1.3 Общий адаптационный синдром и уровни адаптации

Г. Селье описывает управление стрессом следующим образом: «Стрессор возбуждает гипоталамус, продуцируется вещество, дающее сигнал ги­пофизу выделять в кровь адренокортикотропный гормон (АКТГ). Под влиянием же АКТГ внешняя корковая часть надпочечников выделяет кортикоиды. Это приводит к сморщиванию вилочковой железы и многим другим сопутствующим изменениям: атрофии лимфатических узлов, торможению воспалительных реакций и продуцированию сахара (легкодоступный источник энергии). Дру­гая типичная черта стрессовой реакции – образование язвочек пищеварительного тракта (в желудке и кишечнике). Их возникно­вение облегчается высоким содержанием кортикоидов в крови, но автономная нервная система тоже играет роль в их появлении» [76, с. 37].

Г. Селье предложил различать «поверхностную» и «глубокую» адаптационную энергию (два мобилизационных уровня). Первая доступна «по первому требова­нию» и восполнима за счет второй – «глубокой». Последняя моби­лизуется путем адаптационной перестройки гомеостатических меха­низмов организма. Ее истощение необратимо, как считает Г. Селье, и ведет к гибели или к старению и гибели.

Первая стадия развития стресса – мобилизация как бы по тревоге адаптацион­ных возможностей организма – «стадия тревоги». Селье предположил ограниченность адаптационных возмож­ностей организма. Она проявляется уже в первой стадии стресса. «Ни один организм не может постоянно находиться в состоянии тревоги. Если агент настолько силен, что значительное воздействие его становится несовместимым с жизнью, животное погибает еще в стадии тревоги, в течение первых часов или дней. Если животное выживает, за первоначальной реакцией обязательно следует «ста­дия резистентности». Эта вторая стадия – сбалансиро­ванное расходование адаптационных резервов. При этом поддер­живается практически не отличающееся от нормы существование организма в условиях повышенного требования к его адаптацион­ным системам. Ввиду того что «адаптационная энергия не беспре­дельна», рано или поздно, если стрессор продолжает действовать, наступает третья – «стадия истощения». «Мы до сих пор не знаем, что именно истощается, но ясно, что только не запа­сы калорий», – на этой стадии, так же как на первой, в ор­ганизме возникают сигналы о несбалансированности стрессогенных требований среды и ответов организма на эти требования. В отличие от первой стадии, когда эти сигналы ведут к раскрытию кладовых резервов организма, в третьей стадии эти сигналы – призывы о помощи, которая может прийти только извне – либо в виде поддержки, либо в форме устранения стрессора, изнуряюще­го организм [76, с. 38].

Экстремальные ситуации делят на кратковременные, когда актуализируются программы реагирования, которые в человеке всегда «наготове», и на длительные, которые требуют адаптацион­ной перестройки функциональных систем человека, иногда субъек­тивно крайне неприятной, а подчас неблагоприятной для его здо­ровья.

При кратковременных сильных экстремальных воздействиях ярко проявляются разные симптомы стресса. Кратковременный стресс – это как бы всестороннее проявление начала длительного стресса. При действии стрессоров, вызывающих длительный стресс (а длительно можно выдержать только сравнительно несильные на­грузки), начало развития стресса бывает стертым, с ограниченным числом заметных проявлений адаптационных процессов. Поэтому кратковременный стресс можно рассматривать как усиленную мо­дель начала длительного стресса. И хотя по своим бросающимся в глаза проявлениям кратковременный и длительный стресс отли­чаются друг от друга, тем не менее, в их основе лежат идентичные механизмы, но работающие в разных режимах (с разной интенсив­ностью). Кратковременный стресс – бурное расходование «поверх­ностных адаптационных резервов и наряду с этим начало мобилиза­ции «глубоких». Если «поверхностных» резервов недостаточ­но для ответа на экстремальные требования среды, а темп мобили­зации «глубоких» недостаточен для возмещения расходуемых адап­тационных резервов, то особь может погибнуть при совершенно неизрасходованных «глубоких» адаптационных резервах.

Длительный стресс – постепенные мобилизация и расходова­ние и «поверхностных», и «глубоких» адаптационных резервов. Его течение может быть скрытым, т.е. отражаться в изме­нении показателей адаптации, которые удается регистрировать только специальными методами. Максимально переносимые дли­тельные стрессоры вызывают выраженную симптоматику стресса. Адаптация к таким факторам может быть при условии, что орга­низм человека успевает, мобилизуя глубокие адаптационные ре­зервы, «подстраиваться» к уровню длительных экстремальных тре­бований среды. Симптоматика длительного стресса напоминает начальные общие симптомы соматических, а подчас психических болезненных состояний. Такой стресс может переходить в болезнь. Причиной длительного стресса может стать повторяющийся экст­ремальный фактор. В этой ситуации попеременно «включаются» процессы адаптации и реадаптации. Их проявления могут казать­ся слитными. В целях совершенствования диагностики и прогноза течения стрессогенных состояний предложено рассматривать как самостоятельную группу состояния, вызванные длительными пре­рывистыми стрессорами.

