УПАДОК АНТИЧНОЙ НАУКИ

18.1. Закат античного общества

Упадок античной цивилизации. Начиная с I в. н.э. эллинистически-римская культура вместе с Римской импери­ ей неудержимо катились к упадку. В течение нескольких столе­ тий вплоть до падения Западной Римской империи под натис­ ком варваров в V—VI вв. античный мир переживал состояние грандиозной, всемирно-исторической по своему значению цивилизационной катастрофы, величайшего социально-эко­ номического и духовно-культурного катаклизма. Разлагалась рабовладельческая формация, приходили в полный упадок культура, наука, мораль, нравственность, искусство, гибла ты­ сячелетняя античная (греко-римская) цивилизация, а на ее ос­ колках формировались другие, приходившие ей на смену.

Римская империя оказалась зажатой в тисках целого ряда глубочайших и неразрешимых противоречий:

оЛюбая экономическая система должна развиваться; рабовла­ дельческая система могла развиваться лишь экстенсивно. Ставшие ограниченными возможности политической систе­ мы, государственного аппарата уже не могли обеспечивать не­ прерывное расширение рабовладения, приобретение новых территорий, что было важнейшим условием процветания и стабильности империи.

оВсе с большим трудом удавалось сдерживать нападения вар­ варских племен. Уже в III в. варварский натиск был настолько сильным, что римские границы были по существу разрушены, варвары «огнем и мечом» проникали далеко в глубь империи и расселялись на ее территориях.

оУсилились противоречия центра и регионов, нарастали сепа­ ратистские и центробежные этнополитические тенденции.

536	Глава 18. Упадок античной науки

Провинции получали все больше прав. Рим потерял способ­ ность поддерживать центростремительные силы. Его цен­ тральная имперская власть резко ослабла. При Септимии Се­ вере Италия была окончательно уравнена с провинциями, а его сын Каракалла в 212 г. даровал римское гражданство всем свободным жителям империи. Одновременно с этим шел про­ цесс автономизации провинций, они становились (экономи­ чески, политически, культурно) все более независимыми; свя­ зи между отдельными частями империи ослаблялись и разры­ вались. Провинции все чаще брали на себя функции центра. Возрождались местные традиции, религиозно-мифологиче­ ские культы.

оДо крайности обострились социально-классовые отношения, что проявлялось не только в обнищании населения, но и во множестве восстаний рабов, бедноты, покоренных народов.

оЛомка социально-экономических отношений, при которой рабовладельческие отношения сменялись протокрепостническими (рабы освобождаются и превращаются в лично зависи­ мое сословие: пекулий, клиентела, колонат и др.), задевала ко­ ренные экономические связи и проходила очень болезненно.

оФормируя презрительное, пренебрежительное отношение к физическому труду, рабство разлагало психологию не только рабов, но и свободных людей. Ослаблялась сфера мотивации, разрывались связи между мотивами, целями и потребностями, нарастал эгоцентризм.

Втаких условиях были неизбежны и качественные сдвиги в мироощущении человека, духовной культуре, науке.

Сдвиги в мироощущении и духовной культуре. Усиливалось ощущение оторванности личности от мира, которое намети­ лось в эпоху раннего эллинизма. Если раннеэллинистическая личность переживала свою отчужденность лишь от абсолютов культуры, объективных устоев бытия, то в период упадка Рим­ ской империи человек считает себя оторванным не только от абсолютных и объективных (космос, природа, мир), но и от субъективных обстоятельств — растет ощущение отстраненно­ сти в сфере общения; человек остается один на один с враждеб-

18.1. Закат античного общества

537

ным ему обществом. Значительно усиливаются мотивы уны­ ния, эскапизма, отчаяния.

Единственным выходом остается сознательное отчуждение и самоустранение от всего земного, природного и обществен­ ного, полный и абсолютный уход в самого себя. Причем уход не философско-теоретический, не созерцательный и идеаль­ ный, не в сфере духа, а реальный, жизненно-бытийный, чувст­ венный. В земном мире человек уже не видит для себя никакой возможности самореализации. Главной проблемой личности становится поиск рецептов ухода от действительности. Удел человека состоит в поиске «техник индивидуального спасе­ ния» (священные книги, прорицания, ритуалы, оккультизм, колдовство, астрология и проч.).

