10.3. Or почитания мифов до их осмеяния

337

рационально-понятийное, а образно-поэтическое рассматри­ вается как вторичное средство иллюстрации понятия) и, во-вторых, между мотивом и целью деятельности. Это стало возможным в условиях, когда индивидуализация личности и ее отчуждение от общества зашли настолько далеко, что между целями деятельности и ее мотивами (во многом определяемы­ ми внеличностными социокультурными обстоятельствами) образовался значительный многозвенный «зазор», качествен­ ный переход, осознаваемый и ощущаемый субъектом. Образ мира, создаваемый человеком, и смысл этого образа стали осознаваться как разные процессы и состояния сознания.

Вместе с тем аллегорическая концепция мифа верно отра­ жает три важные характерные черты любого мифотворчества:

омифология есть некоторый способ обобщения бытия;

олюбое обобщение предполагает замещение некоторого мно­ жества явлений определенным единым символом (образом), выражающим собой то общее, что присуще всем членам дан­ ного множества;

отакой символический образ может в некоторых случаях содер­ жать в себе и смысловой компонент, который следует отличать от собственно отражения определенного объекта (множества явле­ ний) и который выражаетсобой (личностную и социальную) зна­ чимость данного обобщения для человека. Такой смысл несет в себе некую тайну. А значит, миф и есть оболочка, за которой скрыта некая тайна, которую еще нужно разгадать, что не так-то просто — это может быть делом не одного поколения.

Валлегорической теории миф выступает как некоторая протофилософия, протонаука, зачаточная форма рациональ­ ной картины космоса и места человека в нем.

10.3. От почитания мифов до их осмеяния

Развитие рационально-понятийного способа мышления неизбежно вело к изменениям в системе оценок мифа. Энциклопедией древнегреческой культуры, концентри-

338	Глава 10. Становление социально-гуманитарных наук

рованно выражавшей мифологическое мышление на этапе его разложения, было творчество Гомера. Для древних греков Го­ мер — не просто великий аэд, рапсод, поэт. Он — родоначаль­ ник, патриарх всей античной духовной культуры. Содержание поэм Гомера (и в несколько меньшей степени — Гесиода) стало ведущим компонентом древнегреческой духовной жизни, ее духовно-мировоззренческим стержнем. Древний грек видел в Гомере в первую очередь творца античной мифологии, рели­ гии, творца чуть ли не самих богов. Поэмы Гомера были «биб­ лией эллинов».

Впоследствии в поэмах Гомера в большей степени усматри­ вают величайшее явление в мире художественного вымысла, искусства, высочайшее проявление волшебной силы поэтиче­ ского слова. Общепризнанно, что ценность, значимость по­ эм — в их высочайшей художественной образности. Творение поэтического духа выше самой действительности, поэтическое слово несет в себе особое могущество. Пиндар в «Немейских одах» характеризует величие Гомера как художника слова сле­ дующим образом:

II Слава Одиссея больше испытанного им, А виною тому сладкое слово Гомера. Вымыслы его и крылатое искусство

|| Некое несут величие1.

Однако Гомер не только великий поэт, он не только «создал красоту всяческих речей», он еще и мудрейший из эллинов, он «мудрее всех эллинов вместе взятых». Гомер снискал себе славу «великого пророка истины». На него ссылались не только как на поэта, но и как на носителя (в современной терминологии, протонаучного) знания о древней ойкумене, о жизни народов, их нравах, обычаях и др. Гомер для древних - не только поэт, но и философ, «обнимающий умом все человеческое и божест­ венное».

Постепенно Гомер становился историей. В эпоху классики эта история насчитывала столетия. Сама личность Гомера, вре-

Пиндар. Немейские оды. VII. 21-24.

10.3. От почитания мифов до их осмеяния

339

мя его жизни, место рождения, его творчество и произведения в эпоху античной классики были мифом, несущим серьезную идеологическую нагрузку. В эпоху классики Гомера уже вос­ принимали скорее не как личность, а как символ, духовный принцип архаической эпохи. В это время господствовало мне­ ние, что в творчестве Гомера сконцентрированы основы всей философской мудрости, что Гомер — предтеча древнегрече­ ской философии как целого. То, чему учили позднейшие фи­ лософы, исследователи природы, досократики, он уже выра­ зил в своих стихах. Это — идеи о начале всего сущего (вода, воз­ дух, влажное, сухое, земля и др.), о природе как разумной и одаренной сознанием силе и др.1

И действительно, творчество Гомера — грандиозный мас­ сив эпического синкретизма познавательного (проторационального), художественно-образного и этического, т.е. прав­ ды, добра и красоты, истины и вымысла, жизненной прозы и поэзии. Но это синкретизм особый — в нем доминировало эс­ тетическое начало. Природа у Гомера поэтизируется художест­ венно-образными средствами. Она служит прежде всего источником художественной образности, а уже потом — ее свойства, стороны, явления подвергаются обработке рацио­ нально-понятийными компонентами сознания. Поэтому для древних Гомер — и великий поэт, и великий мыслитель. По ме­ ре усложнения социально-экономических отношений, разви­ тия и диверсификации системы духовной культуры эпический синкретизм гомеровского творчества постепенно изживает се­ бя, разрушается, отделяются его основные составляющие — эс­ тетическая, познавательная и нравственная.

