Засыпая за рулем

Ирония моего опыта у мунистов заключается в том, что чем выше я поднимался в организации, тем ближе я подходил к полному выгоранию и истощению, которые, в конце концов, привели к моему выходу из группы. Поскольку я добился таких больших успехов в сборе средств, я снова и снова выжимал себя до предела. Я мало заботился в те дни о своем общем благосостоянии. Самой важной вещью было работать как можно упорнее для “Отца”. К счастью для меня, однако, моя семья обо мне не забыла и была очень обеспокоена моим благополучием.

После того, как я был занят в образцовой команде по сбору средств в Манхэттене, мне сказали, что моя семья пыталась организовать похищение и депрограммировать меня. Меня отослали в “подполье” в Пенсильванию. Мне было приказано не сообщать семье о своем местонахождении и направлять всю почту через другой город. Через годы, после того, как я покинул группу, я заподозрил, что был выслан из города для отвлечения внимания. Мунисты хотели удержать меня от занятия некоторыми смущающими вопросами относительно обоснованности “временных параллелей”, применяющихся в лекции “История возрождения”. Я открыл некоторые яркие несообразности. Для человека в моем положении в организации задавать вопросы, на которые нельзя ответить, было опасно. Другие лидеры группы так запугали меня депрограммистами, что мои вопросы просто исчезли. Я верил, что на карту поставлено мое духовное выживание.

Мне неоднократно рассказывали жуткие истории о депрограммировании. Я поверил, что депрограммисты — элитные солдаты Сатаны, занятые тем, что ломали людей и разрушали их веру в Бога (10) — жестоко похищали, били и пытали членов группы. Пара членов были посланы в различные центры, чтобы рассказывать нам о своем опыте с депрограммированием. Страх перед внешним миром, особенно перед родителями, был внедрен в наше сознание. Хотя я этого тогда не понимал, каждая успешная история о депрограммировании все более и более преувеличивалась.

Через пару месяцев сбора средств в образцовой команде в Пенсильвании я был назначен ответственным за весь сбор средств в Балтиморе. Региональный командир приказал, чтобы каждый член делал, как минимум, 100 долларов в день, даже если достижение этой цели означало не спать всю ночь. У меня была “молодая” команда из восьми неопытных сборщиков средств. Как хороший руководитель, я должен был подавать пример и не спать вместе с ними.

Я жестко гнал команду, и они в среднем достигли общей прибыли в размере 1000 долларов в день — твердая, не подлежащая обложению налогами наличность. Я отвечал за то, чтобы накормить, одеть и обеспечить жильем свою команду, а также за заказ, покупку и доставку продукта — предметов, которые мы навязывали людям за денежные пожертвования — и за сбор наличности каждый вечер и отправку ее в Нью-Йорк два раза в неделю по телеграфу. Мы продавали такие вещи, как шоколадные медали, кислые шарики, шоколадные плитки, розы, гвоздики и свечи. Наценки были громадными. Коробка медалей, стоившая тридцать центов, продавалась за два доллара. Десятицентовый цветок продавался минимум за доллар, а обычно шел за два доллара.

Люди, как правило, покупали эти предметы, потому что думали, что дают деньги на благотворительные цели. Наша совесть была перепрограммирована системой ценностей Муна. Мы говорили людям, что поддерживаем молодежные христианские программы: ложь. Мы говорили, что действуем для наркологических реабилитационных учреждений: другая ложь. Мы говорили, что помогаем осиротевшим детям: снова ложь. Под влиянием минуты мы говорили им все, что, по нашему мнению, могло бы сработать (11). Поскольку мы считали, что спасение мира от зла и учреждение Царства Божьего на земле было самым важным делом, мы не смотрели на это как на “действительную” ложь. В конце концов, всех, кроме нас, контролировал Сатана, и вполне подходящим замыслом для “Небесных Детей” было потребовать деньги назад у Сатаны для Мессии Бога, Сан Мьюнг Муна. Мы на самом деле верили, что спасаем мир от Сатаны и коммунизма, продавая эти продукты, и что мы даем людям благоприятную возможность помочь Мессии создать Сад Эдема на земле.

Около 5.30 утра 23 апреля 1976 года я вел фургон, чтобы подобрать последнего члена своей группы, который всю ночь собирал средства перед магазином готовых продуктов, работавшим двадцать четыре часа в сутки. Я совсем не спал два предыдущих дня и вел машину один. Обычно со мной ехал кто-то в позиции “дробовика”, чтобы защитить от атаки злых сил, “духов сна”. Как ни смешно это выглядит сейчас, я действительно верил, что вокруг были духовные существа, поджидающие возможности напасть и завладеть мною. Все это было частью идеологической обработки контроля сознания. Фокусировка на Истинных Родителях была единственным способом отразить злых духов. Если мое внимание колебалось, меня можно было перехватить. Фобии, подобные этой, удерживали меня и других членов в зависимости и податливости.

На этот раз я был слишком самоуверенным. Я заснул и резко проснулся. Все, что я сумел увидеть, это красный зад восемнадцатиколесного грузовика, на который я правил с высокой скоростью. Я нажал на тормоза, но было слишком поздно. Удар был ужасен. Фургон был раздавлен, а я был пригвожден. Боль была мучительной, но я ничего не мог поделать — я был в ловушке. Дверь нужно было распиливать. Спасательной команде потребовалось около тридцати минут, чтобы установить лебедку и протащить управляющую колонну вперед, чтобы создать достаточное пространство для моего освобождения.

Все, что я мог подумать, было: “Отец, прости меня” и “Сокруши Сатану”. Снова и снова я проговаривал нараспев эти строки, пытаясь сконцентрировать свой мозг на Боге и умоляя о Его прощении. Я думал, что случившееся было “духовным” — что меня в духовном мире испытывал Сатана и я потерпел поражение, и что именно это вызвало несчастный случай, а не тот факт, что я целыми днями не спал. Как любой посвященный член культа, я обвинял себя в том, что был недостаточно “чистым”. Мне не приходило в голову, что следовало бы спать, по крайней мере, свои нормальные три-четыре часа за ночь. Я чувствовал, что был избран Богом для этой святой миссии, но потерпел неудачу.