ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Таким образом, анализ генезиса науки и ее ста­ новления в цивилизациях древности показывает, что наука — это особая историческая форма познания. Генезис науки про­ ясняется тогда, когда мы теоретически реконструируем исто­ рию познания как историю возникновения, развития и замены одного целостного типа познавательной деятельности (форма­ ция познания) другим, более высокоорганизованным типом (формацией) познания, который преобразует предыдущий и превращает его в свой подчиненный момент. В общем плане проблема генезиса науки — это проблема формирования ра­ ционально-понятийной формации познания на базе двух предшествующих формаций — предметно-действенной и об­ разно-мифологической. А уже в рамках исторического разви­ тия и качественного усложнения рационально-понятийной формации познания складывались условия для возникнове­ ния отдельных конкретных областей науки. Основные из этих условий:

одеятельно-практическое освоение объектов определенного ти­ па (что во многом определяется мерой развитости практиче­ ской, технологической мощи субъекта);

оналичие материальных (предметные средства взаимодействия субъекта с объектом; предметы-посредники, выполняющие знаковые функции и др.) и идеальных (т.е. знаний, умений, операциональных процедур и проч.) средств познания объек­ тов данного типа;

оналичие соответствующих ценностных (потребностно-моти- вационных и нормативно-регулятивных) предпосылок позна­ ния объектов данного типа;

охарактер организации (институционализации) коллективного субъекта познания.

Наш анализ показал, что формирование протонауки циви­ лизаций Древнего Востока и древнегреческой науки являлось

568	Заключение

закономерным моментом становления рационально-понятий­ ного способа мышления. Но здесь процесс становления рацио­ нально-понятийной формации остался незавершенным, он прервался. Рационально-понятийная формация не утверди­ лась на своем основании, не подчинила себе свои предпосыл­ ки. В динамике сознания стали доминировать не когнитивные, а ценностные функционалы. Это и определило упадок антич­ ной науки.

В условиях заката эллинистической цивилизации, когда были законсервированы сложившиеся в рабовладельческой формации формы деятельности и типы общения, возможности структурирования когнитивного аспекта сознания исчерпали себя. Операциональный состав мышления достиг достаточно высокого уровня, что позволяло конструировать из простран­ ственных образов сложные системы абстракций. Однако такие операциональные процедуры осуществлялись с пространст­ венными свойствами объектов познания, а не знаково-симво- лическими. Поэтому такие процедуры лишь в очень ограни­ ченных масштабах могли применяться для выделения сущ­ ностных сторон, свойств объектов. А это в свою очередь ограничивало переход к систематическому конкретно-научно­ му познанию природы, формированию научного естествозна­ ния. Кроме того, такие особенности операциональных проце­ дур античного способа мышления определили геометриче­ скую природу античной математики. Причем это — геометрия, являвшаяся по сути теорией не столько математического, сколько физического пространства.

Начиная с первых веков новой эры культура эллинизма клонилась к упадку. Обострились социально-экономические, политические и культурные противоречия, свойственные ра­ бовладельческой цивилизации. Римская империя в V в. распа­ лась под действием внутренних и внешних сил — восстаний ра­ бов, бедноты, покоренных народов и нападений варварских племен. На смену рабовладельческому пришел феодальный строй. Формирование феодальных отношений было связано со значительными потрясениями во всех сферах общественной жизни, в том числе в области культуры и науки.

Заключение

569

По сути формировался новый исторический тип сознания, новый тип культуры, духовного освоения мира человеком. Его основу составляло монотеистическое, религиозное сознание, в котором на первом плане находится не познание мира и полу­ чение нового знания, а чувственно-эмоциональное пережива­ ние мира и вера во всемогущего Бога, т.е. в существо, которое создало мир и постоянно творит его своей волей и актив­ ностью. Вмешательство божественных, потусторонних сил мо­ жет проявиться в любой момент, в любой части мира. Такое прямое активное проявление действия божества и есть чудо. Природа наполнена чудесами, поэтому ни о каких ее объектив­ ных закономерностях не может быть и речи. В системе такого мировоззрения естествознание лишается своего действитель­ ного предмета, реальных целей и задач.

Для того чтобы осуществился переход к конкретно-научно­ му познанию природы, необходимо было наличие нескольких условий. Прежде всего формирование такой системы культу­ ры, в которой (как в эллинской цивилизации) когнитивные функционалы сознания устойчиво доминируют над ценност­ ными. Но этого недостаточно.

