Заключение

На протяжении веков в рамках китайской цивилизации создавались и закреплялись многие фундаментальные прин­ципы религии и этики, основные нормы поведения, устойчивые стереотипы в языке, мышлении, представлениях и восприятии, определенная ценностная ориентация^Длительность и непре­рывность национальных традиций и психологических стерео­типов способствовали их прочности и стабильности, особенно в условиях сложившейся в традиционном Китае экономиче­ской структуры с ее ячеистыми формами натурального и по­лунатурального хозяйства в качестве основы и с решающей ролью административно-бюрократического аппарата в регу­лировании^ нормальном функционировании жизни страны и народа^ Взаимосвязь и тесную взаимозависимость идей и институтов с определенной социально-экономической базой, на которой они сложились и .надежной опорой которой они служили, на примере Китая можно проследить особенно наглядно и отчетливо.

Традиционная гуманитарно-культурная ориентация китай- ской цивилизации, в центре которой стоял человек, заслужи- вает понимания и уважения. Пусть даже это был не человек- индивид, не человек-личность с характерными для него сво- бодной .мыслью, индивидуальностью творчества и т. п., а чело- век-эталон, высокоморальный цзюнь-цзы и мудрец-эрудит,— все равно эта ориентация выгодно отличается от типичного для большинства средневековых обществ культа мистики сверхъестественных сил и Верховного Владыки, противостоя- щего людям. Вера в человека и его потенции, неустанные стремления к утверждению истины и справедливости (пусть даже в примитивном их понимании) на этом свете, в жизни людей, трудолюбие и упорство в достижении цели, настойчи- вая тяга к учению, к знаниям, высокий моральный стандарт,— все это, не говоря уже о достижениях в сфере материальной культуры, об изобретениях и гениальных догадках, принадле- жит к тому лучшему в китайской цивилизации, чем по праву может гордиться китайский народ.

В то же время следует иметь в виду, что многовековый гнет официального конфуцианства придал всем этим принци­пам и традициям.'национальной культуры специфический от­тенок и что именно в конфуцианской модификации многие иг них сыграли свою роль в формировании мировоззрения и об­раза жизни народа. К- Маркс отмечал в свое время, что «традиции всех мертвых поколений тяготеют, как кошмар, над умами живых» [1, 119]. Хотя эта фраза высказана приме­нительно к Франции XIX в., она в этом плане еще более справедлива по отношению к Китаю, где «кошмар мертвых

традиций» оказался наиболее ощутимым и до сих пор оказы­вает определенное воздействие.

Прежде всего, господство конфуцианства содействовало закреплению в умах десятков поколений жителей Поднебес­ной непоколебимой уверенности в совершенстве своей циви­лизации, в непререкаемой мудрости древних пророков и пра­вителей, установивших существующие порядки. Считалось, что именно древнекитайские мудрецы познали всю истину, что вся мудрость в мире — китайская, что все те, кто не знаком с китайской цивилизацией, являются «варварами». Именно мудрость древних и заключенную в их высказываниях истину и следует изучать всем тем, кто стремится к знаниям, ибо никаких других истин и знаний, достойных внимания и изуче­ния, больше не "существует.

Понятно, что если истина уже давно познана и ее надле­жит лишь хорошенько изучить, если мудрость пророков и правителей вне сомнения, а установленные ими порядки со­вершенны и в крайнем случае нуждаются лишь в спорадиче­ской реставрации, то отсюда логически вытекает, что жите­лям Поднебесной остается лишь наслаждаться жизнью. Мно­гие синологи, прежде всего китайцы по происхождению, не раз отмечали в своих работах характерные для их соотечест­венников умение наслаждаться бытием, довольствуясь малым, неприхотливость, умеренность, приспособляемость, довольст­во судьбой в условиях гарантированного минимума, уверен­ность в том, что и без богатства можно быть счастливым, что главное — это найти счастье в самом себе, в своем серд­це, в умении организовать свою жизнь по заветам мудрецов, в постоянном моральном самоусовершенствовании [247, 13— 14; 274, 3—6; 282, 22—24 и 94—95; 573, 43—62; 575; 808, 43—44]. Разумеется, сама жизнь с ее суровыми законами вынуждала довольствоваться малым. Однако одно дело — быть вынужденным к этому, и совсем другое — построить на этой базе целую философию и выдавать нужду за доброде­тель. Для этого влияние конфуцианства было прямо-таки не­обходимым, и в этом смысле можно согласиться с теми, кто считает конфуцианство в Китае прежде всего «искусством жить» [817, 54—104].

Одним из следствий постулированных конфуцианством норм жизни с их жестким конформизмом было ограничение свободной мысли и простора для развития энергии и инициа­тивы индивида. Другим, связанным с гуманитарно-культур­ной ориентацией жизни страны, было пренебрежение к техни­ке и техническим новинкам, которые обычно рассматривались лишь как тонкая игра ума, как забава, но не как нечто, за­служивающее внимания серьезных людей [446, 14]. Наконец, конфуцианство с его культом морального самоусовершенст­вования и пренебрежением к утилитаризму, к низменной