§ 72. Расширение идеи чистой логики.

ЧИСТОЕ УЧЕНИЕ О ВЕРОЯТНОСТИ КАК ЧИСТАЯ ТЕОРИЯ

ОПЫТНОГО ПОЗНАНИЯ

Понятие чистой логики, как мы его развивали до сих пор, обнимает теоретически замкнутый круг проблем, которые по существу относятся к идеи теории. Поскольку ни одна наука не возможна без объяснения из оснований, стало быть, без теории, чистая логика самым общим об­разом объемлет идеальные условия возможности науки вообще. Но, с другой стороны, надо принять во внимание, что при таком понимании логика еще отнюдь не включает в себя как особый случай идеальных ус­ловий опытной науки вообще. Вопрос об этих условиях, правда, имеет более ограниченный объем; опытная наука есть тоже наука и, само со­бой разумеется, подчинена, со стороны содержащихся в ней теорий, за­конам отграниченной выше сферы. Но идеальные законы определяют единство опытных наук не только в форме законов дедуктивного един­ства, как и вообще опытные науки нельзя никогда свести к одним только их теориям. "Теоретическая оптика", т. е. математическая теория опти­ки, не исчерпывает науки оптики; математическая механика точно так же не исчерпывает всей механики и т. д. Но весь сложный аппарат про­цессов познания, в которых вырастают и многократно изменяются с прогрессом науки теории опытных наук тоже подчиняется не только эм-

351

лирическим, но и идеальным законам.

В опытных науках всякая.теория только предположительна. Она да­ет объяснение не из очевидно достоверных, а лишь из очевидно вероят­ных основных законов .-Таким образом, сами теории и обладают только уясненной вероятностью, они суть только предварительные, а не окон­чательные теории. Сходное применимо в известном смысле и к фактам, подлежащим теоретическому объяснению.Мы, правда, исходим из них, они для нас имеют значение данных, и мы хотим только "объяснить" их. Но, когда мы переходим к объясняющим гипотезам и путем дедукции и проверки - иногда после многократного видоизменения - принимаем их как вероятные законы, то сами факты не остаются неизменными, а эво­люционируют с прогрессом познания. Посредством прироста познания в гипотезах,найденных пригодными,мы все глубже вникаем в "истинную сущность" реального бытия, все более исправляем наше понимание яв­лений, которое всегда в большей или меньшей степени исполнено про­тиворечий. Дело в дом, что факты первоначально "даны" нам только в смысле восприятия (и сходным образом в смысле воспоминания).В вос­приятии вещи и события как будто сами находятся перед нами, так ска­зать, без преград созерцаются и схватываются нами. И что мы здесь со­зерцаем, мы высказываем в суждениях восприятия: это суть ближайшим образом "данные факты" науки.Но то "действительное" фактическое со­держание, которое мы признаем за явлениями восприятия, эволюцио­нирует с прогрессом познания. И для того, чтобы в каждом случае оп­ределить, что в них истинного, другими словами, чтобы определить эм­пирический предмет познания, нам необходимо в значительном (и по­стоянно расширяющемся) объеме научное познание законов.

Но во всем этом мы действуем, как подчеркнул Лейбниц, и притом впервые с полной отчетливостью,не слепо,не без идеального права.Мы утверждаем, что в каждом случае существует лишь один правомерный способ оценки объясняющих законов и определения действительных фактов, и притом для каждой достигнутой ступени науки. Когда вслед­ствие притока новых эмпирических инстанций вероятная закономер­ность или теория оказывается несостоятельной,мы не заключаем из это­го, что научное обоснование этой теории было ложным. В области преж­него опыта была "единственно правильной" прежняя теория, в области расширенного опыта таковой является вновь обосновываемая теория; она есть единственная, которая оправдывается при корректной оценке вероятности. Наоборот, мы иногда судим, что эмпирическая теория ложно обоснована, хотя, быть может, если развить ее иным объективно правомерным образом, она при данном состоянии науки оказывается единственно подходящей. Из этого следует, что и в области эмпириче­ского мышления, в сфере вероятностей должны существовать идеаль­ные элементы и законы, в которых вообще a priori коренится возмож­ность эмпирической науки, познания вероятности реального. Эта сфера чистой закономерности, которая имеет отношение не к идее теории и, более общим образом, к идее истины, а к идее эмпирического единства объяснения или к идее вероятности, образует вторую великую основу

352

логического технического учения и вместе с ним принадлежит к области чистой логики в соответственно более широком смысле.

В дальнейших специальных исследованиях мы ограничиваемся бо­лее узкой областью, которая, согласно существенному расположению материала, стоит на первом месте.