В конфигурациях повседневного общения индивидов мир должен выступать не только как совокупность отдельных ве­ щей, наделенных своими свойствами, но и как отношения ве­ щей. И тогда для субъекта оказывается важным не просто за­ фиксировать факт существования неких вещей, а определить те отношения, которыми они связаны между собой и с субъек­ том. Как можно выделить и зафиксировать в сознании субъ­ екта такие объективные отношения! Поскольку чувственные вещи отражаются в нашем сознании в виде наглядно-чувст­ венных образов, постольку отношения вещей содержатся в этих образах, вплавлены в них. Нужно только уметь их оттуда выделить. Каким образом? Через оперирование нагляд­ но-чувственными образами, их модификации, деформации, установление связей между ними. Такие операции, к счастью, позволяет нам осуществлять наше творческое воображение с его безграничными конструктивно-идеализирующими воз­ можностями.

570	Заключение

И вот уже в эпоху Возрождения образ подвергается самым различным изменениям. Оказывается, что в образ можно до­ бавлять свойства из другого образа; можно отнимать отдель­ ные свойства и переносить в другой образ; образ можно дефор­ мировать, причем этой деформации по сути нет предела, ведь конечное всего можно представить и бесконечным; и т.д. и т.п. Отсюда повышенный интерес Ренессанса к условным, субъек­ тивно конструирующимся, в том числе и к деформированным, искаженным образам. Живопись становится невозможной без законов проекции, перспективы, иллюзии. Новый импульс получает математика - десубстанциализируются геометриче­ ские образы, формируются представления об актуальной и по­ тенциальной бесконечности, зарождаются предпосылки ана­ литической геометрии, теории пределов, понятий дифферен­ цирования и интегрирования и др.

Накопление опыта пролиферации чувственных образов, их изменений, деформаций (в том числе самых фантастических, искусственных, ирреальных, как у И. Босха, А. Дюрера и др.), установление различных связей между ними, их абстракций и поиск в них инвариантов позволили перейти к формированию мыслительных операций, выделяющих из множества связей, отношений чувственных образов такие, которые имеют устой­ чивый, воспроизводящийся, закономерный, существенный характер. Структурная часть (т.е. логические формы, категори­ альные структуры, операциональный состав мышления, сим­ волические элементы, математические формализмы и т.д.) по­ степенно приобретала самостоятельность по отношению к субстратной части когнитивных систем (т.е. чувственным, сен­ сорно-перцептивным образам, операндам мышления, абст­ ракциям и т.д.). Логико-понятийное начало когнитивного ас­ пекта сознания в эпоху Ренессанса поднялось на уровень ус­ тойчивого превалирования над его чувственно-образным началом, выступило по отношению к чувственно-образному компоненту как структурообразующее основание.

При этом качественно усложняется, становится двухуров­ невым когнитивный функционал сознания. В нем выделяются фактуально-эмпирический и теоретико-методологический

Заключение

571

уровни организации знания. (В этом условии сосредоточены гносеологические предпосылки метода экспериментирова­ ния. Его отсутствие определило непонимание познавательного значения опыта, эксперимента. Не случайно эксперимент как метод познания античности не был известен.) Кроме того, ло­ гико-понятийное начало получает возможность не только сво­ бодного оперирования с операндной составляющей сознания, но и возможность саморазвития (многоуровневые абстрагиро­ вания, каскадность мыслительных операций, образование систем понятий, т.е. теорий, и др.). Лишь при соблюдении этих условий сознание оказывается способным сначала выделять из множества отношений, впаянных в чувственный образ, такие абстракции, которые выражают сущностные стороны объекта познания, а затем и свободно ими манипулировать, конструи­ руя теоретические модели сущности объекта.

Это позволяет устойчиво связывать явление и сущность, «видеть» мир не только с его внешней, данной чувственному восприятию, но и с сущностной стороны («с изнанки»), опре­ делять его внутренние структурообразующие необходимые за­ кономерные отношения и взаимодействия. А заодно, кстати, окончательно преодолевается амбивалентность сознания, ха­ рактеризующаяся нерасчленением реального и воображаемого миров, отождествлением вещи и ее образа, восприятием их как взаимозаменяемых сущностей, тесным соприкосновением земного и потустороннего, которые интенсивно общаются, легко переходят одно в другое. «Царство грез» и иллюзий по­ степенно сменяется реалистическим видением мира. Неустой­ чивые, мерцающие, индивидуализированные моменты чувст­ венного созерцания стабилизируются каркасом логической инвариантной операциональное™.

Такой революционный качественный переход, затраги­ вающий самые глубины деятельности сознания и определив­ ший формирование научного типа рациональности, принесла эпоха модерна.