Божества-бессмертные

Второй важной группой даосского пантеона были боже­ства-бессмертные. Их значение также было весьма велико, по своей популярности многие из них ни в чем не уступали богам высшей категории. Основное же отличие их от божеств первой группы заключалось в том, что все бессмертные были не мистическими божествами, олицетворявшими идею, а обо­жествленными героями, т. е. людьми, ставшими богами в ре­зультате достижения ими бессмертия. Число таких бессмерт­ных в даосском пантеоне было очень велико и со временем все возрастало. Наиболее известные из них были очень попу­лярны среди народа, о них сочиняли рассказы и легенды. Интересно, что с течением времени большинство героев-бес-смертных, генетически восходивших к реальным прототипам и историческим деятелям, превращались в легендарные боже­ства, о чьих приключениях говорилось в народных сказаниях.

Так, например, основателю даосской церкви Чжан Дао-лину, впоследствии объявленному бессмертным, народная фантазия приписала многие легендарно-героические деяния.

Он- не только сумел вернуть себе молодость, приняв приго­товленную им пилюлю бессмертия. Он укротил злой дух белого тигра, пившего кровь людей, он обуздал огромного змея, отравлявшего прохожих ядовитыми испарениями. Ми­стическая сила Чжан Дао-лина, основателя династии даос­ских пап, передавалась по наследству. Согласно легенде, внук его Чжан Лу во время отступления от войск полководца Цао Цао клал на землю дощечку — и на этом месте появлялась река, чуть дальше клал другую — и вырастала высокая гора [30, 101 — 104].

К вполне реальному прототипу восходит и воспетый впо­следствии в легендах знаменитый придворный императора У-ди полумудрец-иолушут Дунфан Шо. Странности и экстра­вагантность его поведения, столь необычные для Китая вооб­ще, явились причиной ореола вокруг его личности. Рассказы­вали, будто лукавый царедворец сумел выкрасть персик бес­смертия у самой богини Сиванму, якобы навестившей импе­ратора У-ди. В последний раз его видели оседлавшим дракона и унесшимся в небо. Разумеется, после всего этого Дунфан Шо был без колебаний включен в число божеств-бессмертных [430, 47—51].

Нот еще один тип бессмертного — ученый даос Вэй Бо-ян, автор одного из самых известных алхимических трактатов даосизма. Реальные поиски волшебного эликсира настолько тесно слились с ею именем, что после смерти ученого даосы сочинили красивую легенду о его бессмертии. Легенда гласит, что как-то, приготовив волшебные пилюли, Вэй Бо-ЯН с тремя учениками и собакой отправился в горы, чтобы там совер­шить таинство превращения. Сначала дали пилюлю собаке — и она издохла. Невзирая на это Вэй Бо-ян принял пилюлю сам и тоже упал безжизненным. Веря в мистический смысл этой временной смерти, выпил волшебное средство и пал за­мертво один из учеников. Остальные ученики решили воздер­жаться от потребления пилюль и отправились восвояси с на­мерением возвратиться и похоронить умерших. После их ухода все трое один за другим воскресли и превратились в бес­смертных. Уходя, они отдали написанный Вэй Бо-яном трак­тат с описанием рецептов пилюль дровосекам, которые долж­ны были вручить его малодушным ученикам в благодарность за их заботу о похоронах учителя [430, 67—68].

Число подобных историй очень велико. Во многих из них отчетливо прослеживается вполне утилитарная цель: убедить людей в реальности и осуществимости бессмертия, а также в том, что даже смерть после приема пилюль — вовсе не до­казательство ошибки алхимика. Напротив, после мнимой «смерти» человек как раз и становится подлинно бессмертным.

Среди множества бессмертных есть несколько, которые пользовались в народе особой любовью. Речь идет о знаме­

нитых «восьми бессмертных» (ба-сянь), легенды о которых в старом Китае каждый знал чуть ли не с детства.

Рассказы о «восьми бессмертных» необычайно популярны в Китае. Это один из самых распространенных в народе ■фольклорно-мифологических сюжетов. О них упоминается в рассказах, романах и драмах, изображения этих восьми — излюбленная тема художников и скульпторов. Легенды о ба-сянь, начавшие складываться в основном примерное Тан, от века к веку обрастали все новыми и новыми деталями и подробностями. И только в позднем средневековье повество­вание о «восьми бессмертных», некогда бывших обычными людьми, а затем ставших божествами, героями, гениями-покровителями различных групп или категорий (профессий), приобрело свой законченный, ныне хрестоматийный облик.

С каждым из «восьми бессмертных» связано множество забавных историй и интересных приключений, немало способ­ствовавших популярности даосизма в народе. В соответствии с их возрастом, положением в даосской иерархии и степенью значительности их деяний псе восемь обычно располагаются в определенном порядке. Легенды повествуют о них следующее.

