3. Оправдание добра

<еОправдание добра* — это снова же и название главного произведения Вл. Соловьева, и обозначение основной линии его философских и личностно-нравственных поисков. Вопрос о добре — одновременно и проблема смысла человеческой жизни. В предисловии к первому изданию «Оправдания добра» философ писал: "Есть ли у нашей жизни вообще какой-нибудь смысл? Если есть, то имеет ли он нравственный характер, коренится ли он в нравственной области? И если да, то в чем он состоит, какое ему будет верное и полное определение? Нельзя обойти этих вопросов, относительно которых нет согласия в современном познании"⁵. Итак, ставятся вопросы, коренные для бытия и сущности человека, для ищущей нравственной души. Но эти же вопросы так или иначе волнуют "отрицателей жизненного смысла", все равно, идет ли речь о людях в их повседневном существовании или создателях философских систем, "теоретических пессимистах".

Вл. Соловьев исходит из того, что для ответа на поставленные коренные вопросы необходимо разработать новую философию, дающую именно оправдание добра, притом не с помощью отдель­ных поверхностных рассуждений, а благодаря построению развер­нутой философско-этической систематической концепции и осуще­ствлению универсального синтеза рациональных и мистических средств познания. Соответственно разворачивается исследование в трактате «Оправдание добра»: сначала ставится "общий вопрос о смысле жизни" (Предисловие) и о нравственной философии как науке (Введение). Во Введении Соловьев рассматривает и отверга­ет те взгляды на смысл жизни, которые представляются ему не­приемлемыми: 1) рассуждения тех, кто твердит о преимуществах небытия, но на деле предпочитает бытие; 2) взгляд, признающий в жизни смысл, но исключительно эстетический, безотносительный к нравственному добру; 3) идея, согласно которой смысл жизни в до­бре, но оно дано свыше, и на долю человека остается лишь покор­ность; 4) "противоположное заблуждение (моральный аморфизм), утверждающее, что добро существует лишь в душевных состояниях отдельного человека и естественно проистекающих отсюда добрых отношениях между людьми"⁶.

Эти взгляды Соловьев отвергает прежде всего по той причине, что они не отвечают сущности добра. Общие же "внутренние признаки добра как такого: его чистота, или самозаконность (автономия), поскольку оно ничем внешним не обусловлено; его полнота, или всеединство, поскольку оно все собой обусловливает; его сила, или действенность, поскольку она через все осуществляется"⁷. Исходя из природы добра, Соловьев решает вопрос о специфике нравствен­ной философии, которая, по его мнению, не зависит ни от положи­тельной религии, ни от теоретической философии (гносеологии и метафизики). Не зависит она и от бесконечных философских спо­ров о свободе воли, ибо, по убеждению Соловьева, "нравственность возможна и при детерминизме, утверждающем необходимость чело­веческих поступков"⁸. Какой именно вид должна принять нравст­венная философия, уясняется из дальнейшего содержания книги «Оправдание добра». Эта книга делится на три главные части: «Добро в человеческой природе», «Добро от Бога» и «Добро через историю человечества». Перед читателем развертывается широкое полотно "нравственной философий' с ее "оправданием до­бра" . Эта философия фактически включает в себя и пробле­му человека, человеческой природы, и философию религии, философскую теологию, и особую социальную философию, и философию истории. Но вся эта проблематика как бы наниза­на на стержень нравственных принципов и начал, возведена к сущ­ности и назначению добра.

