1. У истоков просветительской мысли германии

Возникновение философско-просветительской мысли в Герма­нии и начало просветительского движения вообще связаны с про­цессом постепенного, хотя и крайне медленного и противоречивого преодоления катастрофических последствий Тридцатилетней вой­ны. После заключенного в 1648 г. Вестфальского мира Германия в силу целого ряда объективных исторических причин оказалась в крайне тяжелой ситуации. Экономическая отсталость, политическая раздробленность, княжеская междоусобица и произвол — таковы реалии немецкой истории на протяжении многих десятилетий.

Тем не менее уже с конца XVIII в. в Германии сначала подспудно и робко, а затем все более заметно начались процессы, характерные для нового типа социально-экономических отношений. В немалой степени этому способствовали торговые связи, расши­рение товарно-денежных и рыночных отношений с наиболее раз­витыми европейскими странами, что так или иначе приводило к постепенному втягиванию немецких государств в общеевропейский процесс цивилизационного развития. В куда более интенсивной и оживленной форме проходил и процесс "втягивания", а точнее — приобщения немецкой мысли к духовным изменениям, происходив­шим в то время в передовых странах Европы. Это не могло пройти бесследно для становления в Германии просветительского мировоз­зрения, светской философии, для формирования национального самосознания. Вместе с тем заметно ширилась оппозиция офици­альной церкви и ортодоксальной протестантской догматике, идео­логически оправдывавшим и обосновывавшим княжескую власть и феодальные порядки в целом.

Не случайно именно в этот период в немецком обществе заметно усилились настроения скептицизма, безверия, даже воинствующего атеизма и материализма, ярким примером чего может служить дея­тельность Маттиаса Кнутцена (род. 1646). В распространенных им в 1674 г. листовках он прямо отрицал существование Бога и бес­смертие души, признавал единственной реальностью природный мир, а человеческий разум и совесть рассматривал как средство для познания мира и построения справедливого общества честных людей.

Показательно и то, что на рубеже веков был широко распро­странен знаменитый анонимный трактат «О трех обманщиках», содержащий острую сатиру на три основные мировые религии. В это же время увидела свет нелегально и так же анонимно издан­ная «Доверительная переписка двух добрых друзей о сущности ду­ши». Ее наиболее вероятным автором считается У. Г. Бухер (1679 - после 1723 г.), популярный немецкий философ и врач, создатель известных книг, где, критикуя схоластику и метафизику, религиозные предрассудки и суеверия, он пытался опровергнуть идеалистические представления о душе с точки зрения физиологии и медицины. Аналогичных воззрёний придерживался в своих ра­ботах П. Вольф (1674 - начало XVIII в.), стремившийся развить Декартово учение о рефлексе на основе новейших научных дан­ных. Идеи названных мыслителей не прошли бесследно для после­дующей истории немецкой философской и просветительской мысли XVIII в., заложив основы для достаточно заметного направления естественнонаучного и эмпирического материализма в Германии.

В конце XVII в. зарождается и другое весьма важное направле­ние немецкой философии XVIII столетия, связанное с традициями пантеизма и прежде всего с наследием Спинозы, оказавшего огром­ное влияние на многих мыслителей века Просвещения. Из числа первых немецких спинозистов наиболее яркой фигурой был Фр. В. Штош (1648-1704), основной труд которого «Согласие ра­зума и веры, или Моральной философии и христианской религии» увидел свет в 1692 г. По сравнению со Спинозой Штош занимает более осторожную и компромиссную позицию по отношению к религии откровения и христианской вере. Вместе с тем, Штош стремился усилить материалистические мотивы спинозовского пантеизма, дополняя их атомистическими идеями Эпикура и Гас­сенди, элементами сенсуалистической гносеологии и механико-фи­зиологического понимания человеческой души. В своем этическом учении Штош заметное место отводит проблеме земного счастья "простых людей", связывая ее решение с установлением "хороших" государственных законов, ограничивающих феодальные привиле­гии, княжеский произвол, религиозную нетерпимость.

Иную форму восприятия философии Спинозы, пронизанную фантастическими, порой мифологическими образами, а также утопическими представлениями о возможном разумном устройстве общества, мы находим у Т. Л. Лау (1670-1740). В его наследии заметно влияние неоплатонизма, немецкой мистики, пантеизма Ку- занского и Бруно, некоторых идей Толанда. Опровержение атеизма и доказательство бытия Бога он усматривает в осязаемых и види­мых вещах природы, воспринимаемых чувствами, которые служат основанием "короткого и простого" религиозного учения.