При воздействии стрессорных стимулов на психику человека протекание событий происходит в определенной последовательности. После воздействия стрессора от коры головного мозга импульс возбуждения поступает в центр эмоций (гипоталамус), затем следует стимуляция симпатической и парасимпатической нервных систем, и в результате раздражается мозговое вещество надпочечников, которое стимулирует отдачу адреналина и норадреналина в кровь. Возрастание адреналиновой секреции стимулирует повышение количества гормонов. Во время стресса увеличивается содержание кетостероидов в моче, сахара и холестерина в плазме крови. Протекающая адреналиновая секреция стимулирует сердечную деятельность, повышает обменные процессы в организме. Ведущая роль в развертывании стресса принадлежит гормонам (адреналин, норадреналин).

Следовательно, стадия тревоги возникает при первом появлении стрессора. В течение короткого периода снижается уровень резистентности организма, нарушаются некоторые соматические и вегетативные функции. Затем организм мобилизует резервы и включает механизмы саморегуляции защитных процессов. Если защитные реакции эффективны, тревога утихает, и организм возвращается к нормальной активности. Большинство стрессов разрешается на этой стадии. Стадия резистентности (сопротивления) наступает в случае продолжительного воздействия стрессора и необходимости поддержания защитных реакций организма. Происходит сбалансированное расходование адаптационных резервов на фоне адекватного внешним условиям напряжения функциональных систем.

Стадия истощения отражает нарушение механизмов регуляции защитно-приспособительной борьбы организма с чрезмерно интенсивным и длительным воздействием стрессоров. Адаптационные резервы существенно уменьшаются.

Для развития психологического стресса важным фактором является также состояние мотивационно-потребностной, эмоционально-волевой и когнитивной сфер субъекта деятельности, которые обусловливают субъективную, личностную значимость экстремальной ситуации, наличие готовности и возможности ее преодоления, способность выбора рациональной стратегии поведения в этих условиях.

Стресс может возникнуть в тех случаях, когда внешняя ситуация воспринимается индивидуумом как предъявление требования, угрожающего превысить способности и ресурсы индивида.

В теории Г. Селье стресс рассматривается с позиции физиологической реакции на физические, химические и органические факторы. Основное содержание теории может быть обобщено в четырех положениях.

1.  Все биологические организмы имеют врожденные механизмы поддержания состояния внутреннего балан­са или равновесия функционирования своих систем. Со­хранение внутреннего равновесия обеспечивается процес­сами гомеостазиса. Поддержание гомеостазиса является жизненно необходимой задачей организма.

2.  Стрессоры, то есть сильные внешние раздражители, нарушают внутреннее равновесие. Организм реаги­рует на любой стрессор, приятный или неприятный, неспецифическим физиологическим возбуждением. Эта реакция является защитно-приспособительной.

3.  Развитие стресса и приспособление к нему проходит несколько стадий. Время течения и перехода на каждую стадию зависит от уровня резистентности организма, ин­тенсивности и длительности воздействия стрессора.

4.  Организм имеет ограниченные резервы адаптаци­онных возможностей по предупреждению и купированию стресса – их истощение может привести к заболеванию и смерти.

В.А. Абабков и др. выделяют три «основных уровня адаптации в зависимости от характера стресса:

1. Филогенетический – адаптация к изменениям среды (стресс вида).

2. Социокультурный – социальная адаптация к загрязнениям сре­ды, экономическим переменам и др. (социальный, или культур­ный, стресс).

3. Онтогенетический:

а) адаптация к задачам развития, эндогенно или социально обус­ловленным (стресс развития);

б) адаптация к нормативным или ненормативным критическим жизненным событиям (жизненный стресс);

в) адаптация к хроническим стрессорам (хронический стресс);

г) адаптация к нарушениям гомеостаза повседневной жизни (по­вседневные сложности)» [1, с. 35].

Реакция адаптации начинается с субъективного восприятия (оцен­ки) ситуационных характеристик и продолжается как реакция на вос­приятие, что обычно проявляется в виде попытки совладения с ситу­ацией, когда привычный или автоматический ответ на нее невоз­можен. Такая попытка называется копингом (совладением). Ответный копинг имеет более или менее эф­фективное влияние на первичный стрессор. Адаптация человека к ситуации может быть оценена не только на основе субъективного вос­приятия, но также и с использованием объективных критериев теста.

Анализ адаптации может фокусироваться на трех соотношениях. Первое – это соотношение между субъективным восприятием стрессовой ситуации и ответом на данное восприятие. Если ответ соответствует требованиям, присущим характеристикам восприятия (оценки) и целям субъекта, то субъект быстро достигает внутреннего равновесия. Другими словами, ответ соответствует субъективному восприятию. Например, если субъект интерпретирует ситуацию как опасную, он может избежать ее. Если безопасность является целью, то такой ответ может восстановить внутреннее равновесие в короткий срок. Некоторые люди страдают от неспособности действовать в соответствии со своими оценками. У них существует подавление выбора оптимального поведения. На­пример, они чувствуют себя сердитыми или тревожными, но не мо­гут выразить свои эмоции, что приводит к неадаптивному копингу, выступающему функцией их оценок, эмоций и целей. В результате возникает переживание несоответствия между проявленным поведе­нием и воспринимаемыми требованиями.

