Начинаются с лингвистической экспертизы

 

М.В.Горбаневский, доктор филологических наук

 

Свобода слова имеет границы, очерченные как минимум здравым смыслом и правилами приличия. Когда они нарушаются, тогда дело может дойти даже до суда. В книге «Цена слова», выпущенной Гильдией лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам (ГЛЭДИС), собрано 33 экспертизы, выполненные в ходе судебных процессов по обвинению в унижении чести и достоинства, оскорблении и клевете. Председатель правления Гильдии, доктор филологических наук Михаил Горбаневский — наш собеседник⁵⁷.

— Михаил Викторович, дружит ли наша журналистика с родной речью?

— Судя по количеству судебных процессов и исков, можно сказать, что есть две большие проблемы. С одной стороны, существует предвзятое отношение власти к журналистам, когда иск совершенно необоснован и упирается в одно-единственное слово. С другой стороны, у журналистов в последнее время совершенно отсутствует представление о самоцензуре — они нарушают нормы литературной русской речи, этические нормы. Такое невнимательное отношение к русскому языку в средствах массовой информации ведет даже к суду.

— Неужели действительно за одно слово можно попасть под арест?!

— Да. Вот случай с журналистом из Ставропольского края, редактором негосударственной газеты. В запросе об экспертизе, пришедшем к нам в Гильдию, речь шла о критической заметке в адрес губернатора Ставропольского края. Спор возник из-за слова «недееспособный». Журналист употребил его по отношению к губернатору, имея в виду, что тот не всегда справляется со своими обязанностями. Власти, видимо, поняли по-другому, и журналист был арестован по ст. 129 Уголовного кодекса РФ «Клевета». По моему мнению, это неадекватная реакция на публикацию. Классический пример того, что называют «пресса под прессом». Проведя тщательную экспертизу, мы доказали невиновность ставропольского журналиста.

— Хорошо, когда журналист прав, но ведь бывает и наоборот...

— К сожалению, довольно часто журналисты забывают об элементарных этических нормах. Создается впечатление, что родная речь из любимой дочери превратилась в нелюбимую падчерицу. Включаю я как-то на днях радио «Эхо Москвы», которое, кстати, вместе с «Российской газетой» сделало очень много для пропаганды, распространения норм русской литературной речи и научных знаний о русском языке. И на волнах этой же радиостанции слышу Андрея Черкизова, который позволяет себе в эфире (!) нецензурную лексику.

— Как же бороться?

— Серьезно и жестко. Я, человек, который все время говорит о необходимости развития демократических основ государства, вынужден сказать, что нужно не выдумывать новые законы, а постараться заставить работать старые. Ведь мы имеем дело с мелким хулиганством — так по действующему законодательству характеризуется нарушение общеэтических норм. Если пьяный бомж начнет в вагоне метро материться и покрывать всех бранной лексикой, его выведут, задержат и определят наказание в виде общественно полезных работ. Почему же журналисты, такие же граждане, как и все остальные, могут позволять себе подобное?

— Как Вы считаете, нужен нам новый свод правил русского языка и почему вокруг него так много шума?

— Новый свод, конечно, нужен! Ведь в языке уже произошли изменения. Тот свод, который был принят в 1956 году, безнадежно устарел. А по поводу шума я полностью разделяю мнение моего соавтора Юлии Caфоновой: была очень плохая информационная поддержка проекта нового свода со стороны Института русского языка им. В.В. Виноградова. Это принципиально важно. Нужно было разъяснять людям, о чем идет речь. В результате нехватки информации произошла подмена: вместо словосочетания «новый свод правил орфографии и пунктуации» некомпетентные журналисты стали использовать слово «реформа», на страницах газет и по телевидению стали эмоционально обсуждать, как писать «парашют» — через Ю или через У. Мне кажется, что это просто некорректно по отношению к лингвистам.

— Каким должен быть первый шаг на пути к новому своду правил русского языка?

— Самое главное, самый первый шаг на пути решения проблем со сводом новых правил — повышение зарплаты учителям средних школ, которые преподают словесность. Они, так же, как и работники РАН, получают за свою высокопрофессиональную работу мизерную плату, над которой смеются все куры во Франции. Мы ведь часто апеллируем к опыту заграницы. Не хватает средств, чтобы привлечь в школу компетентных, ответственных словесников. Голодный учитель — не самый лучший проповедник великого, могучего, правдивого и свободного русского языка.

 

Беседовала Мария Агранович («Российская газета», 26 апреля 2002 г.)