1.3. Вторая формация познания: мифологическая

55

археологами и антропологами как некоторый «взрыв» креатив­ ных и прежде всего когнитивных способностей древнего чело­ века, качественного скачка в мыслительной деятельности, в установлении цепей логических операций и др.

Люди мустьерского времени освоили огонь, коллективную охоту на крупных опасных животных, умели не только исполь­ зовать пещеры, но и строить искусственные жилища, развивали как кооперативные, так и индивидуальные формы деятельно­ сти, прежде всего охоту и собирательство. В эпоху мустье окон­ чательно вступили в силу и запрет брачных отношений внутри первобытного коллектива (агамия), и обязанность вступать в брачные отношения вне своего родового коллектива (экзога­ мия). Исторически первая форма социальной организации брач­ ных отношений — дуально-родовой брак завершил становление социальных начал, основы общественной жизни выделились из природного, биологического мира. Создание родового общества человеком современного биологического типа1 (35—40 тыс. лет назад) означало победу социальных факторов развития челове­ ка над биологическими, завершение антропосоциогенеза.

Предметно-действенное познание придавало всей перво­ бытной культуре синкретичность. Здесь действие, смысл и об­ раз еше неразрывны. И потому тесно переплетаются протоформы познавательной, эстетической, моральной (соционормативной) форм культуры. В такой синкретичное™ коренятся глубинные истоки единства науки, искусства, нравственности и повседневного обыденного опыта.

1.3. Вторая формация познания: мифологическая

Стихийно-эмпирический характер первобытного познания. При переходе к верхнему палеолиту, к первобыт-

1 Согласно последним антропогенетическим данным, наш биологический вид (Homo sapiens sapiens) сложился на территории Африки около 170 тыс. лет назад и впоследствии вытеснил родственные виды гоминид, в том числе и неандерталь­ цев, и распространился в Азии и Европе, а затем и в Америке.

56	Глава 1. Познание мира в первобытном обществе

но-общинному строю, в предметно-действенном мышлении формируется интериоризированное, собственно идеальное, мышление. В таком способе познания предметная составляю­ щая отделяется от смыслообразной и трансформируется в фор­ мы стихийно-эмпирического накопления знания. А смыслообразная составляющая развивается в направлении формиро­ вания мифологического обобщения знаний о мире.

Стихийно-эмпирическое знание той эпохи было достаточ­ но емким по содержанию. Оно включало много конкретных сведений о среде, в которой человек жил, боролся за свое суще­ ствование, совершенствовал (хотя и медленно) орудия труда. Первобытный человек поразительно тонко знал окружающую его местность. Так, приморские народы — смелые мореплава­ тели, прекрасно знали морские течения и направления ветров, расположение островов и архипелагов, великолепно ориенти­ ровались по звездному небу, находя свой путь в океане. Люди, жившие в тайге, отлично знали ее законы, природу, повадки животных, могли уходить на промысел зверя в тайгу на долгое время, безошибочно ориентироваться и т.д.

На поздних этапах эпохи первобытной родовой общины появились первые способы воспроизведения географического пространства, зачаточные формы географических карт. Наи­ более ранней формой были вырезанные на оружии, копьеметалках и т.п. изображения центров тотемического культа, рас­ положенных на территории общины. Географические схемы, вычерчивавшиеся часто просто на земле, изображали стоянки, водоемы, места кочевок, тотемических святилищ и др. Особен­ но интересную форму древних географических карт представ­ ляли словесные географические карты и карты-песни, в кото­ рых последовательно назывались (распевались) горы, скалы, тропинки, водоемы и расстояния в днях пути между ними. Ин­ тересная характеристика географических познаний эпохи раз­ ложения первобытного общества дана Л .Г. Морганом в иссле­ довании жизни ирокезов: «Столетия за столетиями и племя за племенем протаптывал... человек... древние исхоженные тро­ пы. От Атлантического океана до Миссисипи и от Северных озер до Мексиканского залива главные индейские пути через

1.3. Вторая формация познания: мифологическая

57

страну были так же тщательно и разумно проложены и так же хорошо известны, как наши собственные. По многим из этих длиннейших троп ирокезы совершали военные экспедиции и таким образом практически изучали географию страны. В пре­ делах своих непосредственных территорий они так же были знакомы с географическими особенностями, маршрутами пу­ тешествий, озерами, холмами и реками, как впоследствии мы сами»1.