1. Чжунли Цюань (Хань Чжун-ли). Это старейший из восьми бессмертных. По преданию, он родился еще в Хань, причем в момент его рождения вся комната озарилась стран­ным светом. Этот свет, довольно необычная внешность ново­рожденного, его странное поведение (семь первых дней он ничего не ел и не плакал) —все предсказывало ему необык­новенное будущее. И действительно, проявив недюжинные способности, Чжунли в молодости стал известным и победо­носным полководцем. Одерживая победу за победой, он упи­вался славой. Только вмешательство небесных сил, которые знали уготованную ему судьбу и боялись, что постоянные успехи и награды вскружат ему голову и отвлекут от пути истинного, от дао, заставило его познать горечь поражения. Потерпев неудачу в сражении с тибетцами, Чжунли в отчая­нии ушел в горы, встретился там с даосским отшельником и стал приучаться к новой жизни. Совершив ряд доброде­тельных дел (в частности, он научился превращать медь и олово в золото и серебро, которые раздавал беднякам), Чжунли получил небесное знамение, нашел нефритовую шка­тулку и в ней наставление, как сделаться бессмертным. Сле­дуя наставлению, он действительно превратился в бессмерт­ного. На рисунках Чжунли обычно изображается с веером, который якобы обладает мистической способностью возвра­щать жизнь умершим.

2. Чжан Го (Чжан Го-лао) — необычайно интересная лич­ность, пожалуй, самая любопытная из всей восьмерки. Начать с того, что он вообще никогда не родился — во всяком случае

никто не видел его ребенком, никто не знал его родни, все •общались с ним, когда ему было много сотен лет. Эта леген­дарная личность появилась чуть ли не при Яо, а то и во вре­мена полубожественного Фуси. Однако, несмотря на столь долгую предысторию, вся «земная» деятельность Чжана про­текала, судя по легендам, в основном в эпоху Тан.

Чжан обычно ездил по стране на своем волшебном муле, сидя лицом к хвосту. Породистый мул белого цвета обладал удивительными свойствами. Во-первых, он мог проходить по 10 тыс. ли в день. Во-вторых, когда Чжан где-либо останав­ливался, он ... складывал своего мула, как если бы тот был вырезан из бумаги, н клал его в бамбуковую трубочку. Когда мул снова был нужен, Чжан брызгал водой на его сложен­ную фигурку, и тот оживал.

Чудесные повествования о Чжане рассказывают о том, что он иногда «умирал», бывал похоронен и оплакан его безутеш­ными учениками, а затем «воскресал» вновь (его гроб ока­зывался пустым). Со временем мифический образ Чжана стал восприниматься в качестве божества-покровителя моло­доженов. Изображения сидящего на муле Чжана с музы­кальным инструментом (а иногда и с протянутым в руках мальчиком-младенцем) вывешивали в покоях молодых.

3. Люй Дуп-бппь (Люй Япь) родился в эпоху Тан, его рождение тоже сопровождалось небесным знамением. Маль­чик был необычайно способным, не по летам развитым, мог «ежедневно запоминать по К) тыс. знаков». Успешно сдан экзамены и получив высшую степень, он неожиданно повстре­чался в горах с отшельником-бессмертным Чжунли Цюанем и стал, его учеником. Познакомившись с тайнами «сянь-дао-сизма», Люй стал бессмертным. Его волшебный меч обладал чудесным могуществом и с его помощью Люй смело вступал в жестокие схватки с драконами и тиграми и всегда выходил победителем. Свыше 400 лет, согласно легендам, странствовал он по Китаю, совершая различные подвиги. В 1111 г. он был официально канонизирован, в его честь воздвигались храмы. Его изображали нередко с мечом.

4. Ли Те-гуай (Ли «Железный посох») — один из наибо­лее известных, популярных и любимых в восьмерке. Множе­ство легенд связано с его именем. Одна из них, касающаяся его внешности, имеет несколько вариантов. Отправившись на встречу с Лао-цзы и намереваясь попутешествовать с уважае­мым патроном по небу, Ли освободился от своей телесной оболочки, доверив ее ученику. «Если я не вернусь через семь дней, сожги тело»,— сказал он на прощанье. Шесть дней по­слушно ждал ученик своего учителя, а на седьмой неожидан­но пришло известие о тяжелой болезни его матери. Почти­тельный сын не мог медлить ни часа. Не колеблясь, он сжег тело раньше срока и ушел домой. Возвратившийся Ли застал

лишь кучку пепла. Душе странника пришлось, недолго думая, вселиться в телесную оболочку только что умершего хромого нищего. Вот почему бессмертный Ли стал хромым, а изобра­жается он всегда с железным посохом, который и дал ему его новое имя.

Хромой Ли на картинах и в скульптурках всегда изобра­жается также с тыквой-горлянкой на плечах. Тыква содержит волшебные снадобья и лекарства, которые должны лечить больных и оживлять умерших. Недаром в народных поверьях Ли Те-гуай считается патроном-покровителем всех магов, ча­родеев и врачевателей.

