13. Космос и движение

Итак, античный космос представляется как иерархическое конечное живое существо, замысленное и сотворенное демиургом, гармонически расчисленное и обустроенное. В космосе у каждого — у человека, вещи, события — есть свое место и тем самым — свой смысл (Платон, «Тимей» 30с-31а, 69с; Аристотель, «Метафизика» XII 10, 1075а23-24). Космос устроен наилучшим образом и существу­ет естественно, по природе — и в этом его естестве проявляется логос, ведь "природа, — замечает Аристотель, — как это видно из ее явле­ний, не так бессвязна, как плохая трагедия" («Метафизика» XIV 3, 1090Ы9-20). В космосе находит проявление и отражение, пусть несо­вершенное, гармония идеального мира: демиург, Творец мира, упоря­дочил в нем стихии — первичные составляющие космоса — четыре элемента при помощи идей и чисел (Платон, «Тимей» 53Ь). И гармо­ничное это уложение космоса проявляется на всех уровнях иерархии, так что человек — тоже космос, хотя и малый — микрокосм.

Как мы помним, греческая наука считала невозможным изучать движение средствами математики — нельзя создать математической теории движения, а в телах нет числа. Покой выше движения (и со­ставляет цель его), ибо покой соответствует единому, а движение — множеству. Покой же — это не покой камня, ибо камень на самом деле текуч. Для греческой мысли покой — это тождественность пребы­вания, бытия вне течения и изменения, — в вечности единомгновен- ной собранности момента "теперь". В самом деле, движение прежде всего связано с неким изменением. Именно поэтому Аристотель раз­личает четыре различных вида движения (tcivr|cn,q): 1) возникновение и уничтожение, 2) качественное изменение, 3) рост и убыль — количес­твенное изменение и 4) перемещение (принимаемое новой наукой за единственный вид движения). По определению Стагирита, "движение есть действительность существующего в возможности, поскольку [по­следнее] таково" (Аристотель, «Физика» III 1, 201 al 1—12). И хотя Декарт будет жаловаться на туманность и непонятность этого опреде­ления, смысл его достаточно ясен: движение характеризует переход движущегося в состояние, являющееся его телосом, целью, и потому выражает переход от возможного, потенциального, к завершенному, ставшему.

Поэтому перипатетическая теория движения качественна, а не ко­личественна (Аристотель, «Категории» 4Ь20 слл.). Надо иметь в виду, что в античной науке нет понятия переменной величины: в отличие от представлений нововременной науки и метафизики количество рассматривается как неделимое (ибо число — дискретно: если лоша­дей три, то их именно три, а если две, то это уже совсем иное количес­тво), качество же — как делимое, т.е. имеющее степень (предмет может быть более или менее холодным, синим и т.д.). Иначе говоря, количество оказывается близким понятию идеальной формы, тогда как качество — материи, и потому качественная характеристика лучше подходит для описания движения.

Основные признаки движения в перипатетической физике тако­вы: 1) движение совершается всегда ради чего-то, т.е. оно телеоло- гично, предполагает объективную цель — телос или топос в космосе (место-тоjcoq как цель как бы притягивает "по природе" к себе движуще­еся. — Аристотель, «Физика» VIII 4, 255аЗ слл.), где только всякая вещь, всякое сущее и обретает свое физическое и смысловое заверше­ние. Место, выступая как граница, т.е. определяющее и ограничиваю­щее начало, оказывается близким форме — идеальному бытийному и смысловому принципу вещи и структурно-упорядочивающему началу. Место при этом отлично от пространства, которое, напротив, рас­сматривается как близкое небытию материи (Платон, «Тимей» 52Ь). Движения 2) разделяются на естественные, природные, относитель­но которых и высказывается физика как наука, и' движения искусст­венные, противоестественные и в этом смысле произвольные, поскольку они не имеют объективной цели. Далее, 3) движение, проявляющее стихию становления, непрерывно, а потому 4) связано с неопреде­ленностью, т.е. бесконечностью. Наконец, 5) движение всегда пред­полагает дуализм двигателя и движимого, коренящийся в различении самой вещи, находящейся в переходе, пути, становлении, и предела ее стремления, цели. По этой причине движение не существует помимо движущейся вещи, его невозможно рассматривать само по себе, по­скольку оно представляет-небытийное становление, стремящееся, но еще не ставшее, у которого нет ни логоса, ни эйдоса, ни смысла, ни определения.

Какое же движение наилучшее и наиболее совершенное? Это дви­жение круговое (Аристотель, «Физика» VIII 8, 261Ь28—29; «Метафизи­ка» XII 7, 1072а21 слл.). Почему? Потому, что оно проще и в большей мере представляет единое и тождественное, оно — движение естест­венное, тогда как непрерывное движение по прямой вовсе невозможно. В самом деле, господство в античном мышлении конечной определен­ности не позволяет рассматривать как актуально или же потенциально бесконечную прямую, поэтому, когда греческий ученый говорит о "пря­мой", он всегда имеет в виду ограниченный отрезок. Вдоль отрезка же, очевидно, нельзя двигаться постоянно в одном направлении: неиз­бежно произойдет остановка и движение обратится вспять. Но подоб­ное движение не может быть естественным, ибо оно не тождественно по своей направленности и скорости и потому также и по понятию и определению.

Есть и еще одна важная причина превосходства кругового движе­ния над непрерывным. "Почему [небо], — вопрошает Плотин, — дви­жется по кругу? — Потому, что подражает уму" («Эннеады» II, 2, 1). Ум же собран в себе, самосущ и движется неподвижным самотождест­венным движением-пребыванием вокруг единого, при едином и к еди­ному. Оставаясь тождественным, неизменно пребывая, он находится в неизменной энергийной деятельности. Поэтому об уме можно сказать, что он постоянно, в вечности и от вечности мысля, пребывает в непод­вижном и вместе с тем находится в своего рода замкнутом и всегда себе равном движении: „Так движется ум — пребывает неподвижным и движется, а именно, вокруг себя самого. Так же движется по кругу и весь космос и одновременно стоит на месте" (Плотин, «Эннеады» II-, 2, 3; ср. Платон, «Тимей» 36е).

Потому-то круговое движение, неизменное и самотождественное, наилучшее и наиболее точное подражание уму. Движение по кругу как бы и одновременно и движется, и покоится (являя собой аналог инерционного движения по прямой, в то время как в физике Нового времени считается, что круговое движение требует приложения си­лы), — оно есть и состояние, и движение. Как и всякое движение, будучи причастно инаковости (что обнаруживается в его нескончаемо- сти, непрерывности и бесконечности, а также в совмещении в нем противоположных тенденций и начал: в нем есть нечто и только от числа, и от величины), круговое обращение тем не менее являет (и это видно в самой форме его — совершеннейшей фигуре круга) также и постоянность тождественного пребывания.