Теократическое «государство» даосов

Усилившись за счет остатков войск «Желтых повязок», это государство в период ослабления и падения династии Хань сумело не только отстоять свою автономию, но и на некото­рое время стать фактически самостоятельным политическим образованием. В соответствии с проповедывавшимися ими эгалитарными принципами, восходившими к проповедям трактата «Тайпинцзин», главари «Удоумидао» создавали для своих подданных братства-коммуны, устраивали бесплатные гостиницы и харчевни для путников па дорогах и т. п. [714, 38 и сл.; 772, 116; 959, 76 и сл.; 974, 48].

После нескольких десятилетий самостоятельного сущест­вования государство Чжан Лу в 214—215 гг. подверглось на-

паде о со стороны войск Цао Цао, будущего основателя

династии Вэй (220—264 гг.). Подчинившись Цао Цао, Чжан Лу получил в обмен почетный титул, а также признание и подтверждение автономии своего государства [564, 223]. С этого времени и на протяжении почти двух тысячелетий, вплоть до 1927 г., когда остатки «государства» даосского папы были ликвидированы отрядами китайской Красной Ар­мии, действовавшими в Цзянси, теократическое владение даосского патриарха (иногда его именуют даосским папой) существовало на правах нолувассалыюго-полуавтономного политического образования. Официальные китайские власти то признавали автономию этого государства, то аннулирова­ли свое признание {512], но теократия тем не менее продол­жала существовать, вначале в провинции Сычуань, а с XI в.— в Цзянси, в местности Лунхушань. Как полагают, и выбор места, и наименование его имели некоторую связь с идеями даосизма и принципами фэн-шуй: одна из гор в районе Лун­хушань в профиль отдаленно напоминала очертания тигра (ху), другая, при известном воображении, фигуру дра­кона {лун).

На протяжении тысячелетий даосские папы-патриархи из рода Чжан передавали свою власть по наследству (точнее — назначали преемника из числа членов своего клана или сво-ей семьи) и практически держали в своих руках всю верхов­ную власть над общинами «обращенных» и над странствую­щими по всей стране даосскими монахами, магами, пропо­ведниками, врачевателями и т. п. [959, 82—94]. Последний по счету 63-й даосский папа благополучно здравствует и по­

ныне на о. Тайвань, куда он бежал в декабре 1949 г. Этот папа, 1894 г. рождения, уже избрал себе преемника и, та­ким образом, це предполагает кончать собой династию даос­ских патриархов [773, 189 и 212].

'"Очень интересны внутренняя организация и образ жизни во владениях даосского патриарха. Еще Чжан Лу разделил все свое государство на 24 части, каждая из которых пре­вратилась со временем в замкнутую религиозную общину. Во главе такой общины стоял наследственный предводитель, нечто вроде даосского епископа, в руках которого была со­средоточена вся полнота власти, как административной, так и духовной. Наследственная власть всех епископов, как и патриархов, считалась священной и в ряде случаев сохраня­лась тысячелетиями, вплоть до XX в. Каждая религиозная община состояла из двух (неравноценных сословий — из адеп­тов и проповедников (духовенство) и прихожан, простых крестьян (обращенных). Представители первого из этих со­словий исполняли функции духовных наставников, «стар­ших», а также административных руководителей. Вся эта до­вольно мощная когорта даосского духовенства ревностно изу­чала и блюла основные даосские догматы, в меру своих сил и способностей развивала идеи даосизма, занималась подго­товкой кадров ироиоведпиков-даосов. Основной ее функцией было СЛЕДИТЬ 111 соблюдением всех важнейших традиций и обрядов рядовыми ЧЛвКаМИ ОбЩИНЫ,

Обряды, обычаи н весь стиль жизни лаосских общин бы­ли довольно своеобразными, хотя и во многом напоминали аналогичные формы существования сектантов других рели­гий в разных странах. Прежде всего, вся жизнь в рамках каждого из этих замкнутых коллективов имела религиозный характер. Смысл и цель существования членов общин, не говоря уже об их духовных наставниках, сводилась к тому, чтобы ревностно соблюдать все основные догматы даосской религии. Весь строй жизни был организован таким образом, чтобы избежать грехов, «очиститься» и в конечном счете до­стичь великой цели всех даосов — бессмертия.

«Обращенные» находились на строгом учете. Руководи­тели общины, священники-чиновники, ведали регистрацией рождения и смерти, проводившейся как с духовными, так и с фискальными целями. Общинники-крестьяне вели само­стоятельное хозяйство |на своих участках земли, а 7 числа седьмого месяца каждый из них должен был платить налог, который носил пышное наименование «небесного налога ри­сом» и по традиции равнялся 5 доу [772, 142].

Все формы социальной организации внутри общин нахо­дили свое выражение в совместных обрядах, ритуалах, пос­тах, во время которых «духовные отцы» общины во главе с «е руководителем совершали важные церемонии и побужда­

ли свою «паству» очиститься и приобщиться к таинствам ре­лигиозной благодати. Обряды и ритуалы подразделялись на несколько групп. Одни из «их были семейными и отправля­лись в сравнительно узком кругу родственников. Другие ка­сались только избранных и имели отношение лишь к духов­ной элите общины. Наконец, третьи, наиболее известные, имели всеобщий характер и в той или иной степени затра­гивали всех членов общины, как мужчин, так и женщин.