В практической повседневной деятельности человек посте­ пенно накапливал разнообразные знания не только о геогра­ фической местности, в которой он проживал, но и о животных, растениях, о самом себе. Наскальные и пещерные рисунки верхнего палеолита позволяют сделать вывод, что в те далекие времена люди не только различали множество видов живот­ ных, но и были знакомы с их анатомией: сохранились рисунки головы быка с отходящим от него позвоночным столбом, сло­ на, у которого в области груди изображено сердце, и др. Осно­ вания этого понятны: охота, разделка туш, выделка шкур были важнейшими формами хозяйственной жизни и обеспечивали анатомические познания и даже некоторые знания функций органов тела. В эпоху палеолита для ориентации в мире живот­ ных и растений люди разрабатывали простейшие (как правило, дихотомические) оценочные классификации: полезные и вредные, съедобные и несъедобные, хищник и жертва, влаж­ ные и сухие, свежие и испорченные и др., а также классифика­ ции на основе их анатомии и морфологии, позволявшие выде­ лять «виды» и даже внутривидовые подразделения.

Об этом свидетельствуют наскальные и пещерные рисунки кроманьонцев (от 32 до 15 тыс. лет тому назад), содержавшие точные описания различных видов млекопитающих, рыб и птиц. По этим изображениям, например, в пещере Компареля даже удалось установить, какие виды и подвиды животных обитали в то время на юге Франции. Таким образом, палеоли­ тический человек не только накапливал знания о флоре и фау­ не — он пытался их классифицировать. Так, ботанический сло-

1 Морган Л.Г. Лига ходеносауни, или ирокезов. М., 1983. С. 32-33.

58	Глава 1. Познание мира в первобытном обществе

варь племени хануну (Филиппины) достигал двух тысяч назва­ ний: тысячи видов насекомых объединены в 108 групп, и каждая имеет свое название1. У первобытных племен Австра­ лии были развиты сложные системы классификаций родства.

Первобытный человек хорошо знал также повадки живот­ ных, их образ жизни, маршруты суточных и сезонных мигра­ ций, что позволило ему позднее перейти к одомашниванию (доместикации) животных. Первым таким животным была со­ бака, оказывавшая существенную помощь на охоте. (Совер­ шенствование доместикации позднее привело к переходу от присваивающего хозяйства к производящему.) Первобытный человек хорошо ориентировался и в свойствах растений, осо­ бенно лечебных и токсических. На основе векового опыта на­ родов были накоплены достаточно точные и обширные знания о лекарственных свойствах растений. Например, американ­ ские индейцы хорошо знали жаропонижающие, наркотиче­ ские, психотропные средства, анестетики, а аборигены Авст­ ралии знали и употребляли в пищу свыше 200 видов растений, 40 % из которых использовалось также и в лечебных целях.

Первобытный человек знал анатомию человека. В далекой древности зародилась и первобытная медицина, вырабатыва­ лись разнообразные средства лечения и самолечения, приемы примитивной хирургии: обработка и лечение ран, перевязка, лечение переломов, вывихов, даже операции на черепе. Уже в эпоху мезолита, около 12 тыс. лет назад, стали проводиться трепанации черепа, по-видимому, не только с лечебными, но и ритуально-магическими целями.

Костер первобытного человека был первой «химической лабораторией». В нем осуществлялись термические превраще­ ния продуктов питания, органических материалов, минераль­ ных тел, осваивались различные виды топлива. В пламени огня производились превращения веществ, одни вещества исчеза-

1 По мнению Леви-Строса, «на нынешнем этапе познания цифра 2000 выгля­ дит вполне соответствующей в качестве порядка величины, нечто вроде порога, вблизи которого находятся этнозоологические или этноботанические возможно­ сти памяти и способности к определению, основанные на устной традиции» (Ле- ви-Строс К. Первобытное мышление. С. 233).

1.3. Вторая формация познания: мифологическая

59

ли, другие изменяли свои свойства (сырая глина приобретала прочность, из руд выплавляли металл, а разные металлы обра­ зовывали сплавы и др.). Тысячелетиями такой опыт накапли­ вался и обобщался, чтобы в результате возникли гончарное ре­ месло и металлургия.

