12.6. Фукидид: «историк полководцев» и «полководец истории»

417

«Истории» Геродота лишь несколько десятилетий, принцип критико-рационалистического отношения к мифологии про­ веден гораздо более последовательно.

12.6.Фукидид: «историк полководцев»

и«полководец истории»

Как мыслитель, историк Фукидид сложился под влиянием софистики, аттической трагедии, ионийской натурфилософии и современной ему медицинской литерату­ ры. Фукидид — носитель идеалов высокой классики; он строго логичен, точен, аккуратен, последователен, рационалистичен. Он заявляет, что в отличие от логографов он не «слагает» исто­ рию, заботясь лишь о занимательности и не считаясь с подлин­ ностью событий, а «отыскивает истину», «описывая» реальный исторический процесс. «Как ни затруднительны исторические изыскания, — пишет Фукидид, — но все же недалек от истины будет тот, кто... предпочтет не верить поэтам, которые преуве­ личивают и приукрашивают воспеваемые ими события, или историям, которые сочиняют логографы (более изящно, чем правдиво), историям, в большинстве ставшим баснословными и за давностью не поддающимся проверке»1. История должна отображаться «в соответствии с природой человека» и отвле­ каться от всего мифического, сказочного и анекдотического.

Он четко определил предмет исследования, и его мысль движется в «логическом пространстве» этого предмета; его труд четко структурирован и последовательно выдержан. В от­ личие от Геродота, перескакивавшего из одной эпохи в другую, Фукидид ведет повествование в строгих хронологических рам­ ках. Он не стремится ни к какой занимательности или развле­ кательности. Его слог точен и глубок, хотя в моменты описания трагических событий он возвышается до напряженной патети­ ки и драматической мощи. В то же время он далек от морализа­ торства, ему не интересна «роль личности в истории». Он наце-

Фукидид. История. С. 13.

418	Глава 12. «Золотой век» эллинской цивилизации

лен на изображение безличной объективизированной детер­ министической истории. Его исторический метод проникнут остротой наблюдений, беспристрастностью суждений, острым и глубоким рационализмом. Места богам в его истории уже по­ просту нет.

Характеризуя свой метод изложения событий Пелопоннес­ ской войны (с которой начался общий кризис греческого по­ лисного мира и которая лично для Фукидида стала временем тяжелых испытаний - на первом этапе он сам непосредствен­ но принимал участие в ней в качестве стратега, командуя эс­ кадрой афинских кораблей), Фукидид пишет: «Я поставил себе задачу описывать их [события войны], получая сведения не пу­ тем расспросов первого встречного и не по личному усмотре­ нию, но изображать, с одной стороны, лишь те события, при которых мне самому довелось присутствовать, а с другой — раз­ бирать сообщения других со всей возможной точностью... Мое исследование при отсутствии в нем всего баснословного, быть может, покажется малопривлекательным. Но если кто захочет исследовать достоверность прошлых и возможность будущих событий... то для меня будет достаточно, если он сочтет мои изыскания полезными. Мой труд создан как достояние навеки, а не для минутного успеха у слушателей»1. На этом пути, прав­ да, Фукидид был излишне строг в отборе материала.

Фукидид суров, язвителен и злопамятен. У него сложные отношения с афинянами: в 424 г. до н.э. они осудили его за из­ мену после поражения в битве за г. Амфиполь (423 до н.э.) на северном побережье Эгейского моря (хотя, по-видимому, на самом деле Фукидид в борьбе за Амфиполь проявил скорее не­ распорядительность и халатность, чем измену) и изгнали из Афин, которые, несмотря ни на что, он называл «школой всей Эллады». Человек богатый (арендатор золотых рудников во Фракии) и знатный (он принадлежал к знатному фракийскому роду2, его прямым предком был фракийский царь Олор, он сам состоял в родстве с Мильтиадом, руководителем афинского

1 Фукидид. Указ. соч. С. 3-4.