Если рассмотрение адаптации касается лишь ее внутренних про­цессов или критериев, то такие процессы называются внутренним приспособлением. Если субъект достигает успехов во внутреннем приспособлении, он чувствует равновесие или спокойствие по отно­шению к субъективным стандартам независимо от объективных ха­рактеристик ситуации.

Второе соотношение определяет соотношение между субъективным восприяти­ем (оценкой) и объективными характеристиками ситуации, а третье – соотношение между адаптивным ответом и объективными тре­бованиями ситуации.

Пассивная реакция на стрессор, который ошибочно воспринима­ется как неконтролируемый, может быть субъективно функциональ­ной, но объективно дисфункциональной. При таком же восприятии реакция контроля над стрессором бывает субъективно дисфункцио­нальной, но объективно функциональной. Объективно функциональные адаптационные усилия окажут влияние на благополучие челове­ка в долговременной перспективе. Субъективно функциональные усилия обычно оказывают на внутреннее равновесие лишь кратко­временное влияние.

Объективно функциональным копингом называется ответный копинг, направленный на удовлетворение требований объективных по­казателей ситуации. Субъективно функциональный копинг – это от­ветный копинг, направленный на удовлетворение требований, явля­ющихся результатом субъективного восприятия ситуации.

Оптимальная адаптация предполагает адекватное восприятие и когнитивную репрезентацию, которые соответствуют психологическим характеристикам ситуации. Такая краткосрочная репрезентация явля­ется предпосылкой успешной адаптации. Если краткосрочная репрезен­тация становится элементом долговременной памяти, это называется «знанием». Если ситуация восприни­мается ошибочно в смысле ее соответствия адаптационным характери­стикам, то активация адекватных копинговых реакций менее вероятна.

В адаптации человека к объективной ситуации существуют случаи, которые расцениваются по-разному.

Например, нередко считается, что человеку со смертельной болезнью будет легче выживать, если он не узнает о критичности со­стояния.

Существуют другие случаи, при которых подобные соотно­шения также считаются полезными. Тем не менее, это едва ли под­тверждает предположение о том, что отсутствие угрожающей инфор­мации способствует увеличению продолжительности жизни. По крайней мере, недостаток информации может служить помехой для использования всех возможностей, улучшающих физическое состо­яние и удлиняющих остаток жизни.

В развитии теории стресса Л.А. Китаев-Смык выделяет четыре субсиндрома стресса – фазы, которые, следуя друг за другом в определенном порядке, способствуют переходу личности от низкого функционального уровня адаптации к более высокому уровню [32, 33].

Первым в экстремальных условиях у человека проявляется эмоционально-поведенческий субсиндром, в дальнейшем сменяемый вегетативным субсиндромом (субсиндром превентивно-защитной вегетативной активности).

По мере проявления таких этапов адаптационной активности и уменьшения этих двух субсиндромов, происходит активизация когнитивного судсиндрома (субсиндром изменения мыслительной активности при стрессе) и социально-психологического субсиндрома (субсиндром изменения общения при стрессе). Очередность активизации последних двух субсиндромов стресса определена личностными особенностями людей, проявляющимися в экстремальных условиях.

Рассмотрим кратко динамику выделенных четырех субсиндромов стресса (эмоционально-поведенческого, вегетативного, когнитивного, социально-психологического), способствующих адаптации личности к экстремальным условиям.

1. Эмоционально-поведенческий субсиндром стресса. Эмоции являются обязательным компонентом стресса у человека, поэтому даже стресс, связанный с психологическими воздействиями, был назван эмоциональным.

Два фактора – «падение» и громкий звук определяются для человека как основные для возникновения у них одной их «базовых» эмоций – страха.

Выделяются две группы людей, отличающихся либо усилением (первая группа), либо уменьшением (вторая группа) эмоционально-двигательной, поведенческой активности при кратковременных, но достаточно интенсивных экстремальных воздействиях [32, с. 58].

Особенностями реагирования людей, отнесенных к первой группе (склонных к активной форме эмоционального реагирования на стресс), является то, что они за счет ускоренных и усиленных защитных (или агрессивных) действий предотвращают неблагоприятное развитие стрессогенной ситуации.

У них защитные поведенческие акты могут быть разных уровней сложности: вздрагивание или замирание при громком звуке, хватательные движения рукой в поисках опоры при падении, отдергивание руки при ожоге (рефлекторные действия), эмоционально-двигательное оживление при угрозе опасности, выскакивание из горящего дома (сложно организованное действие), прыжок в воду, в огонь ради спасения человека (социально-обусловленные действия). Чрезмерная активизация поведения может привести к ошибочным действиям и даже к дезорганизации деятельности.

Таким людям, активизирующим свое поведение при стрессе, свойственно адекватное или неадекватное решение задачи по предотвращению неблагоприятного воздействия стрессора. При этом неправильно оценивается текущая ситуация, ошибочно используются следы памяти, неверными оказываются прогноз развития ситуации и планирование деятельности, снижается контроль над собственными действиями. Такое положение человека способствует развитию паники.