Особенности мифологического мышления. Накапливавшийся стихийно-эмпирически опыт первобытного человека обоб­ щался им в форме мифа. Первобытная мифология — особый «дотеоретический» способ обобщения, систематизации сти­ хийно-эмпирических, обыденных знаний. Миф — способ обобщения мира в форме наглядных образов. Здесь отдельные стороны, аспекты мира обобщались не в понятиях, как сейчас, а в чувственно-конкретных, наглядных образах. Важнейшим условием мифологического мышления явилась способность сознания свободно оперировать не восприятиями (первичной образностью), а представлениями (вторичной образностью). Совокупность связанных между собой таких наглядных обра­ зов и выражала мифологическую картину мира.

В качестве оснований, связывающих между собой нагляд­ ные образы в мифологии, выступали аналогии с самим челове­ ком, с кровнородственными связями первобытной общины. Человек переносил на окружающую его действительность соб­ ственные черты. Для мифа природа есть поле действия челове­ ческих сил (антропоморфизм). В мифологическом сознании мир мыслился как живое, одушевленное существо, живущее по законам родовой общины. Картина мира выступала аналогией картины того рода, в котором сложился данный миф.

Важнейшая особенность мифологии состоит в том, что в мифологическом сознании человек не выделял себя из окру­ жающей среды. Для мифа характерны неразличение объекта и мысли о нем, вымысла, фантазии и действительности, правды и «поэзии»; оборотничество, т.е. превращение любой вещи (любого существа) в другую вещь (существо), в конечном счете — «всего во все». Древнейшие хтонические формы матри­ архальной мифологии (тотемизм, фетишизм) с их оборотнической логикой, хаотизмом, дисгармоничностью, смутной

60	Глава 1. Познание мира в первобытном обществе

беспорядочностью явлений, несоразмерностью, уродствами, зооморфизмом, образами чудовищ, страшилищ, титанов, цик­ лопов и т.п. уходят своими корнями в палеолитические и мезо­ литические пласты культуры. Слабая рационализированность мышления компенсировалась здесь глубиной и контраст­ ностью чувственных образов.

Миф нес в себе не только определенное обобщение и пони­ мание мира, но и переживание мира, некоторое мироощуще­ ние. Миф всегда сопровождался переживаниями, открытыми чувственно-эмоциональными состояниями. В мифе обобща­ лись и выражались желания, ожидания, страдания человека, его эмоциональные порывы. Для мифа свойственны не только высокая эмоционально-аффективная напряженность, но и значительный динамизм воображения, иконическая полнота воспроизведения содержания памяти, синкретичность и полифункциональность наглядно-чувственных образов.

Своеобразие мифологии в том, что она не нацелена на выяв­ ление объективных закономерностей мира. Миф выполняет функцию установления идеального (но осознаваемого как ре­ альное) равновесия между родовым коллективом и природой.

Вмифе нет различия между реальным и сверхъестественным. И поэтому миф как бы достраивает реальные родовые отноше­ ния идеальными мифологическими образами, заполняя ими «пропасть» между человеком и природой. В мифе выделение черт предмета определяется не его объективными характеристи­ ками, а субъективной позицией хранителя мифа (шамана, кол­ дуна), контекстом его индивидуальных ассоциаций. Способ обобщения основан на подражании увиденному. Главным сред­ ством обобщения выступают умозаключения по аналогии, не разделяющие черты предмета на закономерные и случайные.

Вмифологии имеет место неполная обратимость логических операций1, следствием чего является нечувствительность мифа

клогическим противоречиям. В мифологическом понимании мира случайное, хаотическое, единичное, неповторимое не противостоит необходимому, повторяющемуся.

1 Если А +В = С,тодля первобытного сознания С- В может быть и не равно А.

1.3. Вторая формация познания: мифологическая

61

Вусловиях второй формации познания стихийно-эмпири­ ческие знания получают мифологическую интерпретацию. Любое знание приобретает мистическую или религиозную ок­ раску. Так зарождаются астральные формы религии (согласно которым божественные существа посылают на землю сигналы

осебе в виде небесных явлений и др.), культ животных и расте­ ний, фетишизм, тотемизм, анимизм и др.