Важную роль в становлении немецкого Просвещения, особенно на его раннем этапе, сыграло движение пиетизма. Тридцатилетняя война породила глубокий кризис ортодоксальной лютеранской церкви и религиозного мировоззрения вообще, ставших духовным оплотом княжеской власти. Это привело к резкому падению авторитета церкви, к весьма негативному отношению большинства сословий немецкого общества, в том числе и значительной части духовенства, к традиционным формам протестантизма.

Пиетистское движение, широко распространившееся в Германии во второй половине XVII в., возникло как попытка преодоления этого религиозного кризиса, однако по своему содержанию и зна­чению оно вышло далеко за пределы внутрицерковной реформы.

В глазах демократических сословий немецкого общества пие­тизм выглядел оппозиционным не только официальной церкви, но и феодально-княжескому режиму в целом, что и привлекло на его сторону многих передовых мыслителей Германии.

Основателями и лидерами пиетизма были Ф. Я. Шпенер (1635-1705), А. Г. Франке (1663-1727), Г. Арнольд (1666-1714) и др. Опираясь на идеи ранней Реформации, они подчеркивали сугубо личностный характер веры как внутреннего переживания, интимного отношения к Богу, доступного каждому и потому неза­висимого от религиозных учений и догматики, церковных обрядов, от духовенства. На первый план выдвигалось непосредст­венное нравственное содержание веры, добросердечное и активно проявляемое отношение к ближним, к земным заботам и потребностям простых людей.

Важное значение имела начатая пиетистами в 70-е годы XVIII в. реформа образования, создание сети новых учебных заве­дений, где наряду с религиозным обучением большое внимание уделялось преподаванию светских наук — математики, физики, анатомии и др. При этом двери пиетистских школ и "коллегий" были открыты для представителей всех сословий немецкого обще­ства. Преподавание велось на немецком языке. Связь пиетизма с просветительским движением сохранялась довольно длительное время. Его сторонниками оставались многие видные деятели Про­свещения: философы, ученые, поэты (например, учитель Канта Мартин Кнутцен, поэт А. Галлер, историк и публицист И. Мозер, математик Л. Эйлер).

Однако, по мере достижения пиетизмом доминирующего поло­жения внутри официальной церкви, наметился его постепенный отход, а затем и прямая конфронтация с просветительским движе­нием. Положение пиетизма в составе последнего оказалось весьма противоречивым. С одной стороны, именно благодаря пиетизму в немецком Просвещении сформировался устойчивый интерес к внут­ренней жизни личности, к проблематике морального сознания и по­ведения, к вопросу о соотношении разума и веры, науки и нравст­венности, необходимости и свободы как условия морального долга и нравственной ответственности. С другой стороны, пиетизм привнес в немецкую мысль века Просвещения лютеранское проти­вопоставление "внутренней веры" и "внешних дел", нравственного умонастроения и реальной практики, преувеличенные упования на моральное воспитание как решающее средство исправления общест­венного устройства и достижения всеобщего блага.

Характеризуя особенности раннего Просвещения в Германии, необходимо отметить, что его становлению во многом способствова­ло создание внутри многочисленных мелких немецких государств и княжеств собственных университетов, школ, культурных и науч­ных центров, развитие книгопечатания и издание самостоятельных научных и популярных журналов. Благодаря этому в различных частях Германии возникали относительно самостоятельные и ус­тойчивые научные и философские школы и школки, литературно- художественные и публицистические группы и объединения, чем и объясняется необычайное богатство, многообразие и даже пестрота духовной и культурной жизни страны в эпоху Просвещения, да и в позднейшей истории.

Следствием этих событий стало преодоление изоляционизма и разобщенности в различных областях культурной и духовной жиз­ни как внутри Германии, так и между Германией и наиболее разви­тыми странами Европы. Выдающуюся роль в процессе включения немецкой мысли в контекст общеевропейской научно-философской традиции (или "внедрения" последней в духовную жизнь Герма­нии) сыграла многогранная деятельность Г. В. Лейбница.