К числу домашних, семейных, или, как их называли дао­сы, «кухонных» обрядов относились прежде всего те, которые были связаны с семейными делами. Рождение сына, напри­мер, отмечалось в даосских общинах, как и повсюду в Ки­тае, большим праздником-банкетом. На банкет приглашалась родня, а также десять соседей — «обращенных» и один из-руководителей-духовников общины. Рождение дочери отме­чалось менее торжественно, с приглашением не более пяти соседей. В случае смерти кого-либо из членов семьи устраи­вались аналогичным образом поминки, с обильным потреб­лением вина и даже, по свидетельству буддийских критиков, с непристойными оргиями [607, 47—48]. На семейном уровне совершались также обряды, связанные с празднованием Но­вого года и прочил семейных торжеств.

Более серьезными и важными, игравшими основную роль в жизни даосских общин, были обряды, отправлявшиеся кол­лективом в целом или избранной верхушкой этого коллектива, его духовной элитой. К этим обрядам в первую очередь отно­сятся так называемые посты, т. е. комплексы обрядов и цере­моний, предназначавшиеся для воздержания, очищения от грехов и подготовки к бессмертию. Таких постов было не­мало, все они имели разный характер и свой церемониал. Одни посты отправлялись ежегодно, другие — раз в три года или даже раз в девять лет. Всего таких постов, по некоторым данным, существовало в средневековом Китае 28 [674, 79].

Одним из наиболее важных и известных даосских постов был Тутаньчоюай («Пост грязи и угля»). Вначале, еще в Хань,. этот пост предназначался для больных, которые, измазав лицо и тело углем и грязью, должны были каяться и тем самым искупать свои грехи и молиться об исцелении. Позже этот обряд стал общим ритуалом для всех «обращенных». Под руководством инструкторов-духовников большие группы «об­ращенных» в определенный день, облачившись в специальные одежды, выходили на «священную площадку» и выстраива­лись по порядку. Затем все они, по сигналу руководителя церемонии, исполняли псалмы-молитвы, совершали поклоны и т. и. В молитвах перечислялись все проступки участников церемонии. Играла музыка, совершались воскурения. Мало-помалу, под влиянием музыкальных ритмов, запахов, экзаль­тации, эмоционального накала и т. п. «грешники» один за

другим приходили в возбужденное состояние, бросались на землю и покрывали себя пылью и грязью. Затем церемония прерывалась и возобновлялась на следующий день. Испач­канные «обращенные» вновь собирались, снова бросались на землю, снова с еще большим рвением и возбуждением мо­лили о прощении грехов. Так продолжалось в течение трех, а иногда даже семи и девяти дней [609, 159—166].

Другим очень важным постом был Хианлучжай («Пост Желтого талисмана»), главные обряды которого могли от­правлять лишь избранные, наиболее подготовленные из «об­ращенных», в основном принадлежавшие к духовной элите общины. Обряды этого поста также производились на спе­циально подготовленной, огороженной, СТрОГО размеренной и расчерченной площадке. На этой квадратной площадке раз­мещалось десять дверей. Четыре главные двери, называвшие­ся дверями Неба, Земли, Солнца и Луны, были расположены ровно посредине каждой из сторон площадки. Еще четыре—• по углам ее. Две дополнительные были ориентированы в се­веро-западном и юго-восточном направлениях. На простен­ках между дверями изображались специально начертанные триграммы из «Ицзин».

Смысл обряда заключался в том, чтобы группа моля­щихся побудила духов всех десяти направлений (духов зем­ных) СОЭВать души предков и во время ритуала ввести всех их через эти десять дверей внутрь площадки. Попав на эту священную площадку, души предков теперь уже переходили в ведение духов небесных, которые и способствовали отправ­лению их на небо, т. е. обретению бессмертия. Этот обряд обставлялся очень торжественно. Ведомые священником-ин­структором участники обряда входили на территорию пло­щадки через определенные двери, затем произносили молит­вы и призывали духов исполнить их обязанности. Для того чтобы вознесение духов шло непрерывно в течение всего об­ряда, возле каждой из дверей на ночь ставили масляные лампады и возжигали благовония. В центре площадки раз­мещался главный алтарь с лампадами и благовониями.

Для основной массы членов даосских общин этот обряд заменялся другим, обрядом «Таяния душ». Цель и смысл его были теми же, что и у обрядов, связанных с «Постом Желтого талисмана», т. е. обеспечение бессмертия для душ предков. Однако процедура была много проще. В дни совершения об­ряда души покойных предков приглашались для купания в специально выкопанном бассейне. Во время купания эти души растворялись и, в конечном счете, возносились на небо, где и обретали оболочку бессмертных [607, 50—56].

В даосских общинах теократического государства даосско­го папы были и другие посты и праздники. Некоторые из них, как праздник «Хэци» («Слияние духа»), представляли собой

2(35

своеобразные оргии. В дни праздника даосские «обращенные», следуя даосским доктринам о слиянии сил инь и ян и о необ­ходимости общения мужчин и женщин в целях обновления и укрепления организма, стимуляции долголетия и бессмертия, считали себя свободными от половых запретов и ограничений. Эти регулярно практиковавшиеся в даосских общинах сатур­налии в средние века неоднократно вызывали негодование со стороны воспитанного в конфуцианском духе окрестного насе­ления. Праздники такого рода неоднократно запрещались властями, но в рамках даосских сект они, тем не менее, тайно практиковались вплоть до недавнего времени.