Вмифологическом сознании обобщение посредством опе­ рирования предметами сменяется интериоризированным опе­ рированием чувственно-наглядными образами. Обобщение мира, выделение отношений вещей происходит не в форме предметного действия, а через процедуры знаково-символиче- ского оперирования над идеальными чувственными образами. (Допонятийное оперирование наглядно-чувственными обра­ зами - наиболее характерная, сущностная особенность мифо­ логического мышления.) Главная особенность этого периода развития мышления состоит в том, что операндами здесь вы­ ступают исключительно чувственные (первичные и вторич­ ные) образы объектов. На этом этапе налаживается устойчивое взаимодействие сенсорно-перцептивного и операционального уровней мыслительной системы. Мысль как отражение отно­ шений формируется в результате операций над образами. Опе­ рандами здесь выступают образы и только образы. Манипу­ лирование образами — важнейшая особенность этого этапа. Образное отражение и перцептивная регуляция поведения и общения являются на этом этапе доминирующими когнитив­ ными процессами сознания. При этом мыслительные опера­ ции над образами позволяют выявлять отдельные отношения, связи вещей, впаянные в образы, т.е. судить о тех сторонах дей­ ствительности, которые в образе представлены не непосредст­ венно, а опосредованно. Такие отношения, связи выражаются через абстракции, обобщения. На этом этапе абстракция опо­ средует и обобщает образ, но она еще не способна двигаться по «внутренней логике» закономерных, сущностных связей объ­ екта отражения. Поэтому предмет может осмысливаться толь­ ко по одному (или нескольким) несущественным его свойст­ вам, частям. Из этого неизбежно следует, что в таком простей-

62	Глава 1. Познание мира в первобытном обществе

шем образе часть и целое, случайное и закономерное, единичное и множественное не различаются; объект выступает как синкретическое целое. В языке подобный синкретизм вы­ ражается господством соединительных конструкций: любые связи предметов, объектов выражаются через расположение предметов одного возле другого (что характерно для мифоповествований).

Важнейшая особенность этого этапа состоит в том, что субъект еще не обладает способностью соотносить себя с объ­ ектом отражения; сам субъект как носитель сознания выпадает из процесса отражения, точнее, просто не включен в него. Предметом мысленного оперирования являются объект и его свойства, но не отношение объекта к субъекту. Отношение субъекта (той координатной системы, в которую он включен) к объекту пока не стало предметом мыслительного опериро­ вания и просто «растворяется» в чувственно-эмоциональной сфере, в ощущениях, переживаниях субъекта. Поэтому перво­ бытная мифология еще «не децентрируется в объективной сис­ теме», а значит, мифологическое сознание носит эгоцентриче­ ский характер.

Эгоцентризм порождается тем, что здесь субъект еще не умеет мысленно преобразовывать ту систему координат, в ко­ торой он находится, и вносить в результат познания поправки на особенность своей позиции. Потому границы «мыслитель­ ного поля» определяются не содержанием объекта, а особен­ ностями субъекта. Характеристики мыслительного процесса определяются и ограничиваются субъектом, той системой фи­ зических и социокультурных координат, в которую включен субъект, а также той знаковой системой, в которой он кодирует значение абстракций. Абстрактное расчленение образа и соот­ ношение абстракций центрируются субъектом. Поэтому в та­ ком мышлении не разграничиваются отношения, зависящие и независящие от системы координат субъекта, т.е. субъектив­ ные и объективные отношения познавательной ситуации.

Именно эгоцентризм как важнейшая черта данного этапа качественного перехода от образа к мысли порождает две фун­ даментальные и долгое время не получавшие своего объясне-

1.3. Вторая формация познания: мифологическая

63

ния особенности мифологического сознания, ставившие в ту­ пик исследователей первобытной культуры. Во-первых, нераз­ личение объекта и его образа в сознании субъекта (объекта и мысли о нем, вымысла и действительности, правды и «по­ эзии»). Во-вторых, то, что сам мифологический образ не осо­ знается как субъективная реальность и выносится вовне, в мир, в объективную реальность; поэтому надетая на лицо мас­ ка для первобытного человека в действительности и есть то жи­ вотное или демон, которых она изображает.

Кроме того, неразличение субъективных и объективных от­ ношений познавательной ситуации в первобытной мифологии проявлялось также в антропоморфизме, наделении природных вещей человеческими характеристиками («тигр — это люди», «дерево — это люди» и т.д., различные формы анимизма и фети­ шизма) и в невыделенности субъекта из природных связей и отношений (наиболее ярким выражением выступал тоте­ мизм, т.е. системы классификаций, в которых объединялись природные и человеческие характеристики).