2 Лурье С.Я. Очерки по истории античной науки. Л.; М., 1947. С. 296.

12.6. Фукидид: «историк полководцев» и «полководец истории»

419

войска в битве при Марафоне), он смог вернуться в Афины только после 20-летнего изгнания.

Фукидид авторитарен, не считает нужным приводить раз­ ные точки зрения и мнения по одному вопросу, постоянно берет на себя роль высшего арбитра. Он монологичен и скло­ нен к доктринальности. Стремится последовательно изобра­ зить ход исторических событий в их внутренней связности. Но круг представлений о социальных связях у него еще дос­ таточно узок, поэтому многие важные исторические собы­ тия просто выпали из поля его зрения. Фукидида не интере­ сует все то, что не относится к политическим и военным со­ бытиям, он не видит связи политики с экономикой, ему не интересны вопросы искусства, духовной культуры, он не изображает быт, образ жизни полиса. Субъективизм его про­ является не в способах описания фактов, а в их отборе и оценках. Так возникла проблема пропусков и умолчаний у Фукидида1, этого «полководца историков» и «историка пол­ ководцев».

Заметно влияние на методологию Фукидида медицинских трактатов. Война — это общественная патология, имеющая комплекс симптомов, которые и должны быть выявлены исто­ риком. Фукидид исследует войну, как врач исследует больного, выясняя диагноз и причины болезни. Он ставит историю на почву доказательности и обоснования знания. Причем обос­ нованиями у него служат естественные причины2, а не вмеша­ тельство богов - не божественный промысел. Он уже равноду­ шен к мифологическим объяснениям истории. Хотя Фукидид еще не абсолютно избавился от апелляции к мифам, но он ис­ пользует мифологию в качестве источника очень осторожно и выбирает из нее только то, что ему кажется полностью досто­ верным и не противоречащим естественным закономерно­ стям. При этом он отмечает, что сознание его современников

1 См.: Суриков И.Е. Архаическая и классическая Греция: проблемы истории и источниковедения. М., 2007. С. 27.

2 Они представлены результатами деятельности людей. Прежде всего это стрем­ ление к угнетению окружающих, т.е. сильный господствует над слабым и пытается «захватить побольше», противостоящее стремлению всех людей к свободе.

420	Глава 12. «Золотой век» эллинской цивилизации

наполнено множеством мифологических толкований истори­ ческих событий.

Важно, что для Фукидида миф перестает быть источником надежной информации о прошлом. Его привлекают не мифы, а документы (тексты договоров, официальные постановления и др.). Он уже отказался от мысли, что миф есть реальное про­ шлое. У Фукидида прошлое демифологизировано, связь про­ шлого, настоящего и будущего он мыслил вполне рационали­ стично, как звенья единого закономерного потока истории. Правда, здесь пока мифология не осмыслена как тип знания, принципиально противоположный науке и потому не подле­ жащий никакому прямому переосмыслению в историческую хронику.

Начало кризиса полисного мира, положенное Пелопон­ несской войной, кардинально изменило духовный климат Древней Греции. Гармоничность классического полиса разру­ шалась, нарастал хаотизм. Образ строго организованного и структурированного космоса постепенно насыщался хаотиче­ ским компонентом, не постигаемым разумом. Следствием это­ го мировоззренческого сдвига явилось и ностальгическое «ис­ торическое сознание» Фукидида. Он считал, что, как и в кос­ мосе, в политической истории в конечном счете господствуют не рациональные человеческие замыслы и планы, а стихийные слепые силы. Они-то и нарушают причинный ход историче­ ских событий. Эти слепые, «паралогические» (возникающие вопреки всякому разумному расчету) силы придают историче­ скому процессу черты непредсказуемости и иррационально­ сти. Фукидид, по-видимому, не верил в существование общих законов исторического развития1. Античность еще была далека от раскрытия объективных оснований исторического процес­ са. Это - задача для другой эпохи.

1 См.: Лурье С.Я. Указ. соч. С. 306.