Для лиц, отнесенных ко второй группе (склонных к пассивной форме эмоционального реагирования на стресс), при достаточно сильных экстремальных воздействиях характерно снижение эмоционально-двигательной активности, уменьшение побудительной роли волевых процессов. Вследствие этого у них формируется пассивное реагирование на стресс, они его просто пережидают. В литературе описывается случай, когда при серьезной аварии на крупной ГЭС оперативный дежурный поспешно вышел из помещения. Когда авария была ликвидирована, он вернулся, объяснив свое отсутствие тем, что был в туалете. В данном случае можно предположить, что имело место пассивное поведение этого человека при устранении аварии, сопровождавшееся активизацией у него вегетативных реакций в виде непроизвольной дефекации («медвежьей болезни»), на которую были затрачены «остатки» способностей этого человека к поведенческой активности.

При длительном стрессе эмоциональный субсиндром протекает как пассивное реагирование практически у всех людей, т.е. и у тех, кто пытался активно «удалять» кратковременный стрессор, и у тех, кто пассивно «пережидал» его. Пассивное реагирование может охватить одни физические и психические процессы, не затрагивая других. Например, мышечная слабость, сочетаясь с чувством депрессии и утратой мотивирующих влияний со стороны тех или иных факторов, может понизить работоспособность. При этом могут снижаться частота сердечных сокращений, дыхания, величина артериального давления. Однако человек может преодолевать мышечную слабость при стрессе, сохранять и даже повышать свою работоспособность путем сознательного усиления волевых импульсов, за счет не полностью осознаваемой эмоциональной самоактивизации, возрастания склонности к юмору, к шутливому отношению к трудностям, порожденным экстремальностью ситуации. В таком случае субъект как бы отрицает негативное значение этих трудностей и тем реально уменьшает их интенсивность [33].

Активность, пассивность поведения при стрессе предопределяются сочетанием внутренних и внешних факторов. К первым относится врожденная предрасположенность человека к активному или пассивному поведению в критических ситуациях, а также имеющийся опыт столкновения с такими ситуациями. Опыт активного «овладения» ими повышает вероятность активного реагирования, прецеденты пассивного реагирования делают более вероятным пассивное поведение в сходных ситуациях. Надежность прогноза деятельности человека в критических условиях возрастает с приближением моделируемого уровня экстремальности ситуации к натурному ее уровню. Поэтому все чаще используется воспроизведение тренировочно-тестирующих аварийных ситуаций в процессе реальной деятельности работников.

Вероятность возникновения в экстремальных ситуациях активного либо пассивного поведения не коррелирует с показателями типов высшей нервной деятельности или личностными показателями, определяемыми в неэкстремальных условиях или при моделировании этих условий в лабораторном эксперименте.

Внешним фактором, определяющим активность адаптивного поведения субъекта, является экстремальность воздействия на него внешней среды, отраженная в перцептивно-когнитивных системах субъекта. Не следует забывать, что восприятие и анализ сигнальной сущности внешних воздействий зависят от субъективных (как осознаваемых, так и не осознаваемых субъектом) психологических установок.

Возможны ситуации, когда воздействие (сигнал) достаточно интенсивно, но на его основе субъектом не могут прогнозироваться (осознанно или неосознанно) какие-либо возможные события, поскольку сложившаяся ситуация оказывается невозможной (невероятной) с позиции фило- и онтогенетического опыта человека. В этом случае у него нет адекватных этому событию «программ» поведения. При этом активность поведения, имевшаяся до начала действия стрессора, снижается, т.е. поведение актуализируется в виде пассивного пережидания «невозможной» ситуации. Могут возникать либо пассивная расслабленность, либо пассивная напряженность. Они длятся до тех пор, пока такая ситуация закончится или накопится информация относительно действующего фактора, позволяющая перейти к активному реагированию на этот фактор. Пассивное реагирование может длиться вплоть до гибели организма.

Какое, активное или пассивное, реагирование более целесообразно в экстремальной ситуации? Достаточно сильное неблагоприятное воздействие невозможно долго выдерживать – наступит истощение адаптационных резервов. Если такое воздействие весьма продолжительно, его не переждешь. Более рационально активными действиями устранить экстремальный фактор за короткий срок. Если для этого нет эффективного способа, остается пережидать в надежде, что хватит сил (глубоких адаптационных резервов) перетерпеть, пока неблагоприятный фактор либо сам исчезнет, либо станет ясно, как активно устранить его (пока накопится информация, достаточная для принятия решения о способе активного удаления стрессора). Итак, при сильных стрессорах более целесообразно активное защитное реагирование (действие, поведение, деятельность). Пассивная тактика более целесообразна в ситуации, экстремальность которой создается длительностью стрессора, а не силой его действия. Многочисленные данные свидетельствуют о том, что в одних и тех же экстремальных условиях у одних людей актуализируется активная, у других пассивная защита против стрессора. В рамках популяции дихотомическую полярность индивидуальных различий активности поведения (активность – пассивность) можно рассматривать как защитный, полезный фактор, противостоящий неконтролируемым внешним опасностям и способствующий сохранению генофонда.