Из того, что для данного этапа перехода от образа к мысли характерно лишь оперирование образами (но не операциями над ними), следует такая черта первобытного (мифологическо­ го) сознания, как отсутствие согласованности объема и содер­ жания образных структур, или, пользуясь современным логиче­ ским языком, неправильное употребление кванторов общности «все», «некоторые», «один», «ни один». В пределах исключи­ тельного манипулирования образами их объемы представлены наглядными совокупностями, ансамблями разного рода фи­ гурных и фоновых характеристик, всегда пространственно ог­ раниченных. Поэтому они никогда не достигают уровня орга­ низации логических классов. Логический класс в принципе не может быть определен на уровне лишь оперирования обра­ зами, в рамках которого внутренние логические связи еще не выделяются, поэтому индуктивное и дедуктивное движение мысли попросту невозможно. Здесь мысль может двигаться только в пределах образного оперирования единичными слу­ чаями (трансдукция). Этим определяются также неполная об­ ратимость логических операций, нечувствительность к логиче-

64	Глава 1. Познание мира в первобытном обществе

ским противоречиям, неполнота инвариантности образов как операндов мыслительного процесса (мысль способна воспро­ изводить инвариантные отношения между объектами, но не инвариантные отношения внутри самих объектов, в их сущ­ ности).

Мифология и магия. Каждая новая формация познания пре­ одолевает предыдущую формацию через ее «снятие», превра­ щение в свой подчиненный момент. При этом старая форма­ ция не исчезает полностью, она включается в новую своими сущностными свойствами, обеспечивая тем самым преемст­ венность старого и нового, низшего и высшего. Преемствен­ ность предметно-действенной (нижнепалеолитической) и ми­ фологической (верхнепалеолитической) формаций познания проявилась в различных сторонах первобытной культуры. Од­ на из них — магия.

В мифологическом сознании связь мышления с деятель­ ностью не исчезла. Она из прямой, непосредственной стала опосредованной. Формой такой опосредованной связи мифа и практического действия явилась магия. Вся жизнь верхнепа­ леолитического человека была теснейшим образом связана с магическими действиями. Первобытный человек полагал, что успех любого действия зависит не столько от объективных ус­ ловий, его личного мастерства, сколько оттого, в каком отно­ шении он находится с теми божественными силами, духами, которые лежат в основе мира, породили его и управляют им. Первобытный миф не только рассказывался, но и воспроизво­ дился ритуальными действиями (плясками, обрядами, жертво­ приношениями и т.п.). Собственно говоря, миф в значительной степени и выступал как способ объяснения этих ритуальных действий. Участники такого обряда-праздника «вытанцовыва­ ли» представления о жизни и смерти, об отношениях между людьми, между человеком и природой; они как бы приобща­ лись к созиданию мира богами, животными, становились со­ участниками творения Космоса из Хаоса.

Магия признает принцип причинности, но в форме его ги­ пертрофирования. С точки зрения мифологии объяснить су-

1.3. Вторая формация познания: мифологическая

65

шествование какой-нибудь вещи — значит рассказать о том, как она была сотворена в прошлом. Сотворение — это причин­ ная связь в виде волевого действия, акт некоторого субъектив­ ного созидания. Магия и выступала моделью такого волевого созидания. Магическое сознание опиралось на две главные «идейные» предпосылки: во-первых, на представление о том, что подобное производит подобное (или следствие «похо­ же» на свою причину); во-вторых, на представление о том, что вещи, когда-либо бывшие в соприкосновении друг с дру­ гом, продолжают взаимодействовать и после того, как контакт между ними прекратился. Из первой предпосылки маг, колдун делал вывод, что он может произвести любое желаемое дейст­ вие путем простого подражания ему. Из второй предпосылки следовало, что действия, осуществляемые магом с предметом, окажут воздействие на людей, которые однажды с этим пред­ метом были в соприкосновении. И в том, и в другом случае причинно-следственные связи в магии гипертрофируются («все всегда связано со всем прямыми непосредственными причинно-порождающими связями»).

С разложением первобытно-общинного строя и мифологи­ ческого сознания магия не исчезла полностью. Она послужила почвой для возникновения в дальнейшем различных ритуали­ зированных действий типа колдовства, чародейства, волшеб­ ства, гадания (хиромантия, астрология, каббала и др.), магиче­ ских заговоров и проч. Значительный магический компонент есть в любой религии. Магия явилась также одним из источни­ ков средневековой алхимии. В эпоху Возрождения магия ока­ зала определенное воздействие на генезис классического есте­ ствознания. Впоследствии пути магии и науки разошлись окончательно, но не магии и обыденного сознания — здесь тес­ ная связь прослеживается вплоть до нашего времени.