Особо заметным было отчуждение рационально-понятий­ ного от художественно-образного. Эстетическое и познава­ тельное в деятельности сознания подчиняются разным законо­ мерностям. Это осознают и остро ощущают уже начиная с VI в. до н.э. Результатом являлось зарождение критико-рефлексив-

1 Современные оценки многосторонней роли Гомера в древнегреческой куль­ туре см.: Buffîere F. Les Mythes d'Homère et la pensée grecque. P., 1956; Mugler Ch. Les origines de la science grecque chez Homere. P., 1963; Pockock L. G. Reality and Allegory in the Odyssey. Amsterdam, 1951.

340	Глава 10. Становление социально-гуманитарных наук

ной рационалистической традиции отношения к гомеровско­ му творчеству и к древнегреческой мифологии в целом. Обост­ рился вопрос о том, в каком отношении содержание мифов на­ ходится к самой действительности.

ВVI в. до н.э. начался процесс массового перехода от уст­ ной («слуховой культуры») к письменно зафиксированной трансляции мифопоэтического творчества. Важным шагом на этом пути явилась подготовка полного и исправленного (в той степени, в какой это было возможно) экземпляра поэм Гомера

иГесиода. Ведь в силу условий рапсодической рецитации тек­ сты были разрознены, искажены, имели разные варианты. Главным аргументом выступало требование сакральной ритуализации. Созданию унифицированных текстов поэм Гомера придавалось государственное значение.

ВАфинах на праздниках Панафиней существовала восхо­ дившая к глубокой старине традиция рецитации гомеровских поэм, что определяло потребность в авторизованном списке «Илиады» и «Одиссеи». Есть данные о том, что афинский зако­ нодатель первой половины VI в. до н.э. Солон (один из семи ве­ ликих мудрецов древности) издал указ о порядке рецитации древних уже к тому времени поэм Гомера, унификации содер­ жания этих поэм «с сохранением последовательности». А во второй половине VI в. до н.э. в Афинах при Писистрате, соз­ давшем первую в античном мире общедоступную библиотеку рукописей (они хранились, по-видимому, в одном из афин­ ских хранилищ), была организована специальная комиссия из четырех человек во главе с Ономакритом, которой было пору­ чено пересмотреть существовавшие версии гомеровских и гесиодовских поэм, исправить и привести в порядок их тексты. Так постепенно закладывалась и развивалась традиция тексто­

логического изучения гомеровских поэм, традиция «гомероведения»1.

Параллельно с текстологической традицией развивались и две другие традиции: критико-литературоведческая (включав-

1См.: Деревицкии А. О начале историко-литературных занятий в Древней Гре­ ции. Харьков, 1891.0 комиссии Писистрата: Лосев А.Ф. Гомер. М., 1996. С. 84-90.

10.3. От почитания мифов до их осмеяния

341

шая вопросы биографии Гомера, списка его произведений, его стилистики и др.) и критико-моралистическая, порожденная изменениями в ценностной сфере сознания. Чем дальше ухо­ дило древнегреческое общество от гомеровской эпохи, тем ра­ зительнее контрастировали ее новые моральные нормы с нрав­ ственными ценностями гомеровских героев. Этот разрыв дол­ жен был получить свое объяснение и оправдание. И, как всегда в таких случаях бывает в истории, среди исследователей сложи­ лись две противоположные позиции — «почитателей» и «пори­ цателей» Гомера.

Эпоха архаики завершалась. Трудно переоценить ее значе­ ние в формировании античной науки. В эту эпоху была осозна­ на онтологическая двуслойность бытия, античная мысль вы­ шла на границы чувственной реальности, остановилась и за­ стыла от удивления и боязни. И сначала робко заглянула в бездонные глубины сущностной реальности, а затем начала все смелее и целенаправленнее ее познавать. На смену еще робкой по духу архаике приходит эпоха классики (V—IV вв. до н.э.), пе­ риод расцвета древнегреческого рационализма, исторического и познавательного оптимизма. Высокий уровень пассионарности, поиск новых форм деятельности и общения, творческий накал, чувство уверенности и даже нередко самоуверенности, кипучий задор юной цивилизации — все это определяло миро­ ощущение классической эпохи.