Грекофилы и латинофилы

Противоборствующие тенденции в развитии российского общества связываются в XVII в. не только с противостоянием сторонников и противников церковных реформ, но также с полемикой грекофилов и латинофилов. К первым относят Епифания Славинецкого (ок. 1600— 1675), "во философии и богословии изящного дидаскала", переводчика, гимнографа, богослова, инока Ефимия и пиита Кариона Истомина, автора декламаций о пользе наук, училищ и мудрости философской. Все они придерживались ориентации на византийскую православную культуру (A.M. Панченко).

Главой латинского направления, за которым стоял мощный потенци­ал динамично развивавшейся Европы, выступил Симеон Полоцкий (1629-1680), в миру Самуил Ситнианович-Петровский. Талантливый писатель, основатель русской силлабической поэзии и драматургии, воспитатель царских детей, крупнейший представитель культуры барокко и вместе с тем изощренный придворный, враг старообрядцев и грекофилов, тайный униат, он оставил колоссальное наследие, был необычайно плодовит, издал несколько книг, в том числе «Обед душевный» и «Вечерю душевную». Подражая польскому поэту Яну Кохановскому, осуществил стихотворное переложение псалмов. Его «Псалтырь рифмотворная», которую М.В. Ломоносов относил к "вра­там учености", положила начало многочисленным поэтическим вариа­циям на самое популярное гимнографическое творение прошлого, продолжающимся до сегодняшнего^ дня. Немало философских тем, сюжетов, имен, идей можно обнаружить в творчестве ученого монаха (о Платоновой академии, о смысле философии, о смеющемся Демок­рите и плачущем Гераклите, о tabula rasa, о барочной символике и т.д.), выраженных пестро, ярко, затейливо, порою претенциозно и неудобопонимаемо для русского читателя.

Двойственным было отношение к Симеону Полоцкому в россий­ской среде. Латинофилы его почитали, высоко ценя европейскую об­разованность полонизированного белоруса, грекофилы обличали. Вид­нейший их представитель Евфимий Чудовский написал об «Обеде душевном» иронические строки: „Новосоставленная книга сия «Обед» подвлагает снедь, полну душетлительных бед". Негативно относились к Полоцкому старообрядцы за его "латинские новомышления". В це­лом же нельзя не признать значительного воздействия на отечествен­ную культуру и философскую мысль эпохи предпетровского барокко, которые оказал просвещенный монах из Полоцка.

Преемником главы латинствующих стал его ученик, подъячий Тай­ного приказа, принявший монашество и ставший впоследствии настояте­лем Заиконоспасского монастыря Сильвестр Медведев (1641-1691). От учителя к нему перешла богатая библиотека, еще более дополненная и известная как собрание Полоцкого-Медведева, в которой числилось по описи 1689 г. свыше 350 книг; из них было много на латинском, греческом, польском языках, в том числе «Политика» Аристотеля, «Диалектика» Меланхтона, «Толкование древних философов» и др.

К концу XVII в. в России существовало немало переводов с запад­ных языков книг философского содержания, осуществленных чаще всего через польско-украинско-белорусское посредничество. Польская образованность стала своеобразным ретранслятором западной культуры в допетровское время. Известны переводы с польского «Экономики Аристотелевой» Себастиана Петрици, «Проблема™» Анджея Глябера, «Об исправлении Речи Посполитой» Анджея Моджевского, «Апофег­маты» Беньяша Будного, «Селенографии» Яна Гевелиуса, где излагались идеи Николая Коперника. Имели хождение с более раннего периода апокрифические тексты вроде «Secretum secretorum» («Аристо­телевых врат»), «Сказания об Аристотеле» (краткая версия из Диогена Лаэртского), натурфилософского «Луцидариуса» (восходящего к од­ному из сочинений Гонория Отенского).

Возвращаясь к Медведеву, заметим, что он составил «Епитафион» в память своего учителя, «Привилей», уставную грамоту для будущей Славяно-греко-латинской академии и «Созерцание краткое» («Записки о стрелецком бунте» — знаменитой "Хованщине"), где имеется раз­дел «Философов глаголы», излагающий мысли Ликурга, Тиберия и других мудрецов. Будучи выразителем идеологии служилого сословия, Медведев уподоблял государство живому организму, требующему равновесия и опоры на средние классы. Со ссылкой на Стагирита отечественный его последователь писал: „Аристотель же, философ, советовал в гражданстве, чтобы начальство и власти правление людям мелким давали" [8, с. 249].

В письме к боярину Ромодановскому Сильвестр Медведев рассмат­ривает учение схоластов о причинности, выделяя "четыре вины фило­софские": творящую (Бог сотворил человека), сущностную (природа человека), образующую (разумная душа), конечную (целевая). К ним добавляются христианские добродетели ("правда, целомудрие, муд­рость, мужество") и высокое предназначение человека, созданного по образу и подобию Божиему, о чем он никогда не должен забывать.

Допетровская Россия не была изолирована от Европы, как это иног­да неверно полагают, однако восприятие западных идей шло более мягким, эволюционным путем. Москву XVII в. образно называли "све­точем славянства" и "новосияющими Афинами", куда устремились не только украинские и белорусские деятели культуры. Видную роль в развитии философской мысли сыграл прибывший в столицу-"Третий Рим" молдаванин Николай Милеску Спафарий (1636-1708). Пере­водчик с латинского и греческого, путешественник, побывавший в Ки­тае, историк, богослов и философ, он написал несколько трактатов, в том числе по эстетике (О.А. Белоброва). В «Хрисмологионе» Спафарий рассматривает развитие европейской цивилизации, в «Книге глаголемой естествословной» систематизирует естественнонаучные и натурфило­софские знания, в «Василиологионе» обращается к социальной тема­тике, проблеме власти и управления обществом, в «Книге иерогли- фийской» излагает символику барокко. Работавший на стыке латин­ской, греческой, славянской и румынской культур, Спафарий оказал немалое влияние на российскую образованность. Многие его трактаты до сих пор неопубликованы и слабо изучены [5].

Интересно творчество поляка Андрея Белобоцкого, получившего образование в Западной Европе и прибывшего в Москву, где он был принят переводчиком Посольского приказа, своеобразного аналога ми­нистерства иностранных дел, в котором концентрировались квалифици­рованные кадры преимущественно западнического толка. Белобоцкий осуществил ряд переводов, в том числе части произведения Фомы Кемпийского «О иоследовании Христу» и «Краткой науки» Раймун- да Луллия. Он пропагандировал учение средневекового испанского логика и богослова Раймунда Луллия, написав несколько трактатов с интерпретацией его идей, из которых наибольшее распространение получила «Великая наука», известная по нескольким спискам XVII- XVIII вв. Обстоятельства его жизни, даты рождения и кончины неиз­вестны, что относится и ко многим другим деятелям культуры и мыс­лителям допетровского времени.