10 Характерно, что если цельность организма нарушена (например, у современного больного вырезан аппендикс), китайская медицина не бе-

Магия п мистика играли центральную роль и в сфере медицины, со временем целиком оказавшейся в руках дао­сов. Опираясь на практический опыт знахарей-шаманов, даосские маги, в связи с pa (рабоiкоп теории п практики бессмертия, уже с начала пашей эры добились известных успехов в изучении человеческого тела, его основных орга­нов, некоторых их функций и взаимодействий. Они неплохо знали анатомию человека и с большим вниманием относи­лись к проблеме расположения органов тела и их значения в жизнедеятельности организма. Однако в сфере физиологии и анализа функций организма они были много слабее. Более того, даосы вовсе и не заботились о том, чтобы познать под­линные первоосновы жизнедеятельности организма. Этот во­прос для них был предельно ясен: все члены, внутренние ор­ганы и прочие элементы тела были составными частями ми­крокосма, уподобленного внешнему миру, макрокосму. А это означало, что каждый из органов и элементов тела зави­сел от определенного духа или группы духов и от опреде­ленных сил, небесных и земных. Кстати, именно это глубо­кое убеждение в истинности подобного представления и со­поставления легло впоследствии в основу кардинального догмата китайской медицины: лечить не столько заболев­ший орган или часть тела, сколько затронутый недутом ор­ганизм в целом ¹⁰.

17 зак. 1051

257

В арсенале даосского мага-врачевателя было много средств и методов, которые способствовали излечению боль­ного. Многовековым опыт знахарей-шаманов и народная мудрость давали ему в руки немало действенных лекарст­венных средств и иных фармацевтических снадобий. К их числу в первую очередь можно отнести различного рода тра­вы, возбуждающие и укрепляющие препараты (жэнь-шэнь, панты) п т. п. Все эти средства оказывали свое воздействие и в ряде случаев действительно были превосходны. Однако на первом месте в арсенале даоса всегда были средства не лекарственные, а магические, которым он сам и его пациен­ты доверяли значительно больше. Результаты лечения даосы обычно приписывали не столько лекарственным средствам, сколько своей магической силе, что в конечном счете также способствовало росту популярности в первую очередь маги­ческих, а не медицинских возможностей даосов. Разумеется, это не означает, что терапевтические потенции китайской ме^: дицины были совсем незначительными. Напротив, несмотря на то что они никогда но базировались на подлинно научном изучении закономерностей и функций организма, достижения и успехи китайской медицины вполне реальны и весомы [503, 1022]. Однако тем не менее все они были лишь прове­ренным на практике побочным результатом активной деятель­ности многих поколений даосских магов-врачевателей.

Религиозный даосизм

и восстание «Желтых повязок»

Знакомство с разносторонней деятельностью ранних адеп­тов религиозного даосизма показывает, что в них всегда пре­обладали элементы магии и мистики, примитивных верова­ний и суеверий, т. е. все то, что было сознательно оставлено за бортом конфуцианства. Поделив таким образом «сферы влияния», даосы уже с начала Хань довольно успешно дей­ствовали бок о бок с конфуцианцами, причем степень влия­ния даосов в народе все возрастала. Если во времена Цинь Ши-хуанди и У-ди только императоры и богатые люди фак­тически поддерживали и поощряли даосов-шарлатанов, обе­щавших своим благодетелям волшебный эликсир или пилю­ли бессмертия, то уже на рубеже нашей эры, как об этом упоминалось в связи с историей культа Сиванму, многие простые люди начали верить в способности даосов, в их ма­гические средства, в их обещания бессмертия.