Именно в это время акцент в астрологических прогнозах был перенесен с судеб страны или царя на судьбу конкретной личности, которая выяснялась из вычисленного положения семи небесных тел и знаков зодиака для момента рождения данной личности. Так, величайший астроном древности К. Птолемей, создатель геоцентрической модели мироздания, занимался также и астрологией и обосновывал ее мировоз­ зренчески; до нас дошел его астрологический трактат «Тетрабиблос»1.

Но реально уйти из действительности, оставаясь собой, нельзя; уйти можно лишь иллюзорно, т.е. обращаясь к сверхъ­ естественным, мистическим силам. В этих условиях религиоз­ ное сознание становится господствующим компонентом ду­ ховной культуры. Чем более человек отчуждается от социаль­ ных связей, тем в большей мере он склонен распространять на весь мир человеческие характеристики. Сужение сети социаль­ ных связей компенсируется усилением антропоморфизации природы сознанием. Человек вновь (как и в эпоху первобыт­ ной мифологии) рассматривает природу как «поле действия»

1 Птолемей Клавдий. Математический трактат, или Четверокнижье // Знание за пределами науки. М., 1996. С. 92-131. Даже в эпоху Возрождения не только от­ дельные монархи, но и целые городские общины содержали в штате чиновни­ ков-астрологов, а до XVII в. в европейские университеты на работу принимали профессоров для чтения курса астрологии, который преподавался наряду с курсом астрономии. Мода на астрологию дошла и до нашего времени.

538	Глава 18. Упадок античной науки

человеческих сил, наделяет бытие человеческими чертами; в его сознании мир выступает как особого рода личностное бы­ тие и одушевляется. Все формы общественного сознания про­ низаны ощущением одухотворения мира.

Состояние духа, в котором нарастает ощущение одушев­ ленности природы, неизбежно ведет к возрождению мифоло­ гии. Рационалистическая тенденция демифологизации созна­ ния замедляется, а тенденция ремифологизации усиливается. Мощная мифологическая волна вновь накатилась на систему культуры. И если в середине I в. интерес к мифологии заметно упал (о чем свидетельствует множество сатирических сцен, в которых постоянно подчеркивалось, что перепев мифологиче­ ских сюжетов и образов публике надоел), то во II в. интерес к мифологии возрождается вновь. Накат очередной волны ми­ фологизации сознания выражался в антропоморфизации мира (для позднего эллинизма характерны призывы к «возрожде­ нию Гомера»), широком распространении в литературе, искус­ стве, философии, теологии аллегоризма и символизма.

Мифология выступала преимущественно в суеверно-маги­ ческом обличье. Начиная с II—III вв. духовно-культурная жизнь римского общества была охвачена верой в чудеса, опута­ на сетью мифов и суеверий, выросших из сложного синтеза мифологических традиций Запада и Востока. Римская импе­ рия погрузилась в «сон разума», а ее столица стала «торжищем всемирного суеверия».

При знакомстве с историческими документами, литератур­ ными памятниками этого периода складывается впечатление, что не только «человек с улицы», но даже образованные римля­ не перестали различать мир естественного и мир сверхъестест­ венного, чудесного. И в том, и в другом они чувствовали себя как в своей родной стихии: чем более невероятным казалось то или иное явление с позиций здравого смысла, тем охотнее люди соглашались верить в него. Легковерие переходило все возможные границы. Безграничное легковерие размыло даже самые элементарные критерии разумности и логической обос­ нованности: правду от неправды, действительность от вообра­ жения и фантазии даже не стремились отличать.

18.1. Закат античного общества

539

В истории культуры, пожалуй, не было другой такой эпохи, когда бы достаточно образованное и цивилизованное (разуме­ ется, по своим историческим меркам) общество жило в атмо­ сфере, столь насыщенной суевериями. Ведьмы, колдуны, обо­ ротни, предсказатели, привидения — важная составляющая повседневности того времени. В частности, вновь широко рас­ пространяется старинная магическая практика «табличек про­ клятия»: на небольших табличках, как правило, из свинца или глины, записывалось имя того, кого хотели погубить, и прось­ ба к подземным богам и духам, чтобы они осуществили это же­ лание. Таблички погребали в могилы, где витали духи умер­ ших, которые и должны были оказать губительное воздейст­ вие. Археологи обнаружили сотни таких табличек. Тревога и страх охватывали людей, они молились о защите от злых духов, пытались спастись от них амулетами. Немало сил уходит на разработку рецептов для получения «специализированных амулетов» — против демонов разного рода, привидений и др. Даже скромные попытки критики суеверий (например, Лукианом) почти не находили сторонников. В действенность кол­ довства верят все — от нищих до императоров. Чем больше вра­ гов у индивида, тем больше у него и шансов быть околдован­ ным. Императорам было чего опасаться!