5. Хань Сян-цзы — племянник знаменитого танского поэта, ученого и государственного деятеля Хань Юя. Уже с рожде­ния мальчик имел задатки будущего бессмертного. Рано увлекшись алхимией, он стал затем ревностным учеником и последователем Чжунли Цюаня и Люй Дун-биня. Как-то, пытаясь вскарабкаться на священное дерево за персиками бессмертия, он упал и разбился. В тот же момент он транс­формировался в бессмертного. Множество легенд и рассказов вокруг ого имени построены на сюжетах, связанных с егО' попытками убедить рационалистически мыслящего дядю-кон­фуцианца в том, что мистические силы, чудеса и знамения действительно существуют. Как говорят легенды, все, что предсказывал Хань Сян-цзы, в точности сбывалось. Это при­вело к тому, что Хань Юй по крайней мере перестал считать своего племянника шарлатаном. Хань Сян-цзы изображают обычно с парой кастаньет и с корзиной цветов или фруктов. Впоследствии он стал считаться покровителем садовников.

6. Цао Го-цзю родился в XI в. и был младшим братом одной из сунских императриц. После нескольких лет бурной придворной жизни среди интриг и разврата он ушел в горы и стал отшельником. Повстречавшись как-то с Чжунли Цюа-нем и Люй Дун-бинем, Цао поразил их своим глубоким про­никновением в заветные истины даосизма, своими добродете­лями, умением вникать в суть вещей и т. п. Бессмертные при­няли Цао в свою семью. Изображается он обычно с парой кастаньет, нередко в придворном костюме. Считается покро­вителем актеров.

7. Лань Цай-хэ — женоподобный юноша, тип китайского юродивого. Он ходил по рынкам, распевал тут же импровизи­ровавшиеся песни, просил милостыню. Говорил странные ве­щи, делал странные поступки. Иногда он носил на себе нечто вроде вериг из больших брусков дерева. Ланя видели везде и в разные времена, но он никогда не старел, всегда оставался неизменным. Его странный вид, необычное поведение, неуме­ренное потребление вина и частое появление на людях в пьяном виде вызывали насмешки толпы. Однако юноша де­лал добрые дела, раздавал собранные им деньги беднякам

и т. п. Считалось, что он способен возноситься на небо, ле­тать на облаках. Обычно он изображался с корзиной тех цветов или растений, которые ассоциировались с бессмер­тием, символизировали долголетие (хризантема, ветви бам­бука). Рисовался нередко с флейтой и считался покровителем музыкантов.

8. Восьмой была Хэ Сянь-гу. Еще в раннем детстве де­вочка видела чудесный сон: к ней явилось божество, посове­товавшее питаться размельченной слюдой п не есть земной пищи, дабы подготовить тело к бессмертию. Следуя этому совету и почти не питаясь, девочка все дни проводила в оди­ночестве, становясь все более странной. Как-то раз она по­встречала незнакомца, давшего ей персик. Вернувшись до­мой, она обнаружила, что отсутствовала по день, как ой ка­залось, а целый месяц,— и весь месяц она провела без пищи.

Девочка решила остаться девицей и вскоре покинула дом, уйдя в горы. Вскоре о ней стали складывать легенды, воспе­вавшие ее добродетели. Распространялись также слухи, что ее видели летящей на облаке и т. п. В честь Хэ стали соору­жать храмы, ее считали способной предсказывать судьбу и т. п. Изображали ее обычно с ковшом-черпаком в руках, символизировавшим се тяжелый домашний труд в бытность ее дома.

«Восемь бессмертных» привлекательны тем, что в каждом из них реальные человеческие черты народная фантазия разукрасила мистическими и волшебными. Это сделало их одновременно и людьми, героями, и божествами и снискало им огромную популярность в народе. Некоторые из них со временем превратились в патронов-покровителей определен­ных социальных или профессиональных групп людей, другим приписывались особые, чудодейственные свойства. В их честь воздвигали храмы, учреждали культы.

Кроме божеств высшей категории и божеств-бессмертных «народный» даосизм знал также великое множество более мелких по своему значению и, как правило, имевших лишь локальное распространение святых, героев, духов. Мелкие божества, составлявшие по меньшей мере 90% гигантского пантеона даосизма, были теми же самыми духами гор, хол­мов, рек, рощ, гор, деревень и т. п., которые в обилии суще­ствовали еще в древнейшем Китае и которые с начала нашей эры были попросту инкорпорированы даосами. К ним при­соединялись и не менее многочисленные новые божества, герои, духи, патроны, действовавшие как в рамках семьи, так И в пределах деревни, города, данной местности, среди дан­ной группы людей. Со временем некоторые из них, особенно ИЗ числа патронов-покровителей, стали играть заметную роль ВО всекитайском пантеоне, о чем подробнее будет сказа­ми ниже.