рется его лечить, так как отсутствует цельность микрокосма и нет долж- ного соответствия и взаимодействия в сонме духов и сверхъестественных и природных сил, которые ответственны за нормальное функционирование организма. ,

В I—II вв. н. э. успехи формировавшегося религиозного даосизма стали еще заметнее. Включив в себя мифы и суеве­рия, армию шаманов с их мистикой и магией, даосизм при­обрел огромное влияние среди крестьян. Это влияние все возрастало благодаря умелой политике даосских проповед­ников, распространявших слухи о своей магической силе и своих безграничных возможностях. Когда во II в. н. э. в стране разразилась эпидемия, один из видных даосских ма­гов Чжан Цзюэ приобрел большую популярность в народе тем, что_?он будто бы мог своими магическими чарами и за­клинаниями излечивать от болезней, спасать от несчастий. Едва ли он мог действительно вылечивать людей от заболе­ваний ", но даже такой элемент лечения, как психотерапия, в подобных случаях нельзя сбрасывать со счета. Как бы то ни было, но толпы людей повалили к нему в поисках спасе­ния, и вскоре Чжан Цзюэ оказался во главе могуществен­ной даосской секты по-военному организованных, активных и ревностных последователей новой религии [957, гл. 71, 1024; 959, 54—56].

За короткий срок число членов секты, получившей назва­ние «Тайпиндао» («Доктрина Великого Равенства»), воз­рос.m ю нескольких сот тысяч. Чжан Цзюэ разделил их на 36 боевых отрядов. Во главе больших отрядов, насчитывав­ших до 10 ТЫС, человек, были поставлены да-фаны (великие маги), во главе других, размером в 6—8 тыс. человек — сяо-фаны (малые мат). Верховную власть в секте осущест­вляли сам Чжан Цзюэ (Великий предводитель Неба) и два его брата (Великий предводитель Земли и Великий предво­дитель Человека). Вся эта триада руководителей призвана была символизировать одну из основных доктрин даосизма о единстве Неба, Земли и Человека [564,214—217; 609,44—48].

В стране назревали серьезные события. Это было время распада и гибели ханьской империи. Ослабевшие императо­ры второй, поздней, династии Хань уже не могли контролиро­вать события. Усиление сепаратистских тенденций «сильных домов», падение авторитета центральной власти, ухудшение

¹¹ В этой связи заслуживает внимания вопрос о принципе отношения даосизма к болезням. В полном соответствии с представлениями о воз­действии магических и сверхъестественных сил на организм человека дао­сы полагали, что, все болезни, вызывавшиеся неблагоприятным соотноше­нием этих сил, суть не что иное, как наказание за грехи и проступки, вследствие чего заболевших нередко не лечили, а просто изолировали от остальных, давая им тем самым возможность поразмыслить на досуге о своих заблуждениях и вволю покаяться [609, 154]. В ряде трактатов при­водилась даже школа грехов и наказаний: за определенное количество проступков человека поражало то или иное заболевание [772, ПО]. Не­удивительно поэтому, что в арсенале даосских магов-врачевателей, в том числе и Чжан Цзюэ, роль главного лекарства играла заговоренная вода: поможет — значит ты веришь в дао и не обременен грехами, не поможет — значит не веришь и погряз в пороках [177, 134—135; 564, 217].

положения крестьян — все это способствовало росту недо­вольства. Толпы крестьян стекались под знамена нового уче­ния, вожди которого провозгласили своей политической це­лью свержение императора и своим социальным идеалом — низвержение царства несправедливости и угнетения.

Как полагают специалисты, в основе учения Чжан Цзюэ лежало сочинение «Тайпинцзин» («Книга о Великом Равен­стве»), составленное даосскими магами во II в. н. э. [772, 117; 940]. Это сочинение, впоследствии переработанное, до­полненное и легшее в основу специального трактата того же названия, вызывает большой интерес и немалые споры среди синологов. Одни считают его первым произведением рево­люционной теории мятежного крестьянства в. Китае [1048], другие, не отрицая наличия в трактате определенных соци­альных моментов, выдвигают на передний план религиоз­ную сущность этого сочинения, «служившего господствую­щему классу» [862, 59; 940]. Более близки к истине, видимо, те, кто обращает внимание на обе стороны проблемы и по­лагает, что «Тайпинцзин» стоял у истоков как религиозного даосизма, так и крестьянских восстаний средневековья [1043, 160- 164]. Во всяком случае тесная связь идеологии восстав­шего крестьянства с религией, с религиозными лозунгами несомненна и хорошо изучена современными исследователя­ми [631; 883; 925; 928; 974; 977; 1049]. Кстати сказать, это явление отнюдь не уникально. Скорей напротив, использо­вание крестьянскими повстанцами религиозных учений и свя­зи восставших с сектами, находящимися в оппозиции к офи­циальной идеологии, явление достаточно типичное, что и было отмечено Ф. Энгельсом в его «Крестьянской войне в Германии» [3]. В Китае начало этому союзу, сохранившему свое значение на протяжении почти двух тысячелетий, по­ложили именно даосы.

