§ 29. Продолжение. Учение зигварта

Еще до Ланге мы находим выдающихся мыслителей, стоящих на сто­роне оспариваемого нами учения о двойственном характере принципов логики.Таков, как видно из одного случайного замечания,Бергман¹, во­обще не склонный к уступкам в пользу психологизма; но прежде всего Зигварт, широкое влияние которого на новейшую логику заставляет нас поближе присмотреться к естественным его рассуждениям.

"Принцип противоречия,- полагает этот выдающийся логик,- вы­ступает как нормативный закон... в том же самом смысле, в каком он был естественным законом и просто устанавливал значение отрицания. В ка­честве естественного закона он утверждает, что в один и тот же момент невозможно сознательно сказать: А есть b и А не есть Ь; в качестве же нормативного закона он применяется ко всему кругу определенных (constante) понятий, на который вообще простирается единство созна­ния; при этом допущении он обосновывает так называемый Principium contradictionis, который, однако, теперь уже не составляет коррелята к закону тождества (в смысле формулы А есть А), а предполагает его, т. е. предполагает установленным абсолютное постоянство понятий"².

Точно так же Зигварт высказывается в параллельном рассуждении в отношении закона тождества (толкуемого как принцип согласования): "Различие, в силу которого принцип согласования рассматривается как естественный закон или нормативный, коренится...не в собственной его природе, а в допущениях, к которым он применяется; в первом случае он прилагается к тому, что в данный момент находится в сознании, во втором - к идеальному, эмпирически никогда полностью не осуществи­мому состоянию сплошного неизменного присутствия совокупного упо­рядоченного содержания представлений сознания"³.

А теперь выскажем наши сомнения. Как может положение, которое (в качестве закона противоречия) "устанавливает значение отрицания", носить характер естественного закона? Разумеется, Зигварт не думает, что это положение в качестве номинального определения устанавливает смысл слова "отрицание". Зигварт может иметь в виду только то, что оно исходит из смысла отрицания, что оно вскрывает то, что относится к зна­чению понятия отрицания, другими словами, он хочет сказать только то, что, отказавшись от этого положения,мы отказываемся и от смысла сло­ва "отрицание". Но именно это никоим образом не может составлять со­держания естественного закона, в том числе и того закона, который тут же формулирует Зигварт. Невозможно, гласит этот закон, сознательно высказать зараз: А есть b и А несть В. Положения, основанные на по­нятиях (а также и то, что, основываясь на понятиях, просто перенесено на факты), не могут ничего говорить о том, что мы можем сознательно совершать или не совершать в один и тот же момент. Если они, как го-

1 Bergmann. Reine Logik. S. 20 (Заключительные слова § 2). 1 Sigwart, Logik I². S. 385 (§ 45, 5). 3 Ibid., S. 383 (§ 45, 2).

245

ворит Зигварт в других местах, сверхвременны, то они не могут иметь никакого существенного содержания, которое относилось бы к времен­ному, т. е. фактическому. Всякое внесение фактов в такого рода сужде­ния неизбежно уничтожает их подлинный смысл. Ясно, таким образом, что каждый естественный закон, говорящий о временном, и норматив­ный закон (подлинный принцип противоречия), говорящий о сверхвре­менном, безусловно разнородны. Следовательно, дело не может идти об одном законе, выступающем в одном и том же смысле, но с различными функциями 6 разных сферах применения.

Впрочем, если бы противное воззрение было правильного было бы возможно дать формулу, которая обнимала бы и закон о фактах, и закон об идеальных объектах. Кто утверждает, что здесь один закон, тот дол­жен обладать одной логически определенной его формулировкой. По­нятно, однако, что вопрос о такой единой формулировке остается тщет­ным.