Неопределенность будущего (если индивиду сложно выжить) делает в перспективе полезными в текущий момент оба адаптационно-защитных состояния (активность – пассивность). В настоящем полезна ширина фронта защиты. Будущее покажет субъекту, на каком участке этого фронта действительно полезна активность. Однако в рамках «момента времени» индивида для него более целесообразно активное реагирование в целях овладения ситуацией. Пассивное реагирование на стрессор не способствует овладению обстановкой. Более того, оно всегда протекает на фоне негативных эмоций, т.е. на фоне «сигналов к себе» о неблагополучии, побуждающих субъекта к поискам неизвестного выхода из стрессогенной ситуации.

Неблагоприятными для субъекта могут стать и чрезмерно активная, и чрезмерно пассивная эмоционально-поведенческие стрессовые реакции, не способствующие или даже мешающие удалению стрессора. Ведущий принцип купирования гиперактивного и гиперпассивного поведения при стрессе – изменение вероятностной характеристики среды. При стрессовой гиперпассивности надо сделать так, чтобы субъекту как бы «стало все ясно», т.е. – чтобы исчез концепт невозможности, безысходности текущей ситуации и собственной беспомощности.

Важную роль в направленности и интенсивности развития стресса играет представление субъекта о возможности своего влияния на экстремальный фактор, о том, может ли он участвовать в управлении стрессогенным воздействием. Подтверждено, что реализация человеком его потенциальной активности (биологической, психологической и т.д.) оптимизирует его жизнедеятельность, увеличивает его жизнеспособность. Особое значение имеет активное проявление гражданственности человека, его высоких нравственных устремлений.

2. Вегетативный субсиндром стресса. Л.А. Китаев-Смык определяет три типа взаимоотношений вегетатики с психикой:

1. Вегетатика «обслуживает» психическую сферу. Психические процессы базируются на физиологических механизмах. При этом психика как бы «управляет» вегетатикой. Их взаимодействие призвано обеспечивать оптимальный режим психической деятельности.

2. В экстремальных ситуациях вегетатика принимает на себя функции не только «обслуживания» психических процессов, но и «управления» ими. Например, в сильную жару происходит выбрасывание из организма с мочой многих активаторов мышечной и психической активности, вследствие чего у человека возникает ощущение мышечной слабости, апатия, появляется нежелание двигаться. Таким образом обеспечивается защита организма от перегрева.

В любом случае сознание и воля человека в регуляции своего поведения даже в критических ситуациях, при стрессе, сохраняет свое ведущее положение.

3. Вегетатика может выполнять «защитные» функции, которые усиливаются и становятся заметными для субъекта и окружающих.

При стрессе, наряду с защитным поведением (агрессия или бегство), активизируется вегетативная защита, непосредственно не контролируемая сознанием, и не имеющей такой нацеленности как защитное поведение.

Можно предположить, что вегетативные защиты обладают набором реакций, возникающих при стрессовом состоянии индивида, структуру возникновения которых рассмотрим кратко [32, 33].

Усиление экскреторно-эвакуаторной защитной функции. Если человек предположит, что неясной опасностью для него являются яды, проникшие в организм, то в результате принимается решение по их удалению из организма: возрастают пото-, слюно-, мочевыделение. Содержимое из желудка и кишечника удаляется за счет рвоты, непроизвольной дефекации.

Усиление гемоциркулярной функции. При возникновении реальной опасности индивид переходит от пассивного пережидания к активному бегству или нападению. Интегративные центры нервной системы усиливают кровоснабжение органов и тканей организма, возникает учащение и усиление сердцебиения, повышение артериального давления и т.п. Неясная опасность, которую человек может определять, как способную нанести ему ранение и вызвать кровотечение, повышает свертываемость крови, возрастает число тромбоцитов и т.д.

Усиление регенераторной функции. Когда человек понимает, что не исключается опасность целостности тела субъекта и кровопотери, то у него возрастает активность ростковых тканей, увеличивается число эритроцитов и других структурных элементов крови, усиливается антимикробная потенция. На случай опасного инфицирования увеличивается количество белой крови, может возрасти температура тела и т.д.

Следовательно, особенностью развития вегетативного субсиндрома стресса является то, что опасные изменения среды «включают» активное эмоциональное реагирование, вегетативная сфера имеет при этом «обслуживающее» вторично-защитное значение. Беспрецедентные события «включают» пассивное эмоционально-двигательное реагирование и значительная активация вегетативной сферы приобретает первично-защитное значение.

3. Когнитивный субсиндром стресса. При стрессе могут происходить значительные как благоприятные, так и неблагоприятные изменения познавательных процессов и процессов самосознания, осмысления действительности, памяти и т.д.

Эмоциональность мышления при стрессе. Одно из первых проявлений влияния эмоций, обусловленных стрессом, на мышление – это возникновение экстатичной либо дискомфортной окраски мысленных образов, представлений, намерений и т.п.

Изменения мышления при стрессе можно подразделить на три типа: активизация мышления субъекта с адекватным отражением действительности в сознании субъекта, гиперактивизация мышления и «уход» от решения стрессогенных проблем.

Активизация мышления при стрессе. Первый тип изменения мышления в большинстве случаев может проявляться в виде активизации дискурсивно-логического мышления. Может усиливаться либо интегративное осмысление всей информации, которой располагает субъект (информации о текущем моменте, извлекаемой из фондов памяти и как продукта ассоциаций и представлений и т.д.), либо дезинтегративное (дифференцирующее) осмысление такой информации.