Первый уровень, на котором разбирается проблема добра, — это человек и его сущность, "человеческая природа". Соловьев исходит из того, что существуют некоторые "естест­венные корнг£' нравственности. Таковы, например, чувства стыда, жалость и "симпатическое чувство", чувство благоговения или благочестия, совесть как чувство стыда в более обобщенной форме. Соловьев разбирает также: аскетизм, или возведенное в принцип воздержание, как несомненный элемент добра; жалость и альтруизм; религиозное начало в нравственности. Правда, одновре­менно философ замечает, что бывает "злой аскетизм", унижающая жалость, показная или фанатичная религиозность. Поэтому "есте­ственные корни" нравственности в человеческой природе неполны, несовершенны и недостаточны, не отвечают признакам добра как такового, хотя и образуют одну из его предпосылок. Все они цен­ны тем, что как бы взывают, "отсылают" к целостности добра, га­рантом которого, однако, не может быть человек. Теперь открыт путь ко второму уровню анализа — "Добро от Бога". Сначала Вл. Соловьев, как бы возвращаясь к естественным нравственным основам, демонстрирует их единство — и тем самым движение к чему-то высшему, к "безусловному началу нравственности", кото­рым является Бог. "Когда связь человека с божеством возвышается до абсолютного сознания, то и охранительное чувство целомудрия (стыд, совесть, страх Божий) обнаруживают свой окончательный смысл как сохраняющие не относительное, а безусловное достоинство человека — его идеальное совершенство, как долженствующее быть осуществленным. — Здесь и нравственость аскетическая получает свой положительный эсхатологический мотив-воссоздание нашей телесности, как предназначенного жилища Духа Святого"⁹.

В данном разделе Вл. Соловьев обосновывает самые главные идеи своей философии — Всеединства и Богочеловека. Всеединст­во означает устанавливаемое, поддерживаемое и скрепляемое Богом "собирание Вселенной" в свете универсальной, космической идеи: "Положительное единство всемирного процесса с трех сторон:...низшие царства входят в нравственный порядок как необ­ходимые условия его осуществления; каждое низшее обнаруживает тяготение к высшему; каждое высшее физически (и психологиче­ски) вбирает в себя высшее". Богочеловек — эту прежде всего "историческое явление Христа"¹⁰. Но дело не только в этом. Благо­даря Христу как Богочеловеку рождается идея "богочеловечества", призванного к "собиранию" Вселенной в действительности. Вто­рой уровень соловьевской нравственной философии имеет своим итогом обоснование религиозного, притом возвышен­но-универсалистского нравственного идеала и обоснование того, что этот высший и истинный "предел" добра все же не ото­рван от человеческой истории. Христос как совершенная индивиду­альность вовсе не случайно явился среди истории, а не в конце ее. "Совершенный нравственный порядок предлагает нравственную свободу каждого лица, а действительная свобода приобретается опытным путем: отсюда необходимость истории после Христа. — ...Действительная нравственная задача неизбежно переносит нас в область условий, определяющих текущее историческое существова­ние общества, или собирательного человека"¹¹.

Тем самым анализ перемещается на третий уровень — "Добро через историю человечества". Соловьев прежде всего обосновыва­ет постулат о неразрывном единстве личности и общества; разрыв между личностью и обществом как таковыми — это, согласно Соловьеву, "болезненный обман сознания"¹². "Общество есть до­полненная, или расширенная, личность, а личность — сжатое, или сосредоточенное общество"¹³. Человек изначально есть существо лично-общественное. Общество — более косное, личность — более динамическое начало. История — соответственно развитию лич- ностно-общественной жизни — проходит три главные ступени: родовую (прошедшее), национально-государственную (настоящее) и вселенскую (будущее).

Вл. Соловьев в этом разделе обстоятельно рассматривает "исто­рическое развитие личностно-общественного сознания в его глав­ных эпохах": буддийское сознание, которое анализируется в его вйутренних противоречиях ("индийский нигилизм"), и "греческий идеализм". Греческое понимание добра, представленное в анализе Соловьева главным образом платонизмом, тоже подвергается кри­тике. Он считает, что буддизм и платонизм ценны как "подготови­тельные усилия" и никоим образом не должны восприниматься как "законченные учения".

Далее Соловьев переходит к анализу множества важных социально-философских проблем: это и национальный вопрос, и этические нормы общества, и государственно-правовая сфера, и экономика, и вопросы войны и мира — но все они взяты "с нрав­ственной точки зрения". Завершается работа обращением к болез­ненной проблеме отношения церкви и государства — и опять-таки рассмотренной с точки зрения нравственности, нравственной фило­софии. В предисловии ко второму изданию Вл. Соловьев писал: "Более всего хотел я в этой книге объяснить, как единый путь Добра, оставаясь себе верным и, следовательно, оправдывая себя, становится определеннее и полнее соответственно осложнениям жизненной среды, природной и исторической, установить в без­условном нравственном начале внутреннюю и всестороннюю связь между истинною религией и здравою политикою — вот главное притязание этой нравственной философии"¹⁴.