Еще одно сомнение есть у меня. Нормативный закон должен пред­полагать осуществленным абсолютное постоянство понятий? Тогда за­кон был бы обязателен только при предпосылке, что выражения всегда употребляются в одинаковом значении, и в противном случае терял бы силу. Но это не может быть серьезным убеждением выдающегося логика Зигварта. Разумеется, эмпирическое применение закона предполагает, что понятия или суждения, функционирующие как значения наших вы­сказываний, действительно тождественны, подобно тому, как идеальный объем закона распространяется на все возможные пары суждений про­тивоположного качества, но тождественного содержания. Но, разуме­ется, это не есть предпосылка его обязательности, как будто последняя имеет гипотетический характер, а лишь предпосылка его возможного применения к тем или иным единичным случаям. Как применение чис­лового закона предполагает в каждом данном случае наличность чисел, и такие именно числа, свойства которых ясно определены законом, так и условием применения логического закона является наличность суж­дений, и притом требуются именно суждения тождественного содержа­ния.

Но и указание на идеальное сознание вообще¹ я не нахожу особенно продуктивным. В идеальном мышлении все понятия (точнее, все выра­жения) употреблялись бы в абсолютно тождественном значении, не бы­ло бы текучих значений, эквивокаций и учетверений терминов. Но сами по себе логические законы не имеют существенного отношения к этому идеалу, который, напротив, мы только и создаем из-за них. Постоянная ссылка на идеальное сознание создает жуткое чувство, как будто логи­ческие законы во всей строгости обязательны только для этих фиктив­ных идеальных случаев, а не для отдельных эмпирических случаев. В ка­ком смысле чисто логические законы "предполагают" тождественные понятия, мы только что изложили. Если мыслимые представления теку­чи, т. е. если при возвращении "того же" выражения изменяется логи-

1 Ср. также ibid. I². S. 419 (§ 48. 4). 246

ческое содержание представления, то в логическом смысле мы имеем уже не то же самое, а другое понятие, и так при каждом дальнейшем из­менении. Но каждое понятие в отдельности само по себе есть надэмпи-рическое единство и подпадает соответствующим каждой данной его форме логическим истинам. Как поток эмпирических содержаний цве-, тов и несовершенство качественного отождествления не соприкасается с различиями цветов как качественных видов; как один вид есть нечто идеально тождественное по отношению к многообразию возможных единичных случаев (которые сами суть не цвета, а именно случаи одного цвета),- так обстоит дело и с тождественными значениями или поняти­ями в их отношении к мыслимым представлениям, "содержанием" кото­рых они являются. Способность идеально овладевать общим в единич­ном, понятием в эмпирическом представлении, и при повторном пред­ставлении убеждается в тождественности логического идеала есть усло­вие возможности познания, мышления. И как в акте отвлечения мы вос­принимаем понятие в качестве единого вида,- единство которого в про­тивоположность многообразию фактических или представляемых фак­тическими отдельных случаев мы уразумеваем с внутренней убедитель­ностью,- так же мы можем воспринять очевидность логических зако­нов, которые относятся к этим, так или иначе оформленным понятиям. К "понятиям" в смысле идеальных единств относятся также и "сужде­ния", о которых говорит Principium contradicticmis, а также и вообще значения буквенных знаков, употребляемых в формулах логических по­ложений. Всюду, где мы совершаем акты представления понятий, мы тем самым имеем уже понятия; представления имеют свои "содержания", свои идеальные значения, которыми мы можем овладеть путем отвлече­ния в идеирующей абстракции; этим самым нам всюду дана возможность применения логических законов. Но обязательность этих законов без­условно неограничена, она не зависит от того, можем ли мы или кто бы то ни было фактически осуществлять представления как символы поня­тий и удерживать или воспроизводить их с сознанием тождественности их смысла

247

ГЛАВА ШЕСТАЯ

СИЛЛОГИСТИКА

В ПСИХОЛОГИЧЕСКОМ ОСВЕЩЕНИИ.

ФОРМУЛЫ УМОЗАКЛЮЧЕНИЯ

И ХИМИЧЕСКИЕ ФОРМУЛЫ