Среди наиболее значительных мыслителей раннего немецкого Просвещения, чья деятельность оказала заметное влияние на после­дующее развитие научно-просветительской мысли - в Германии, не­обходимо отметить Э. Вейгеля (1625-1699), Г. Вагнера (1665-ок. 1720), Э. В. фон Чирнхауза (1651-1708). Для них характерна ориентация на познавательную проблематику, причем именно в той ее форме, в какой она существовала в составе современного им ма­тематического и экспериментального естествознания. Вейгель и Чирнхауз были крупными учеными-практиками, авторами интерес­ных теоретических разработок, технических и технологических изобретений в области строительства, создания машин, изготов­ления фарфора. Оба имели близкие контакты с крупнейшими ев­ропейскими учеными; именно из лекций Вейгеля по математике Лейбниц вынес убеждение в необходимости разработки универсаль­ного логико-математического метода познания. Вагнер и Чирнхауз состояли в оживленной переписке с Лейбницем и Спинозой и вели с ними весьма содержательную полемику, в которой они с позиций ученых-естествоиспытателей выступали против крайностей идеали­стического онтологизма и абстрактного дедуктивизма своих вели­ких современников. Столь же решительно они выступали против засилья схоластической философии, религиозной догматики и предрассудков, рассматривали науку как единственное средство улучшения жизни и достижения человеческого счастья, требовали радикальных преобразований в системе образования. Вейгель и Чирнхауз стали соратниками Лейбница по созданию Берлинской Академии наук.

Все названные мыслители оказались провозвестниками и родо­начальниками одной из самых важных линий в философии немец­кого Просвещения, основными задачами которой были уяснение теоретических предпосылок и методологических принципов научного познания, поиск новых способов обоснования есте­ствознания и научной картины мира, отличных от традицион­ных — рационалистических и сенсуалистических — подходов.

Хр. Томазий (1655-1728) стал основателем другого, не менее важного и более популярного и влиятельного направления в фило­софии немецкого Просвещения. Для него характерна непосредст­венная ориентация на практические потребности обществен­ного развития, социальной и культурной жизни, на удовлетворение конкретных интересов и запросов рядовых граждан, прежде всего из низших и угнетенных сословий. Деятельность Томазия была пронизана идеей действенной любви к простым людям, стремлени­ем защитить и отстоять их человеческое достоинство и права и вме­сте с тем научить их полезным знаниям и умениям, моральным нормам и принципам, которые позволили бы им достичь счастли­вой и добродетельной жизни.

Исходя из этих просветительских и демократически-гумани­стических установок, Томазий решительно выступал против княже­ской власти и поддерживающей ее ортодоксальной церкви, против религиозной догматики, схоластической учености, предрассудков и невежества. С этой целью в конце 80-х - начале 90-х годов XVII в. он начал издавать ряд научно-популярных, и публицистических журналов, в которых сатирически изображалась история церкви как история человеческой глупости, поклонения ложным авторите­там, бесплодной схоластики, жестокой борьбы с инакомыслием и свободой научного исследования. Эти журналы сыграли важную роль в развитии и распространении немецкого научного и* лите­ратурного языка, причем Томазий был первым, кто уже в 1686 г. осмелился прочитать публичную лекцию на родном языке.

В журналах и в многочисленных неоднократно переиздавав­шихся работах Томазий, исходя из своего понимания философии как светской или "мирской мудрости", развивал так называемый принцип полезности. Этот принцип включил все, что служит добродетели и общему благу, а его конечной целью стало совер­шенствование человека, общества и всей земной жизни. Основным средством достижения этой цели Томазий считал надежное и досто­верное знание, однако в отличие от названных выше мыслителей источник такого знания и критерий его истинности он усматривал в здравом человеческом рассудке или в здравом смысле. Эти понятия он одним из первых ввел в обиход немецкой просветительской философии, где они широко распространились в XVIII столетии.

В теории познания Томазий в основном придерживался устано­вок эмпирической гносеологии, однако проводил их весьма непо­следовательно, зачастую эклектически совмещая с элементами спи­ритуалистического и мистического пантеизма Беме, Парацельса и даже со сверхъестественными истинами откровения, которые якобы доставляют нам недоступные для чувств и здравого рассудка зна­ния о Боге и сверхчувственном мире. Эти особенности философии Томазия дали повод Лейбницу определить ее как "выросшую в дикости", однако подобного рода поверхностное, эклектическое и непоследовательное совмещение просветительских принципов "по­лезности", здравого смысла с пантеистической натурфилософией, идеалистической онтотеологией и истинами откровения стало характерной чертой и даже типичным признаком философских воззрений многих представителей зрелого и позднего немецкого Просвещения, прежде всего "популярных философов" во второй половине XVIII в., ставших последователями и продолжателями так называемой линии Томазия. Данное обстоятельство необходимо учитывать как при общей характеристике философии немецкого Просвещения, так и при оценке роли Томазия. При всей своей не­однозначности эта роль была в целом положительной. Именно с Томазия начинается процесс противостояния и постепен­ного преодоления крайнего рационализма и догматизма вольфианской метафизики. Особенно велики его заслуги в раз­работке правовой проблематики, где он, развивая идеи Гроция и Пуффендорфа, сумел выявить принципиальные различия между правом и моралью, внешним законом и внутренним долгом, что оказало значительное влияние на Крузия, а через него и на Канта.