочинений мы встречаем комментарии к Аристотелю, к Liber de causis и к сентенциям Петра Ломбардского. Главнейшими же его произведениями являются Summa theologiae и De veritate fidei catholical contra gentiles (Summa contra gentiles).

Исследование De regimine principum принадлежит ему только отчасти.

Философское значение Данте Алигьери между издателями оценил всего лучше Philalethes в комментарии к своему переводу "Божественной Комедии". Наряду с великой мировой поэмой в философском отношении не следует также забывать об исследовании De monarchia.

Остальные томисты, число которых велико, представляют лишь литературно-исторический интерес.

К доминиканскому ордену принадлежал и отец немецкой мистики мастер Экхарт, младший современник Фомы. Он родился в середине XIII века, вероятно, в Саксонии. В 1300 г. Экхарт был профессором философии в Париже, затем сделал­ся провинциалом своего ордена в Саксонии, некоторое время жил в Кельне и Страссбурге и умер во время следствия над правоверностью своего учения в 1329 г. Сохранившиеся произведения Экхарта суть главным образом проповеди, трактаты и изречения.

В дальнейшем развитии немецкая мистика разветвилась на две еретические секты: секту беггардов и базельских "друзей Бога"; у первых она привела к радикальному сближению с аверроистским пантеизмом. Популярной проповедью мистика сделалась у Иоганна Таулера Страсбургского (1300-1361), поэтическим гимном -у Генриха Сузо Констанцкого (1300-1365). Ее теоретические учения в несколько смягченной форме сохранились в "Deutsche Theologie" (изданной впер­вые в 1516 г. Лютером).

Главными представителями августиновско-платоновской оппозиции аристо-телизму, подозревавшими его в арабизме, были:

Гильом Овернский из Орильяка, преподаватель и епископ в Париже, где он в 1249 г. скончался, автор сочинения De universo.

Гейнрих Гентский (Henricus Gandavensis, Heinrich Goethals, 1217-1293), воин­ственный защитник учения о первенстве воли против томизма. Кроме теологичес­кого учебника он написал Summa quaestionum ordinarium и главным образом Qu-odiibeta theologica.

Здесь можно упомянуть еще о Ричарде из Миддлтауна (R. de Mediavilla, умер в 1300 г.) и Гильоме де ла Марр, авторе страстно написанного Correctorium fratris Thomae. В следующих столетиях наряду с томизмом и скотизмом существовала особая августиновская теология, вождем которой признается Эгидий Колонна (Aegidius Romanus, 1247-1316).

Самого ярого противника томизм нашел себе в лице францисканского ордена. Всесторонне и плодотворно деятельным, но ни в одной области исследования не выказавшим себя с полной реальностью, умом был среди представителей этого течения Роджер Бэкон. Он родился в 1214 г. близ Ильчестера, получил образо­вание в Оксфорде и Париже. Благодаря своим занятиям естественными науками, Бэкон часто подвергался преследованиям и лишь временно пользовался пок-

267

ровительством папы Климента IV, он умер вскоре после 1292 г. Его учения изло­жены в Opus maius и в сокращенном виде в Opus minus.

Значительнейшим мыслителем христианского средневековья является Иоанн Дуне Скот. Место его родины (Ирландия или Нортумберланд) и год его рождения (около 1270) в точности неизвестны. Он учился и сам преподавал в Оксфорде. В Париже, где он учился с 1304 г., он достиг большой известности и в 1308 г. переселился в Кельн, где вскоре - слишком рано для своего возраста - и умер. В предпринятом орденом издании его сочинений вместе с несколькими подлинными сочинениями включено много чужого и переработанного, в особенности часто встречаются записки, составленные по его диспутациям и лекциям. К числу пос­ледних принадлежат так называемый Opus Parisiense, представляющее коммен­тарий к Петру Ломбардскому. Таково же происхождение сочинения Quaestiones quodlibetales. Сам Скот написал Opus oxoniense, первоначальный комментарий к Петру Ломбардскому. К этому присоединяются комментарии аристотелевских сочинений и некоторые мелкие трактаты.

Среди его многочисленных последователей известнейшим был Франц Майрон (умер в 1325 г.). Спор между томистами и скотистами в начале XIV столетия принял весьма оживленный характер и создал много компромиссов; но скоро обеим партиям пришлось считаться с терминизмом

Среди логических учебников позднейшей схоластики наибольшим влиянием пользовался составленный Петром Испанским (Папа Иоанн XXI, умер в 1277 г.). Его Summulae logicales представляли перевод византийско-греческого учебника luvoyiq eic; TTJq 'ApiaxoxkXovq Xoyixiiv eniotT)u.T)v Михаила Пселла (в XI веке). По его примеру (ураццата Eypaye ypa<t>i5i texvixo<;) вошли в употреб­ление известные варварские перечни видов силлогизма. Развившийся из этой риторическо-грамматическои логики в номиналистическом духе терминизм в качестве Logica modema был противопоставлен старой логике реалистов (Скот и томисты).

В стремлении к реставрации номинализма Вильгельм Дюран де Сен-Пурсэн (умер епископом в Мо в 1332 г.) и Петр Авреол (умер в 1321 г. в Париже), из которых первый исходил из томизма, второй - из учения Дунса Скота, сходятся поэтому с Уильямом Оккамом, Абеляром второго периода. С обширным и глубоким пониманием действительности, со смелой беспокойной страстью к новшествам Оккам соединяет все моменты, которые побуждали к выделению из схоластики новой науки. Он родился в одной деревне графства Surrey, получил образование под руководством Дунса Скота, был профессором в Париже, затем энергично вме­шался в борьбу государства с церковью, выступив вместе с Филиппом Красивым и Людвигом Баварским против папы (Disputatio inter clencum et militem super potes-tate ecciesiastica praelatis atque princtpibus terrarum commissa и Detensorium против папы Иоанна XXII) и умер в 1347 г. в Мюнхене. Из его сочинений (полного собрания нет) важнейшие; Summa totius iogices, Expositio aurea super artem veterem, Quodlibeta septem, Centiiogium theoiogicum и комментарий к Петру Ломбардскому.

Из числа представителей терминистического номинализма в XIV веке обычно упоминаются Жан Буридан, ректор Парижского и сооснователь Венского универ­ситета, и Массилий из Йнгена, один из первых гейдельбергских профессоров. Соединение мистических учений с номиналистическим отрицанием метафизики нашло себе выражение в сочинениях Пьера из Элии (Petrus de Ailiaco, 1350-1425) и у Жана Герсона (Chariier, 1363-1429).

268

Попытку рационального изложения церковного учения сделал в целях его защиты и распространения Раймунд Луллий (из Каталонии, 1235-1315), извест­ный главным образом своим "великим искусством", т.е. механическим приспособ­лением, которое посредством комбинации основных понятий должно было дать систему всех возможных познаний. Его попытка была повторена в пятнадцатом веке Раймундом Сабундским, испанским врачом, преподававшим в Тулузе и получившим известность благодаря своей Theoiogia naturalis (sive liber creaturarum).

Интересное выражение духовного состояния, в котором находилось мышление заключительного периода Средних веков, в течение которого предвосхищения бу­дущего затемняются идеями эпохи, представляет философия Николая Кузанского (Nicolaus Chrypffs, родился в Кузе близ Трира в 1401 г. и умер кардиналом и епископом Бриксена в 1464 г.). Главное его сочинение носит заглавие De docta ignorantia (с другими важнейшими произведениями издал на немецком языке F.Scharpff, 1862). Ср. R.Falkenberg, Grundzuge der Philosophie des Nicolaus v. Cues (1880).