Кого боятся и перед кем трепещут, тех и уважают. И потому в городе колдун, маг — не только доходная, но и уважаемая, по­ четная профессия. Хотя и опасная. В периоды накала социаль­ но-психологической атмосферы, политических страстей по­ дозрение в колдовстве жестоко каралось. Суровые меры при­ нимались и против самих колдунов, и против соучастников магических действий, и против тех, кто держал у себя книги по волшебству. В таких случаях, по воспоминаниям современни­ ков (IV в.), всех подозреваемых в колдовстве «даже не допуска­ ли до защиты, после конфискации имущества, хотя за ними не было никакого проступка, безразлично, молодых или стари­ ков, истерзав предварительно на пытках, на носилках уносили на казнь»1, причем формы казни были различны - могли отру-

Аммиан Марцеллин. Римская история. СПб., 1996. С. 442.

540	Глава 18. Упадок античной науки

бить голову, бросить в цирк на растерзание хищникам либо сжечь живьем.

Не удалось избежать мифологизации не только ценност­ ным, но и рациональным формам культуры — науке и филосо­ фии.

Возникновение христианства. На мощной волне ремифологизации культуры сложились возможности для синтеза новой ре­ лигиозной системы, которая была бы одновременно и мо­ нотеистической, и дезэтнизированной, и сотериологической. Такой системой стало христианство. Непосредственные пред­ посылки возникновения христианства сложились в недрах иу­ даизма (с его ветхозаветной мифологией), в одной из его сект, получившей название ессеи («благочестивые»).

В условиях усиленной эллинизации иудаизма, постоянных изнуряющих и вконец разоряющих войн за Палестину между Египтом Птолемеев и Сирией Селевкидов, частых гонений против иудеев, включавших осквернение и разграбление Ие­ русалимского храма (168 г. до н.э.), резкого обнищания отчаяв­ шихся народных масс, наконец, безуспешности вооруженных восстаний в иудаизме усиливались мессианские ожидания («Книга Пророка Даниила»), ожидания прихода мессии, «сына Давидова». Ессеи (кумраниты) выражали крайние и еретиче­ ские с точки зрения догматики иудаизма позиции в толкова­ нии таких ожиданий. Во-первых, они не относили приход мессии в неопределенное отдаленное будущего, а ждали его не­ замедлительно, со дня на день. Во-вторых, они связывали та­ кой приход со справедливым Судом Яхве, наказанием всех тех, кто погряз в грехах. В-третьих, такой Суд должен завершить­ ся заключением нового договора с Яхве и созданием «нового царства» добра и света. И наконец, ессеи разделяли людей не по этническому признаку, а по их отношению к добру и злу (влияние зороастризма), тем самым закладывая почву под дезэтнизацию иудаистского монотеизма. На базе таких религи­ озных представлений складывались предпосылки евангель­ ской, новозаветной мифологии, которая в основном формиро­ валась в I—II вв. н.э.

18.1. Закат античного общества

541

Становление христианства осуществлялось через интерпре­ тации и рецепции образов и сюжетов ветхозаветной мифологии, мифологии и фольклора народов древнего Ближнего Востока, идей монотеизма (полная абсолютность бога, его всемогущест­ во, неограниченные возможности творения, личностное пред­ ставление бога и др.). Все это заняло немало времени. До начала III в. канонизирован был только Ветхий Завет, а канонизация Нового Завета растянулась на несколько столетий. На Лаодикейском соборе был утвержден первый канон Нового Завета из 26 книг, и лишь на Константинопольском соборе (692) 27-м произведением в Новый Завет был включен Апокалипсис, От­ кровение Иоанна Богослова. При канонизации учитывались различные обстоятельства (древность текста, степень его рас­ пространения, мнения церковных авторитетов и др.), в том чис­ ле и логическая совместимость текстов. Хотя, как показала впо­ следствии рациональная критика, в Новом Завете (как и в Вет­ хом Завете) существует множество логических нестыковок.