Обретя поддержку масс и выйдя из пеленок «сянь-даосиз-ма», новое учение заявило о себе, как о противнике старых порядков. Консолидировавшись в условиях противоборства с официальной идеологией и сделав упор на тех сторонах духовной жизни народа, которые были отброшены конфуци­анством, религиозный даосизм на первых порах приобрел ха­рактер революционного движения, сильного поддержкой бун­тующих низов и ставящего своей целью насильственное свер­жение существующего порядка. Возглавив это движение, Чжан Цзюэ провозгласил, что скоро «Синее небо», символи­зировавшее существующее на земле зло и ассоциировав­шееся с правящей династией Хань, погибнет и уступит свое место новому, «Желтому небу», которое принесет всем сча­стье и радость [983, 39]. Это событие, по его подсчетам, долж­но было произойти в 184 г., когда начинался новый 60-лет­ний цикл, игравший в Китае роль века. Первым годом цик­

ла по китайскому календарю является год цзя-цзы. Эти два иероглифа вскоре стали появляться везде — на стенах домов, заборах, площадях [564, 214]. Объединившиеся в рядах сек­ты «Тайпиндао» сторонники новой религии стали энергично готовиться к наступлению новой эры. В знак своей принад­лежности к новому учению они стали носить на голове жел­тые повязки.

Напуганное размахом движения, ханьское правительство предприняло ряд предупредительных мер и приказало арес­товать руководителей секты. Чжан Цзюэ вынужден был дать сигнал к восстанию несколько раньше намеченного срока. Хотя последователи секты действовали энергично и одно вреМя овладели большей частью страны, восстание в конеч­ном счете потерпело поражение. Секта и ее главари были уничтожены. Однако разгром секты «Тайпиндао», базиро­вавшейся в основном в восточных районах страны, ни в коей мере не означал гибели новой религии. Разбитые остатки ар­мии «Желтых повязок» бежали на запад, где в глубинных горных районах на стыке современных провинций Шэньси и Сычуань действовала другая, родственная «Тайпиндао» и -не менее могущественная секта «Удоумидао» («Доктрина 5 доу риса») но главе с Чжан Лу.

Чжан Лу был- внуком 1НаМвНИТ0Г0 даоса Чжан Дао-ЛИНЭ (Чжан Липа), который считается основателем не только этой секты, но и всей даосской церкви. Согласно поздней­шим легендам, Чжан Дао-лин родился в 35 г., рано увлекся даосизмом (по преданиям, уже в семилетнем возрасте знал «Даодэцзин») и быстро стал признанным авторитетом среди даосов. Изучая даосские тексты, в том числе таинственную «Книгу рецептов Хуанди», обнаружить которую ему помог­ли небесные посланцы, Чжан Дао-лин сумел овладеть тай­нами даосской магии и алхимии и в возрасте 60 лет вернул себе юность. Прожив до 123 лет, он стал бессмертным и воз­несся на небо. Основанная им секта провозгласила его сво­им божественным покровителем и святым [430, 60—64; 777, 37—41].

Действуя в окраинных районах ханьского Китая, в значи­тельной мере среди аборигенного населения [714, 21—37], еще далеко не китаизированного и не конфуцианизированного, Чжан Дао-лин в середине II в. создал там своеобразный культ Неба, провозгласив себя тянь-ши, т. е. небесным хозя­ином, небесным наставником. С каждого, кто признавал его власть и авторитет, он взимал ежегодно пять доу (около 50 кг) риса, откуда и пошло название секты («Удоумидао»). После его смерти главой секты стал его сын Чжан Хэн, а за­тем внук Чжан Лу. Сумев вступить в контакт с ханьским гу­бернатором, управлявшим этой окраиной, вожди секты до­вольно быстро приобрели популярность населения и даже не­

которую поддержку властей, в результате чего уже при Чжан Лу секта «Удоумидао» превратилась фактически в неболь­шое автономное теократическое государство со своей струк­турой, принципами, подданными.