9. Воображение и промежуточные сущности

Античная философия рассматривает бытие как постижимое одним только разумом, но не воображением: бытие можно мыслить, но нель­зя представлять наглядно. (Идея круга позволяет знать круг со всеми его свойствами, а также представлять его наглядно, но сама не кругла и безвидна.) И все же воображению отводится весьма важная роль. Воображение, или фантазия, (pavtacria, — это 1) способность позна­ния, отличная как от чувственного ощущения, так и от рассудка, связанная с необязательностью замысла, — из всех способностей по­знания воображение в наибольшей степени произвольно (Аристотель, «О душе» III 3, 427Ы4 слл.), потому что в воображении присутству­ют вещи, реально не существующие, которым оно придает статус как если бы сущих. Кроме того, воображение 2) конструктивно. Оно мо­жет представлять (но не мыслить) реально не существующее (напри­мер, кентавра или трагелафа), и потому его предметы имеют совер­шенно особый онтологический статус: они не сущие и не не-сущие, — они воображаемые, т.е. мнимые. Так что фантазия — 3) это то, что всегда имеет дело только с феноменом, явлением, видимым, кажу­щимся, а не с подлинно сущим, бытием. Поскольку же 4) воображе­ние не достоверно, но произвольно, имеет дело с тем, что может быть и так, и иначе, то в воображении можно впасть в ошибку, в заблуж­дение, и воображение как инаковое оказывается сродным злу (ад — это не реальное место, но воображаемое, и чтобы избавиться от ада, надо избавиться от произвольностей воображения, обуздать, укротить его). Поэтому фантазия оказывается связанной с не-сущим, особой материей, которую античные мыслители, в частности Прокл, сближа­ют с материей интеллигибельной: воображение являет некую связ­ность, чистую непрерывность, в которой возможно последовательное воплощение, воссоздание, прочерчивание величины и геометрической фигуры. Наконец, 5) воображение представляет промежуточную по­знавательную способность, среднюю между чувственной и рассу­дочной, между сферой телесного и умопостигаемого, хотя и отличную от того и другого: с телесным воображаемое роднит наглядная пред­ставимость его предметов, с умопостигаемым — возможность вопло­щать и представлять в себе предметы, наделенные неизменными умо­постигаемыми свойствами.

В античном миросозерцании особую роль играет понятие проме­жуточной сущности. В самом деле, вся иерархия космоса может дер­жаться лишь на промежуточных, посредующих сущностях, стоящих в должном отношении ко всем другим и определенно отделенных от всех других, имеющих другой космический и онтологический статус. Промежуточное выступает поэтому как мера. "Божественный дар, — говорит Сократ в платоновском «Филебе», — как кажется мне, был брошен людям богами с помощью некоего Прометея вместе с ярчай­шим огнем; древние, бывшие лучше нас и обитавшие ближе к богам, передали нам сказание, гласившее, что все, о чем говорится как о вечно сущем, состоит из единства и множества и заключает в себе сросшиеся воедино предел и беспредельность. Если все это так устрое­но, то мы каждый раз должны вести исследование, полагая одну идею для всего, и эту идею мы*там найдем. Когда же мы ее схватим, нужно смотреть, нет ли кроме одной еще двух, а может быть трех идей, какого-то их иного числа, и затем с каждым из этих единств поступать таким же образом до тех пор, пока первоначальное единство не пред­станет взору не просто как единое, многое и беспредельное, но как количественно определенное. Идею же беспредельного можно прила­гать ко множеству лишь после того, как будет охвачено взором все его число, заключенное между (то цета^й) беспредельным и одним; толь­ко тогда каждому единству из всего [ряда] можно дозволить войти в беспредельное и раствориться в нем. Так вот каким образом боги, сказал я, завещали нам исследовать все вещи, изучать их, поучать друг друга; но теперешние мудрецы устанавливают единство как при­дется — то раньше, то позже, чем следует, и сразу после единства помещают беспредельное; промежуточное же (та цеста) от них усколь­зает" (16с-17а). Значит, промежуточное — это единство предела и беспредела. Более того, промежуточное есть то, что может опосредо­вать противоположности, дабы избегать действительного их совмеще­ния, coincidentia oppositorum ("в возможности, — говорит Аристотель, — одно и то же может быть вместе [обеими] противоположностями, а в действительности нет" — «Метафизика» IV 5, 1009а35—36; ср. IX 9, 1051а10-12), поскольку в иерархии разных уровней сущностей высшее выступает как акт (форма) по отношению к низшему, а низшее — как возможность (материя) по'отношению к высшему.

В структуре же и уложении познавательных способностей роль промежуточного отводится рассудку, который имеет дело со средним между чувственным и мыслимым, мнением и знанием. Предмет рас­судка — геометрические фигуры, которые в системе Платона занимают промежуточное, среднее положение между эйдосами и телами. "Платон утверждал, — свидетельствует Аристотель, — что помимо чувственно воспринимаемого и эйдосов существуют как нечто промежуточное мате­матические предметы, отличающиеся от чувственно воспринимаемых тем, что они вечны и неподвижны, а от эйдосов — тем, что имеется много одинаковых таких предметов, в то время как каждый эйдос сам по себе только один" («Метафизика» I б, 987Ы4-17; ср. XI 1, 1059Ь7- 8). Но ведь геометрические фигуры — также и предмет воображения. Тем самым, будучи разными познавательными способностями, рассудок и воображение сходны в том, что то и другое суть среднее, опосредую­щее в познании. (Среди четырех указанных познавательных способ­ностей — разума, рассудка, воображения и чувственности — выделя­ются две тройки: разум-рассудок-воображение и рассудок-воображе­ние-чувственность, которые во многих чертах типологически сходны.)