Преемственность предметно-действенной и мифологиче­ ской формаций познания проявилась и в других особенностях мифологического мышления. Этнографические исследования показали, что в системе мифологического мышления предметы классифицировались не на основе логических операций, а через наглядные представления об участии предметов в практической

66	Глава 1. Познание мира в первобытном обществе

ситуации. Во-первых, имело место недоверие к исходной по­ сылке силлогизма, если она не воспроизводит наглядный лич­ ный опыт; во-вторых, посылка силлогизма не имела для испытуемых всеобщего характера и трактовалась как частное положение; в-третьих, силлогизм легко распадался натри не­ зависимых, изолированных частных положения, не связанных в единую логическую систему. Таким образом, мифологическое мышление не обеспечивало рационально-понятийное освоение объективных связей мира, а значит, не могло быть основой на­ учного познания мира.

Когнитивное и ценностное в мифе. В мифосознании ценност­ ный аспект еще не дифференцировался от когнитивного. Ос­ новой такой недифференцированности являлась неразвитость форм деятельности и общественной природы труда. В деятель­ ности не устоялись отношения, связывающие цель, средства, результаты, не отделились мотивы, потребности и цели дея­ тельности, логические связи между циклами деятельности

идр. А общественная природа труда непосредственно проявля­ лась в форме совместной кооперированной производственной деятельности, основой которой выступала индивидуальная потребность, осознававшаяся как всеобщая цель родового кол­ лектива. В такой жизнедеятельности единичное не противо­ стоит общему, а отождествляется, сливается с ним. Потому

иполюс сознания: ценностный, воспроизводящий единич­ но-индивидуальные условия отражения, потребности субъек­ та, особенности включения индивида в систему общения, и когнитивный, воплощающий всеобщие стороны отражения, определяемые характером деятельности, еще не различались в полной мере, не противостояли друг другу.

Онеполной, незавершенной дифференцированности ког­ нитивного и ценностного аспектов архаичного сознания сви­ детельствуют следующие его особенности. Во-первых, спо­ соб обобщения строился на основе подражания увиденному. Во-вторых, первоначальные названия общих представлений являлись одновременно и названиями соответствующих по-

1.3. Вторая формация познания: мифологическая

67

требностей и способов их удовлетворения. «Логика мифа» здесь неотрывна от «морали мифа», объяснительная функция переплеталась с морализующими мотивами. В-третьих, ве­ щам окружающего мира мифология придает определенную символическую значимость, ценность. Миф — это единство образа и смысла. Миф выступал и как чувственный образ, и как неразрывно связанная с таким образом система ценностей, оп­ ределявшая знаково-символический статус вещей. Это нашло свое выражение в палеолитическом искусстве, где «определен­ ное изображение всеобщего порядка явлений символически пе­ редано через человеческие и звериные персонажи (курсив мой. — В.Н.)»К Палеолитические рисунки насыщались симво­ лами, которые были понятны и художнику, и зрителям. Неко­ торые из этих символов расшифрованы — «жилище», «изго­ родь», «яма», «женщина», «мужчина» и др. Но среди них не об­ наружены символы Солнца, Луны, нет отдельного символа воды, деревьев, растений вообще. Мир палеолитического со­ знания ограничивался в эту эпоху моментами главного собы­ тия — охоты2. Тайну необычайного (и долгое время считавшего­ ся неправдоподобным) расцвета искусства в палеолитическую эпоху (высший расцвет — мадлен, 15—10 тыс. лет назад), на наш взгляд, следует искать в том, что в мифологическом сознании символизация неразрывно сопряжена с метафоричностью, об­ раз со смыслом, когнитивное с эмоционально-ценностным.

Вторая формация познания сложилась на базе пассив­ но-приспособительского отношения человека к миру, опреде­ ляемого характером, масштабом и возможностями присваи­ вающей экономики (охоты, собирательства, рыболовства). Здесь человек не противопоставляет себя природе, он — прежде всего потребитель созданного природой; человек — хотя и осо­ бое, но всего лишь звено в цепи биогеоценозов; он выступает в слитности с природой и поэтому ощущает свою полную зави­ симость от нее. Много инстинктивного остается еще и в фор­ мах общения. Человек не обладает такой производственной

1 Леруа-Гуран А. Религии предыстории: палеолит // Первобытное искусство. Новосибирск, 1971. С. 88.

2 Leroi-Gourhan A. Préhistoire de l'art occidental. P., 1965. P. 453.