IIЯдром мифологии Нового Завета, качественно отличающей ее от ветхозаветной мифологии, является представление о том, что мес­ сия, небесный спаситель, уже посетил человечество. Таким месси­ ей объявлен Иисус Христос, который одновременно и сын челове­ ческий, и сын божий. Мессианские времена связаны именно с его жизнью и деятельностью. Описание этой наполненной чудесами и страданиями жизни — основная тема Нового Завета. Мессия вы­ ступает в новозаветной мифологии не как победитель, а как жерт­ ва, которая принесена Богом для искупления всем человечеством (а не одним каким-либо народом) первородного греха. Христос не только указал всем путь к спасению, но своей «позорной» смертью на кресте искупил грехи человечества, даровав верующим в него вечную жизнь. Спасение человечества уже произошло, но только в качестве некоторого всеобщего принципа. Являясь историческим процессом, спасение находится покалишь в своем начале. Полное

иокончательное завершение процедуры спасения произойдет во время второго пришествия Христа. Тогда и будет совершен Суд

|| над каждым конкретным индивидом.

Все остальные мифологемы Нового Завета так или иначе обосновывают это мифологическое ядро. Творцам евангель-

542	Глава 18. Упадок античной науки

ской мифологии необходимо было найти образные и художе­ ственные средства для мифологического воссоздания начала и конца мессианской деятельности Иисуса Христа, его жизнен­ ных страданий. Так неизбежно складываются ключевые еван­ гельские мифы о рождении Христа (миф о «непорочном зача­ тии от Духа Святого», мифы «о благой вести» и др.) и его уходе с исторической арены через воскрешение (под влиянием мно­ жества древних мифов о страдающем, умирающем и воскре­ сающем боге). По мере уточнения и конкретизации этих клю­ чевых мифологем складывается вся мифологическая «канва» Нового Завета.

Исходная мифологема христианства достаточно неопреде­ ленна и противоречива. Более того, она выглядит парадоксаль­ ной, если смотреть на нее глазами рационального сознания. С одной стороны, Бог един, и в то же время он — в трех лицах, трех ипостасях (Бог-Отец, Бог-Сын и Бог-Дух святой). С дру­ гой стороны, Иисус Христос одновременно и Бог-сын, и сын человеческий, всемогущий и совершенный Бог и обычный ря­ довой человек (сын бедного плотника из провинциального за­ холустья Иудеи). Поэтому из попыток рационально-логиче­ ского согласования новозаветных мифологем впоследствии и возникли (столетиями будоражившие умы теологов, схола­ стов) проблемы христианской догматики — догмат триединст­ ва, догмат боговоплощения и др.

Важная особенность евангельской мифологии и в том, что она жестко не привязана к ценностям этнических либо соци­ альных целостностей, а напрямую обращена к личности. Рели­ гиозный статус личности здесь определяется не происхожде­ нием, а верой в бога и способностью к раскаянию, к напряжен­ ным духовно-волевым усилиям в сфере нравственного и мировоззренческого самоопределения. На этом пути получает религиозно-доктринальное обоснование противопоставление личности обществу, ее отчужденность от социума, что и наде­ лило раннее христианство грандиозной притягательной силой (обоснование противостояния имперской власти, государству, его идеологии, язычеству и др.) для многомиллионных маргинализированных масс античного общества.

18.1. Закат античного общества

543

Становление культуры ценностно-доминирующего типа. Стерж­ нем новой становящейся культуры было религиозное миро­ воззрение, в котором истолкование всех явлений природы и общества, их оценка, а также регламентация поведения чело­ века обосновываются ссылками на сверхъестественные силы. Последние полностью господствуют над материальным ми­ ром, способны по своему произволу изменять ход естествен­ ных событий и даже творить бытие из небытия. Высшей сверхъестественной силой выступал Бог.

Привязанность к земле, малая подвижность населения, подчиненность образа жизни ритмике природных процессов, слабость отношений общения определяли чувственно-эмо­ циональный характер миропереживания. Еще сильно насле­ дие мифологического мышления. Античный опыт постепенно теряется или же попросту не усваивается. Еще слабо устанав­ ливаются качественные границы между вещами, а любая ассо­ циация на основе какого бы то ни было сходства может легко превращаться в представление о мистической сущностной связи; мир сплошь символизирован, вещи придается прежде всего сигнификационное, знаковое значение.

Представление времени еще не вполне дифференцировано на характеристики прошлого, настоящего и будущего. В исто­ рическом плане не определились временные границы - они весьма подвижны и текучи. В эпоху перехода от античности к Средневековью в обыденном сознании явственно дают знать о себе свойства первобытной мифологии — неразличение мате­ риального и идеального, природного и культурного, антропоморфизация мира. Как на обыденном, так и на идеологиче­ ском (выраженном системой религиозных представлений) уровне новое сознание оказывается по преимуществу оценоч­ ным. Точкой отсчета в духовном освоении мира выступают ценностные противоположности — Добро и Зло, небесное и земное, божественное и человеческое, святое и грешное, гор­ нее и дольнее и др.