В первом случае происходит своего рода композиционная концептуализация стрессогенной ситуации. Это приводит к возникновению в сознании сравнительно упрощенного схематизированного представления о ситуации с определением главных, по мнению субъекта, аспектов и с отсеиванием субъективно малозначимых.

Во втором случае у человека при стрессе происходит декомпозиционная концептуализация экстремальной ситуации и всей информации, ассоциируемой с этой ситуацией. При этом расширяется сфера осмысливаемой информации, поступающей к индивиду в текущий момент, извлекаемой из памяти, креативно воссоздаваемой и т.п.

Очевидно, что оба вида стрессовой активизации мышления имеют адаптационно-защитное значение и направлены на овладение стрессогенной ситуацией. Оптимальным для такого овладения и купирования стресса явилось бы гармоничное сочетание или чередование композиционной и декомпозиционной концептуализации стрессогенной ситуации.

Можно различать активизацию мыслительных процессов при стрессе по направленности интересов личности: либо «вовне» (экстравертированная), либо «в себя» (интровертированная). Активизация первого вида – повышение интенсивности анализа стрессогенной обстановки в поисках выхода из экстремальной ситуации для всех членов группы, для блага других и т.п. (социально-положительная); только для себя, в ущерб другим, поиски способа мести и т.п. (социально-отрицательная). Активизацию мышления второго вида также можно подразделять на положительную: углубленность «в себя», которая сопровождает интенсификацию решения актуальных задач, творческую активность, обострение интуиции и т.п.; отрицательную: с «уходом» от решения стрессогенных проблем.

Развитие стрессовых трансформаций мышления может привести либо к «уходу» от решения стрессогенной проблемы (вплоть до возникновения психопатологических состояний или асоциальных устремлений личности), либо к возникновению инсайтных форм мышления. В последнем случае переход от дискурсивно-логического к инсайтному мышлению часто опосредуется стадией мыслительной растерянности, эмоциональной подавленности, а иногда с переживаниями горя, безвыходности и т.п., что можно рассматривать как стадию «псевдоухода» от решения стрессогенной проблемы. Такая стадия, как правило, необходима для возникновения мыслительного «озарения», инсайтного решения задачи, казавшейся неразрешимой. Существуют специальные тренажи для усиления в человеке способности к состоянию напряженно-спокойной готовности к мгновенным действиям в хронически опасной ситуации. Известны базирующиеся на обширной практике методологические подходы к объяснению сущности способностей человека к инсайтным озарениям. Анализ стрессового инсайтного мышления выявляет в нем феномен взаимной «экспансии» сознания и неосознаваемых психических процессов (подсознания). Возможно, с подобного рода «экспансией» связано возникновение и других многих стрессовых иллюзий, таких, как кажущееся искажение визуального пространства, сдвиг его. Подверженность таким иллюзиям при стрессе индивидуальна и может по ряду признаков прогнозироваться для людей.

К другому типу стрессового изменения мышления может быть отнесена гиперактивизация мышления. Ею могут быть обусловлены навязчивые мысли и образы, возникающие при стрессе, бесплодное фантазирование в экстремальной ситуации и т.д.

Ментальная стрессовая гиперактивность часто сопряжена с возникновением в экстремальной ситуации гиперэмоциональности, гиперподвижности. Указанные гиперэмоциональные реакции, например, сопровождали осмысление того, что очередной кризис общения исчерпан. При стрессе могут возникать неблагоприятные социально-психологические концепты: обидчивость, вспыльчивость, недоверчивость или, напротив, избыточная доверчивость, неоправданная реальным положением дел; застойность неадекватных представлений субъекта об отрицательном к нему отношении окружающих людей и о необходимости защитных и агрессивных действий и т.п. После прекращения действия экстремальных факторов люди вспоминали эти негативные мыслительные акции, оценивая их как неадекватные имевшейся ситуации и неуместные.

К третьему типу субсиндрома изменения мышления при стрессе можно отнести различные проявления «ухода» от решения стрессогенных проблем. Это, во-первых, «замещение» их решения решениями «побочных» проблем, не имеющих отношения к стрессогенной проблеме, или решениями частных, подготовительных подпроблем, во-вторых, разные формы уменьшения активности мышления. Их роль могут выполнять различные отвлекающие от «давления жизни» пристрастия, хобби. В разные исторические эпохи широкое распространение приобретали отвлечения (и самоотвлечения) за счет религиозных и мистических акций от «стресса жизни», основной причиной которого являлись классовые противоречия и социальные проблемы. «Замещающее» действие, может, во-первых, уменьшать так или иначе сформированную психологическую установку индивида к совершению неблагоприятного (согласно принятым нормам поведения) действия, во-вторых, побуждать индивида к позитивным действиям. Не разрешая критической проблемы, порождающей стресс, т.е. не уменьшая внешнего стресс-фактора, «замещающие» действия и мыслительная активность, связанная с ними, уменьшают в той или иной мере предрасположенность субъекта к стрессу, т.е. снижают эффект внутреннего стресс-фактора. Существует мнение о том, что феномен «замещающей» деятельности при стрессе является принадлежностью определенных этапов развития человечества.