Особенно важно, что новое сознание не было ориентиро­ вано на выявление объективных закономерностей природы.

544	Глава 18. Упадок античной науки

ОСНОВОПОЛОЖНИК церковной истории Евсевий писал: «Мы придаем мало значения этим вещам (познанию природных яв­ лений. — В.Н.) не от незнания предметов, возбуждающих удив­ ление людей, но от презрения к бесплодному труду, связанно­ му с ними; мы обращаем внимание на предметы лучшие»1. Свою главную функцию такое сознание видело в сохранении ценностного равновесия человека и мира (Бога). Способ при­ общения к божественному — не знания, а вера (в том числе формы чувственно-эмоциональной экзальтации, связывав­ шие человека с божественной первосущностью). И потому, на­ пример, Кассиодор глубоко уверен, что «не только ученые, но даже те, кто и читать не умеет, получают от Бога премудрость»2, ребенок, искренне и наивно верующий в Бога, постигнет то, чего не способны понять напичканные ученостью «книжни­ ки». В новой культуре вере отдается предпочтение перед зна­ нием, рассматриваемым как побочный продукт веры.

Познавательная деятельность была по преимуществу тол­ ковательной, герменевтической, опиралась на иерархизированную систему ценностей. Человек не формулирует своего отношения к природе как к самостоятельной сущности. В ка­ честве определяющего у него выступает отношение к Богу. От­ ношение к природе вторично и производно от отношения к Богу. Природа лишь проводник воздействия на людей божьей воли. Она является прежде всего арсеналом символов. Значе­ ние любой вещи усматривалось не в ее субстрате и функциях, а в тех смыслах, которые ей приданы Богом. Символизация как переход от чувственного образа вещи к идее ее универсаль­ но-божественного смысла здесь одна из самых распространен­ ных мыслительных операций. Она дополнялась операцией аллегоризации, т.е. придания символу некоторого зримого об­ раза.

Вместе с тем монотеизм по сравнению с первобытной ми­ фологией более абстрактен и более рационализирован. Он вы­ ступает как рационализированное учение о Боге, как некая док-

1Евсевий. Введение в Евангелие. XV, 61.

2Кассиодор. Об изучении наук божественных и человеческих // Опыт тысяче­ летия. Средние века и эпоха Возрождения: быт, нравы, идеалы. М., 1996. С. 325.

18.1. Закат античного общества

545

трина трансцендентного абсолюта, как (в той или иной мере) абстрактная теология. Религиозное мировоззрение как носи­ тель потусторонней «истины» сознательно противопоставляет себя непосредственной чувственной достоверности. В моноте­ изме рационализируются как содержательные, так и структур­ ные компоненты сознания (преодолевается неразличение ма­ териального и идеального, объективного и субъективного, ког­ нитивного и ценностного, вещи и ее образа в сознании субъекта и т.п.). Это приводит к тому, что в религии сверхъесте­ ственное трансцендируется. Трансцендентный абсолют (Бог) принципиально недоступен непосредственному чувственному восприятию, но доступен особому ощущению, которое не под­ дается полному выражению в рациональных формах.

Новая христианская культура сложно и противоречиво от­ носилась к культурному наследию античности. С одной сто­ роны, христианская (больше на Западе, в меньшей мере в Ви­ зантии) культура сложилась в условиях целенаправленного разрыва культурно-исторических традиций с античностью, непримиримой (и нередко) кровавой борьбы с идеями, идола­ ми и идеалами античного мира. А с другой стороны, осмысле­ ние античного культурного наследия, диалог с античным про­ шлым не прекращались.

В первые века новой эры доминировала установка на раз­ рыв культурных связей с античностью. Наиболее радикальные сторонники такой борьбы видели свою цель в том, чтобы пре­ вратить отношение этих культурных миров в «вечный покой взаимного небытия». В «Апостольских постановлениях» эта позиция была высказана с редкой прямотой и непосредствен­ ностью: «Удаляйся от всех языческих книг. Что тебе до чуждых для тебя речей, или законов, или ложных пророков, чтение ко­ торых отвращает от правой веры легкомысленных людей?

...Полностью отвращайся от всего чуждого и измышленного дьяволом».

Вместе с тем наследие античной культуры продолжало ока­ зывать свое влияние. Особенно значительным оно было на Юге Европы, прежде всего в Италии. Здесь античная традиция никогда не умирала. Она передавалась через латынь, которая в