«Уход» от решения стрессогенных проблем, от борьбы со стрессором может происходить путем уменьшения мыслительной активности. В чрезвычайных критических для субъекта ситуациях оно может происходить за счет некоторых физиологических механизмов. Психологические стрессоры могут вызывать нарколепсии, обморочные состояния, важную роль в возникновении которых играют физиологические процессы. При обмороке происходит временное полное прекращение мышления.

Изменения функций внимания и памяти личности при нервно-психическом напряжении

В эксперименте, проведенном Т.А. Немчиным, были выделены три группы испытуемых (преподаватели, студенты, больные неврозами) [55]. Перед экспериментом у данных групп обследуемых определялись соответствующие показатели (устойчивость внимания, концентрация внимания, кратковременная память, долговременная память). Для каждой из групп они были разными.

В эксперименте выявлялось влияние психической напряженности на долговременную память мужчин и женщин, студентов и преподавателей, больных неврозами и сосудистыми заболеваниями головного мозга.

При умеренном увеличении нервно-психического напряжения активизируется внимание и память у всех групп людей.

При чрезмерном (сильном) увеличении нервно-психического напряжения у студентов, преподавателей, больных неврозами изучаемые показатели уменьшаются, причем наиболее низкие показатели получены в группе «сосудистых» больных.

При длительных экстремальных воздействиях могут возникать неблагоприятные проявления мыслительной активности, направленной «в себя», в виде снижения субъективной значимости контактов с реальным пространством и с настоящим временем, со снижением производства полезной продукции. При этом возможны симптомы «обеднения» или даже «распада» личности. Человек начинает думать больше о прошлом, чем о настоящем, или мечтает о будущем, не делая ничего в настоящем для достижения предмета мечтаний. Снижается активирующее влияние реальной пространственной среды на процессы внимания, на побуждения человека. Возникновение у человека отрицательной, направленной «в себя» активизации мыслительных процессов может привести к резкому снижению его деятельности и активности. Человеку с такими проявлениями дистресса надо во избежание трагических последствий на время (или постоянно) освободиться от действия стрессоров, вызвавших у него указанные симптомы психологического дистресса.

Изменения субъективных факторов экстремальной среды (субъективная значимость, субъективная вероятность, субъективная возможность, субъективная определенность и т.п.) изменяют ее стрессогенный эффект. Возможность изменения этих факторов определяет возможность и методы управления когнитивными и другими проявлениями стресса.

4. Социально-психологический субсиндром стресса.

Человек не только индивидуален, но и является вместе с тем общественным существом. Ком­бинация индивидуальных различий людей – один из факторов, обеспечивающих сохранение и развитие жизнеспособности чело­веческой популяции, социума. Напряжение душевных сил лю­дей, неизбежное при мобилизации их индивидуально различных способностей, в процессе взаимодействия может требовать у них и положительных и отрицательных эмоциональных переживаний. Эмоции общения оказываются ведущим фактором эмоционального стресса.

Э. Дюркгейм (Е. Durkheim) в своей книге «Самоубийство» показал, что процент самоубийств детерминируется степенью интеграции социальных структур (церковь, семья, по­литическая партия, государство и т.п.) и психо­логической конституцией человека, «тре­бующей цели, стоящей выше его». В слабо интегрированном обществе такая цель отсутствует и, как полагает Дюркгейм, «индивид, обла­дающий слишком острым восприятием самого себя и своей ценности, стремится быть своей собственной единственной целью, а поскольку такая цель не может его удовлетворить, он влачит апа­тичное и безучастное существование, которое впредь кажется ему лишенным смысла» [97, с. 38].

Социальный стресс проявляется в том, что человек не способен адаптироваться к чрезмерно быстрому темпу социокультурных изменений.

Социально-психологический стрессор ха­рактеризуется, в частности, изменением субъективной значимости общественного мнения для субъекта. Для одних его значимость при «социальном давлении» возрастает, для других может сни­жаться. Направленность этих изменений зависит, в частности, от оценки субъектом взаимоотношений в группе, т.е. психологического «климата».

Изменение при стрессе субъективной значимости окружения находится в зависимости от уровня выраженности и динамики из­менений таких показателей личности, как «место опоры» при оцен­ке ситуации, степень невротизма и интра-экстраверсии, тревож­ности, циклоидных колебаний настроения и т.п. Субъективная значимость ситуации находится в сложной, нелинейной зависимо­сти от интенсивности и продолжительности стресса. Важным фактором в определении направления изменений отношения к мнению окружающих при кратковременном стрессогенном воз­действии того или иного рода является исходная, возникшая до стресса оценка субъектом отношения к нему. При доминировании социально-психологических проявлений стресса (социально-психологичес­кого синдрома стресса) обращение субъекта к общественному мнению увеличивается. У экстерналов это может проявляться в виде усиления опоры на окружающих, у интерналов – в попытке увеличения психологического давления на них.

При стрессе у людей изменяется не только характер физиологической и психологи­ческой активности, но и показатели активности общения. Это отражается на взаимодействии индивида с социальной средой: с окружающими людьми, с группой, с коллективом, с членами производственной организации, в которую он включен, и т.д. Социальное взаимодействие заметно изменяется, когда стресс возникает одновременно у многих людей. Взаимодействие совокупности людей при стрессе создает более эффек­тивный защитный потенциал, чем антистрессовый потенциал от­дельного человека.

Характер и динамика субсиндрома изменения общения при стрессе обуслов­ливаются набором стрессоров, индивидуальными и личностными особенностями людей, на которых действуют эти стрессоры, социокультурными нормами, предусматривающими набор средств управления стрессом.

Отличитель­ной чертой общения при остром стрессе является эмоциональность, которая может резко усиливать или, напротив, подавлять актив­ность взаимодействия людей; делать его приятным, желанным или мучительным, невыносимым. Гармонично красивыми или безоб­разно непривлекательными могут оказаться люди, общающиеся при стрессе. Стресс может пробуждать в людях гуманное отноше­ние друг к другу или, напротив, бесчеловечность.

Первой стадией стрессогенного изменения общения можно считать ориентировочное «замирание» индивида (индивидов). Человек, оказавшись в стрессогенной обстановке, как бы замирает, затаивается, присматриваясь к окру­жающим людям, оценивая их и перспективу своих контактов с ними. Эта стадия общения при стрессе может длиться от несколь­ких секунд, минут до нескольких часов. Для этой стадии характер­но снижение активности общения. Вербальное общение может пол­ностью прекратиться, тем не менее «замерший» человек полнос­тью не исключается из общения, так как продолжает следить за окружающими людьми.

Первое, что определяется человеком, часто не вполне осознанно, – не стало ли опасным его социальное окружение и не требует ли с его стороны мгновенных защитных действий. Второе – получение информации о перспективах развития обще­ния в сложившихся стрессогенных условиях. Оценки, решения, психологические установки, сделанные в этой стадии общения, у одних людей забываются, даже если эти решения были верны и продуктивны; у других, напротив, могут быть стойкими и долго влиять на характер общения, будучи и верными, и ошибочными.

Вторая стадия развития общения при стрессе характеризует­ся увеличением интенсивности тех или иных проявлений общения или даже возникновением форм активного общения, несвойствен­ных для данного человека вне экстремальных условий. Люди сообщают сведения часто баналь­ные, но кажущиеся им интересными и встречающие внимание со стороны собеседника. «Молчун» в этой стадии развития общения в экстремаль­ных условиях склонен заняться деятельностью, демонстрирую­щей его деловитость и умелость перед взором незнакомого парт­нера. Чело­век предлагает партнеру посмотреть на какую-либо свою вещь, книгу, испробовать лакомство, принесенное из дома, и т.п. Та­кого рода «одаривание» дополняет речевую «экспансию» в захвате благорасположенности партнера, его уважения, признания им достоинств напарника.

Третья стадия общения при стрессе характеризуется более тес­ным общением, связанным с заботой о партнере, с уходом за ним. При этом в значительной мере разрушается, раз­мывается зональное дифференцирование межличностной террито­рии людей. Мотива­ция, проистекающая из чувства собственной необходимости, вскры­вает дополнительные (новые) адаптационные резервы организма и личности у того, кто помогает. У того, кому помогают, дополни­тельные внутренние резервы мобилизуются благодаря чувству «собственной нужности» дружески настроенному партнеру.

Четвертая стадия развития общения при стрессе определяется стабилиза­цией ролевого статуса и может сопровождаться аффективными актами общения как с поло­жительной, так и отрицательной эмоциональной окраской, способствуя образованию неформальных групп. В стрессогенных усло­виях ядро такой группы отличается большей внутренней устой­чивостью, сплоченностью, достигающейся через постоянное на­пряжение внутригруппового противоборства. Чем экстремаль­нее условия существования, тем труднее людям, склонным оставаться «неприм­кнувшими», сохранять нейтралитет перед лицом конфронтирующих нефор­мальных групп.

Пятая стадия общения при стрессе сопровождается дальнейшим изменением актив­ности общения. Измененное общение может стать наиболее за­метным проявлением стресса на определенной фазе его развития, т.е. возможно доминирование субсиндрома изменения общения при стрессе.

При стрессовой активизации общения в разных условиях могут преобладать компоненты либо межличностного взаимодействия, консолидирующие группу (социально-позитивные), либо дез­организующие ее (социально-негативные).

Критические замечания в адрес теории Г. Селье не столько опровергали или ставили под сомнение основные ее положения, сколько раздвигали рамки, под­тверждали принципиальную универсальность концепции и определяли перспективы ее развития.

После выступления Г. Селье перед Американской Ассоциацией психологов в 1955 г. концепция стресса оказалась еще более попу­лярна в психологическом мире по причине ее содер­жательной полноты, вобравшей в себя все то, что определяется понятиями «тре­вога», «конфликт», «эмоциональный дистресс», «угроза соб­ственного Я», «фрустрация», «напряженное состояние» и т.п. Кроме того, широкое применение понятия «стресс» в биологии открывало реальную возмож­ность установления связи между физиологическими и психологическими явлениями.